Алибала женит друга (III часть)

Первую часть читать здесь, вторую часть читать здесь.

ГУМАРБАЗЫ

В Баку пришла весна. Обычно тепло и пробуждение природы приходит в наш город рано, и вместе с появлением первой зеленой травки и набухших почек начинается пора свадеб. В это сполошное время года весь город как будто спешит пережениться до мая.

В Маштагах собирались организовать большую женскую свадьбу. Так как в семье не было мальчиков, дяди хотели отыграться на Эсмире. За день до свадьбы построили длиннющую палатку. Мы с Гасанагой заехали посмотреть, как готовится к свадьбе девочкина семья, нужна ли помощь, да и просто поприсутствовать, себя показать, людей посмотреть. Народу почему-то было много, хотя свадьба назначена на завтра.

Мы зашли в палатку и увидели сидящих со скрещенными ногами на коврах мужчин, которые рубились в трехкарточный покер. Рядом с каждым куча денег, прижатых сверху камнем, чтобы не улетели. У нас глаза полезли на лоб: какие ставки делаются, с ума сойти! Как нам рассказали, по обычаям бакинских сел, за день до свадьбы построенные палатки с утра отдаются гумарбазам (игрокам), а к вечеру начинается "мейхана меджлиси" (битва мейханщиков). Это должно быть очень интересно. Но сейчас гумарбазы рубятся на большие бабки, и это не шутки, в каждой куче, возможно, по 50 тысяч рублей. По тем временам это очень большие деньги, как, к примеру, 5 Жигулей или 3 квартиры в Баку.

Посередине палатки шла самая крупная игра, и там сидел младший дядя Эсмиры, вор в законе. Увидев нас, подозвал к себе: "Гасанага, садись, немного поиграй, пока я в туалет пойду". Тут Гасанага чуть сам не обделался: "Нет, нет, я не играю и не умею... лучше Алибала тебя заменит".

Я играть умел, не на таком уровне, конечно, но не стал мямлить, сел на ковер рядом с кучей бабла.

"Играй осторожно, больше тысячи рублей ставку не делай," - доверив мне игру и деньги, дядя ушел. Я кивнул головой и начал играть с профессиональными гумарбазами. Гасанаге не позволили стоять надо мной, он смотрел со стороны. Ставки были большие, я почти не блефовал, но мне везло, за какие-то 10 минут я выиграл приличную сумму. Когда дядя невесты вернулся, он был приятно удивлен: "Маладес, гагаш, ты оправдал надежды". Он отдал мне выигранные мною деньги со словами: "Идите гуляйте себе". Гасанага тут же посчитал бабки - около 3,5 тысяч. Мы были рады и горды, у каждого в голове пульсировали фонтаны идей, как потратить этот выигрыш. Отдалившись от "казино", начали вслух выдавать каждый свои варианты и, недолго думая, тут же уехали из Маштагов.

Первым делом решили поехать к Расиму купить костюм Гасанаге на свадьбу.

По дороге заехали в пивную, взяли баллон пива с десятью маленькими кулечками только что сваренного гороха, и через 45 минут стояли у дверей Расима. Симочка приветствовал нас в японском шелковом халате на голое тело. Как всегда, в квартире приятно пахло и освещение было затемненно-интимным. "Где вы пропали, вас не видно-не слышно?" - начал было Расим. Увидев пиво, он обрадовался: "Клево! А нохуд? (горох)" Увидев любимые кульки с горохом, он пропел: "Саг олееее! Огулсуз. (молодцы, вы мужики)" Тут же включил полный свет. Появилась мама Расима Амина хала: "Ой, ребята, как удачно вы пришли, сейчас вскипячу воду, через 10 минут гуру хингял будет готов, с гатыгом, с чесноком, с гиймя.  Нохуд нядир? Будете в пивной горох есть. Вы у меня дома, олмямишем ки (не умерла же я). Гасанушка, сынок, когда свадьба?"

Гасанага улыбнулся: "Амина хала, когда точно буду знать, вам первой сообщу".

Тут раздался возмущенный возглас Расима: "Эти кульки с горохом становятся все мельче и мельче. Горох можно на пальцах посчитать. Пай атоннан, как будто черную икру продают в кульках." Тем не менее, он налетел на эту "черную икру" и лопал за обе щеки.

Вот и хингял подошел - чисто бакинское блюдо. Мы поблагодарили Амину халу и принялись за вкуснейшую ароматную сытную еду.

Я рассказал Расиму, что случилось сегодня. Он три раза переспросил сумму, которую мы выиграли. В конце концов, Гасанага вытащил деньги из кармана и выложил на стол. Расим, гипнотизируя деньги, спросил меня: "Алик, еще какие скрытые таланты есть у тебя? А? Я не удивлюсь, если ты скажешь, что видишь девочек голыми сквозь одежду".

Я: "Ладно, ладно не преувеличивай. Мы приехали к тебе, чтобы ты подобрал для Гасанушки костюм на свадьбу."

Расим, оторвав глаза от денег, посмотрел на жениха, сидевшего с застывшей пивной пеной на усах. Немного промолчав, Расим выдал речь: "Ребята, я, конечно, алверчи, и зарабатывать деньги люблю, но  я же не последняя сволочь - делать бабки на счастье своего друга. У меня есть удачная идея. Мой дядя живет в Орле, он мент, участковый, и постоянно зовет меня в гости. Я как-то давно был там, прекрасный город, от шмоток и от девочек некуда деться. Вот там Гасанушку оденем, погуляем, ну и я отоварюсь. Почему бы и нет? Одним выстрелом сразу трех зайцев убьем". Как всегда, Гасанага начал отбрыкиваться от поездки. Он никогда ни с чем новым сразу не соглашался, его нужно было долго убеждать, и в конце  концов, он смирялся. Так и сейчас, с трудом убедив его, мы договорились ехать в Орел.

ТРИ  БАКИНСКИХ  ОРЛА

Три бакинских орла решились на дальний поход в орлиное гнездо! Купив целое купе, мы под перестук колес тронулись в город воинской славы. Люблю я ехать в поезде куда-нибудь далеко, тем более, в хорошей компании. Туп-туп, туп-туп - под эту музыку колес так хорошо спать и ...!

Каждый из нас взял из дома что-то в дорогу: пирожки, вареную курицу и яйца, помидоры, огурцы, зелень, сыр и даглы чёряк. Ну и, конечно, водку для сугреву. Мечта каждого путешественника - побыть на нашем месте. Завидно-то как...

Проводница битая женщина, часто заглядывала к нам и спрашивала: "Ребята, как дела? Что-нибудь хотите?" Угождала всем нашим капризам, особенно Расима, делая на нас очень неплохие деньги. А поздно ночью она со своей сменщицей зашли на "чай" и нажрались, как свиньи. Старые пьяные бабы говорили и смеялись без остановки, задевали Гасанагу: “Парниша, ты похож на смерть. Тебе бы косу в руки и по вагонам прогулятся, мог бы весь состав пассажиров разогнать нахрен. А мы бы новых пассажиров запустили, вот бабла срубили бы! Ха-ха-хааа”. Потом одна даже предложила себя Расиму. Он как опытный путешественник с большим уважением отправил их на ... спать.

Утром мы были разбиты. Гасанага открыл глаза, поморгал несколько раз. Зрачки смотрели в разные стороны. Потом, с трудом сфокусировав зырки, он крикнул со скрипом: "Где я?”

Я голосом робота: "Вы на космическом корабле "Табутик", полет нормальный, не считая прошлой ночи".

Голова, как будто в скафандре, тупо гудела, все время хотелось пить. Но когда мы увидели проводниц, обалдели: обе были, как стеклышки, будто не они вчера пили с нами. Мы попросили чай. Старшая из них: "Ребята, может быть, по 100 грамм?”

Расим заорал не своим голосом: "Лучше вырви за меня или убей меня!"

Она тут же : "Поняла, сейчас организуем. Светик, принеси нашу фирменную, ребятам нужна помощь". Прибежала Света, принесла на подносе три стакана с чем-то красным. Это был коктейль под названием "живая вода": томатный сок с яичным желтком, солью и перцем. Мы залпом осушили стаканы. Было вкусно, а через какое-то время и результат. "Живая вода" была волшебным напитком, который вернул нас к жизни. Между прочим, рекомендую, если что.

"Вот за это я вас поцелую", -  Расим расцеловал наших опытных спасительниц. Они переглянулись и  разгоготались так громко, что, наверное, аж машинисту было слышно. Я сунул одной из них в карман трешку. Все были счастливы.

Дорога было длинная, мы все время говорили о чем-то. Когда становилась скучно, рассматривали природу из окна купе. Я начал замечать, что Гасанага не сидит на месте, все время выходит и подолгу пропадает. Я знал, что он бросил курить, и мне стало интересно, куда он идет. Я выглянул из купе и не поверил глазам: наш новоиспеченный жених клеил какую то девочку. Она очень молода и очень красива, какая-то прозрачная, чистая, невинная. Гасанага весело болтал с ней о чем-то, я его таким счастливым никогда не видел. Я сообщил новость Расиму.

Он: "Я видел, ну и что? Парень развлекается, сколько можно на наши постные лица смотреть? Она, молодая, красивая, вот он и занимает свое время, пока едем. Я присмотрелся, по-моему, она только закончила школу, а может, и нет. Пусть наш гагаш русскую душу познает".

Открылась дверь купе, Гасанага вошел и сразу: "Ребята, там девочка, не доезжая до Орла, сойдет. Проводницы обещали ей, как будет место, устроят ее. А можем мы взять ее к себе в купе? У нас все равно пустует одно место, а ее жалко," - сделав брови домиком, он жалобно смотрел на нас.

Тут Расим: "Гасанушка, нам не жалко места, просто представь, три бурлящих вулкана с огнем, а тут невинный цветочек, мы же опалим все ее лепестки, пойми своим кладбищенскими мозгами. Да еще мы тут почесываемся, матюкаемся, а при ней на тормозах будем жить. И кто э она, так ты за нее мечешься? Таких девочек я тебе в Орле табунами предоставлю".

Гасанага разозлился и, сверкая глазами, выкрикнул: "Что за люди вы! Человек в беде, а вы о своем удобстве печетесь. Она все время в проходе стоит, всякая шушера здесь ходит, а она такая молодая, неопытная, всего боится. Мне жалко ее!" - хлопнув дверью купе, вышел.

Я вдогонку: "А российский воздух тебе подходит, Гасанушка. Жалостливым, самостоятельным и смелым стал. Ну, ну батюшка, дальше какие выкрутасы будут у тебя?"

Вечерком в купе стало прохладно, я представил, как холодно в коридоре вагона. Выглянув, я приятно удивился. Наш жених накинул на девочку свой свитер и, обняв её, целовался. Он, как вампир, присосался к ней. По-моему, наш гробовщик влюбился.

Я поговорил с Расимом, и мы решили впустить девушку к нам в купе. В конце-то-концов, ради друга можно потерпеть неудобства. Он там замерзает, а мы тут с жиру бесимся. Я позвал их в купе, но Гасанага с обиженным видом отказывался. Я не стерпел и матом на азербайджанском языке сказал ему пару ласковых слов. Он тут же, взяв девочку за руку, молча пошел в сторону купе.

Мы познакомились с девочкой. Вероника ехала в гости к своей бабушке. Да, она была прекрасна, черт возьми, черты лица и фигура безупречны. Они сидели рядом, держась за руки и все время смотрели друг другу в глаза. При ярком освещении они виделись впервые, и это дало им возможность изучить и запомнить лица друг друга. Все было написано в их глазах. Они влюбились! Мне было так приятно видеть это, как будто все погрузились в сказочный сон, а реальная жизнь где-то далеко. Расим толкнул меня локтем, мол, выйди, поговорить надо. Мы вышли. Он как с цепи сорвался: "Вы чего делаете? Что, совсем крышу снесло? Очнитесь, мы зачем едем в Орел?”

Я прикинулся шлангом: “В гости к твоему дяде”.

Он: “Иди на фиг, ты шутишь, а потом будешь локти кусать. Не видишь, он влюбился, голову потерял из-за молодки. Мне-то что, я на сватовство не ехал в Маштаги. Это ты и его родня ехали. Всех зарежут, как барашков. Но перед тем, как зарезать, дядя невесты, ворюга, пропустит вас  через ряд голодных маштагинцев!"

"Это как?" - с тревогой спросил я.

"По-твоему, маштагинцы что любят?" - Он прищурил глаза.

От этих слов я очнулся. Представил себе сказанное Расимом, у меня даже на заднице волосы стали дыбом: "Расим, как быть?"

"Сегодня не трогай его, пускай развлекается, вот завтра мы ему напомним про маштагинцев. Он вернется на проложенные рельсы," - с серьезным лицом вынес свой вердикт Расим.

Мы зашли в купе. Пора ложиться, завтра уже Орел. Решили, что Гасанага и Вероника будут спать на нижних полках, а мы с Расимом наверху.

Мы лежали, переглядываясь, на своих местах, снизу доносилось щебетание влюбленных, спать не хотелось, было скучно. И когда Вероника сказала почти шепотом: "Гасанчик, какие у тебя красивые глаза",  мы с Расимом не выдержали, начали давиться смехом.

Расим детским голосом, нараспев: "Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие глаза?"

Надо было подыграть ему, и я, натянув на голову простыню: "Чтоб тебя хорошо видеть, внучка".

Расим: Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие зубы?"

"Чтоб тебя съесть, внученька моя", - зарычал я и протянул руки к Расиму.

Набор роскошного азербайджанского мата полетел наверх в нашу сторону, и последние слова, которые потонули в громком смехе, были: "Адам киши олар!"

Постепенно мы заснули под мерный стук колес. Я знал, что утром Вероника сойдет и наш влюбленный братишка проводит ее. Но Гасанага разбудил меня затемно и приставил к губам палец, чтобы я не шумел. У него в руках были трусы. Я спросонья не понимал, что за трусы и почему он их мне показывает. Гасанага зашептал: "Расим во сне снял их и сбросил на мою голову, я от этого проснулся". Я вспомнил, что Расим всегда спит голышом. Наверное, во сне автоматически снял с себя трусы и выкинул.

Гасанага мне: "Сейчас будет станция, я провожу Веронику и вернусь, надо что-то придумать". Я попрощался с Вероникой, они вышли из купе. Какую же хохму придумать с трусами? Когда Гасанага вернулся, я рассказал ему, что придумал, он, хихикая, одобрил мою идею - очень уж ему хотелось насолить Расиму из-за Вероники.

Пришло время постепенно готовиться к высадке. Расим, проснувшись, понял, что он голый. Мы сидели внизу, глядя в окно, и говорили о прекрасной природе русского края, не обращая на него внимания. Расим смотрел вниз, шарил вокруг, ерзал и ерзал, но молчал и не задавал вопросов. Потом попросил достать из-под нижней полки и подать ему спортивную сумку. Надев другие трусы, он как ни в чем не бывало сошел вниз: "Чай заказали? Позавтракать надо, неизвестно, когда еще мы будем кушать".

Я, открыв двери, крикнул нашим проводницам: "Нам чаю!" Это был заранее условленный сигнал. Через минуту чай был на столе. И тут из уст проводницы зазвучало: "Расимчик, мой сладкий, вчера нам, девочкам, так было хорошо. Ну ты и самец, обеих нас удовлетворил. Давно такого у меня с мужиком не  было. А еще ты забыл у нас в купе свои трусы".

Вы бы видели глаза нашего Расимчика! Мы с Гасанагой, в свою очередь, состроили удивленные лица и посмотрели на него. Расим пытался вспомнить то, о чем говорила проводница, но у него не получалось. А она, высунув голову в коридор, крикнула: "Светик, принеси труселя нашего мужика!"  Света, крутя трусы на указательном пальце, как наши маштагинцы тясбех, встала, подбоченившись, в проеме дверей: "Ну что, мужик, за сервис ночной будем платить или нам милицию позвать?" Мы с Гасанагой не выдержали, захохотали. Расим начал крыть нас всех матом. От этого мы  смеялись еще громче. Другие пассажиры не могли понять, как можно в 7 утра быть такими безудержно веселыми.

"Это все ты, Алибала, подлец! Этому козлу в голову не пришло бы так издеваться надо мной. Еще бы ментов и начальника состава сюда привели. Ничего, Алик, один ноль, но я отыграюсь, вот посмотришь".  

Отнял трусы у Светы: "Что, сняли с меня?" Но когда узнал правду, он сам начал смеяться: "Биабырчылыг". (Позор)

У ДЯДИ МИШИ

Через полчаса мы приехали в Орёл - старинный город с богатой историей, детище Ивана Грозного, родина Тургенева и Бунина, которых я любил с детства.

На вокзале мы позвонили к дяде Расима. Он назвал свой адрес: “Никаких гостиниц, будете жить у меня”. Сев в такси, через 20 минут мы стояли у калитки дома. Нас встретила дядина жена Мария, как будто сошедшая с полотна русского художника Архипова. Пышущая здоровьем, сдобная, с большими формами, краснощекая, с добрым лицом, настоящая русская красавица.

Она засмеялась: "Ойййй, как хорошо, что вы приехали, ребята, а то Миша (дядю звали Мирза) уже места не находил себе, все твердил: “Как приедут, накорми их от пуза".

Мы зашли в большой одноэтажный дом. Тетя Мария показала, где можно умыться с дороги, и усадила нас за стол. Через пять минут на белоснежную скатерть были выставлены квашеная капуста, пахнущие укропом соленые огурчики, маринованные грибы, свежие пупырчатые огурчики, зеленый лук, копченая золотистая рыба, вареная рассыпчатая картошка, нарезанное тонкими полосками сало, сметана, брусничный компот, крупная соль в широкой солонке и большой высокий каравай, похожий на солнце. Вспоминая все эти яства, я и сейчас обливаюсь слюной: как вкусно в свое время мы жили. Время назад не повернешь, хоть это и было время "застоя".

Как коршуны, налетели мы на еду, и через 15 минут были сытые и веселые. Тётя Мария поставила самовар во дворе, мы вышли из дома оказались в настоящем раю. Все во дворе цвело и благоухало. В беседке на столе уже стояли пироги и варенья из разных ягод. Начали пить чай, и тут Расим обратился к тете Марии: "Как хорошо тут, все, как в сказке, и мы попали за волшебный стол. Повезло моему дяде, живет как у бога за пазухой".

Тетя Мария: "Давайте, ребята, мы с Мишей женим вас на наших девочках, вы тоже будете счастливы, как мой Мишаня".

Я сразу подхватил: "А вы удивите нас, покажите девочек, а мы подумаем".

Расим тихо, чтоб Мария не слышала: "Пустите Алибалу в курятник, завтра все куры будут нести яйца с двумя желтками".

Тетя Мария: "Ой, какие вы смешные, да сегодня вечером девочки сами прилетят на новость. Все, поди, уже знают, что племянники дяди Миши приехали".

Я тут же начал потирать руки: "Женюсь на купчихе орловского края".

"Вот тебя я познакомлю с моей племянницей, которая и есть купчиха, она заведует меховым магазином,” - тетя Мария засмеялась.

"Вот подлец, что захочет, тут же и получает. Везунчик." - бубнил Расим себе под нос.

А наш Гасанага был сам не свой. Мысли его где-то далеко, рядом с Вероникой. Нам нужно было с ним поговорить, пока не поздно. Я показал Расиму глазами на нашего несчастного влюбленного. Тот понял меня и начал разговор: "Гасанага, очнись, мы понимаем, у тебя ломка, ты влюбился, но мы с Алибалой думаем трезво. Если бы все это произошло до сватовства, то мы двумя руками были бы “за”. Да, она красивая девочка, не гнилая, есть, за что любить ее, но ты оглянись на свою жизнь и вспомни, что ты обрученный человек".

Я подхватил: "Маштагинцы не будут терпеть позор своей девочки и семьи. Пойми, подумай своими даглинскими мозгами, нас дяди просто уничтожат. А из тебя сделают шашлык. Не думай, от них спрятаться невозможно, у воров в законе нет границ и везде есть кореша, которые найдут и накажут тебя, как пить дать. Самое главное - твоя семья пострадает. Тебе это надо?"

Гасанага горестно произнес: "Это вы поймите своими с горошек мозгами, это от меня не зависит, я люблю её. Пускай убивают, сердцу приказать невозможно".

Я повысил голос: "Ала, бура бах! Тебе по-человечески говорят, твои родители и братья пострадают. С тобой все понятно, как ни прячься, максимум, через месяц ты труп. Пожалей Веронику, почему она должна пострадать, такая молодая". Высказавшись, мы с Расимом зашли в дом, дали Гасанаге возможность остаться одному и подумать о последствиях его поведения.

Раздался голос тети Мари: "Случилось что? Миша едет домой. Я баньку затопила для вас. Как приедет, идите парьтесь, смойте грязь и усталость".

Пришел Мирза даи в ментовской форме. Он помнит нас с самого детства. Мы все время вместе гоняли мяч во дворе, а он сидел курил и болел за нас.  

"Ребята, какие вы взрослые, я вас почти 16 лет не видел. Тебя, Алибала, точно не узнал бы, если не подсказали бы, а вот Гасанагу узнал бы". Мы засмеялись. Расим сострил: "Ничего, женится, тоже изменится, отрастит животик, облысеет и будет говорить с маштагинским акцентом".

Мы от души попарились в бане, потом пили чай и беседовали об Орле и о работе Мирзы даи, как ему живется в России, не хочет ли он вернутся в Баку. Он покачал головой: "Нет, ребята, я тут пустил корни, и мне нравится жить в России. Жизнь проще, люди не такие сложные, мне с бакинским опытом очень легко живется с этим народом. Вот вы переезжайте сюда, чем могу, помогу. Станем большой семьей жить здесь, и мне будет хорошо".

Я недолго думая ответил: "Да, наверно тут нам, бакинцам, легко было бы жить и размножаться". Все засмеялись. Я продолжил: "Но, я без своего родного города не смогу жить. Может быть, я думаю так потому, что молодой и неопытный, но я знаю, что никакое богатство и никакая легкая жизнь не изменят мое мнение. Хотя две вещи люблю у русского народа: это калашников и женщины. А остальное не для меня. Мирза даи, если вам тут хорошо, значит здесь ваша родина, а мне лично хорошо в моем красавце-городе, где люди живут, как одна семья, хоть и принадлежат к разным национальностям и религиям. Я здесь этого не вижу. Каждый живет для себя, даже не для семьи. Я, конечно, извиняюсь, это только мое мнение". - Я взглянул в глаза моих друзей, они были согласны со мной. Мало того, они кивали головами.

Мирза даи поменял тему: "Ну ладно, не будем об этом, жизнь покажет. В субботу нас всех пригласили на свадьбу. Мой молодой друг женится, он тоже, как и я, участковый. Ходил-следил за порядком своем районе и нашел свое счастье. Так что идем на свадьбу".

ОРЛОВСКАЯ КУПЧИХА

После баньки к вечеру пришли обещанные гостьи. Опять на столе была вкусная еда, а за столом не менее вкусные девочки. У Расима глаза разбегались, он не знал, за которой из них ему приударить.

"Ты какую выбрал?" - спросил он у меня.  

"Я не знаю, какая из них племянница теть Марии".

С Гасанагой все было понятно, у него, как у бакинского магната Тагиева, танкер с нефтью утонул. Он был в трауре и ни на кого не смотрел.

Тут распахнулась дверь, и я увидел свою цель. Она была воплощением моей мечты: высокая блондинка с утонченными чертами лица, невероятными миндалевидными глазами, нежная и с хорошим бюстом, одета просто блеск, как будто из журнала мод. Мы все (это относится к бакинцам), еле проглотив еду и раскрыв рты, как марионетки, дружно повернули головы к ней и замерли.

Я краем уха услышал шипение Расима: "Третий размер, мой любимый! Oна и есть, по-моему, племянница Марии. Алибала, вот хрен тебе, она моя".

А я в ответ тоже тихо: "Она твоя родственница, почти сестра. Симочка, адам ограш олмаз. Ее мне обещали, и в конце концов, ты возле нее лилипут".

Племянница поздоровалась со всеми, представилась: “Алла”, поцеловала тетю Марию и села между Расимом и Гасанагой, я сидел напротив нее. Расим тут же распушил свой хвост, познакомившись с "родственницей", начал ухаживать за ней, старался угодить и захватить все внимание "двоюродной сестры", чтобы Алла в мою сторону вообще не смотрела. А я, уже выпивший и немного обнаглевший, позвал тетю Марию: "Теть Мария, вы обещали познакомить меня со своей племянницей-купчихой и по ошибке посадили к этому клизме с вазелинчиком".

Тетя Мария: "Ох, Алик, Алла девочка большая, сама решит, с кем ей знакомиться".

Я: "Мой земляк такой шустрый, как понос, хочет у меня мечту отнять".

Выдержав небольшую паузу, я обратился к Алле: "Мечта моя, твоя судьба предрешена Всевышним. Послушай, как звучат в унисон наши имена:  Алла и Алик. Когда-тo о нас будут писать поэмы, как о Ромео и Джульетте. А ты сидишь рядом со своим родственником по имени Симочка и лишаешь себя возможности  стать легендой в мире любви. Одумайся, посмотри на меня".

"Алибала, бястиде... Не слушай его, Аллочка, он, как всегда, в своем амплуа, профессиональный бабник!" - Расим метался, как зверь, у которого отнимают лакомый кусок.

Дальше я не атаковал, просто мы с Аллой иногда переглядывались. Все были в хорошем настроении, танцевали, даже пели. И вдруг Алла обратилась к Расиму: “Сегодня я так хотела поесть клубники. Ваши земляки продают на рынке. Но я не успела купить, опоздала, рынок был закрыт".

Расим: "Завтра я тебе сколько хочешь куплю".

"Я сейчас хочу," - Алла посмотрела на него и - коротко - на меня.

Я громко заявил: "А я тебе сейчас куплю".

Они оба вопросительно посмотрели на меня.

"Едем, я исполню твою мечту," - уверенно сказал я и протянул ей руку. Она тут же взялась за мою руку, и мы вышли из дома. Сев на такси, доехали до центрального рынка города. Большие железные ворота закрыты на амбарный замок. Было поздно, 11 часов вечера, в это время даже в Баку базары уже закрыты. Алла сидела в такси и наблюдала за мной. Какие-то люди ходили за воротами, я окликнул их. Ко мне подошел милиционер: "Мужчина, уходите отсюда, рынок давно закрыт". Я, сунув ему в карман трешку, попросил позвать кого-нибудь из моих земляков. Он резво побежал вглубь базара. Через какое-то время пришел обросший, сонный земляк. Я объяснил ему, что мной делается все для того, чтобы украсть сердце девушки. Он сразу откликнулся: "Гагаш, не лазымдыр, я организую, ты не беспокойся, ее сердце будет биться сегодня с тобой в постели".

Когда я подошел к такси с большим кульком клубники, у Аллы глаза раскрылись от удивления, она завизжала: "Этого не может быть!!!" Алла лопала клубнику и смотрела на меня. Улыбнулась влажными губами и тихо произнесла: "А я из-за тебя пришла к Марии. Она мне позвонила, описала тебя и сказала, что ты хочешь видеть меня".  

Я взглянул в ее сводящие с ума глаза и полушепотом прочитал ей первое, что пришло в голову:

В дымке-невидимке

Выплыл месяц вешний,

Цвет садовый дышит

Яблоней, черешней.

Так и льнет, целуя

Тайно и нескромно.

И тебе не грустно?

И тебе не томно?

Алла прильнула к моим губам жарким поцелуем. Как и пообещал мой земляк, в эту ночь ее сердце билось со мной. И как билось!

На следующий день в полдень я вернулся домой. Мои друзья сидели в беседке и пили чай. Увидев меня, обрадовались, как щенки.

Расим: "Брат, белой завистью завидую тебе. Давай все по-порядку, не упуская ни малейшего нюанса, расскажи, как провел ночку".

Я: "Подробно? Обсудили, какие товары она придержит для нас. Где продаются костюмы. Между прочим, югославские костюмы завезли. Я узнал у Аллы, какие развлечения есть в Орле. Было поздно, мы заснули, как сурки".

Расим: "Как сексуально. Я аж возбудился. Ты как, Гасанага?"

Вдруг Гасанага заговорил: "Яланчынын атасына нехлет" (врун проклятый)

Расим как будто этого и ждал: "Гасанага, слава богу, ты заговорил. За два дня я в первый раз услышал твой голос".

Оказывается, вчера, когда я ушел с Аллой, Расим переключился на одну из сестер, хотел уединиться с ней в саду. Он попросил у Гасанаги занять другую чем-нибудь, а то от скуки и ревности та начала требовать у сестры уйти домой.

"Я просил этого кладбищенскую крысу отвлечь эту б...ь, пока мы будем в саду, - со злостью говорил Расим. -  А он просто насрал на мои проблемы. Ты представляешь, возбужденный мужик не отстрелялся?! У меня две гири висят в штанах. Гюнахды, гюнах (грешно). А ты как, отстрелялся? У кого спрашиваю я, идиот!"

Через два дня мы прекрасно ориентировались в городе. Купили два костюма для Гасанаги, Расим закупал шмотки для своего бизнеса. Наш багаж увеличился в разы. Я ночевал у Аллы. Утром мы с ребятами встречались в магазине моей купчихи, оттуда шли гулять по городу, вечером опять приходили к Алле, я забирал ее, и мы все вместе шли в ресторан ужинать. Алла подарила мне норковую шапку, мне было приятно, так как впервые женщина дарила мне что-то. С каждой поездки я покупал что-нибудь для мамы, в этот раз я купил ей песцовую шапку, она будет в восторге.

А вот Гасанага никак не успокаивался. Они с Вероникой перезванивались, он пообещал заехать к ней попрощаться. Гасанага сказал мне, что хочет поехать к Веронике. Расим услышал об этом и с новым жаром начал увещевать меня: "Алибала, ты умный мужик, не давай им еще раз встретится. Он просто уедет с концами. У него мозги от влюбленности вверх тормашками стоят. Не дай себя обмануть. Он сам не знает, что делает. Нет - и все! Потом, в Баку постепенно все встанет на свои места".

В его словах была правда, мой братишка в беде, надо было спасать его от самого себя. Я опять сидел и долго говорил с ним. Он, конечно, понимал, что это сумасшествие, но не мог усмирить бурю в своей душе. Я решил, что последние дни должен быть рядом с ним, я нужен другу.

ГОРЬКО!

Вот и пришла суббота. Сегодня мы идем на свадьбу к другу Мирзы даи. Я впервые буду на русской свадьбе. Приехав к 9-этажному дому, Мирза даи взял жену под руку, и они зашли в подъезд, мы следовали за ними. Свадьбу справляли в квартире жениха, а мы-то думали, едем в ресторан. 15-метровый стол начинался в одной комнате и заканчивался в другой. Третья комната для танцев. Да, совсем забыл сказать, что квартира находилась на 8-ом этаже.

Нас посадили на почетном месте недалеко от жениха и невесты. Все были навеселе, как положено на русской свадьбе. Стол был полон  русской закусью: кулебяки, расстегаи, пирожки с мясом и с капустой, огромный курник, студень, блинчики с семгой и со сметаной, гречка в горшочках, обжаренные поросята. От начала до конца стола была выстроена батарея бутылок. Мы начали наворачивать и вливаться в компанию. Тосты за тостами, водка лилась, как вода, и после каждого тоста кто-то из присутствующих орал, как недорезанный: "Горькааааа!!!" - и все подхватывали хором, даже мы: "Горькааааа!!!" Все гости были вдрызг пьяны, мы постепенно догоняли их.

И вдруг я слышу: "Алибала, смотри на невесту. Какая рыжая, прямо огненная, а глаза, глаза какие! Зеленые, как океан в коралловых рифах".

Я: "Гиждеме (не дури), эта невеста! Оглянись - вокруг столько пьяных баб, выбери другую!"

Я постепенно спаивал Гасанагу, он прибодрился, после каждой небольшой паузы орал: "Горькааа!" вслед тому, кто орал до него. Я попытался успокоить его: "Гасанага, не вопи, лучше иди потанцуй с кем-нибудь". Он вдруг вскочил, пулей пересек комнату, наткнулся на молодку, напоминающую его Эсмиру, и пригласил ее на танец. Она будто ждала его, взяла за руку и пошла вперед, как танк, расчищая путь к танцевальной площадке. Звучал резвый русский танец. Наш Гасанага вошел в раж, он танцевал, как настоящий русский человек: приседал, раскидывая руки, вставал, хлопал себя по костлявым ляжкам, следовал вприсядку за девушкой, и все делал легко и задорно. Почему бы и нет, он-то весил всего 46 кг. Я был увлечен просмотром шоу, который показывал мой братишка, хлопал ему, свистел, когда краем уха услышал, что в очередной раз украли невесту. Жених все искал ее и не мог найти, он уже был зол и кричал: "Ну ладно, кто спрятал, приведите мою невесту, я заплачу выкуп!" Никто не возвращал невесту. Я подумал, вот дурацкие обычаи, да отдайте бедному его рыженькую. Собрался было хлопать дальше, как шальная мысль искрой пронзила мой разум. Я повернулся к Расиму, его не было на месте. Спросил у Мирза даи, не видел ли он племянника. Он пожал было плечами, и вдруг его тоже осенило, он остановил работу челюстей и вытаращил глаза. Я кинулся вон из квартиры, которую жених уже всю обыскал, выбежал на площадку, там было пусто. Пару раз позвал Расима, никто не отзывался. Я услышал небольшой шум, исходивший из шахты лифта, нажал кнопку вызова лифта, она не работала. Я побежал вниз по лестнице, и вдруг отчетливо услышал голоса в лифте, который стоял между 5-м и 6-м этажами.  

Тут подоспел жених, он тоже понял, что кто-то прячет невесту в лифте. Горемыка начал кричать: "Эй там, в лифте! Верните мою невесту, я плачу выкуп!" Жених был здоровенный, сукин сын, и очень сильный. Он руками раздвинул внешние двери лифта. Видна была только нижняя часть кабинки, на полу спущенные штаны и женские ноги, которые то опускались, то поднимались. Жених по обуви узнал свою невесту и забился в истерике: "Вы что там делаете, мать твою?! А ну, сука, отпусти мою невесту! Нюська, б...ь, не поднимай ноги! Я вас обоих убью!”
Мат стоял столбом. Жених рвал на себе рубашку и со страшным грохотом бился головой о железный корпус лифта, он истекал кровью, но не замечал ничего. Вдруг жених заорал: "Сейчас вам будет конец!" - и побежал наверх, домой. Я закричал по-азербайджански Расиму: "Гызы бурах гач! (оставь девушку и беги) Oн за пистолетом побежал!"

Лифт поехал наверх, потом вниз. Мирза даи успел крикнуть мне: "Вы бегите, а я постараюсь остановить его!" Мы с Гасанагой, как угорелые, побежали вниз. Нас догонял голос жениха: "Все! Вам всем п...ц! Уроды чернажопые!!!"  Расима и след простыл. Мы поймали первое попавшееся такси - и домой, забрать вещи и быстрей бежать из Орла. Расим уже собрал все наши чемоданы. Мы уговорили таксишника ехать в Москву. Оттуда, переплатив за билеты, вечером выехали в наш родной и безопасный Баку. Я даже не успел попрощаться с Аллой, но я знал, что еще вернусь сюда. Она будет ждать.

Все закончилось миром. Мы все вместе, живы и здоровы. Я был рад этому.

Мы всю жизнь то и дело вспоминаем об этой поездке в Орел. Когда разговор доходит до лифта с рыженькой невестой, Расим винит в этом Гасанагу: “Если бы в тот день у дяди он отвлек сестру девочки, этого не случилось бы, хе-хе”.