Наследник

   Маленькая парикмахерская Муршида, доставшаяся ему в наследство от отца, а тому, в свою очередь, от его отца, находилась на улице Мирза Фатали недалеко от хлебного магазина. Салон занимал первый этаж дома, а на втором жила семья мастера - он с женой и тремя дочками. Муршид недавно изменил обычный фасад здания: увеличил окно парикмахерской, покрасил дверь в зеленый цвет и прикрепил над ней изготовленную им самим дугообразную вывеску, на которой красовалась надпись пожарно-красного цвета "Bərbərxana". Ему очень нравилось то, что получилось, и он уверял жену:

- Клянусь, Самира, увидишь, как клиенты на мою парикмахерскую, как мухи на ленту, липнуть будут. Большое окно! Зеленая дверь! Я еще не говорю о вывеске!

- Мухи на другое прилетают, Муршид. Ты все цвета радуги использовал. Пошел бы в город, посмотрел бы, как надо делать.

- Ай гыз, ты, как своя мать, обязательно что-то вставишь поперек. Ты не понимаешь, в центре свои клиенты есть, а у меня свои. Мою парикмахерскую все знают, три поколения здесь стригли бакинцев, и кто только не приходил сюда! Когда-то сам гочу Няджяфгулу! Я не говорю об Алиага Вахиде! Это не парикмахерская, а музей э, музей, поняла? Я просто обновил его лицо.

- Ну что за цвета? Позор! Еще и хашхану устроил здесь. Всю ночь запах хаша убивает меня, а весь день твой дешевый одеколон. Я на девятом месяце и уже не выдерживаю! А ты хочешь сына, чтобы передать наследство твоих дедов. Как я могу родить мальчика в таких условиях? Даже Аллаху не угодно подарить тебе сына! Фу, опять этот смешанный запах хаша с одеколоном! О Аллах, чтобы провалились твои клиенты под землю, Муршид! - Подталкивая дочек к выходу, Самира недовольно посмотрела на мужа.
Муршид выкрикнул ей вслед: - Агаз, Самира, так не говори, эта парикмахерская наш кормилец! Ты куда собралась, ит гызы?
- Я ухожу с сестре, перед родами хотя бы несколько дней отдохну!

На Мирза Фатали все знали: ежедневно ранним утром Муршид в своей парикмахерской подавал хаш клиентам. В нижней части окна он выставлял картонку с кодовой надписью: "Тязя дырнаг вар" (есть свежие ножки), и окрестные жильцы уже с 5 утра стояли у дверей, как коты у ресторана. В его "хашхане-парикмахерской" помещалось три стола на двенадцать человек, а также приходили за хашем с баллоном, унося горячую сытную еду домой. Все были довольны: и едоки, и повар.
И все-таки, главное жизни Муршида - это творить новые стрижки и удивлять клиентов своей работой. Ему нравилось свое виртуозное владение ножницами и расческой, которые так и мелькали в воздухе, и нравилось, как клиент балдел от этого и не мог отвести взгляд от его рук. Но жизнь устроена так, что в ней не бывает все прекрасно. Вот и у Муршида есть несбывшаяся мечта - иметь сына. Он просто бредил тем, как сын будет помогать ему в семейном бизнесе. Жена опять беременна, и он опять в ожидании, хотя на все 100 процентов он уверен - будет мальчик. В последнее время Муршид видит сны, в которых разговаривает с покойным прадедом.

- Муршид, сынок, если будет мальчик, ты дашь ребенку мое имя.
- Баба, как "если будет"? Что, ты на том свете не видишь, реально будет сын или нет?
- Ай бала, ты обещай, а я тут постараюсь все организовать.
- Сянёл, баба, если будет мальчик, я назову его твоим именем.

Вспомнив этот сон, Муршид начал примерять на современный лад имя прадеда. Он несколько раз произнес: - Балагедеш, Балашка... аде, зордур! Очень хорошо подходит, и ложится на язык тоже хорошо. Мужику дал слово, значит, будет Балагедеш, иначе не может быть. А если Самира будет сопротивляться? Эшши, уговорю.

Подметя комнату после хашного пиршества, он подкатил обратно кресло для стрижки, привел в порядок столик перед зеркалом. Пару раз нажав на резиновый мячик одеколона и создав пахучее облако в воздухе, он вошел в этот туман своим породистым носом, глубоко вдыхая: - Бех-бех-бех, вот это другое дело, можно открывать двери.
Перед дверьми сидели на корточках и с сигаретами мяхялля ушаглары (ребята со двора) и дымили, как старый паровоз.
- Ала, ребята, что тут сидим, другого места нету? Гагаш джаны, эле бил дымовой завесди, идите отсюда, не пугайте клиентов.
- Муршид гагаш, спозаранку клиент может быть в парикмахерской? Хлебный магазин, что ли?
- Люди перед работой бриться приходят, идите отсюда.
- Мянёлюм, не так это. Как придумали электробритву, твоему алверу пришел кирдык. Не обижайся, я правду говорю.

В это время к парикмахерской подошли двое мужчин среднего возраста.
- Муршид, свободен? А то мы подумали, увидев народ перед твоим заведением, что сегодня побриться не успеем.
- Нет-нет, Фархад дайы, это все мяхялля ушагларыды, - и тихо добавил, - авара копяк ушаглары (бездельники, сукины дети).

Бизнес с самого утра пошел как надо. Настроение у Муршида постепенно улучшалось и становилось "бомба кими". Не выходя из парикмахерской, он свистнул. Тут же со двора прибежали ребята.
- Что случилось, гедеш?
- Ала, не обижайтесь на меня, сяхяр тездян (с утра) Самира испортила настроение.
- Что, брат, опять девочка родилась? Вай, вай, вай.
- Ахзуву хейире ач, козел (говори к добру)! Пока что не родила, иншАллах, родит. Просто с утра повздорили. Давай, какие новости есть во дворе? Пока что у меня перерыв, расскажите.
- Вчера "Нефтчи" смотрел? "Арарата" порвали 3:0.
- Что ты говоришь? Ала, за весь день так устаю, что перед телевизором засыпаю. Хоть пушкой стреляй, не услышу.
- Ала, Баныш фантазмигорский гол вурду, Пеле п*х йейир.
Футболиста Банишевского в народе по-свойски называли Баныш и обожали его.
Другой подхватил: - Но дело не в этом, наш Топпуш с брежневскими бровями был на стадионе с дядей. Он рассказывает, что стадион кипел, народу дофига было! В этом басабасе он почувствовал, что что-то щипает его за ляжку. Говорит, не обратил внимания, подумал, что от перевозбуждения. Но потом щипание перешло в страшную боль, он хотел помассировать ногу и тогда почувствовал, что не только ляжка, но и все просто горит синим огнем. Он начал кричать и прыгать: "Горю! Спасите, люди добрые!" А все смотрят на него, смеются и тоже встали, танцуют, как он и кричат эти же слова: "Ай, горю! Вай, горю!" Хорошо, что дядя был рядом, сорвал брюки с него, оказывается, он на самом деле горел. Какая-то сволочь бросил в басабасе этому лоху в карман горящую сигарету. Ушаг тямиз янаджагды (испепелился бы).
Кто-то из ребят добавил: - Хорошо, что его брови не загорелись, а то весь стадион сгорел бы.
Муршид сочувственно спросил: - Сильно обгорел? Будут бровастые дети?
- Аде, он такой жирный, ничего не сгорело, потушили.
Все смеялись и продолжали издеваться над обгоревшим парнем, пока в парикмахерскую не забежал пацан: - Дядя Муршид, если ты свободен, то Ильяс эми хочет стричься. Все разом стихли, как будто в болото с крикливыми лягушками бросили камень.
Муршид крикнул: - Давай па аулам, политзанятие закончилось! Элвис гагаш гялир (идет).
Ребята начали постепенно расходиться.

Ильяс в мяхялля был известен под именем Элвис, потому что внешне был очень похож на рок-н-рольщика, он знал это и поддерживал имидж: прическа и очки подбирались под образ великого Элвиса. Чем он занимался, никому не было известно, но при нем всегда были бабки, одевался он с шиком, а галстуков в его гардеробе было не счесть. Когда он показывался в мехелле, его было заметно издали. А аромат его дорогого фирменного одеколона оставался даже после ухода из мяхялля. Нельзя было сказать, что его любили или уважали во дворе, просто все держались подальше от греха и, даже скажу, боялись. Даже наш участковый, кяр Гусейн киши (глухой Гусейн), увидев его, нырял в первый попавшийся далан (тупик). Элвис был непрост. Как говаривала его мать: "Мой сын из грязи тоже деньги сделает". Кого надо посадить, кого освободить, на работу устроить, с работы снять, - он мог все. Любая дверь любого начальника была всегда открыта для него, ведь он приносил им доход. Он почти никогда не ночевал дома. Обычно устраивал застолья у какой-нибудь своей любовницы и приглашал важных людей для нового дела. Одним словом, был страшный и нужный человек для этих простых дворовых ребят. Нескольких из них вытащил из тюрьмы, конечно, не даром. Когда у кого-то случалась беда, шли к его матери Джейран хала, она обещала помочь и договаривалась с сыном по телефону. После этого надо было видеть, как у Джейран хала брови превращались в девятый вал, а глаза становились похожи на выныривающий корабль: - Идите готовьте бабки, утром - деньги, вечером - сыночки. Как у Ильфа и Петрова.

Едва войдя в парикмахерскую, Элвис скривился: - Вай-вай, что за запахи в комнате, Муршид? Как будто северный ветер задул в твою берберхану сумгаитскую вонь. Родной, тебе в таких условиях должны молоко бесплатно привозить, ну, или водку. Выгоняй всякую шантрапу, накурившую всякую дрянь, иначе угарная вонь убьет тебя, Муршид, мянёлюм (клянусь).
- Элвис, клянусь, не справляюсь с мяхяллей, ничего не сделаешь. Как тебя стричь? Как всегда?
- Сначала ты мне налей то, что я люблю.

Элвис в последнее посещение дал Муршиду трофейную бутылку виски и научил подавать этот напиток, как он любит: со льдом и лимоном на краю стакана. Все это для Муршида было новинкой. Как можно в чистый алкоголь класть лед, который, тая, разбавляет градус? Тем не менее, Муршид научился этой премудрости и, как заправский бармен, смешал для своего клиента виски со льдом и с полупоклоном, держа свободную руку позади, как делают официанты, подал бокал на подносе, на котором 5 часов назад разносил хаш. Элвис, пригубив виски, зачмокал от кайфа.
- Муршид, если хочешь, можешь налить и себе.
- Брат, я, как ты, не могу пить, я пью залпом. Но сейчас мне нельзя, день только начался.
- Ты пьешь, как рабоче-крестьянский вариант, а надо пить, как аристократ, гёзю тох (как сытый человек). Так пьют за границей, я это видел по фильмам. Да, еще ты видел у посольства Ирана "Мерседес"?
- Кто не видел эту машину? Просто слюнки текут.
- Вот-вот, когда это машина едет по улицам Баку, что-нибудь ты заметил?
- Нет, брат.
- А я заметил. Когда "Мерс" вальяжно скользит по центральным улицам, а под колесами путаются одни безродные джындырики - "Жигули", "Москвичи", "Волги", то видно, что "Мерс" на голову выше. И это просто удар по коммунизму. Это невозможно не видеть, улица Коммунистическая от одного вида "Мерседеса" превращается в Капиталистическую. Так что пить надо со смаком, а не как закидывая в унитаз.
- Учту, брат.
Весь этот разговор для простого парикмахера был пустым звуком. Самое главное для него - чтобы люди почаще заходили, стриглись у него. А пока он настраивал свои инструменты для стрижки самого Элвиса.

продолжение следует