Ребята нашего двора (продолжение)

ДЕТИ НАШЕГО ДВОРА. Следующая партия детей, следующее поколение пришлось на конец 1969 – 70 годов. Образовалось сообщество, содружество почти ровесников. Я помню моменты рождения, некоторых из них. Мухтар. К этому времени он был уже достаточно большим и самостоятельным. Следующим родился Саша. Его мама, Дина, была молодой, неопытной и большой паникёршей. Она без конца вызывала врача из детской поликлиники. Почему-то не из женской консультации, а из детской поликлиники. Хоть ребёнок ещё только ожидался в ближайшем будущем. Наша участковый детский врач, доктор Дадашева была не только врач, член партии, и, наконец, просто красавица, она была ещё и депутат. По этой причине, постоянно находилась на сессиях в Москве, а на вызовы приходила медсестра Света. Она ещё называлась – патронажная сестра. Так даже более подходяще. Это была прелесть, что за Света: невероятно подвижная, белокурая, румяная, улыбчивая, безотказно прибегающая на помощь по первому зову. Серьёзность причины была для неё не важна, в ней нуждались – она помогала. Часто – просто советом. Света во всём заменяла доктора Дадашеву, даже рецепты выписывала. Дина вызывала её и спрашивала: - А как я узнаю, что уже пора? - Ты, Дина, узнаешь, не тревожься. Когда что-то почувствуешь, звони мне, а я по голосу узнаю, начались ли уже схватки. - А как я узнаю, что это схватки? - Ты узнаешь, это невозможно ни с чем не спутать. - Света! Я очень впечатлительная. У меня от страха перед предстоящим может начаться «медвежья болезнь». В этом случае тоже болит живот. - Всё просто, Дина, боль от другой болезни, если даже она «медвежья» устранить несложно: пройдёшься в туалет. А схватки – это не болезнь, а звоночек от сыночка. Он просится на свет! И тогда Дина выдвигала последнее, что было у неё в запасе, и было для неё важнее важного: - А что будет с моей новой шубой, если я умру? Я ведь ещё ни разу не выводила её погулять! - Тогда зачем же умирать, если шуба ещё не выгуляна? Родится ребёнок - освободится фигура для шубы. Будете гулять вместе: шуба, ты и ребёнок. Свете куда больше подошло бы звание - «Сестра милосердия», чем название - медсестра. Даже патронажная. Как много в ней было самоотверженности и терпенья. В ноябре родился Саша. Его долго не выносили ни во двор, ни на прогулку, ни на бульвар. Боялись простудить. И напрасно. Он был хороший, здоровый мальчик. Зато ходить его, как и других детей, учили во дворе. Следующей была Дора. Но у Зины, её мамы, уже было трое детей, так что девочке не доставалось много внимания. Какие уж там прогулки, да ещё на бульваре! Вслед за Дорой появился мой сын. Этого муж потащил гулять прямо из роддома. Родился он у нас бесприданником. Я суеверно боялась приобрести заранее что-нибудь из детских вещей. Когда пришло время забирать нас из «Крупской», муж купил совершенно жуткий Бакинской фабрики (надеюсь, комментарии здесь излишни), ужасающего качества и цвета, комплект детской одежды. Название комплекта было ещё более карикатурным - «Детское приданное». Расцветок в наличии имелось две: цвет земляничного мыла, (или клюквенного киселя в брикетах) – для девочек. И цвет, который принято называть «цветом детской неожиданности», то есть, чтобы в случае неожиданного конфуза, не уронить мужское достоинство. К комплекту прилагалась шапочка того же цвета, в форме шутовского колпака. Дети старшего возраста были в восторге. Даже Лиля не пресекала его бурное выражение. Ребёнок был уже дома, по возможности, приодет, можно было покупать «приданное» более серьёзное. Муж носился за покупками, дети визгом и рукоплесканиями встречали каждое новое приобретение. - Дядя Витя несёт ванночку! - Восторг. - Дядя Витя несёт коляску! - Буря восторгов. - Дядя Витя что-то несёт! Что-то большое! Наверное, что-нибудь хорошее! - Восторг, усиленный любопытством. - Тётя Марго кого-то и что-то тащит Соседка Марго притащила «спекулянтку» с детским пуховым одеялом. Слава Богу, не «мальчикового» и не «девочкового» - нейтрального бордового цвета. Все принимали участие в обсуждении покупки. Старшие дети, особенно их женская половина, приняли моего сына в свои объятия с бурной радостью. Они ссорились между собой, даже немножко дрались за право подержать ребёнка, поиграть с ним. Лала хватала Василька на руки, хотела поносить и непременно падала. Изольда сверху кричала: -Лала, ты убьёшь ребёнка. Ничего подобного! Лала разбивала себе коленки, но ни разу не ушибла малыша. Она очень бережно относилась к нему. Будущий врач! Таня Чекменёва так ловко, так умело, по-женски управлялась с ребёнком, как будто была многодетной мамой. И он смотрел на неё во все глаза, будто перед ним была большая фарфоровая кукла, румяная и голубоглазая. Таня верхняя, (Мазина), подошла к решению вопроса философски. (Она была постарше) - Ребёнок, - заявила она - не только слышат, но и понимает человеческую речь уже внутри. У мамы. И даже различает голоса родителей. Как только малыш родился, надо сразу приступать к его развитию. Всестороннему. С ним необходимо говорить. Ему надо, непременно, что-нибудь рассказывать. Сначала он будет слушать, а потом научится понимать. И она начинала рассказывать такую интересную историю, что дети замирали, прислушиваясь. Прекращали разговоры и взрослые, слушая Танины истории. Недостаточно много читать и много знать, нужно ещё и уметь рассказывать. А рассказывать – Таня была мастерица! Лена Чечёткина – степенная и рассудительная. Она предпочитала важно, по-взрослому разгуливать по двору, катя перед собой коляску с ребёнком. -Леночка, - говорю я ей, - ты мне его не приучай к барской манере разъезжать в карете. -Знаете что, - со знанием дела возразила мне Лена,- я читала одну книгу, называется «Детская стоматология», так там написано, что детей сначала надо приучать к катанию в коляске, а потом – отучать. Лена очень любила моего ребёнка, она хотела, и ждала такого же братика. Вадика. Ждала в буквальном смысле этого слова, сидя во дворе на скамейке. Однажды, когда Лена, что-то рисовала сидя за столом, во двор вошёл мой муж и с самым серьёзным видом спросил: - Ну, что, собрали уже достаточно денег на брата? Я сейчас проходил мимо Зоомагазина. Там уже очередь собралась. Детей вот-вот привезут. Лена мгновенно сорвалась с места и пулей полетела домой. Эта аккуратистка даже фломастеры свои не успела собрать. Она была умным, но очень бесхитростным ребёнком. Всё, что говорили, особенно взрослые, принимала, как непреложную истину. Её папа, Славик, тоже мечтал о сыне. Вадиме. Когда пришёл срок, и Ларису увезли в «Крупскую», все, якобы продолжая заниматься своими делами, бродили по двору, и, встречаясь, вопросительно переглядывались. Я сидела на скамейке под окном Веры Афанасьевны, напротив застеклённой веранды Чечёткиных, и, не пытаясь скрыть интерес, наблюдала за происходящим за стеклами их галереи. Славик, сначала вышагивал по квартире, потом нервно забегал. Видно было, что происходит что-то неладное. Пришла сестра Ларисы - Римма. Я спросила её, в чём дело. – Девочка, - ответила мне она. Картина была красочной, хоть и трагико-комичной. Славик мечется по квартире. На нервной почве, почему-то стал выкручивать лампочки. Выпил залпом большую кружку и с негодованием швырнул её в раковину (оказывается, в кружке был мыльный раствор). В горячке крикнул: - Девчонку подсунули! Лена кричит: - Зачем вы купили эту люстру? Кому нужна была люстра? Из-за этой люстры на мальчика денег не хватило! У ребёнка в сознании прочно засело бакинское - «мальчики дороже». (При поступлении в институт, особенно медицинский, взятка за девочку была крупней). Я ворвалась к Вере Афанасьевне, дозвонилась до больницы и передала трубку соседке. - Как там обстоят дела у Чечёткиной? - спросила Вера Афанасьевна. Юрий Левитан не смог бы произнести фразу так, по-командирски, внушительно и строго. - Мальчик, - ответили ей. - Но почему же вы сказали, что Лариса родила девочку? - Так Лариса и родила девочку, а у Чечёткиной – мальчик. Со двора я распахнула окно галереи, и закричала: - Вадим! Вадик Чечёткин! Я так радовалась, была так счастлива! Сейчас понимаю, почему. У моего сына родился друг! Настоящий! Наши мальчики никогда не расставались (кроме армейских лет). Они вместе учились, жили и сейчас живут в одном городе, вместе работают. Дружат семьями. У них одна профессия. У обоих по двое детей: старший – сын, младшая – дочь. Как мы когда-то. Сейчас мы с Чечёткиными живём в разных странах, но тёплые дружеские отношения сохранили навсегда. Итак, появился Вадик, а вскоре, у ближайшей соседки Чечёткиных, Валиды Гасановой, родился Руфат. Замечательный (в прошлом - мальчик), теперь - прекрасный человек, знакомый нам всем, как Знаток Бакинской команды КВН - Руфат Заманов. Недавно прочла упоминание о нём в статье Ровшана Аскерова. На втором этаже у Сакины родился Тофик. Дворовая команда была укомплектована, готова к дружбе и совместным приключениям. Когда дети были совсем маленькими, не всех выносили во двор или на Бульвар. Только мой сын, имея папу, мало того, что очень спортивного, но ещё и приверженца здорового образа жизни, с момента рождения находился с утра до вечера на Бульваре. Как говорили, «Матч состоится при любой погоде». Мы гуляли вне зависимости от погодных условий. Иногда вечерами мы, почти всем двором (в основном старшие дети), шли на прогулку к морю. Девочки спорили между собой, кому нести Василька. Договаривались: по очереди. Но, если иногда с нами была Лиля, решающее слово было за ней. Когда вдруг неожиданно Лиля становилась доброй, лучше неё не было человека. Дети, получив редкий и неожиданный подарок – милость тёти Лили, так и льнули к ней. Она торжественно, очень бережно несла ребёнка на руках, а подмышкой, под шерстяной кофтой, для поддержания температуры тела, бутылочку с молоком. Предварительно она «самолично» выцеживала его из меня. Главное для неё было – питание. А «питания» этого мне Бог дал в избытке, так что хватало и на Вадика, (Лариса перенесла тяжёлый мастит) и на Руфатика (Валида тоже болела). Ко мне приходила её мама, Набат-ханум, и каждый раз так благодарила, как будто бы это было благодеяние, а не деяние естественное, человеческое. Когда у Саши были проблемы с кишечником, я и его подкармливала. Итак, мы гуляли, (как пелось в песне), «весело и дружно», а рядом прогуливалось семейство Берберовых с Кингом (первым) на руках. Девочки говорили: "Подумаешь, Кинг! Наш Василёк красивее. В тыщу миллион раз. До неба! Василёк скоро разговаривать научится, Кинг – никогда. Разговаривают только люди". Лена добавляла: - И некоторые ученые попугаи. - И наш Василёк не ревёт, как Кинг. Он не какой-нибудь рёва. Попробовал бы Кинг так поорать в нашем дворе! Тётя Дуся так бы на него оранула! Так бы рявкнула! И с опаской поглядывали на Лилю. Говорят – чужие дети быстро растут. Наши поднялись, как грибы после дождя. Начали ходить почти одновременно, потом бегать, играть. Дети дружили. Вместе росли, вместе выросли. Пока росли, было незаметно, а выросли – заметно повзрослели. Запреты, бытующие в нашем дворе, принимали без раздражения, как нечто само собой разумеющееся, даже иронично, иногда насмешливо. Настало другое время. Детям не приходило в голову писать в «Пионерскую правду», как предыдущему поколению. Да и грамотой они ещё не овладели. Защищались, как могли. Но, больше - весело, с ещё детским юморком. Иногда - насмешничали, подтрунивали, но это тоже была защитная мера – шутить, чтобы не ответить грубостью. Тётя Дуся, как обычно сидела на скамейке под окном своей квартиры (она, как бы срослась с этой лавкой). Всегда насупленная, хмурая, недовольно ворчащая, провожающая злобными взглядами и замечаниями всех проходящих. Всегда босая. У неё были огромные, плоскостопные ноги, с большущими подагрическими костяшками. (Однажды я попросила известного доктора, профессора Амосова, посоветовать моей приятельнице, как избавиться от подагрических косточек. Он мне ответил: - «У кого? У Любы? Подагра? Хамська кистка в нэи, нияка нэ подагра»). Не знаю, что было у тёти Дуси, аристократическая подагра, или «хамська кистка», но её босые мозолистые ноги являли собой нелицеприятное зрелище. Мой сын стоял и с интересом рассматривал её ноги. - Ну, и чего вытрищился? - спрашивает его тётя Дуся. - Небось ждёте, не дождётесь, когда я уже помру, чтобы разбешатничать? Чтоб стёкла мячами повыбивать? Не помню точно, сколько было «разбешаке» лет, но возраста он был детсадовского. - Никогда вы, тётя Дуся, не умрётею - ответил мальчик. - Это почему? - Потому что, вот смотрю я на ваши ноги и думаю, гроба такого не бывает, чтобы вы в него поместились с такими ногами, и могила такой широкой тоже не может быть. Такие ноги никуда не поместятся. И, говорят, на том свете рай, тишина и покой, как у моей бабушки в саду. А вы так кричите, прямо, как в зоопарке, или, как Кинг Берберов. Какой же тогда будет рай? Не будет рая. Так вы лучше не умирайте. Сидите тут. Двор у нас большой, вашим ногам места хватает. Возмущению тёти Дуси не было предела. Во дворе сидели Зина и Тася Беляева. Тётя Дуся гневно обратилась к ним: - Вы посмотрите, каких умных понарожали! - А вы, тётя Дуся, родите тоже кого-нибудь. Если у вас кто-нибудь родится, он будет с нами играть, и вы на нас не будете кричать. Старшие дети говорят, что очень радуются, когда к тёте Нюсе приходит её внук Юра. Когда он приходит, всем разрешают играть в мяч в подворотне и кричать. И у тёти Лили не болит голова. Мы с Лилей Тер-Аствацатуровой находились на её веранде. Я учила её готовить варенье из розовых лепестков. (Изольда привезла нам роз с дачи). И мы слышали весь разговор. Лиля Аствацатурова рвалась бежать на помощь моему сыну. Я сказала: - Сам справится, не маленький. И справился. А тут ещё во двор вошёл мой муж. Не знаю, почему, но когда Виктор с тётей Дусей здоровался, на её лице появлялась зловещая кинконговская гримаса, означающая улыбку. Наверное, он ей нравился. Или побаивалась. Это как раз был тот самый «лом» – «приём - против другого лома»!. А моего сына после его рассуждений причислили к разряду старших. Вскоре после описанного события к нам зашла соседка Дина, Сашина мама. К ним приехал гость из Киева, и семья собиралась в ресторан. Событие для семьи редкое, значит торжественное. Дина была – красивая брюнетка, невысокая, полненькая. Для придания фигуре стройности, она немного затянулась в грацию, пришла к нам показаться, и получить одобрение. Обратилась к моему сыну, вероятно, руководствуясь правилом - «устами младенца глаголет истина». - Посмотри, Василёк, как я выгляжу? - Замечательно, тётя Дина! - А как живот? - Никакого живота, тётя Дина! - А как фигура, Василёк? - Фигуры тоже никакой! Какой пассаж! Какой конфуз! Не джентльмена я воспитала. :) Такие вот маленькие смешные эпизоды умиляли нас тогда и остались навсегда в памяти, как солнечные блики, высвечивающие яркие моменты нашей тогдашней жизни. Набат-ханум как-то утром вышла во двор (она совсем не часто сидела во дворе с другими соседями, особенно по утрам). Не спала, говорит, сегодня ночью. Нет, ничего, слава Богу, не случилось, просто смеялась, остановиться не могла. Ничего плохого не случилось, но нечто забавное произошло. Поздно вечером, когда всё семейство уже улеглось спать, раздался телефонный звонок. По звучанию – междугородний. Поздние звонки всегда тревожат, особенно, междугородние. Я, - говорит,- быстро вскочила с постели, вынула из стаканчика зубной протез, сунула его в рот и побежала к телефону. Руфатика тоже разбудил звонок. Он влетел в комнату к дедушке с криком: - Деда, деда, бабуля твои зубы скушала. Он понятия не имел, что у бабушки зубы тоже съёмные. Набат-ханум рассказала эту историю без малейшего смущения, так как была врачом – стоматологом. Ничего предосудительного. Однажды мой сын прибежал домой расстроенный, заплаканный. Рассказал, что видел, как из окна, или с крыши дома №17, что напротив, упал котёнок. Он поднял его, посидел с ним на крылечке, а потом оставил на траве под деревом и пошёл домой. -А вдруг котик ничей, и умрёт? У него под носиком была кровь. Я разрешила пойти посмотреть, как там раненый. Василёк обрадовался, быстро выбежал и вернулся довольный, с котёнком на руках. Меня больше порадовало то, что сын, прежде всего, чувствовал себя счастливым оттого, что животное не разбилось, а потом, уже, потому что я разрешила оставить котёнка жить вместе с нами. Прибежали дети, понесли Тимофея в ванную купать. Имя дали ему сразу. Безымянное животное – оно чужое. А вот с «паспортными данными» - своё, родное, «зарегистрированный член семьи». Это был обычный серенький котёнок, не отличающийся ни красотой, ни породой, не отмеченный никакими зримыми талантами. Дети полюбили Тимку. Любят ведь не за породу и красоту. Особенно дети! В них таится огромный запас нерастраченных чувств, и они выплеснули их на появившегося вдруг нового дружка. И Тимка привязался к ребятишкам, позволял купать себя человеческими шампунями, дрессировать, ходил за детьми, «как собачка», был участником всех игр. Он обожал детей, и в этом был его главный талант. Но однажды случилась беда. В городе, особенно центральных его районах, расположенных неподалёку от Мельницы, были крысы. Наш двор был почти чист от опасных грызунов, но всё же иногда они появлялись. Пришли санитары из Санэпидемстанции. Они беспорядочно разбросали отраву и удалились. Тимоша был молодым, озорным котёнком. Сгубило его, вероятно, любопытство. Он попробовал что-то ядовитое. И заболел. Доктор Айболит (ветеринарный врач) сказал, что средство - очень сильного действия. Котика не спасти. И больной котёнок, как сказала соседка Анна Трофимовна, «ушёл умирать». Он забился в тесный маленький подвальчик под крыльцом Альховых. В каморку не было входа. Только крохотная дверца, через которую проникнуть впору, разве что котёнку. Дети лежали на земле и звали Тимошу, но он забился где-то в уголке и не появлялся. Мой сын с годовалого возраста занимался йогой. Его папа разработал сложную систему занятий. Она оказалась успешной. Ребенок, ещё не научившись ходить, выполнял сложные упражнения. (Очень жаль, что при переезде исчез портфолио). Василёк мог свернуться в совершенно крохотный клубочек. Иногда, это было «особым шиком», Лиля Чекменёва укладывала его в ведёрко для бельевых прищепок и носила по двору. В данной ситуации йоговские навыки пришлись кстати. Василёк проник в подпол и вынес котёнка. Ему сделали постельку в коробке, за ним ухаживали, но… На следующий день, возвращаясь с работы, ещё с середины двора я услышала рыдания. Дети – Мухтар, Вася, Вадик, Саша, Трофик, Дора сидели на ступеньках крыльца Покидиных и горько – горько плакали. А Дора, сидящая на верхней ступеньке, рвала свои роскошные смоляные кудри и причитывала: "Зачем ты умер, Тимочка, мы же любили тебя! Чтоб сдохли все крысы на свете! Из-за этих негодяев крыс ты умер! Пусть лучше эти негодяи-крысы сдохнут! Все! Во всём мире!" Во дворе не было никого. Скамейки пустовали. Взрослые уважали детское горе. Надо было что-нибудь придумать, как-то утешить детей. Я сказала: - Слезами беде не поможешь, всё живое когда-нибудь умирает. Нужно подумать, как организовать достойные похороны. Нашла красивую коробку из-под обуви, устелили её шёлковыми лоскутами, уложили Тимочку, закрыли, и оставили до вечера. Хоронить Тимошу решили поздно, когда стемнеет. На «Парапете». Там, когда стало совсем темно, и гуляющие разошлись, состоялось погребение. Схоронили его под деревом. Под прикрытием взрослых. А чтобы утешить детей до наступления вечера, я дала им денег и послала в Продмаг за угощением, чтобы устроить поминки. Это было необходимо. Нужно было переключить их внимание, как-то отвлечь. Накупили они сладостей: торт, пирожные, лимонад, в общем, всякие разности. Сели за стол. Говорили тихо, вспоминали Тимины шалости и проказы. Вдруг Дора засмеялась. Ребёнок! Встал командир Мухтар и сказал: "Выйди, Дора! Ты – бессердечная! Ты не любила Тиму". И все расплакались снова. Потом Василёк ежедневно бегал на «Парапет», проверял сохранность могилки. Воспоминания растрогали меня, заставили вернуться в прошлое, по-новому, ответственней, обдуманней и серьёзней взглянуть на наше прошлое и прошлое наших детей. Во всём ли, всегда ли мы были правы? Всегда ли были справедливы? Всегда ли выслушивали их, всегда ли понимали? Всегда ли могли защитить от несправедливости? И мне захотелось привести здесь слова из статьи Януша Корчака «Как любить детей». Это замечательные слова. Вы только вдумайтесь! «Ребёнок – иностранец, он не понимает языка, не знает направления улиц, не знает законов и обычаев. Порой предпочитает осмотреться сам, трудно – попросить указания и совета. Необходим гид, который вежливо ответит на вопросы.

Уважайте его незнание!

Уважайте неудачи и слёзы!

Уважайте текущий час и сегодняшний день!

Как ребёнок сумеет жить завтра, если мы не даём ему жить сегодня сознательной ответственной жизнью?

Не топтать, не помыкать, не отдавать в рабство завтрашнему дню, не остужать, не спешить и не гнать.

Уважайте каждую отдельную минуту, ибо умрёт она и никогда не повторится, и это всегда всерьёз: раненая минута станет кровоточить, убитая – тревожить призраком дурных воспоминаний.

Позволим детям упиваться радостью утра и верить. Ему не жаль времени на сказку, на беседу с собакой, на игру в мяч, на рассматривание картинок. И всё это любовно. Он прав.

Неправда, что ребёнку подавай то стекло из окошка, то звезду с неба, что его можно подкупить потачками и уступками, что он врождённый анархист. Нет! У ребёнка есть чувство долга, не навязываемое извне. Любит он и расписание, и порядок, и не отказывается от обязанностей и соблюдения правил. Требует лишь, чтобы ярмо не было слишком тяжёлым, не натирало холку, и чтобы он встречал понимание, когда не устоит, поскользнётся или, обессилев, остановится перевести дух.

Из страха, как бы смерть не отняла у нас ребёнка, мы отнимаем ребёнка у жизни; не желая, чтобы он умер, не даём ему жить» Уважайте, если не почитаете, чистое, ясное, непорочное, святое детство! Хочу рассказать ещё об одном случае, происшедшем в то, описываемое мной время. Мой сын никогда не упоминал об этом, хоть мы всегда были взаимно откровенны. На днях, в телефонном разговоре, я спросила, почему он никогда не рассказывал об этом происшествии. Он ответил: - Я забыл. - Как можно такое забыть? Когда собираются твои друзья, мы вспоминаем прошлые события, забавные и смешные случаи. А об этом ты забыл? - Я забыл, потому, что не хочу этого помнить. А зло держать – тем более. А дело было так: мальчики, Вадик, Василёк, Саша и ещё кто-то, купили вскладчину торт. Торжественно внесли свою «Сказку» во двор, предвкушая наслаждение. Во дворе был Вова Чекменёв. Увидев довольные мордашки мальчиков, несущих лакомство, спросил: - Что это? Просто торт? Невидаль, какая! А вы когда-нибудь ели торт всмятку? Никогда? «Что-нибудь особенное! Вкус…. Специфический». Хотите попробовать? Вова поднялся вместе с мальчиками на второй этаж, вынул торт из коробки и бросил вниз. Вова был почти на 10 лет старше. Какую же боль, какую обиду, какое унижение и разочарование, должно быть, испытали мальчики. Вадим, который так и остался «сладкоежкой», до сих пор не может забыть злую Вовину шутку. А мой сын сказал: "Давай лучше вспомним наши дни рождений". Вспомним! Почти всем детям в нашем дворе отмечали дни рождений. Устраивали праздник. Давали разгуляться – по полной. В каждой семье была своя программа проведения торжества. В этот день разрешалось бегать, шуметь, вдоволь смеяться, желательно, в пределах квартиры. А после и во дворе. Всё было узаконено. И, главное, присутствовали родители. При родителях детей не смели обижать. В день рождения Вадика обязательно пеклись кексы, (он называл их «пекасы), его любимое лакомство, заварные пирожные, непременный салат «Оливье». Готовились блюда, любимые детьми. А после застолья Славик (папа Вадима) непременно показывал на большом экране их любимые фильмы: «Пёс Барбос, или необыкновенный кросс» и «Самогонщики». Потом были игры с переодеваниями. Римма, тётя Вадика, делала из картошки, большие, торчащие, клыкастые зубы, которые прикусывались во рту (из картошки, ведь), Вадик, переодетый бабой Ягой влетал на метле через окно, вихрем носился по комнате на своей метле, исполняя бесшабашный танец ведьмы на шабаше. Это был его коронный номер! Все веселились от души. Дни рожденья моего сына проводились в несколько ином режиме. Я пекла обязательные блины (не блинчики, а настоящие пышные дрожжевые блины) с икрой. В количестве неимоверном, потому что потом, на представленье, приходили все соседи. И обязательные «грибы»! У меня была помощница по дому Тамара, женщина необычайно талантливая. Она пекла из очень вкусного теста грибочки. Пеклись ножки отдельно, шляпки – отдельно. Потом ножки склеивались со шляпками яичным белком. Подкрашивались грибы кофе и какао, мухоморы – свекольным соком, а ножки грибов, смазанные белком, опускали в мак, что создавало иллюзию, будто грибы только что выдернуты из земли. Грибы были, как натуральные! В большую, настоящую деревенскую корзину, плетённую из бересты, укладывали несколько сосновых веток с шишками, и насыпали грибы. Красиво! Естественно! Впечатляюще! Оригинально! Вкусно!!! Куда бы я ни прятала корзину, чтобы подать её к десерту, дети находили (большая, ведь) и лакомились. Вадик грибочки просто обожал. Однажды Вера Афанасьевна застала их за этим занятием и закричала: "Маленькая! (любимая форма обращения Веры Афанасьевны) какая беспечность! Дети едят сырые грибы! Немытые! " Но главной фишкой дней рождений моего сына, были организованные мужем представления. Из шкафов вытаскивались праздничные покрывала, скатерти, ткани, ковры. Делался шатёр, украшенный откуда-то привезённым папоротником и цветами. Сын мой выходил в огромном пёстром ковровом турецком халате (хранящемся в доме множество лет) и огромных, тоже пёстрых, чарыхах. Под неизвестно какую, но достаточно бравурную музыку, он сбрасывал халат и чарыхи, оставался в маленькой набедренной повязке и огромной чалме (дизайн моего мужа) и, под восторженные аплодисменты зрителей, представление начиналось. У мужа была целая библиотека книг по занятиям йогой, и он научил сына потрясающе эффектным осаннам и достаточно сложным трюкам. Зрелище было красочно-впечатляющим, эффекты по-настоящему театральными. В следующем отделении были фокусы. Реквизит был богатый: шпаги, клинки. Змея! Большая, сделанная руками нашего приятеля-умельца деревянная змея. Она состояла из множества элементов, когда до неё дотрагивались, она ползла, извивалась, и, даже шипела. Все знали, что змея не настоящая, но инстинктивно отскакивали и вскрикивали. Публика, как было сказано в известной комедии, «визжала и плакала». К началу представления были уже все соседи, кроме тёти Дуси и охранника. Не могли же они оставить свои ответственные посты. Никто не должен был проникнуть во двор незамеченным. Сторож и тётя Дуся всегда были начеку! Бдели! Веселье продолжалось уже во дворе, с самоваром, чаепитием и танцами. Взрослые, не меньше детей искали повод повеселиться. Было шумно и весело. Всем! Хочу рассказать отдельно об одном мальчике из нашего дома – Тофике, сыне Сакины Отец его умер рано, мать воспитывала детей одна. Много работала. Семья испытывала нужду. Но что это был за мальчик! Я всегда обращала на него внимание: выдержанный, скромный, какой-то очень по-взрослому ответственный и серьёзный. Почему я вспомнила о нём сейчас, рассказывая о днях рожденья? Потому, что именно в эти моменты дети у нас перед глазами. Мы видим, как они едят, как веселятся, как общаются друг с другом и с взрослыми, как воспринимают происходящее. Существует банальная фраза «Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Весьма спорная сентенция. Именно в связи с Тофиком, во мне укоренилось мнение: «Я скажу, кто ты, глядя, как ты ешь». Пришло мне на мысль ещё одно изречение: «Человек познаётся в беде». А можно, ведь, сказать «Человек познаётся в еде». Не думаю, что у Сакины было время, возможность и достаточно знаний, чтобы объяснять детям правила поведения за столом. Но я всегда с удовольствием наблюдала за Тофиком. Ел он неторопливо, аккуратно, с большим уважением к еде. Никогда не выбирал понравившиеся ему куски, брал из общего блюда, как это и положено воспитанному человеку, то, что лежало ближе к нему, не роясь и не перебирая. Вытирал руки и рот салфеткой. Никогда не складывал на своей тарелке или рядом косточки или другие остатки еды, - только на специальную тарелочку. Не фукал, не отворачивал лицо и не гримасничал, как другие дети, когда им предлагали то, что они не любят. Не оставлял в тарелке недоеденное, то есть не накладывал лишнего, а только то, что может съесть. У этого мальчика стоило поучиться манере поведения за столом. И уважению к застолью и сотрапезникам. Этот скромный мальчик из малообеспеченной, нуждающейся семьи, чтобы помочь маме как-то прокормить сестёр ездил в район к родственникам на велосипеде, привозил мацони. Его продавали, и это помогало поддержать достаток семьи. Мальчик уважал хлеб, (то есть всякую еду), уважал тех, кто эту еду готовил, тех, кто на неё зарабатывал. Он уважал себя. Как человека, как будущего мужчину и кормильца. В мальчике было сильно развито чувство собственного достоинства. Качество, которого так недостаёт многим. Тофик и с детьми вёл себя достойно: ни перед кем не угодничал, никого не унижал. И никогда! (Потрясающее человеческое качество!) Никогда никому не завидовал. Ни у кого ничего не просил. Прошло более 30 лет. А я помню тебя, Тофик. У родителей вряд ли была возможность и время воспитывать тебя. Ты сделал себя сам. И я очень тебя за это уважаю. Пусть судьба вознаградит тебя! ПРИЛОЖЕНИЕ К РАССКАЗУ «РЕБЯТА НАШЕГО ДВОРА» Снег! Снег в Баку! Что это? Ошибка природы? Её шутка? Или подарок? Взрослым – недобрая шутка: нет транспорта, нет газа, нет хлеба. Вернее, он есть, но за ним выстраиваются огромные очереди. Хлеб берут про запас, мешками, как будто завтра – конец света, и нужно загрузить ковчег. Для детей – это сюрприз, подарок природы. Особенно приятный, потому что неожиданный и редкий! Слушали сводки погоды. С надеждой ждали - а вдруг температура понизится до нуля? Тогда можно будет поиграть в снежки, слепить снеговика. Торопились. Знали, к вечеру снег растает. А если нет – это уже разгул стихии, настоящая зима. Дети были в восторге! Они сгребали снег с машин, стряхивали с деревьев, сгребали со всего двора. Делали это бережно, чтобы сохранить чистоту и белизну. С восторгом приступили к ваянию! Делали это бережно, экономно (не так уж и много было снега), очень неумело. И научить было тоже некому. Жители южного города непривычны к снежным забавам. Но работали все, с упоением и восторгом. Наконец, слепили! (Из того, что было). Все знали, что снеговика нужно вооружить метлой. Метлы не нашлось. Мой сын отыскал в кладовке веник. Счастливый, нёсся через весь двор с трофеем! Вадим тайком от мамы взял из шкатулки пуговицы для глаз (пуговицы в то время тоже были дефицитом). Морковку, подходящую для носа, выдала Лариса. Кто-то принёс тарелку – шляпу. Вышел Славик с фотоаппаратом. Торжественный момент был запечатлён. И вот картина почти 35 летней давности: ЗИМА В БАКУ!