Разрушенный рай. Или - приготовления к Апокалипсису?

"Это просто от невежества, подумал он. Нет, нет, это не вызов и не злоба, этому не надо придавать значения. Это просто невежество. ...Невежество всегда на что-нибудь испражняется". (Братья Стругацкие "Трудно быть богом")

В последнее время я редко выхожу в город. И не только потому, что в силу профессии много времени провожу за письменным столом. Нет, пишущему человеку как раз необходимо чаще вырываться из стен кабинета, чаще общаться с природой, получать от этого общения импульс к творчеству. И раньше я очень любила пешие прогулки по улицам моего города. Моего Баку... Раньше, но не теперь. Теперь - нет.

Теперь любой выход в город для меня - сущее наказание, душа болит. Видеть город во всем его сегодняшнем убожестве, уродстве? Буквально на каждом шагу дергаясь от агрессии воинствующей плебейской безвкусицы, в которую, словно насмехаясь, обрядили мой город- аристократ? Быть свидетелем его унижения? Его бессилия в невозможности сдернуть с себя шутовской колпак, напяленный на него насмешниками? Чувствовать его боль, созерцать агонию? Хороший импульс к творчеству. О чем же писать, когда все, что предстает сегодня взору, может навеять только одно - ощущение предчувствия Апокалипсиса.

Нет, я не так долго отсутствовала, чтобы не знать, что прекрасного Баку - "жемчужины Востока", "кавказского Парижа", "райского места" с уникальной самобытной архитектурой больше не существует. И что на его месте теперь строится нечто, совершенно противоположное понятию - "рай". Что город, некогда построенный нашими далекими предками несколько тысячелетий назад, а позже, в XIX столетии достроенный лучшими архитекторами Европы, приказал нам всем "долго жить". Лучшие архитекторы! Строившие его с великой осторожностью, сохраняя архаичный образ древнего "города Бога" - Баг-Вана.

Оставившие нам город во всем его изыске и великолепии. Построившие и насадившие в нем сады. Я не так долго отсутствовала, чтобы не видеть, что всю эту неземную красоту, данную нам во временное пользование, чтобы мы, бережно сохранив, передали ее последующим поколениям, нещадно разрушают. Я не так долго отсутствовала, чтобы не заметить, что на месте гармонии в моем городе поселился хаос.

Наползая друг на друга хаотичными неровными рядами, словно монстры, нависли над узкими бакинскими улочками и тротуарами разнокалиберные уродливые высотки. Поставленные кое-как, вопреки законам красоты и целесообразности, вопреки всем законам архитектуры и градостроительства, давящие на психику горожан, перекрывающие перспективу города и доступ воздуха в город. Своей многотонной никчемностью заслонившие волшебную красоту старинных бакинских строений, печальная участь которых - быть разрушенными в этом городе монстров, скорее всего, уже предрешена.

Пугающие "колоссы на глиняных ногах" на оползневой зоне, песчаные высотки - на воде, на нефти, на разломе земной коры. Один из колоссов горделиво возвышается над древней мечетью. Чего здесь больше - цинизма, святотатства или - богоотступничества? При виде этого колосса невольно сжимается сердце за судьбу маленькой мечети - как бы и ее случайно не задавили в этом угаре человеческой ненасытности и нечеловеческой гордыни? Новое стеклянное строение над станцией метро рядом с мэрией, построенное в лучших традициях аграрной архитектуры, напоминающее парник для выращивания овощей.

Словно издеваясь над святынями, этот "символ" нового Баку заслонил собой древнюю красоту крепостной стены - "Ичери шэхэр". А на "Торговой", на месте милого сердцу "банковского садика" и памятника великому Насими работы Сабсая рождается очередное "архитектурное чудо". И уже даже виден остов и злобный оскал "чуда". Или - чудовища? Впрочем, чудовищем больше, чудовищем - меньше, не все ли теперь равно? В городе монстров? Ничего уже не поправить. А в стройном ряду старинных домов на Торговой приготовили место еще для одного такого же чудовища, предварительно разрушив старинное архитектурное строение - часть истории города.

Некогда спасительное прибежище в летний зной - "Губернаторский сад", в котором когда-то была собрана редчайшая ботаническая коллекция мира, после проведенной там реконструкции - жалкое зрелище. Да и парком его теперь едва ли можно назвать. Что это за парк, если в нем нет деревьев? Если в нем нет жизни? И кому нужен такой парк? Если больше нет развесистых акаций, кленов, ясеня, маслин, ив? Нет тополей, ракит, китайской сирени, фисташковых деревьев. Граната, тутовника, шафрана, смоковниц? Нет пышно цветущих кустарников, клумб? Если нет места, где уставший от летнего зноя бакинец смог бы передохнуть под сенью густых крон деревьев. Нет тенистых аллей, где звучал бы детский смех, пылкие признания влюбленных горожан?

Три века выращивали этот сад, из-за моря по кубометру привозили плодородную почву, везли саженцы растений. И за три месяца его уничтожили. Выкорчевали. Ни одного парка не пощадили, ни одной тенистой аллеи! В жарком нефтяном мегаполисе! А с площади Фонтанов убрали фонтаны. Столько порушили! И сколько еще порушат. Древние строения XVI, XVII, XVIII, XIX веков. Строения Касум-бека Гаджибабабекова, Эделя, Эйхлера, Гаджинского, "старый интурист" Щусева! Вместо того, чтобы беречь, держать все это под стеклянными колпаками, как музейную реликвию, как историю, как достояние народа. А город монстров можно было бы построить и в любом другом месте. И лучше - на необитаемом острове.

Глядя на новую бакинскую "архитектуру", почему-то вспомнила исторический анекдот. Некто, Савва Морозов, богатейший русский купец, выбившийся из простых, так до конца дней своих остававшийся человеком крайне неотесанным, построил себе в Москве дорогущий дом в своем вкусовом разумении. Яркий, броский, безвкусный. Безумно гордый своим строением, он послал приглашение матери - приехать взглянуть на его детище. На что матушка, а она была женщиной неглупой, приглашения не приняла, а письмом отписала: "Савушка, сынок. Раньше только я знала, что ты - дурак, а теперь - вся Москва". Дом этот и по сей день считается в Москве образцом безвкусицы.

Деньги... Господи! Ну, сделай так, чтобы у них больше не было денег! Чтобы каждый, кто задумает еще хоть что-нибудь построить или разрушить в Твоем священном городе, внезапно стал бы нищим. Ходил бы с протянутой рукой в поисках куска хлеба. И чтобы в руку эту вместо хлеба вкладывали бы камень.

Сложно выразить словами смешанные чувства человека внезапно и, главное, незаслуженно из рая попавшего в ад. Чувства эти могут сравниться разве что с чувствами хозяина прекрасного дома, которым он гордится, где все продумано, где светло, радостно. Неожиданно обнаружившего, что в доме его побывали вандалы и устроили погром. Переломали мебель ручной работы, перебили саксонский фарфор, хрустальную люстру, изрезали антикварные полотна картин. Разрушили потолок, разбили окна, искорежили паркет. Персидские ковры и расписные занавеси китайского шелка сожгли на паркете. Нагадили в биде. А вместо всего порушенного, драгоценного принесли в дом вещи... с мусорной свалки. Что он может испытывать? Обиду, досаду, возмущение, праведный гнев? А я почему-то, глядя сегодня на свой город, испытываю необъяснимое чувство обжигающего стыда.

Нет, не за тех, кто все это сотворил. Ей Богу, несчастные они люди. Несчастные, ибо изначально лишены всего. Знаний, культуры, вкуса, профессионализма, да просто нормального человеческого мышления. Лишены нравственных, моральных устоев. Не считающие этот город родным, не уважающие его историю, не ценящие культуру. Не любящие свою Родину! Все эти высокие понятия - за пределами их примитивного инфузорного сознания. Людей, живущих своими мелкими ценностями эгоистичных временщиков. Дорвавшиеся до денег, в силу собственной природы так и не осознавшие, что деньги - тлен. Не понимающие, что не деньги делают человека человеком, не дорогие машины и даже не должности, к которым они так рвутся и которых не заслуживают в силу несоответствия. Что даже самый дорогой костюм не сможет сделать существо человеком, если оно таковым не является изначально. Не сможет скрыть истинной сущности его носителя. Не ведающие, что в каждом слове, в каждом действии сущность человеческая обязательно проявится. Как во всем том, что они сотворили и продолжают творить с моим городом. Не осознающие ответственности за то, что этот обезображенный, не годный для счастливой жизни в нем город они оставят последующим поколениям, и поколения эти будут попирать их могилы. Не разумеющие, что они не будут жить десять жизней. А если и будут, то им не позавидуешь. Ибо следующую свою жизнь они, скорее всего, проведут в огне, как выбракованный, негодный человеческий материал. Несчастные "носители дров".

Что мне за них стыдиться, если им самим неведомо чувство стыда? Я испытываю стыд за себя. Жестокий, мучительный. Стыд перед всеми теми, кто увидит мой уродливый город и, пряча глаза, из деликатности станет его хвалить. И будет судить по этому городу обо мне. Я испытываю стыд за многих других - понимающих, разбирающихся, знающих, умных, тонких. Образованных, профессиональных. С развитым чувством прекрасного, с чувством ответственности. За всех нас, при чьем молчаливом попустительстве город стал наглядным отображением - величия и "торжества Хама". А может и вправду - апокалипсис? И уже - не за горами?

P.S. Удивляет, что все творящееся по отношению к городу происходит вопреки указу президента Ильхама Алиева. Некогда запретившего перестраивать центр города Баку. Удивляет и то, что вопреки запрету господина президента, а еще раньше - Гейдара Алиева, продолжаются вырубки зеленых насаждений в нашем городе.

Лейла Сабзали, писатель

ссылка на источник