Немного о власти

Современное публичное политическое сознание интерпретирует вопрос о власти как ключевой в определении будущего страны. При этом критерием способности той или иной политической силы сделать это будущее успешным считается ее демократичность, которая, в свою очередь, определяется в зависимости от степени поддержки, оказываемой этой силе со стороны широких слоев населения. Иначе говоря, ответ на вопрос о гаранте будущего процветания общества сводится к процентам голосов избирателей, которые кандидаты на означенный статус гаранта получат на честных выборах.

И тут сразу вспоминается исход выборов, состоявшихся в одной весьма цивилизованной европейской стране в 1933 году. Честная победа Адольфа Гитлера и его партии обрекли Германию на 12 лет тирании и страданий.

Конечно, можно поставить вопрос и по-другому: значит, таков был объективный ход немецкой и мировой истории, и таков был выбор немецкого народа, зато получившего в результате сильную вакцину против фашизма. Но ход истории всегда объективен, и власть всегда есть порождение народа, даже если последний полагает, что не выбирал ее. Элементарный семантический анализ слова «демократия» показывает его внутреннюю противоречивость. «Власть народа» – над кем? Над самим собой через выборных представителей, подсказывают лукавые политологи. Подразумевается ограничение интересов народа с благословения последнего, – и смена власти в случае, если она перестает народ удовлетворять. Тогда нет принципиальной разницы между демократией и любыми другими типами обществ. Средневековые короли тоже зависели от народной поддержки – и бывали свергнуты, этой поддержки лишившись.

Разница заключается лишь в степени динамичности этой взаимосвязи. Волосок становится тоньше, меч, на нем подвешенный, – острее и тяжелее. В этом и заключается суть демократизации. Волосок, мне кажется, символизирует общественное мнение, меч – новых кандидатов во власть, оппозицию.

Возвращаясь к знаменитым и получительным выборам 1933 года: путь истории прихотлив, и торжество тирании может обрести самые демократические, легитимные формы. Возможно ли обратное? Критики данной идеи говорят, что невозможно насильно сделать народ свободным и народ может стать таковым лишь в результате собственного (внутреннего, естественного) развития. Однако насилие – оборотная сторона свободы, а внутреннее развитие – оборотная сторона внешнего. Стремление сохранять привычное состояние – неотъемлемое свойство любой системы, и чем оно сильнее, тем больший импульс необходим, чтобы систему из этого состояния вывести. Гитлер не случайно представил свои идеи как защиту «традиционных ценностей», удачно сыграв на усталости немецкого общества от послевоенных перемен, вернув немецкому сознанию тогда еще привычное для него имперское мышление. И только насилие Второй мировой войны

изменило эту привычку.

Ни одна система не является абсолютно гармоничной. Разрыв между властью и народом, между финансовой, политической элитой и остальной частью общества всегда существует, сколь угодно мал бы он ни был. Следовательно, насилие: более грубое - физическое, более тонкое - информационное или экономическое – неизбежно. Конфуз с подсчетом голосов на последних президентских выборах в США уникален, возможно, лишь потому, что в предыдущие годы элите удавалось без проблем протащить нужного кандидата.

Неизбежную дисгармонию между элитой и остальным обществом может уменьшить децентрализация элиты. Давно уже стало трюизмом то, что власти всегда нужна оппозиция, как гарантия от стагнации. Внутренняя динамика элиты и общества в целом – процесс объективный и неизбежный, иначе говоря, оппозиция – «дворцовая» - есть даже в диктаторских и тоталитарных режимах.

Но процесс может протекать более или менее благоприятно. Как мне кажется, критериальным является сам факт наличия ЛЕГАЛЬНЫХ оппозиционных партий, газет и т.д. Такой факт означает, что общественное сознание уже приобрело вектор свободы, и - с теми или иными эксцессами - развивается в этом направлении.

С другой стороны, пресловутые «эксцессы» говорят о все еще сильной зависимости общества от особенностей консервативного патриархального общества: регионализма, преклонения перед силой, неспособности увидеть разницу между слабостью и либерализмом.

Что нужно, чтобы развить пресловутую динамику?

На первый взгляд может показаться, что проблемы общества – вина власти, следовательно, для решения проблемы необходима смена власти. Однако власть – часть общества, его порождение, и ее пороки и ошибки – диагноз состояния общества в целом.

В «эксцессовом обществе с вектором свободы», где динамическое равновесие еще не устоялось, власть и оппозиция при моральной санкции общества подталкивают друг друга к нарушению «правил игры», и смена власти делает практически неизбежными сильные политические, социальные и экономические потрясения. В данном случае лишь политическая преемственность дает обществу необходимую стабильность, время для развития, в течение которого набирает силу объективный и прогрессивный процесс децентрализации экономической и политической элиты.