Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Авторы БП"
Изменить категорию | Все статьи категории
Посвящается Юлe Кондрашиной.
Я проснулась от перепада давления, и неприятная дрожь пробежала по всему телу. Чёрт, как же сильно работает у них система кондиционирования. Слава Богу, кажется, пошли на снижение. Не в первый раз я совершаю этот долгий перелёт, но почему-то именно в этот раз он показался мне бесконечным. Самолёт вошёл в слой облаков, его затрясло, и уже через минуту открылся потрясающий вид на ночной город. Множество мерцающих лампочек, и я лечу над ними. Не знаю почему, но вид ночного города всегда вызывал у меня восторг. Самолёт накренился на правое крыло, и открылся вид на бухту. «Баку!» - вдруг подумала я, ну точно - бакинская бухта. А какое сегодня число? Надо же, тридцать первое. Тридцать первое августа.
Самолёт начал выполнять очередной манёвр захода на посадку, и вид на бухту скрылся под фюзеляжем. «Уважаемые пассажиры, наш самолет совершает посадку в аэропорту города Владивосток. Просьба всем пристегнуть ремни и оставаться на своих местах до полной остановки и подачи трапа. Температура за бортом пятнадцать градусов по Цельсию. Местное время 00:20 минут». «Двадцать минут первого» - подумала я и улыбнулась…
****
Уже минут десять я стояла перед зеркалом, то надув губы и слегка вытянув их вперед, то приподнимая левую бровь. Да, неплохо получается, классно, почти за неделю тренировок я научилась приподнимать одну бровь и делать такой удивлённо-пронизывающий взгляд. Теперь надо бы его опробовать на ком-нибудь.
- Юля, ну сколько ты будешь возиться там, а? - раздался мамин голос за дверью.
- Ну ладно, оставь её, ты же знаешь, что мы ещё и первыми будем на месте, - заступился за меня папа. Папа всегда за меня заступался и баловал. Но мама права, надо закругляться. Сегодня тридцать первое августа, мы идем на день рождения, день рождения моей двоюродной сестры Марины.
В школе я училась неплохо, но особых усилий к этому не прикладывала. Всё шло, как шло. Я обожала лето. Это золотое время детства, когда не думаешь о завтрашнем дне. Дни проходили быстро, и я часто задумывалась над тем, сколько осталось до школы. К концу августа вечерами было довольно прохладно, а темнело раньше обычного. Счетчик щелкал быстрее. Становилось тошно и пусто. А завершением этого всего была установленая традиция в нашей семье поздравлять Марину. Сколько себя помню, каждый год мы собирались у тёти Светы, папиной сестры, и отмечали этот день. Для меня это был последний штрих лета. Сегодня впервые мы идём туда втроём: мама, папа и я. Мой старший брат в армии. Мне вдвойне грустно.
Добирались мы долго. Сначала на автобусе до метро, а потом от метро опять на автобусе. В салоне как всегда духота и давка. Каждый кавказкий мужчина норовит обтереться об женскую задницу. Водитель был явно профессионалом. Помимо толпы мальчишек-«помощников» в его кабине гремела еще и музыка, а он сам не отрывал от меня взгляда в зеркале заднего вида. Как он рулил? Это была моя основная мысль тогда после мыслей о духоте. Ну вот, наконец, наша остановка. Папа вышел последним и протянул одному из мальчишек двадцать копеек. Тот кинул взгляд на водителя и, получив какой-то, только им двоим понятный, условный кивок, вернул папе деньги и сказал:
- Возьмите, пожалуйста, у нас нет сдачи.
Папа удивлено взял монетку, а водитель улыбнулся и подмигнул мне. Это был мой самый первый вклад в семейный бюджет. Подарок Марине мама купила еще месяц назад, но по правилам хорошего тона кроме подарка положено было поставить бутылку на стол. Папа стал шарить по карманам и оглядываться.
- Давай зайдём в магазин, – сказал он маме.
- Ну да, конечно, а то твои алкоголики тебя с пустыми руками не примут.
Слава Богу, всё обошлось мирно, и бутылку купили, и мама больше не комментировала событий. Между тем мы уже шагали по двору дома номер Д1. Блочные пятиэтажки были все похожи друг на друга. Будь ты на Разина или в микрорайонах, стиль один. Много зелени во дворах, незаконно настроенные огороды и сколоченные деревянные столы со скамейками. Последний рывок на пятый этаж и звонок в дверь. Дверь открыла Марина. Это был дом, где нам всегда искренне рады. Марина была старше меня на шесть лет. Родители вырастили её типичной домашней хозяйкой. С детства водили на музыку, кружок кройки и шитья и прочую дребедень. Дома учили готовить и печь.
Марина - добрейшей души человек. Она дарила мне свои игрушки и позже кое-какие шмотки. Я никогда не уходила из этого дома с пустыми руками. Мы прибыли вторыми. Маму всегда бесил обычай этого дома устраивать мероприятия. Только когда собирались почти все гости, начинали накрывать на стол. К этому времени все женщины были вовлечены в помощь, а мужчины слонялись без толку. Они то выходили покурить, то куда-то исчезали и появлялись уже навеселе. На людях им многое прощалось, и они пользовались моментом.
Итак, мы были вторыми. Первыми пришли дядя Назим с тётей Катей и сыном Димой. Увидев нас, дядя Назим так обрадовался, что кинулся нам на встречу.
- Витя, дорогой, здорово! - сказал он отцу, и вдруг подлетел ко мне, обнял и поцеловал. Я почувствовала на себе далеко не отцовские объятия. - Я же её ребёнком помню. Юленька, какая ты большая стала, э, какая ты красавица стала, э.
Меня трясло от этих здорований из года в год. Дядя Назим и тётя Катя были уникальной парой. Он привёз её откуда-то с Кубани, где служил в армии. Она была на голову выше его ростом, а он маленький и кругленький. Их сын Дима, которого на самом деле звали Джаваншир, пошел в маму. Высокий красивый парень. Выговорить имя Джаваншир, как и слово "Азербайджан" тётя Катя не могла. Поэтому звали его все просто Дима. От отца ему достался цвет кожи, он был очень смуглый, и я окрестила его негром. А тётя Катя звала его "мой черный бала". При виде меня, глаза у Димы-негра заблестели ярче, чем у его папаши. Виду он не подал, но я-то не слепая. «Да, весело начинается вечер», - мелькнуло в голове.
Гости прибывали. Шум, смех, музыка. Прошло ещё полчаса. Наконец, стол был накрыт. Все гости в сборе, и мы уселись. Ну и понеслось, тосты один за другим под запахи оливье и сервелата. Когда тосты иссякли, и все наелись, начались скучные разговоры о политике. Мне было тошно от этих бесед, и только одно меня забавляло - тётя Катя. Она была русская, но когда речь заходила об Азербайджане или азербайджанцах, она всегда говорила "мы". Дима минут десять назад выскользнул из-за стола и переселился на балкон. Он часто появлялся в комнате и снова выходил на балкон. Я оценила его старание привлечь моё внимание и разрешила ему поймать свой взгляд. В комнате становилось жарко, и я уже подумывала о балконе, как вдруг дядя Назим завёл старую знакомую пластинку о том, что у них сын, а я вот тут такая невеста. Меня бесили эти разговоры, и чем я становилась старше, тем больше меня от них трясло.
- Может, хватит? - сказала я так громко, что наступила гробовая тишина. Мама моментально пришла мне на помощь:
- Больно нам нужен ваш ПТУшник.
Тишина стала гробовее. «Интересно, есть такое слово?” - подумала я.
- Да, Димочка разгильдяй, валял дурака, но Назим пристроил его в училище к своему другу. А потом сделает всё, чтобы наш мальчик папал в Нархоз, - сказала тётя Катя, обливаясь потом.
- Ну вот, тогда и поговорим, - влез папа и разрядил обстановку. Все дружно засмеялись и продолжили пьяные дебаты. Я поднялась и стала продираться к концу стола. По пути надо было миновать дядю Назима. Как только я поравнялась с ним, сразу же ощутила его руки на своих бёдрах. Тётя Катя уловила моё недовольство и ткнула его локтем в бок. "Я же её ребёнком помню", - промямлил он и потух под её взглядом. Что-то я сегодня очень популярна, сначала водитель-виртуоз, теперь этот старый козёл дядя Назим. Интересно, у всех людей столько разных мыслей в голове, или я какая то особенная? Ладно, чёрт ними. Пойду-ка я на балкон.
При моём появлении Дима оживился, встал и уступил мне свое место. Я уселась на какую-то тумбу, а он встал рядом со мной.
- Юля, привет, как дела у тебя? Завтра в школу? - спросил он.
- Да, к сожалению. Так быстро лето пролетело. Тебе тоже завтра первый раз в первый класс? - сказала я и посмотрела ему в глаза.
- Ага, в училище топать надо.
На балконе было прохладно, и Дима постоянно ёрзал, даже смех у него был какой-то нервно-дрожащий, но он держался и старался не подавать виду.
- Юля, а ты куришь? - вдруг невпопад спросил он.
- Ага, курю, кода выпиваю много, - ответила я настолько быстро, что он не сразу сообразил, о чём это я. Переварив мой ответ, Дима воровато глянул в окно, убедился, что все за столом заняты своим делом, как волшебник достал откуда-то сигарету и спрятал её в кулаке. Нашёл на балконе большую банку с краской, придвинул к себе и уселся у меня в ногах, чтобы из комнаты через окно не видели.
- А я курю, - с гордостью заявил он и, пригнувшись до самого пола, прикурил сигарету.
- Ну, кури-кури на здоровье - брякнула я.
- Дима, посмотри лучше, какой хороший двор у них здесь, так тихо, и ни души, наверное, к школе готовятся, - продолжала я.
- Нет, это ерунда, и мой двор ерунда, пару пацанов хороших всего. Я на Советской кручусь. Там мой кент живёт, Ильгар. Меня там все знают, э. Ильгара старший брат в тюрьме, его все очкуют, - сказал Дима каким-то не своим голосом и нырнул головой вниз за очередным глотком дыма.
Надо же, подумала я, вроде бы взрослый парень, а такую чушь несёт. А главное, откуда вдруг этот чушкарский акцент взялся?
- Хорошо, очень интересно, - сказала я. Дима приободрился, ему показалось, что он нашёл правильную тему, и я буду слушать его с открытым ртом. Он ещё раз нырнул и продолжил свой тупой рассказ.
- А другой мой кент Расим, у него папа мент Закир. Крутой, на мотоцикле в третьем отделении работает. Так вот он месяц назад в Москве был. Приехал и рассказывает, что там все пацаны - лохи, а девчонки… - Дима резко кинул взгляд в комнату, потом на меня, - уже не девочки. Представляешь?
Я специально выдержала очень долгую паузу и, включив дурочку, спросила:
- А кто? Мальчики?
Дима не ожидал такого вопроса и удивился:
- Юля, ну ты совсем ребёнок, э. Ну, они все открытые, понимаешь?
Он даже забыл про сигарету, пока сам же не обжёгся об неё.
- Димка, расскажи, я ведь ничего не знаю, - продолжала я морочить ему голову.
Дальше минут десять он что-то рассказывал, объяснял, курил, краснел, дрожал. Я же наслаждалась свежим воздухом и думала: "Вот ты, Димочка, и будешь моей первой жертвой. На тебе я отработаю все приёмы, про которые прочитала этим летом в одной очень умной книжке".
- Теперь догоняешь? - сказал он и замолк.
- Теперь да, но ты всё про друзей говоришь, а ты о себе расскажи, Дима.
- А что обо мне? - удивленно спросил он.
- Ну, девчонки во дворе или на Советской за тобой бегают, записки пишут?
- А, обо мне, ну конечно, э. В нашем доме в первом блоке есть Стелла-жирная, а в сороковом доме Таня-беззубая, они за меня умирают.
Он был доволен своим ответом.
- Молодец ты, Дима. А ты с ними гулял? Ну, целовался? - продолжала я.
- Да, конечно, сто раз, - искренне, но неубедительно соврал Дима.
- Ну а ты кого-нибудь любишь? - снова выдала я.
- Я над ними всеми смеюсь, они такие смешные, записки пишут, под окнами часами крутятся.
Он хотел казаться этаким героем в моих глазах, одновременно борясь с холодом и со своими комплексами. И вот в очередной раз, нырнув к моим ногам за порцией дыма, он проехал щекой по моей ноге от коленки и вниз. Меня как будто током садануло. А он тут же выпалил:
- Я случайно.
Вот же детский сад, другой бы просто улыбнулся такой удаче, а этот "я случайно".
- Везёт тебе, Дима, ты такой опытный. А ты хорошо целуешься? - сказала и подмигнула ему.
- Да, конечно, девчонки тащатся от меня.
Его ответы становились уверенней и уверенней. Дима заглотнул мой наживку глубоко.
- Классно тебе. Ну, а есть такая, которая тебе нравится, а не Стеллы и Тани?
Дима помолчал немного, а потом без акцента и очень серьёзно сказал:
- Да, в нашем блоке на третьем этаже живёт Наташа. Она мне очень нравится, но она только со взрослыми гуляет.
«Какая прекрасная мишень Наташа», - радостно подумала я.
- Дим, а ты бы хотел её поцеловать?
- Конечно, хотел бы. Нет, я к ней не подойду. Говорят, она с Афганом-даглинцем ходит, а с ним лучше не связываться. Нет, я к ней не подойду.
- Ну, а если бы? Вдруг она обратит на тебя внимание. Ты бы смог поцеловать её с ног до головы? - сказала и посмотрела ему в глаза.
- Как это, с ног до головы? Ты о чём? О чём ты? - заёрзал Дима.
- Ну, то есть везде. Руки, шею, живот, ноги, - пояснила я.
- Ты что, дура? - заорал Дима. И тут же повторил тихим голосом:
- Ты что, чокнутая? В губы могу. Мы не в Москве. Кавказские мужчины... Юля, перестань такие вопросы задавать, - очень серьёзно сказал он.
Так всё идет неплохо, теперь пора десерт подавать. Я нарушила тишину.
- Дим, а поцелуй меня. Хочешь?
- Как? Сейчас? Тебя? В губы? – запричитал он тихим голосом.
- Да, сейчас, здесь, меня. Но не в губы… Дим, поцелуй мне ножку.
И, поняв, что наступил тот самый долгожданный момент, я приподняла левую бровь, проткнула его взглядом и провела ногой по его руке. Я смотрела на него сверху вниз в прямом и в переносном смысле. Дима онемел, но оторвать от меня глаз не мог. Понятно, что он ещё долго будет сидеть на этой банке с краской. В свои шестнадцать лет я понимала, что мальчикам нужно время, перед тем как встать в полный рост после таких потрясений и фантазий.
- Ладно, Дима, пошла я пить чай, нам скоро двигать пора, - сказала я и направилась в комнату.
Какой вкусный пирог испекла Маринка, вот молодец какая. И снова стол, и снова шум и музыка. Правда, теперь для меня это было просто фоном. Я ничего не слышала и только улыбалась. Я праздновала свою великую победу. У меня напрочь вылетело из головы, что сегодня последний день лета, и что завтра в новый класс с новыми людьми. Мы ушли первыми, потому что дальше всех жили. Попрощаться Дима так и не появился. Мне было всё равно. Папа в приличной кондиции долго ловил такси. Мама его пилила, а он только твердил: "Нормально, мамуля. Нормально, кися". Дорога домой мне показалась молниеносной. Я так удобно пригрелась в машине и, конечно, всю дорогу думала о нашем с Димой разговоре. Наконец-то мы дома. Я добралась до своей постельки, зарылась в одеяло и, посмотрев на часы, сказала вслух: "Всё! Надо спать, уже двадцать минут первого…"
****
Самолёт бежал по полосе, резко замедляя скорость. Пассажиры завозились на своих местах. А я подумала: "Как это здорово, что OН меня встречает, и как это здорово, что он не из Баку".
6/15/06
© MEHT kak MEHT " Двадцать минут первого "
15.6.2006Посвящается Юлe Кондрашиной.
Я проснулась от перепада давления, и неприятная дрожь пробежала по всему телу. Чёрт, как же сильно работает у них система кондиционирования. Слава Богу, кажется, пошли на снижение. Не в первый раз я совершаю этот долгий перелёт, но почему-то именно в этот раз он показался мне бесконечным. Самолёт вошёл в слой облаков, его затрясло, и уже через минуту открылся потрясающий вид на ночной город. Множество мерцающих лампочек, и я лечу над ними. Не знаю почему, но вид ночного города всегда вызывал у меня восторг. Самолёт накренился на правое крыло, и открылся вид на бухту. «Баку!» - вдруг подумала я, ну точно - бакинская бухта. А какое сегодня число? Надо же, тридцать первое. Тридцать первое августа.
Самолёт начал выполнять очередной манёвр захода на посадку, и вид на бухту скрылся под фюзеляжем. «Уважаемые пассажиры, наш самолет совершает посадку в аэропорту города Владивосток. Просьба всем пристегнуть ремни и оставаться на своих местах до полной остановки и подачи трапа. Температура за бортом пятнадцать градусов по Цельсию. Местное время 00:20 минут». «Двадцать минут первого» - подумала я и улыбнулась…
****
Уже минут десять я стояла перед зеркалом, то надув губы и слегка вытянув их вперед, то приподнимая левую бровь. Да, неплохо получается, классно, почти за неделю тренировок я научилась приподнимать одну бровь и делать такой удивлённо-пронизывающий взгляд. Теперь надо бы его опробовать на ком-нибудь.
- Юля, ну сколько ты будешь возиться там, а? - раздался мамин голос за дверью.
- Ну ладно, оставь её, ты же знаешь, что мы ещё и первыми будем на месте, - заступился за меня папа. Папа всегда за меня заступался и баловал. Но мама права, надо закругляться. Сегодня тридцать первое августа, мы идем на день рождения, день рождения моей двоюродной сестры Марины.
В школе я училась неплохо, но особых усилий к этому не прикладывала. Всё шло, как шло. Я обожала лето. Это золотое время детства, когда не думаешь о завтрашнем дне. Дни проходили быстро, и я часто задумывалась над тем, сколько осталось до школы. К концу августа вечерами было довольно прохладно, а темнело раньше обычного. Счетчик щелкал быстрее. Становилось тошно и пусто. А завершением этого всего была установленая традиция в нашей семье поздравлять Марину. Сколько себя помню, каждый год мы собирались у тёти Светы, папиной сестры, и отмечали этот день. Для меня это был последний штрих лета. Сегодня впервые мы идём туда втроём: мама, папа и я. Мой старший брат в армии. Мне вдвойне грустно.
Добирались мы долго. Сначала на автобусе до метро, а потом от метро опять на автобусе. В салоне как всегда духота и давка. Каждый кавказкий мужчина норовит обтереться об женскую задницу. Водитель был явно профессионалом. Помимо толпы мальчишек-«помощников» в его кабине гремела еще и музыка, а он сам не отрывал от меня взгляда в зеркале заднего вида. Как он рулил? Это была моя основная мысль тогда после мыслей о духоте. Ну вот, наконец, наша остановка. Папа вышел последним и протянул одному из мальчишек двадцать копеек. Тот кинул взгляд на водителя и, получив какой-то, только им двоим понятный, условный кивок, вернул папе деньги и сказал:
- Возьмите, пожалуйста, у нас нет сдачи.
Папа удивлено взял монетку, а водитель улыбнулся и подмигнул мне. Это был мой самый первый вклад в семейный бюджет. Подарок Марине мама купила еще месяц назад, но по правилам хорошего тона кроме подарка положено было поставить бутылку на стол. Папа стал шарить по карманам и оглядываться.
- Давай зайдём в магазин, – сказал он маме.
- Ну да, конечно, а то твои алкоголики тебя с пустыми руками не примут.
Слава Богу, всё обошлось мирно, и бутылку купили, и мама больше не комментировала событий. Между тем мы уже шагали по двору дома номер Д1. Блочные пятиэтажки были все похожи друг на друга. Будь ты на Разина или в микрорайонах, стиль один. Много зелени во дворах, незаконно настроенные огороды и сколоченные деревянные столы со скамейками. Последний рывок на пятый этаж и звонок в дверь. Дверь открыла Марина. Это был дом, где нам всегда искренне рады. Марина была старше меня на шесть лет. Родители вырастили её типичной домашней хозяйкой. С детства водили на музыку, кружок кройки и шитья и прочую дребедень. Дома учили готовить и печь.
Марина - добрейшей души человек. Она дарила мне свои игрушки и позже кое-какие шмотки. Я никогда не уходила из этого дома с пустыми руками. Мы прибыли вторыми. Маму всегда бесил обычай этого дома устраивать мероприятия. Только когда собирались почти все гости, начинали накрывать на стол. К этому времени все женщины были вовлечены в помощь, а мужчины слонялись без толку. Они то выходили покурить, то куда-то исчезали и появлялись уже навеселе. На людях им многое прощалось, и они пользовались моментом.
Итак, мы были вторыми. Первыми пришли дядя Назим с тётей Катей и сыном Димой. Увидев нас, дядя Назим так обрадовался, что кинулся нам на встречу.
- Витя, дорогой, здорово! - сказал он отцу, и вдруг подлетел ко мне, обнял и поцеловал. Я почувствовала на себе далеко не отцовские объятия. - Я же её ребёнком помню. Юленька, какая ты большая стала, э, какая ты красавица стала, э.
Меня трясло от этих здорований из года в год. Дядя Назим и тётя Катя были уникальной парой. Он привёз её откуда-то с Кубани, где служил в армии. Она была на голову выше его ростом, а он маленький и кругленький. Их сын Дима, которого на самом деле звали Джаваншир, пошел в маму. Высокий красивый парень. Выговорить имя Джаваншир, как и слово "Азербайджан" тётя Катя не могла. Поэтому звали его все просто Дима. От отца ему достался цвет кожи, он был очень смуглый, и я окрестила его негром. А тётя Катя звала его "мой черный бала". При виде меня, глаза у Димы-негра заблестели ярче, чем у его папаши. Виду он не подал, но я-то не слепая. «Да, весело начинается вечер», - мелькнуло в голове.
Гости прибывали. Шум, смех, музыка. Прошло ещё полчаса. Наконец, стол был накрыт. Все гости в сборе, и мы уселись. Ну и понеслось, тосты один за другим под запахи оливье и сервелата. Когда тосты иссякли, и все наелись, начались скучные разговоры о политике. Мне было тошно от этих бесед, и только одно меня забавляло - тётя Катя. Она была русская, но когда речь заходила об Азербайджане или азербайджанцах, она всегда говорила "мы". Дима минут десять назад выскользнул из-за стола и переселился на балкон. Он часто появлялся в комнате и снова выходил на балкон. Я оценила его старание привлечь моё внимание и разрешила ему поймать свой взгляд. В комнате становилось жарко, и я уже подумывала о балконе, как вдруг дядя Назим завёл старую знакомую пластинку о том, что у них сын, а я вот тут такая невеста. Меня бесили эти разговоры, и чем я становилась старше, тем больше меня от них трясло.
- Может, хватит? - сказала я так громко, что наступила гробовая тишина. Мама моментально пришла мне на помощь:
- Больно нам нужен ваш ПТУшник.
Тишина стала гробовее. «Интересно, есть такое слово?” - подумала я.
- Да, Димочка разгильдяй, валял дурака, но Назим пристроил его в училище к своему другу. А потом сделает всё, чтобы наш мальчик папал в Нархоз, - сказала тётя Катя, обливаясь потом.
- Ну вот, тогда и поговорим, - влез папа и разрядил обстановку. Все дружно засмеялись и продолжили пьяные дебаты. Я поднялась и стала продираться к концу стола. По пути надо было миновать дядю Назима. Как только я поравнялась с ним, сразу же ощутила его руки на своих бёдрах. Тётя Катя уловила моё недовольство и ткнула его локтем в бок. "Я же её ребёнком помню", - промямлил он и потух под её взглядом. Что-то я сегодня очень популярна, сначала водитель-виртуоз, теперь этот старый козёл дядя Назим. Интересно, у всех людей столько разных мыслей в голове, или я какая то особенная? Ладно, чёрт ними. Пойду-ка я на балкон.
При моём появлении Дима оживился, встал и уступил мне свое место. Я уселась на какую-то тумбу, а он встал рядом со мной.
- Юля, привет, как дела у тебя? Завтра в школу? - спросил он.
- Да, к сожалению. Так быстро лето пролетело. Тебе тоже завтра первый раз в первый класс? - сказала я и посмотрела ему в глаза.
- Ага, в училище топать надо.
На балконе было прохладно, и Дима постоянно ёрзал, даже смех у него был какой-то нервно-дрожащий, но он держался и старался не подавать виду.
- Юля, а ты куришь? - вдруг невпопад спросил он.
- Ага, курю, кода выпиваю много, - ответила я настолько быстро, что он не сразу сообразил, о чём это я. Переварив мой ответ, Дима воровато глянул в окно, убедился, что все за столом заняты своим делом, как волшебник достал откуда-то сигарету и спрятал её в кулаке. Нашёл на балконе большую банку с краской, придвинул к себе и уселся у меня в ногах, чтобы из комнаты через окно не видели.
- А я курю, - с гордостью заявил он и, пригнувшись до самого пола, прикурил сигарету.
- Ну, кури-кури на здоровье - брякнула я.
- Дима, посмотри лучше, какой хороший двор у них здесь, так тихо, и ни души, наверное, к школе готовятся, - продолжала я.
- Нет, это ерунда, и мой двор ерунда, пару пацанов хороших всего. Я на Советской кручусь. Там мой кент живёт, Ильгар. Меня там все знают, э. Ильгара старший брат в тюрьме, его все очкуют, - сказал Дима каким-то не своим голосом и нырнул головой вниз за очередным глотком дыма.
Надо же, подумала я, вроде бы взрослый парень, а такую чушь несёт. А главное, откуда вдруг этот чушкарский акцент взялся?
- Хорошо, очень интересно, - сказала я. Дима приободрился, ему показалось, что он нашёл правильную тему, и я буду слушать его с открытым ртом. Он ещё раз нырнул и продолжил свой тупой рассказ.
- А другой мой кент Расим, у него папа мент Закир. Крутой, на мотоцикле в третьем отделении работает. Так вот он месяц назад в Москве был. Приехал и рассказывает, что там все пацаны - лохи, а девчонки… - Дима резко кинул взгляд в комнату, потом на меня, - уже не девочки. Представляешь?
Я специально выдержала очень долгую паузу и, включив дурочку, спросила:
- А кто? Мальчики?
Дима не ожидал такого вопроса и удивился:
- Юля, ну ты совсем ребёнок, э. Ну, они все открытые, понимаешь?
Он даже забыл про сигарету, пока сам же не обжёгся об неё.
- Димка, расскажи, я ведь ничего не знаю, - продолжала я морочить ему голову.
Дальше минут десять он что-то рассказывал, объяснял, курил, краснел, дрожал. Я же наслаждалась свежим воздухом и думала: "Вот ты, Димочка, и будешь моей первой жертвой. На тебе я отработаю все приёмы, про которые прочитала этим летом в одной очень умной книжке".
- Теперь догоняешь? - сказал он и замолк.
- Теперь да, но ты всё про друзей говоришь, а ты о себе расскажи, Дима.
- А что обо мне? - удивленно спросил он.
- Ну, девчонки во дворе или на Советской за тобой бегают, записки пишут?
- А, обо мне, ну конечно, э. В нашем доме в первом блоке есть Стелла-жирная, а в сороковом доме Таня-беззубая, они за меня умирают.
Он был доволен своим ответом.
- Молодец ты, Дима. А ты с ними гулял? Ну, целовался? - продолжала я.
- Да, конечно, сто раз, - искренне, но неубедительно соврал Дима.
- Ну а ты кого-нибудь любишь? - снова выдала я.
- Я над ними всеми смеюсь, они такие смешные, записки пишут, под окнами часами крутятся.
Он хотел казаться этаким героем в моих глазах, одновременно борясь с холодом и со своими комплексами. И вот в очередной раз, нырнув к моим ногам за порцией дыма, он проехал щекой по моей ноге от коленки и вниз. Меня как будто током садануло. А он тут же выпалил:
- Я случайно.
Вот же детский сад, другой бы просто улыбнулся такой удаче, а этот "я случайно".
- Везёт тебе, Дима, ты такой опытный. А ты хорошо целуешься? - сказала и подмигнула ему.
- Да, конечно, девчонки тащатся от меня.
Его ответы становились уверенней и уверенней. Дима заглотнул мой наживку глубоко.
- Классно тебе. Ну, а есть такая, которая тебе нравится, а не Стеллы и Тани?
Дима помолчал немного, а потом без акцента и очень серьёзно сказал:
- Да, в нашем блоке на третьем этаже живёт Наташа. Она мне очень нравится, но она только со взрослыми гуляет.
«Какая прекрасная мишень Наташа», - радостно подумала я.
- Дим, а ты бы хотел её поцеловать?
- Конечно, хотел бы. Нет, я к ней не подойду. Говорят, она с Афганом-даглинцем ходит, а с ним лучше не связываться. Нет, я к ней не подойду.
- Ну, а если бы? Вдруг она обратит на тебя внимание. Ты бы смог поцеловать её с ног до головы? - сказала и посмотрела ему в глаза.
- Как это, с ног до головы? Ты о чём? О чём ты? - заёрзал Дима.
- Ну, то есть везде. Руки, шею, живот, ноги, - пояснила я.
- Ты что, дура? - заорал Дима. И тут же повторил тихим голосом:
- Ты что, чокнутая? В губы могу. Мы не в Москве. Кавказские мужчины... Юля, перестань такие вопросы задавать, - очень серьёзно сказал он.
Так всё идет неплохо, теперь пора десерт подавать. Я нарушила тишину.
- Дим, а поцелуй меня. Хочешь?
- Как? Сейчас? Тебя? В губы? – запричитал он тихим голосом.
- Да, сейчас, здесь, меня. Но не в губы… Дим, поцелуй мне ножку.
И, поняв, что наступил тот самый долгожданный момент, я приподняла левую бровь, проткнула его взглядом и провела ногой по его руке. Я смотрела на него сверху вниз в прямом и в переносном смысле. Дима онемел, но оторвать от меня глаз не мог. Понятно, что он ещё долго будет сидеть на этой банке с краской. В свои шестнадцать лет я понимала, что мальчикам нужно время, перед тем как встать в полный рост после таких потрясений и фантазий.
- Ладно, Дима, пошла я пить чай, нам скоро двигать пора, - сказала я и направилась в комнату.
Какой вкусный пирог испекла Маринка, вот молодец какая. И снова стол, и снова шум и музыка. Правда, теперь для меня это было просто фоном. Я ничего не слышала и только улыбалась. Я праздновала свою великую победу. У меня напрочь вылетело из головы, что сегодня последний день лета, и что завтра в новый класс с новыми людьми. Мы ушли первыми, потому что дальше всех жили. Попрощаться Дима так и не появился. Мне было всё равно. Папа в приличной кондиции долго ловил такси. Мама его пилила, а он только твердил: "Нормально, мамуля. Нормально, кися". Дорога домой мне показалась молниеносной. Я так удобно пригрелась в машине и, конечно, всю дорогу думала о нашем с Димой разговоре. Наконец-то мы дома. Я добралась до своей постельки, зарылась в одеяло и, посмотрев на часы, сказала вслух: "Всё! Надо спать, уже двадцать минут первого…"
****
Самолёт бежал по полосе, резко замедляя скорость. Пассажиры завозились на своих местах. А я подумала: "Как это здорово, что OН меня встречает, и как это здорово, что он не из Баку".
6/15/06
загрузка