Гисмет

   Телефон зазвенел среди ночи, вырвав Мехти из сна. Кряхтя и чертыхаясь, он нащупал телефон, поднес к лицу, вгляделся и, нажав на кнопку, сразу же заворчал:

- Фаик, хрен старый, почти 20 лет я тебе объясняю: не звони ко мне в это время. У нас тут глубокая ночь, запомни уже ты! Разбудил весь дом!

- Что ты орeшь, я не могу запомнить, когда у вас день, а когда ночь. Мне уже почти семьдесят. Ай киши, брат, я звоню... подожди, ты меня запутал... да, вспомнил, поздравить тебя с Новрузом. Желаю, чтоб ты проводил таких Новрузов тысячи. Обнимаю. А сейчас иди дрыхни.

Ворочаясь в постели, Мехти так и не смог заснуть. Мысли уносили его в далекие 90-е годы. В стране была война, разруха, экономика пришла в глубокий упадок, каждые несколько месяцев происходили волнения в народе, и власть в республике менялась. Но несмотря на хаос во всех сферах жизни, в каждой семье старались, кто как мог, подготовиться к празднику весны Новруз и хоть ненадолго забыть о своей тяжелой участи.

В тот день Мехти  позвонил друг детства Фаик:

- Гагаш (братишка), что будем делать? К баранине и даже к курице не подступиться - цены, мать их, космические! Атасынын гиймятини гойублар (как будто родных отцов продают). Мы же с тобой старые рыбаки, может, попытаем счастья? Если наш плов будет украшать кутум с левенги, можно считать Новруз удавшимся. А, брат, что думаешь?

- Узун (длинный), - Мехти так называл своего друга за высокий рост, - ты в своем уме? Начало марта, колотун на улице, какая рыбалка?

- Я понимаю, но если мы попытаемся пару-тройку раз, время еще есть, то может, чего и поймаем. И будет у нас все, как у людей. Я предлагаю поехать завтра утром. Ночевать на эстакаде пока нельзя, замерзнем. Поедем утром, а вечером вернемся домой.

- Впервые я слышу умную идею от тебя, хотя у высоких людей, как говорят, мозги в пятках. А где креветок возьмем?

- Я уже заказал две банки.

- Отлично, договорились, брат, с утра я у тебя.

На рассвете “Жигули-04” уже стояли у порога Фаика. Ребята загрузили багажник машины и тронулись в путь. Купив на Баилове свежий хлеб, рыбаки направились в Сангачал. У Завода Глубоководных Оснований они заехали к давнишнему знакомому “хромому” Вите. Громко позвали его из машины. Откуда-то из-за прибрежных камней вышел бомж с сопровождающей его дворняжкой и с широкой беззубой радушной улыбкой раскинул руки, приветствуя своих  постоянных клиентов:

- Родной, Фаик, мян олюм (клянусь), не обижайся, со вчерашнего дня я поймал для тебя только одну банку креветок. Я думаю, холодно, поэтому их нет. Но и объедания не будет: пока холодно, бычки не проснулись.

- Витя, ты обалдел совсем?! Одна банка креветок - это ничего! Наверноe, ты, сукин сын, сварил и сожрал или кому-то продал моих креветок.

- Ала, Фаик, клянусь Кузей, я правду говорю. - Витя клялся единственным другом, собакой, которая радостно завиляла хвостом, услышав свою кличку.

Отдав Вите пол-литра дешевого коньяка, ребята продолжили путь к эстакадам. Через полчаса они были на месте. Зимой смыло метров 500 дороги до эстакады. К весне насыпали новую дорогу на метр выше старой, но работа была выполнена безобразно, неряшливо. Пока проехали по ухабам и камням, растрясли все внутренности. Только на эстакаде перевели дыхание.

- Как будто танковый полигон перешли. Блин, эта насыпь максимум на месяц, а потом небольшими волнами ee смоет в море.

Проехали несколько кармашков эстакады и, расположившись на одном из них, закинули спиннинги в море. Стоять под открытом небом на ветру было холодно. Рыбаки сели в машину и уставились на “сторожки” - резиновые трубки со светоотражающей пленкой - на леске спиннингов. Фаик, как крыса, отгрыз все края свежего хлеба.

- Узун, как я на тебя ни взгляну, ты все время что-то грызешь, но умудряешься оставаться худым, как это возможно?

- У меня желудок, как мельница, все перетирает, поэтому я всегда худой и голодный.

- Я так не думаю. Все гнилые люди бывают худыми, как ты. У вас черви сидят внутри.

- Да, все толстые питаются воздухом и толстеют. Сян ол, ты и есть самый большой червь, смотри на свое пузо.

Сторожки стояли без движения. С каждый уходящим часом у ребят ухудшалось настроение. Как говорил в такие моменты Фаик, "кутумы ушли на митинг, им не до нас".

В два часа дня один из сторожков повис, что означало попавшую на крючок рыбу. Ребята пулей вылетели из машины. Как опытный рыбак Мехти начал наматывать леску, подсекая ее. "Невский" барабан сначала шел легко, но потом стал крутиться тяжелее.

Мехти крикнул:

- Фаик, клянусь, хорошего кутумчика поймали!

И когда трехкилограммовый кутум плюхнулся на бетон эстакады, друзья вопили во все горло. Оставалась поймать еще одного - и можно ехать домой. Но госпожа удача покинула их, время летело, а сторожки были неподвижны. Обычно в такие моменты рыбаки рассказывают истории о своих победах на любовном поприще. Вот и Фаик начал рассказывать, как лет пять тому назад у него была роскошная любовница, которую он не может позабыть. Он с жаром рассказывал о ее достоинствах, и Мехти стало интересно, почему до сих пор он о ней никогда не слышал. Пожав плечами, Фаик буркнул:

- Что, я должен все тебе рассказывать? Сейчас могу, потому что все это было и ушло. Кёпейин гызы (сукина дочь) Роза, ахмедлинская, возле кафе-ресторана "Колхозчу" жила. Огонь, не женщина!

- Роза? Третий размер? Татарочка? Маленькая дочка у нее? Курит и пьет, как лошадь? Точно, рядом с "Колхозчу" живет, есть такая. Ты в какие годы с ней крутил?

- Лет пять назад.

- Я тоже.

Фаик посмотрел на Мехти:

- Она одна живет?

- Нет, с матерью и бабушкой.

Фаик не выдержал:

- Пошел на фиг! Доламысан мяни (издеваешся надо мной)? Откуда ты знаешь все? Наверное, я по пьянке тебе о ней рассказывал, вот ты сейчас мне все и выкладываешь..

- Нет, сян ол (клянусь), Фаик, я с ней крутил, и я не знал, что ты в то же время с ней  развлекался.

Друзья ушли в себя, задумались. Вдруг Фаик повернулся к другу, широко раскинул руки и театрально закричал:

- Гохум! (родственничек)

Мехти, еще не отошедший от осознания новости, инстинктивно распахнул объятья. Ребята обнялись, как будто впервые встретились и познакомились. Смех стоял на всю Сангачальскую эстакаду.

Постепенно Хaзри (северный ветер) усиливался. Ребята поняли, что погода меняется, рыбы больше не поймать. Решили разделить кутум вдоль на две части или же приехать в другой раз, до праздника время есть. Надо уносить ноги, пока нe налетел шторм. Они начали быстро собираться. Оставался последний спиннинг, поближе к берегу. Мехти крикнул Фаику, чтобы он все сложил в багажник машины, а сам пошел собирать спиннинг. Вытянув почти всю леску, он почувствовал сопротивление и крикнул Фаику, что есть вторая рыба. Тот, побросав все, прибежал к другу. Кутум был такой же большой, как и первый. Теперь на Новруз у них будет достойный стол. Мехти, открыв в багажнике крышку запасного колеса, уложил туда завернутый в тряпку улов, чтобы гаишники не нашли рыбу, если тормознут их, иначе отнимут, и ничего не поделаешь. В хорошем расположении духа друзья поспешили выехать с эстакады.

Подъехав к той самой дугообразной насыпи, они увидели, что море с двух сторон смывает дорогу, все вокруг в воде и пене от прибоя. Еще немного - и они точно застрянут в этом кошмаре. А Новруз? Как быть? Мехти крикнул Фаику, чтобы тот сел в машину и хорошенько закрыл окна, зевать нельзя. Потянув подсос машины, чтобы мотор не заглох, тихо помолился:

- Аллаху Мехеммед Йа Ели, - и  погладил торпеду машины. - Давай, родной, не подведи.

Они съехали с эстакады на насыпь. Машина ревела, как танк, быстро проезжая очень сложную неровную поверхность. Смотреть на дорогу было страшно: вода бурлила и кипела, морская пена летела по воздуху, как куски хлопка, колеса порой полностью погружались в волны. Фаик все время кричал:

- Давай, брат, ты у меня профессионал, не дай бог, застрянем, машину унесет в море!

Ребята догнали заглохшие "Жигули-03" с отчаянными, как они сами, рыбаками. Остановиться, чтобы помочь, было невозможно, тогда и их ждала бы такая же участь.

Фаик, открыв окно, выкрикнул:

- Если доедем до берега, то вернемся помочь вам!

Проехав мимо "тройки", машина Мехти провалилась в яму по самую крышу и тут же вынырнула. Фаик ликовал:

- Брат, я не знал, что это машина и под водой тоже едет!

Мехти был сосредоточен на дороге. Колeса машины все глубже уходили в воду. Постепенно вода начала просачиваться в салон "Жигулей". Мехти, заметив это, зло произнес:

- Салам алейкум, Хазар! (Добро пожаловать, Каспий)

Фаик все время молился и обещал отнести незир (дань) к могиле Этага (святого), если они выберутся из этого кошмара. Вдруг  автомобиль наткнулся на большой скрытый под водой камень и заглох. Волны беснующегося Каспия с размаху ударяли по автомобилю и перемахивали через крышу. Фаик вышел и попытался потолкать машину, но безрезультатно. Он направился к застрявшей "тройке" позвать на помощь. В кабине уже давно стояла вода, на середине насыпи она дошла Мехти до пояса. Холод пронизывал до костей, но молодой организм и острое ощущение, что он может потерять кормилицу семьи, заставляли его стойко сидеть в воде и слушать чечетку своих зубов. Подоспели Фаик и трое из "тройки". Краем глаза Мехти заметил российских военных офицеров, которые воевали на нашей стороне. Мужчины принялись дружно толкать машину, но "четверка" не продвинулась даже на метр вперед, стояла, как вкопанная. Под команду "раз-два" военные налегали на машину еще и еще. И когда они отступили, Мехти, помолившись, повернул ключ стартера. Машина как будто ждала этого, завелась с полоборота. Мехти ушам не поверил, услышав рев мотора. Потянув подсос, он тронул с места машину. Оставив Фаика с русскими офицерами, вывел машину на берег, где она тут же заглохла. Но Мехти был рад, что он на берегу. Раскрыв все двери, выпустил морскую воду на волю:

- Хош гялдюн, Хазар! (До свидания, Каспий)

Также открыл капот, чтоб высох трамблер, динамо и все остальное. При таком ветре все высохнет быстро.

Машину военных вытащили рабочие, возвращавшиеся с вахты. Вернулся и довольный Фаик, потрясая бутылкой с этикеткой "Терминатор" и фоткой Шварценеггера. Русские офицеры презентовали ему водку "для сугреву". Друзья выпили по сто грамм, но из-за мокрой одежды ничуть не согрелись. Взглянув на голый торс Шварценеггера, не сговариваясь, одновременно начали стаскивать с себя одежду:

- А мы чем хуже э?

Два голых мужчины, дрожа от холода, сидели в машине с открытым капотом. Вместо трусов они прикрылись грязными тряпками для протирания машины, все снятое было развешено на окнах "четверки". Фаик начал просить Мехти попытаться завести машину:

- Мехти, чего ждешь, чтоб мы, не утонув в море, сдохли от холода на берегу? Родной, пока мы не заболели, попробуй завести мотор.

- Фаик, я и так знаю, что ты не умный, ты еще настаиваешь, чтобы я назвал тебя идиотом? Надо подождать! Если аккумулятор посадим, нам тут никто не поможет. Уже ночь, ни одна машина не проезжает, значит, что? Ну, ответь?

Фаик похлопал маленькими глазами:

- Все спят.

- Да, родной, последняя смена проехала, рабочие и дома, и на работе дрыхнут. Все вымерли до утра.

Шарахнула молния, и тут же хлынул проливной дождь. Мехти выбежал из машины, собрал всю одежду, закрыл капот машины:

- Блин, что такого мы сделали Аллаху, что он нас так наказывает?!

Мехти повернул ключ зажигания, но автомобиль отказался запускаться. Он попробовал еще несколько раз, но мотор был беззвучен, даже намека не было на то, что машина может завестись. Подождав немного, они попытались еще, но безрезультатно. Мехти попросил Фаика потолкать машину, может, заведется.

- Слушай, земля, как жижа, колеса будут просто скользить, и вообще, как представляешь: голый мужик под дождем толкает машину?

- А кто тут есть и на что смотреть, на твою тощую задницу? Если бы ты мог водить машину, я это взял бы на себя. Узун, мы сдохнем здесь.

Мехти попробовал еще раз завести машину, но аккумулятор уже был слаб, на холодный мотор сил не хватало. Повисла тишина, надежда на выход из положения быстро таяла.

Неожиданно к запотевшему окну машины кто-то прильнул. Фаик, почувствовав движение за окном, повернулся и вздрогнул: на него смотрело обросшee лицо с большим носом.

- Бисмиллах (Боже мой)! Что за чудо?

- Наверноe, кто-то из рабочих. Открой окно.

Мужик, облокотившись на крышу "четверки", пригнулся к окну со словами:

- Ай ерли, комяк лазымды? (Эй, земляки, помощь нужна?) Я тут недалеко работаю, услышал вас, подумал, может, что-то случилось.

- Аллах тебя послал нам! Спасибо, добрый человек.

Фаик так обрадовался, аж забыл, что голый, и выскочил из машины под дождь. Мужик удивился, увидев его в таком виде. Ребята объяснили, что с ними произошло.

- Одевайтесь, пойдем со мной. Я недалеко работаю, вот видите здание, в окнах свет? В нем насосы работают, я за ними слежу. Там сухо и тепло, высушите одежду, отдохнете, а там и утро настанет. Рабочие помогут завести вашу машину.

Натянув влажную одежду, ребята последовали за своим спасителем. Они  заметили, что он хромает.

В погруженном в полумрак помещении был слышeн монотонный гул насосов, всюду старые металлические трубы с вентилями и большими датчиками давления. Но Мехти с Фаиком удивилo не это, а постель на паласе в углу со спящими  детьми. Их мать лежала вместе с ними, обняв самого маленького. Увидев входящих гостей, она поднялась и, прикрыв пол-лица платком, произнесла сквозь зубы:

- Хош гялмисиз (добро пожаловать), - и тут же занялась заваркой чая.

Муж подошел к ней, что-то коротко сказал, она, молча кивнув, начала суетиться.  

- Давайте познакомимся. Меня зовут Шахсувар, это моя семья, я беженец из Агдама. Меня определили работать тут и заодно пока жить. Иншаллах, все ужасы войны позади. Я успел вытащить семью из ада. С помощью Аллахa постепенно устроим дальнейшую жизнь... Я должен, у меня шесть детишек, - он кивнул в направлении крепко спящей малышни..

Мехти и Фаик представились Шахсувару, попросили извинения за неудобство и уселись поближе к теплым урчащим насосам. Хозяйка подала чай, а еще через 20 минут положила на стол горячие макароны с мелко накрошeнной бакинской вонючей брынзой. Макароны были мардакянские, серого цвета, в народе их называли "сумгаитские трубы".

Мехти тут же вскочил:

- Я сейчас приду!

Он принес из машины "НЗ рыбака" - несколько банок тушенки. НЗ - это неприкосновенный запас, на крайний случай. Вот такой случай и наступил. Охотничьим ножом он вскрыл пару банок и вывалил содержимое на невзрачныe макароны. На вкусный запах по-одному проснулись дети. Шахсувар подозвал их, понятно, что отец не мог есть, когда дети полуголодные. Мехти открыл оставшиеся консервы и тоже смешал с макаронами. Малышня дружно принялась уничтожать нежданный-негаданный ужин.

Фаик подмигнул детям:

- А эти трубы не такие уж и плохие, когда к ним подмешиваешь пять банок тушенки. Я не прав? - Он обнял сидящего рядом пацана и взлохматил ему волосы.

Веки у насытившихся детей веки отяжелели, младшие начали клевать носом. Отец, заметив это, отправил их спать.

Немногословный Шахсувар понемногу начал рассказывать о своей судьбе, о том, с каким трудом он вывел семью из Агдама, какой невообразимый ад пережили они. Этот суровый, скупой на слова и эмоции мужчина не смог сдержать слез, рассказывая, как он потерял мать, отца и сестру - реактивный снаряд от града попал прямо в отцовский дом. Даже похоронить их не успел, нужно было бежать.

История Шахсувара сильно подействовала на ребят. Они прочувствовали глубину горечи потерь этой семьи, впервые услышав исповедь человека, испытавшего ужасы войны и горя, которые познал народ в приграничных селах. Газеты писали об этом общими фразами, без подробностей, а тут предстала реальная жизнь семьи, перемолотой чудищем войны. Друзья сидели молча, с каменными лицами. Говорить больше не хотелось. Так, в думках они и встретили рассвет.

Утром Шахсувар позвонил дежурному шоферу и попросил помочь ребятам завести машину. Тот обещал подъехать. Мужчины вышли на воздух.

Заря окрасила горизонт Каспия в оранжево-малиновый цвет. Сумасброднoе море, выплеснув ночью весь свой гнев на берег, утихло. Новый день обещал быть солнечным и спокойным. "Четверка" стояла посреди дороги, отражая все цвета горизонта. Фаик открыл багажник, поднял крышку запасника, вытащил обе рыбы, завернутые в тряпку, и протянул Шахсувару:

- Это тебе и твоей семье. Если до Новруза мы приедем на рыбалку, то и к тебе заедем. Детей, я думаю, надо радовать.

Шахсувар долго сопротивлялся, но переубедить ребят не смог. Он поблагодарил их от всего сердца, на его глаза навернулись слезы.

Через 10 минут подъехал УАЗик, помог "прикурить" от своей машины. "Четверка" быстро завелась, и ребята, попрощавшись, уехали.

В дороге они молчали. Уже на подъезде к городу, Фаик заговорил:

- Я убедился, что Аллах есть. Откуда-то мне в голову пришло уговорить тебя поехать на рыбалку, чтобы поймать кутум на Новруз. Уж не знаю, каким образом мы поймали две рыбы. Потом чуть не утонули в бешеном Каспии. Как могла завестись машина, когда вода была выше колес? Потом, выехав из моря, заглохла на берегу. Откуда ни возьмись появился Шахсувар. Поделился всем, чем мог. А мы отдали свой улов ему, даже не раздумывая. Это был его гисмет (судьба). Аллах таким образом помог ему, - Фаик поднял глаза вверх. - Он большой сценарист, а мы в его театре просто пешки. Вот и сыграли свои роли.

- Фаик, хватит рассуждать, как молла. До Новруза есть еще время, поедем за кутумом опять.

- Аллах гойса (Бог даст), поедем.