17 лет спустя, или праздник, который всегда с тобой

В этом городе ярких огней, В этом городе добрых друзей Я учился жить и любить. Как же мой Баку не любить? Я еще никогда так не собиралась в дорогу. Сделала что-то, села, встала, а в голове все время вертелись ночная рубашка и тапочки – брать, не брать? А Люда по телефону все время твердила: "Зубную щетку не бери, я тебе купила". Волнение, удивление, особенно когда в аэропорту я увидела на табло надпись "Баку", тогда я поняла, что это правда: я лечу. Потом я обманывала себя, что сильно занята дьюти-фри, что я просто так зашла сюда, как бы походить по магазинам, а заветный выход на посадку В-5 ("Ворота в рай") не выходил из головы. Туда я прибежала первой со слезами на глазах. И вот талончик пробили, я зашла в туннель-гармошку, стюардесса заговорила по-азербайджански, и я заплакала. Самолет "гудел": "Ну, да, садись, да". Рядом сидела женщина, она звонила домой и говорила: "Приеду в Баку – позвоню". Приеду и куда – в Баку! Точно как во сне. Я еду в сон. Щипайте меня. Глаза все время на мокром месте. И вспоминается, как 17 лет назад я уезжала из Баку. Тогда я была уверена, что и перрон, и провожавших я вижу в последний раз. В самолете было смешно. Иврит, азербайджанский, русский с типичным только для Баку акцентом. Вдруг на душе стало так покойно, особенно после "Хош гялмишсиниз". Следует заметить, что одна я путешествовала впервые. Поэтому я чувствовала себя, как школьница на каникулах, глазела на все, ну точно не как мать троих детей. А может, в глубине души мы и не взрослеем вовсе. Да, когда 17 лет назад мы уезжали из Баку, я была глубоко уверена, что промелькнувший передо мной перрон я вижу в последний раз. Почему-то я была уверена, что никогда не вернусь сюда. Не смогу. Не посмею. А может, просто не захочу. Вот интуиция меня и подвела. За этот последний год я так виртуально насытилась Баку, что, кроме как увидеть его, больше ни о чем не мечтала. Вот сейчас увижу девочек – 17 лет как не бывало. Каждый уважающий себя человек должен делать себе подарки. Хоть раз в жизни. И только себе. Подарки – не духи и не помаду. Подарки в виде исполнения мечты. Конечно, замечательно полететь в Париж или Лондон, пойти в музей мадам Тюссо, побродить по Пикадилли... Но, Боже мой, какое же это счастье – ходить по родным улицам! Конечно, я была готова в тому, что город будет другим, но ведь и мне не семнадцать. Но я знаю, я уверена в том, что признаем друг друга. Все. Летим. Обратного пути нет. Только вперед – в Баку. *** Когда я вылетала из Тель-Авива, служащий в аэропорту спросил меня: "Где вы живете?" Я, не задумываясь, ответила: "В Баку". И мы с ним вместе рассмеялись. *** Я уезжала из родного города во второй раз. И наверное, плакала не меньше, чем в первый. Но... Тогда у меня было чувство потери и горького одиночества, а сейчас было ощущение, что я разбогатела. Ведь богаты мы своими друзьями. "Праздник, который всегда с тобой". Так бы я назвала эту неделю. Одну из самых бурных и счастливых в моей жизни. Мое путешествие в прошлое началось с Торговой. Скажу честно – если бы меня перенесли на какую-то улицу, вот так, на следующий день после приезда, вряд ли я стала бы все узнавать. Узнавание происходило постепенно. Но есть такие места, которые я бы узнала даже на ощупь, по запаху, с закрытыми глазами. Коммунистическая, кинотеатр "Азербайджан", Молоканка, базар напротив ЦУМа, Крепость, и, конечно, бульвар, Меня тактично предупреждали, что город изменился. Но, если честно, мне было абсолютно все равно. Я ехала наслаждаться. Сначала я просто смотрела, наблюдала, потом замечала перемены. От всего получала удовольствие – но только потом начинала задумываться: нравится ли мне увиденное. Было бы странно или даже глупо ожидать, что ты найдешь свой город таким, каким оставил. Но он все равно был тот же. Ощущение, что ты переместился во времени. Особенно это чувствовалось в микрорайоне. Там у меня были сплошные эмоции. "Ой, это же горка! И даже бабушка на том же месте продает семечки. Здесь была хлебная, а здесь цветочная. А этот дом явно недавно покрасили". Спуск с горки вниз узнаваем, но 17 лет назад мне казалось, что он в два раза круче. Вам знакомо ощущение – когда вы на месяц уезжаете в отпуск из родного дома, а когда возвращаетесь, потолок кажется ниже, комнаты – меньше. Просто вы выросли. То же самое ощущение преследовало меня в микрорайоне. Все узнаваемо. Здесь я бегала, ждала подругу около дома, около гаражей играла в бадминтон. Разочарования не было. Была эйфория. Может быть, еще и потому, что еще год назад я даже не подозревала, что зайду в родной блок и постучу в Вовкину квартиру. И даже спрошу: "А тетя Рая здесь еще живет?" (Правда, за меня это сделала Люда.) Кроме узнаваемых родных мест, были и новые открытия. Гуляя по крепости, мы совершенно случайно наткнулись на антикварную лавку. Лавкой владеет очень приятный и интересный человек Эльчин Оруджев. Мы заходили к нему не один раз, и все время хотелось туда вернуться. Этот человек – коллекционер, он коллекционирует старину. Все: медали, фаянсовые фигурки, вазы, все то, что много лет назад стояло на полках в шкафах наших бабушек (там же я приобрела медаль "За доблестный труд", которую вручила после возвращения своему мужу: все-таки остаться одному с тремя детьми...). Но самое интересное в его коллекции – это открытки. Мы держали в руках открытки 1907 года, на которых был изображен Баку тех лет. Это непередаваемое ощущение, когда ты держишь в руках вещь, которую, может быть, держала когда-то твоя прабабушка. Отличное, четкое изображение, прекрасное качество, а самое главное – город почти везде узнаваем. Но так интересно видеть кареты, людей в костюмах того времени, по которым можно изучать историю костюма. Чудесное зрелище. Город поражает. И все в нем. Утром ты гуляешь по своему Баку, отмечаешь изменения, которые произошли в нем, а вечером ощущение, что ты очутился в Европе. Здания, магазины, подсветка поражают своей красотой. Если честно, во мне даже взыграл патриотизм. Я порадовалась за старушку, которая преобразилась, как бы сделала пластическую операцию. Конечно, Баку, а вовсе не какой-то другой город – город контрастов. Особенно это чувствуешь, когда стоишь на середине улицы – слева все знакомое, а справа – "вот тут помню, а тут позабыл"... Запахи... Мазут и нефть – на бульваре, мастика - в школе. Метро пахнет так же, и кутабы... Есть, есть родные запахи. Бабульки у переходов продают семечки и зерна гранатов. Квас на Гянджлике по-прежнему продают в бочках... А в микрорайоне я видела, как продают яблоки в багажнике машины. Были еще открытия... Как мне кажется, когда я уезжала, в городе не было такого обилия ресторанов и кафе. Ну и, конечно, "чуда-печки" (как "Кулинария" в Москве), где есть все!! Пироги необыкновенной красоты, сладости всех видов, салаты, кутабы (я на них зациклилась!). Насчет фотографии – отдельный разговор. На меня, увешанную камерой и аппаратом, смотрели, как на чудо природы. А мне море было по колено. Я ходила между домами и кайфовала – у домов раньше были номера, а теперь – имена. Дом Яны, дом Сабины, дом Севы, дом Андрея (звучит прямо, как дома- музеи). А, наверное, так оно и есть. Музей нашей памяти. 15-й дом мне нравился всегда. Его двор был большой и красивый, как бульвар. Я всегда так важно прохаживалась по нему или качалась на качелях, гадая: "Выйдет из дома или нет?" Напротив скамейка, дорога к ЖЭКу (кстати, он выглядит цивильнее, чем раньше). Кинотеатр "Москва". Там, где раньше была касса, написано "Хаш"... Улицы, где были магазины, конечно, поражают. Сейчас магазинов в сто раз больше, они шумнее и ярче. Я не ожидала такого от микрорайона… * * * Крепость. Вечер. Пустынные улочки. Красавица луна. С левой стороны улицы – лестница вниз, она ведет нас в полутемное помещение. Когда мы попали туда в первый раз, не было света. Вообще. Мы сели и сказали, что никуда не уйдем и упрямо будем ждать, когда дадут свет. Сидели, у нас горели глаза, как у кошек, даже без света чувствовалась особенная атмосфера заведения. И вот постепенно зажигались свечи – это чайхана «Кишмиш», место, откуда, если зайдешь один раз, не хочется уходить, и туда тянет снова и снова. За чашкой чая мы засиживались там на долгие-долгие часы. И пьянели от самих себя, уюта, интима заведения и от разговоров по душам. * * * Отклонюсь от темы Баку. Мой Баку жив, так как там живут мои друзья. Родные девочки, которым я оказалась нужна. Нужна по-настоящему. Как и они мне. Неделя пролетела, как сон. Утром мы выбегали с Людой из дома, бродили, мы с ней тихие оказались, а потом, днем, к нам присоединялась Севка. Севка – вихрь. Разряжает обстановку мгновенно. Если у тебя плохое настроение, через минуту начинаешь смеяться, как ненормальная. Сидим мы в кафе, скромно ждем, когда нам принесут заказ. И тут открывается дверь, врывается Севка, все официанты бегут к ней, обступают со всех сторон, а она, задыхаясь, стонет: «Я так бежала с Баксовета. Ой…» Сева Эйвазова – современная Вера Холодная. Театральный институт и искусство в целом потеряли в ее лице Актрису. После нашего многократного посещения «Кишмиша», официанту, я думаю, инфаркт был гарантирован. Представьте, подзывает его Сева и спрашивает: «Я могу сфотографироваться за роялем вот так?» (и боком садится). А он невозмутимо отвечает: «У нас на рояле лежать нельзя». Сказать, что после этого мы лежали от смеха, значит, не сказать ничего. Все меня спрашивали по приезде: где я остановилась – в гостинице или у кого-то? Я отвечала: у кого-то в гостинице. Все недоуменно спрашивали: как это? Я жила в гостинице под названием «Люда». Такого сервиса не получишь ни в какой пятизвездочной гостинице ни за какие деньги. Завтрак из десяти наименований. Обед. Полдник. Ужин. Поздний ужин (это уже после полуночи). Нарды. Телевизор. Книги. Набор для снятия макияжа. О какой ночнушке тут может идти речь? Зачем она нам? * * * А вы знаете, что в Венеции нельзя целоваться? Нет, не в той, где говорят по-итальянски и размахивают руками, жестикулируя, а у нас, в Бакинской Венеции, где множество скамеек, а деревья низко-низко над ними склонились, и листва поражает своей красивой желтизной. И мужчина наклоняется к женщине тоже низко-низко. Это очень красиво. И очень дорого! Говорят, если тебя поймают за поцелуем, штраф 50 долларов обеспечен. Вот нравы! Я предложила Людке переодеться в блюстителей нравов и заработать мне еще на одну поездку, но потом мы их, бедных влюбленных, пожалели… Я кайфовала от общения. От глубокого чувства востребованности друг другом. Непередаваемое чувство, когда там, далеко, но и очень близко – три часа лёту – у тебя есть родные люди. Переписываемся мы или нет, говорим через день или раз в месяц – мы друг у друга есть. Я все время там. Как закрываю глаза, я снова оказываюсь на родных улицах. Как же найти такие красивые и правильные слова, которые в полной мере смогут описать чувства, которые я испытываю? Как мы шли в город от проспекта Нариманова или от кладбища до Баксовета и опять до города. Как мы ехали в такси, и девочки, перебивая друг друга, объясняли мне, где мы находимся, а водитель поинтересовался: «Что, давно здесь не была?» «Да, семнадцать лет». «Да тебе самой семнадцать!» Когда я прилетела, они спорили – я ли это, слишком худая я им показалась. И как они за неделю решили меня откормить. И как я влюбилась в весы, которые горланили на весь город: «Добро пожаловать!». И как они меня и опозорили на всю Торговую, сообщив, что у меня недостаток веса, и мне следует обратить внимание на питание. А Севке весы выдали, что вес у нее идеальный. Вот радости-то было, и радовалась она, как малое дитя. И как мы, нагруженные подарками и сладостями, бежали в театр. И как мне было смешно, приятно и хотелось плакать, когда Севин муж вытащил из багажника купленные для меня все виды охлов. И как муж Люды, не выдержав, зашел помочь мне поднять чемодан туда, куда никого не пропускают, только уезжавших. И как Гюля бежала ко мне на встречу и не один раз, и как сонным голосом не забыла позвонить и попрощаться. И как Севка – беспокойная душа – приехала в аэропорт раньше меня. И как Люда кормила меня долмой, икрой, салатом, борщом, и учила играть в нарды. Как Севина мама делала для нас кутабы, которых хватило бы, чтобы прокормить полк солдат. И как мы с ней обнимались. И как Севка удивлялась моим бакинско-азербайджанским словечкам, которые я за столько лет не позабыла. И как я умирала от удовольствия на следующий день после приезда, сидя на чертовом колесе, которое на ладан дышит. Как я жадным взглядом пожирала город после семнадцати лет отсутствия. И как Люда скупила мне все батарейки в городе для фотоаппарата, который постоянно выключался. И как погода нас баловала всю неделю и как плакала в последний день дождем (это было поразительно). И как свекровь Люды хотела, чтобы я приготовила что-то экзотическое, израильское, например, «жареные бананы по-еврейски», и очень удивлялась тому, что я готовлю все тот же борщ. Как мы искали дом Наргиз, переходя из одного дома в другой, не раз поднимались на четвертый этаж и стучали в чужие квартиры… И как мы ходили в Институт физики, где работал мой папа, и в библиотеку, где работала мама, и на горку, где проводила время бабушка, и в школу, и в наши дома. И как парадоксально странно везти из родного города домой сувениры, как из-за границы. Даже не укладывается в голове… Вот так все постепенно вспоминается и укладывается на полочку воспоминаний, как в каталоге библиотеки. * * * Как мне все время было жарко, а девочкам – холодно. Как я не удивлялась тому, что у кого-то нет горячей воды, а у кого-то отключили свет. Я так смакую все эти мелочи… Когда мы катались на катере, то наблюдали необычное зрелище – как длинная вереница чаек сидела на воде, и брызги летели на нас. * * * Бульвар совсем не изменился. Я так часто гуляла по нему с бабушкой и коробкой гренок в кульке… Помню себя совсем маленькой, когда смотрела на идущих маленьких девочек, в носочках с помпончиками, которых у меня никогда не было, а так хотелось… крики чаек, запах моря, нефти, мазута… Всё так же… * * * Как мы ходили по магазинам. Я искала сумки, Сева – наряды, Люда сидела, слушала МР3 и говорила, кому что идет. А потом она примеряла все виды пальто и тащилась, когда ей говорили, что ее размер в этом магазине самый маленький… * * * А мне во сне все время снились места, какими они были раньше. После этой поездки я на многое стала смотреть другими глазами. Нечасто в нашей жизни встречаются хорошие, милые, умные, бескорыстные люди. Почему-то очень часто в людях проступает мелочность… Мало есть на свете людей, которым нужна ты, какая ты есть. * * * Теперь я уезжала без чувства обреченности. Я знала, что стоит мне только захотеть, и я снова буду гулять по родным улицам… Долго еще я буду вспоминать свою поездку. Теперь я знаю: мой город жив, потому что в нем живут мои друзья, которые знают меня сто лет, которые всегда меня ждут, которые не помнят наши детские ссоры и обиды (если они и были), которым нужна я, а они – мне. У меня чувство, будто я родилась заново. Я люблю тебя, мой Баку. Я благодарна тебе за моих друзей. Я благодарна своим родителям за то, что родилась именно в этом городе. Я люблю вас, мои родные. * * * «Все пути-дороги где-то позади. Я с мечтою звонкой, с песнею в груди, Вот иду вдоль улиц городом большим, Улыбаясь встречным, как друзьям своим»…