Джаз как архитектура жизни

Само его имя — это уже почти легенда. Его жизнь — живая история. МИРЗА БАБАЕВ — это имя звучит в наших домах уже в течение нескольких поколений. А он - все такой же молодой и энергичный... Все такой же острослов...

***

— Вы уже столько лет на эстраде. Помните ли Вы, каким был Ваш первый выход на сцену?

— Я был тогда студентом строительного отделения архитектурного факультета Азербайджанского индустриального института имени Мешади Азизбекова. И у нас в институте организовали джаз–оркестр. Его руководитель, услышав мое пение в аудитории, пригласил меня в оркестр солистом. Я согласился.

Потом, все в том же оркестре, меня приметил Тофик Кулиев и в 1939–м году забрал к себе, в Государственный оркестр...

— А что было дальше?

— Потом была война. Я ушел на фронт, а когда вернулся, начал опять петь в Госоркестре. Но музыка в то время не была моим единственным занятием, потому что на первом месте все еще шла архитектура...

— И каких успехов достигли на поприще строительства и проектирования?

— Никакого “дальше” не было. Потому что архитектуру я все же забросил, так как музыка стала отнимать все мое свободное (и не свободное) время. Даже речи не могло быть об уходе со сцены, а делить ее с чем–то еще - стало невозможно. Таково искусство: притянет, а потом — не отпускает.

— Ваш первый выход на профессиональную сцену... Много зрителей, кругом корифеи. Как Вас приняла самая первая аудитория?

— Был триумф. Я сам не знаю почему, но меня зритель всегда воспринимал очень хорошо, с самого первого раза. Возможно потому, что я для него старался и никогда не допускал халтуры... Но об этом лучше спрашивать не меня, а моих слушателей...

— Скажите, а как Вы попали в кино?

— На моем счету 32 картины, чем я горжусь. А как я пришел в кино?.. Однажды меня пригласили на съемки, я согласился принять в них участие, а потом пошло по накатанной.

— А что Вам больше по–душе: сниматься в кино или петь на сцене?

— Кино — это, конечно, блестящее ремесло. Кино остается на всю жизнь, оно никогда не уходит, и любимые фильмы идут за нами всю жизнь. Даже театр — не то. И как сказал когда–то Ленин: “Кино для нас является важнейшим из искусств!”.

Но я не Ленин и не собираюсь повторять его слова. Но зато я знаю точно, что кино помогает многим знаменитостям “встать на ноги”.

— И в вашей судьбе киноискусство сыграло решающую роль?

— Конечно. Я сыграл во многих фильмах, и у меня есть роли, которыми я горжусь, потому что сыграл их просто здорово. Народ был восхищен этими моими работами. И сегодня я могу сказать, что я — актер, который прошел все стадии, и другого измерения мне не надо.

— Сегодня Вас часто можно видеть в рекламе. Это способ самовыражения или...?

— Да какое самовыражение! Просто, в данный момент, я работаю в компании “Шоллар”, руководство которой и уговорило меня сняться в рекламе...

— Мирза–муаллим, Вы прожили долгую жизнь. А есть что–то, чего Вы в этой жизни боитесь?..

— Нет, я уже ничего не боюсь. И никого. Кроме, конечно же, Бога. Я очень суеверный человек, но боюсь я только Бога. Я верю в него и знаю, что кто–то это все создал, и значит, все это имеет смысл. Кстати, я верил в Бога даже тогда, когда был коммунистом.

— А что Вы больше всего любите? Вот, поесть любите?

— Да, я люблю поесть, но я не гурман... Кстати, если нужно, могу и приготовить что–то вкусненькое. Сейчас, без жены, мне приходится делать это намного чаще чем когда–то...

— Кстати, наших читателей очень интересует Ваша частная, закулисная жизнь...

— Ничего интересного в ней нет. Работаю, как уже говорил, в компании “Шоллар”. Получаю пенсию от нашего любимого президента в 1 миллион манатов. А что еще мне надо в мои годы?..

— В позапрошлом году у Вас прошел с большим успехом сольный концерт. Не хотите снова выйти на сцену к зрителю?

— Нет. Не хочу.

— Почему?

— Не знаю, не хочу. Два часа на сцене — это тяжело, а мне уже 89 лет... Но и это не главное... Я просто не хочу этого... Сегодня все подобные концерты делаются с одной целью — заработать. А мне деньги не нужны.

— Как Вы относитесь к нынешней молодежи?

— Молодежь растет, но далеко не так, как росли мы. У них слишком много вольностей. Например, в 20–30-х годах в Баку вы не нашли бы ни одного наркомана, а сейчас наркомания процветает сплошь и рядом, причем именно среди молодежи. Отчасти, в этом виноваты родители. Особенно те родители, которые имеют сегодня большие материальные возможности. Они буквально стараются откупиться от своих детей и их проблем деньгами, а те не знают что с ними делать - и с проблемами, и с деньгами. Вот и начинается у ребенка двойная жизнь, в которой, повторюсь, виноваты только взрослые, у которых нет времени поговорить со своими детьми.

В наше время такого не было. Детей баловать нельзя. Я всегда хорошо зарабатывал, но никогда лишнего детям я не давал. Конечно, отправляя в школу, им выдавались деньги, но только для того, чтоб они смогли купить в буфете булочку или пирожное...

Сегодняшняя молодежь страшная, очень нехорошая...

— Значит, на Ваш взгляд, достойной замены ждать не приходится?

— Не будет ее. Никогда. Я сужу по тому, что сейчас вижу.

— Кстати, о сейчас... Народ напуган землетрясением. А как на него отреагировали лично Вы?

— Дома сидел. Я даже не вышел на улицу, а лег спать. Я знал, что надо мной есть Бог. Я за свою жизнь ничего не сделал плохого, чтобы он меня обидел. А это самое главное. Нужно, когда что–то делаешь, думать о других...

— Чем Вы занимаетесь в свободное время?

— Я очень люблю читать. У меня большая библиотека, и в свободное время я предпочитаю отдаваться чтению. Я люблю Джека Лондона, Теодора Драйзера, Фенимора Купера и многих, многих других. Мне нравятся русские классики, такие, как Куприн, Достоевский. Всех просто не перечислишь. А классика — ее нужно все время перечитывать, она прививает хороший вкус...

И еще, человек все время должен заниматься своим образованием. Я, например, закончил АЗИ, консерваторию, художественное училище по классу рисования. Образований у меня достаточно, но я все еще над собой работают.

— Я и не знала, что Вы занимаетесь живописью...

— Мои картины висят в музеях - большие полотна.

— Вы продолжаете писать?

— Иногда дома рисую для себя и для друзей. А одну картину я нарисовал и собираюсь подарить Гейдару Алиевичу.

— А где можно увидеть Ваши картины?

— Несколько картин находятся в музее Низами. Я в молодости работал в этом музее над внутренним оформлением. И вот там я написал два больших полотна — “Низами в медресе”, и “Низами в пустыне”. А потом я написал портрет генерала Шихлинского... Как–то нарисовал свой автопортрет. Когда бывает настроение, я неплохо рисую.

— Вас часто сравнивают с Фрэнком Синатрой. Как Вы относитесь к такому сравнению?

— Я — польщен. Он гениальный певец, гениальный исполнитель, единственный в своем роде. Второго Фрэнка нет. Правда, он умер очень рано — ему было всего 82 года. Скоро у меня выйдет новый диск, который я назвал “Я — не Синатра”. Летом у меня выходил диск–ретро, и это будет второй...

***

Ему всего 89 лет. Он считает, что ему все еще нужно много работать и заниматься самообразованием. Он верит в Бога и не верит в нынешнюю молодежь. А молодежь приходит от него в восторг и прощает неверие... Он уже давно не принадлежит себе, потому что он — это история нашего искусства, нашей страны, нашего времени...