Получить забытый пароль
Энциклопедия / "Неизвестные" бакинцы
Изменить категорию | Все статьи категории
Игорь Авраменко родился в Баку.
Окончил художественную школу, живописный факультет Государственного художественного училища им.А.Азим-Заде, Школу документального кино, курс дизайна в Институте искусств в Сан Диего (США).
Изучал искусство коренных народов Мезоамерики в Мексике и США.
Картины И.Авраменко выставлялись на более, чем 100 выставках и аукционах в Азербайджане, России, США и Европе.
Работы находятся:
Музей современного русского искусства (Нью-Йорк. США)
Музей современного искусства (Флорида. США)
Художественный музей (Сочи)
Коллекция Государственного художественного фонда (Сочи).
Коллекция Государственного художественного фонда (Баку).
Государственный Российский фонд культуры (Москва).
Православная община (Сан-Диего. США).
Православный храм Григория Неокессарийского (Москва).
Епархия Русской Зарубежной Православной Церкви (Нью-Йорк).
ОАО "Газпром", Издательский дом "Коммерсант Ъ",
ОАО РАО "ЕЭС России", Корпоративные коллекции московских банков.
Галереи и частные коллекции разных стран
Член союза художников с 1986 г.
Живет в Москве.
Я родился в 1964 году в городе Баку, в семье художника-портретиста.
В детстве, многочисленные родственники, не сговариваясь, дарили мне только художественные принадлежности: бумагу, карандаши, краски. Создавали намерение, заметил бы психолог. Помню, прежде чем рисовать, я все пробовал на вкус, даже карандаши раскусывал. Акварельные краски оказались сладкими, поэтому быстро кончались. Позже я узнал, что в них добавляли мед для вязкости.
Летом меня отправляли в пионерский лагерь. Каждый вечер в маленьком кинотеатре нам показывали один и тот же фильм "Генералы песчаных карьеров". Это была традиция такая.
Все пели песню о городских трущобах.
Я часто взбирался на высокий забор из желтого песчаника, доставал маленький театральный перламутровый бинокль и разглядывал морской горизонт,представляя себя Робинзоном Крузе.
А однажды сбежал. Мне очень не нравилось спать днем и ходить строем.
Отец рисовал портреты на заказ. Часто это были скучные советские чиновники в "деревянных" черных пиджаках. Но иногда он рисовал простых людей, живущих в горах Кавказа. Они надевали свои национальные костюмы: меховые шапки-папахи, бурки, а на ремнях у них висели кобуры и кинжалы в ножнах, почти всегда, украшенных полудрагоценными камнями, с орнаментом, выполненным золотом. Это были колоритнейшие люди. Мне они очень нравились, иногда я дорисовывал их одежду и оружие. Таких персонажей можно встретить на картинах русских баталистов, или у очаровательного грузинского художника Нико Пиросманишвили.
С 1971 по 1979 год я учился в художественной школе. Там нас обучали по классическим канонам: композиции, рисунку, акварельной живописи.
Мы рисовали фрукты, а в конце урока съедали их. Позже учитель принес муляжи из парафина.
Заодно я посещал школу документального кино. Учился вечером. Мы снимали фильм о нефтяниках Апшерона. Снимать кино, вероятно, одно из самых увлекательных занятий на земле, после живописи конечно.
В 1980 году поступил в государственное художественное училище. Это старейшее художественное заведение в Баку. Учиться там было очень интересно. Утомляла меня только анатомия. Мы изучали эту дисциплину слишком подробно, как в медицинском институте.
Был у нас и такой забавный предмет, как перспектива. Это о том, как правильно изображать объемные предметы на плоскости с учетом их пространственной структуры.
Преподаватель, по фамилии Селимханов, был мировой знаменитостью в своей области и по всем признакам был, конечно, гений.
В это трудно поверить, но живопись нам преподавали настоящие импрессионисты и экспрессионисты. Мы жили в СССР, но поголовное соцреалистическое отупение художественных масс до Баку, почему-то, не добралось. Прав был поэт: "Если выпало в Империи родиться, нужно жить в провинции, у моря".
В это время искусство для меня приобрело огромное значение, оно превратилось в нечто главное, к чему все остальное в моей жизни лишь прикреплялось.
Студенты в основном жили бедно. Стипендию и деньги от случайных заработков мы тратили на краски. Однажды я хотел купить дорогой альбом Ван Гога, и, чтобы заработать денег, поехал в рыбный порт разгружать рыбу. Силачи-грузчики астраханцы подходили посмотреть и посмеяться над забавным молодым человеком, который с головы до ног в рыбьей чешуе пытается сдвинуть огромную бочку с селедкой.Так я ничего и не заработал, только боль в спине. Но мне подарили большую рыбу за старания, кажется, это был осетр.
Мы часто ходили на пленэр, рисовали город. Баку один из самых красивых и колоритных городов мира. Он походил на Париж, Неаполь и Стамбул одновременно. Расположен на стыке Европы и Азии. Здесь соединялось множество культурных традиций. В старой части города, на берегу Каспийского моря, возвышается средневековая башня двенадцатого века. Это культовое сооружение зароастрийцев,"Гыз Галасы" (Девичья башня).
Мы часто забирались на самый верх, чтобы рисовать бухту. Там дул ветер такой силы, что холсты иногда срывало с мольберта и уносило прочь. Холст так дрожал на ветру, что получались только абстрактные картины или пуантилизм. Мы вспоминали Ван Гога: его борьбу с Мистралем.
Ван Гог уехал в Арль, чтобы писать роскошную природу юга, Поль Гоген отправился в Полинезию, рисовать дикую природу и найти земной рай. Мы же, вдохновленные и бредившие
их искусством, отправлялись на Апшеронский полуостров рисовать оливковые рощи, кипарисы, скалы и морское побережье.
Это был наш рай.
Счастливое, феерическое мое, "трансцендентальное путешествие" закончилось в 1985 году.
Меня забрали в армию. Тогда всех забирали. После этого долго не мог рисовать.
Мир уже не казался мне таким прекрасным и беззаботным..
В 1986 году я возвращался в родной город в деревянном вагоне по Ташкентской железной дороге. Поезд шел медленно, останавливаясь на каждом полустанке. Какие-то люди выплывали из песчаного океана, семенили к последнему вагону, откуда им сбрасывали огромные буханки хлеба. Они запихивали их в коричневые мешки, грузили на одногорбых верблюдов и осликов и скрывались за барханами.
В Красноводске я сел на паром. Всю ночь простоял на облупленной палубе, на холодном,горьком
каспийском ветру. Под утро на черно-лиловом горизонте засверкали серебристые огоньки моего города.
Я устроился в музыкальный театр. Рисовал афиши для спектаклей, делал театральные декорации и бутафорию. Запах красок, клея, холстов вернул меня к жизни.
Я рисовал балерин в розовых и голубых пачках, как Эдгар Дега. Заработав в театре денег, снял мастерскую, купил краски, холсты и продолжил занятия живописью. Много писал.
Позже я отправился на Апшерон, поближе к естественному ландшафту. Нашел пустующий дом на нефтяном промысле и перевез туда свои картины, книги, краски и кота Дукакиса.
Это был маленький оазис посреди песчаной пустыни, где повсюду торчали нефтяные вышки и резервуары с нефтью.
Там был таинственный вид, особенно ночью. Я постоянно слышал загадочные звуки, доносящиеся с нефтяного промысла.
Друзья помогли отремонтировать дом, но крыша все равно протекала. Когда шел дождь, мы с котом сидели на кровати и слушали дождевой концерт. Я написал много картин и был счастлив. Вокруг дома росли плодовые деревья: абрикос, хурма, тутовник, виноград. По утрам ездил на велосипеде к морю ловить рыбу.
Моя жизнь напоминала мне жизнь героя известной книги Генри Дэвида Торо "Уолден, или Жизнь в лесу".
Изредка приезжали друзья, привозили краски, карандаши, чай. Я познакомился с парнем, который недалеко от моего дома в заброшенном ангаре выращивал шампиньоны на продажу.
Парень был настоящим хиппи и я подозревал, что он не только грибы там выращивал.
Он одолжил мне ружье для подводной охоты.
Я сохранил самые теплые воспоминания об этом времени...
В стране изменилась политическая ситуация, и я переехал в Москву. Здесь уже появились частные галереи и художественная жизнь была на подъеме.За семь лет непрерывных экспериментов с красками у меня впервые купили картины и покупали теперь все, что я писал.
Снял большую мастерскую в хорошем районе, сотрудничал с несколькими галереями.
А в 1992 году уехал в Нью-Йорк.
Мой друг Михаил Ходжаянц в это время жил в Калифорнии. Мы договорились встретиться в аэропорту Кеннеди. Сняли студию в Бруклине, в итальянском райончике на Sheepshead Bay.
Здесь мы познакомились с очень интересными людьми из разных стран. Весь день мы писали картины, а вечерами гуляли по набережной, или пили калифорнийское вино.
Нью-Йорк великолепный город. Я полюбил Лонг-Айленд, Гринвич-Вилледж, Бродвей, Центральный парк.
Некоторое время мы писали картины, никому не показывая плоды наших стараний, а потом повезли их в Сохо. В то время в этом районе было много галерей, кажется около пятисот. Мы не стали миллионерами, но жить было можно, не заботясь особенно о будущем.
Нью-Йорк-это город футуристической архитектуры, город богемы, обладающий огромной притягательной силой для писателей, музыкантов и художников со всего мира. Только на одном Манхеттене в год моего приезда насчитывалось около 90 тысяч художников. Воздействие его на личность огромно, но это урбанистическая средаи его влияние - это рациональное, концептуальное влияние. Меня же интересовало иррациональное в искусстве, метафизическое.
Я прочел кучу американских психоделических авторов и решил:пора «расширять сознание», ехать в Мексику и там развивать творческие идеи. Мечтал увидеть заросли чаппараля, мескалиновые поля, утонченные пустынные ландшафты, созерцание коих погружает в состояние слияния с природой.
В 1995 году моя мечта осуществилась. Я приехал в Сан-Диего к Михаилу и оттуда мы отправились в Мексику. Начали путешествие с города Тихуана (Tijuana) и продвигались вдоль океана, углубляясь в пустынные районы северной Мексики.Здесь живут потомки народа Майя (Maya) для которых цвет имел сакральное значение. Загробная жизнь для них также важна как и реальная и они выражают свое отношение к метафизическому миру через цвет.
Я многому научился у этих ребят.В последствии мы еще несколько лет подряд отправлялись в Мексику по очень важным делам.Нашим любимым местом стала небольшая рыбацкая деревня
Попотла (Popotla), которая находится вблизи города Розарита (Rosarita).
Это идеал для всякого, кто хочет ощутить вкус нетронутой цивилизацией природы. Я до сих пор рисую ее по памяти. Воздух здесь пахнет рыбой и водорослями, с океана всегда дует ветер, бродячие музыканты с гитарами и контробасом заходят в ресторанчики на сваях, исполняют «Besome mucho».
Там жил старый рыбак Хуан, который напомнил мне героя повести Хемингуэя "Старик и море". Он называл нас Muscovite, предлагал черные кораллы и обещал научить рыбацкому ремеслу, если мы останемся жить в его деревне.
Путешествия стали моей страстью, но нигде я не испытывал таких сильных чувств как в Мексике, Аризоне, в пустынных местах, где человек не подчинил себе природу, а просто пытается приспособиться к ней.
Здесь становится понятным, насколько мир человека хрупок и красота беззащитна...
© fran
Source: http://www.agavaart.com/rus/about.php?nid=8
Авраменко Игорь - художник
1964Игорь Авраменко родился в Баку.
Окончил художественную школу, живописный факультет Государственного художественного училища им.А.Азим-Заде, Школу документального кино, курс дизайна в Институте искусств в Сан Диего (США).
Изучал искусство коренных народов Мезоамерики в Мексике и США.
Картины И.Авраменко выставлялись на более, чем 100 выставках и аукционах в Азербайджане, России, США и Европе.
Работы находятся:
Музей современного русского искусства (Нью-Йорк. США)
Музей современного искусства (Флорида. США)
Художественный музей (Сочи)
Коллекция Государственного художественного фонда (Сочи).
Коллекция Государственного художественного фонда (Баку).
Государственный Российский фонд культуры (Москва).
Православная община (Сан-Диего. США).
Православный храм Григория Неокессарийского (Москва).
Епархия Русской Зарубежной Православной Церкви (Нью-Йорк).
ОАО "Газпром", Издательский дом "Коммерсант Ъ",
ОАО РАО "ЕЭС России", Корпоративные коллекции московских банков.
Галереи и частные коллекции разных стран
Член союза художников с 1986 г.
Живет в Москве.
Я родился в 1964 году в городе Баку, в семье художника-портретиста.
В детстве, многочисленные родственники, не сговариваясь, дарили мне только художественные принадлежности: бумагу, карандаши, краски. Создавали намерение, заметил бы психолог. Помню, прежде чем рисовать, я все пробовал на вкус, даже карандаши раскусывал. Акварельные краски оказались сладкими, поэтому быстро кончались. Позже я узнал, что в них добавляли мед для вязкости.
Летом меня отправляли в пионерский лагерь. Каждый вечер в маленьком кинотеатре нам показывали один и тот же фильм "Генералы песчаных карьеров". Это была традиция такая.
Все пели песню о городских трущобах.
Я часто взбирался на высокий забор из желтого песчаника, доставал маленький театральный перламутровый бинокль и разглядывал морской горизонт,представляя себя Робинзоном Крузе.
А однажды сбежал. Мне очень не нравилось спать днем и ходить строем.
Отец рисовал портреты на заказ. Часто это были скучные советские чиновники в "деревянных" черных пиджаках. Но иногда он рисовал простых людей, живущих в горах Кавказа. Они надевали свои национальные костюмы: меховые шапки-папахи, бурки, а на ремнях у них висели кобуры и кинжалы в ножнах, почти всегда, украшенных полудрагоценными камнями, с орнаментом, выполненным золотом. Это были колоритнейшие люди. Мне они очень нравились, иногда я дорисовывал их одежду и оружие. Таких персонажей можно встретить на картинах русских баталистов, или у очаровательного грузинского художника Нико Пиросманишвили.
С 1971 по 1979 год я учился в художественной школе. Там нас обучали по классическим канонам: композиции, рисунку, акварельной живописи.
Мы рисовали фрукты, а в конце урока съедали их. Позже учитель принес муляжи из парафина.
Заодно я посещал школу документального кино. Учился вечером. Мы снимали фильм о нефтяниках Апшерона. Снимать кино, вероятно, одно из самых увлекательных занятий на земле, после живописи конечно.
В 1980 году поступил в государственное художественное училище. Это старейшее художественное заведение в Баку. Учиться там было очень интересно. Утомляла меня только анатомия. Мы изучали эту дисциплину слишком подробно, как в медицинском институте.
Был у нас и такой забавный предмет, как перспектива. Это о том, как правильно изображать объемные предметы на плоскости с учетом их пространственной структуры.
Преподаватель, по фамилии Селимханов, был мировой знаменитостью в своей области и по всем признакам был, конечно, гений.
В это трудно поверить, но живопись нам преподавали настоящие импрессионисты и экспрессионисты. Мы жили в СССР, но поголовное соцреалистическое отупение художественных масс до Баку, почему-то, не добралось. Прав был поэт: "Если выпало в Империи родиться, нужно жить в провинции, у моря".
В это время искусство для меня приобрело огромное значение, оно превратилось в нечто главное, к чему все остальное в моей жизни лишь прикреплялось.
Студенты в основном жили бедно. Стипендию и деньги от случайных заработков мы тратили на краски. Однажды я хотел купить дорогой альбом Ван Гога, и, чтобы заработать денег, поехал в рыбный порт разгружать рыбу. Силачи-грузчики астраханцы подходили посмотреть и посмеяться над забавным молодым человеком, который с головы до ног в рыбьей чешуе пытается сдвинуть огромную бочку с селедкой.Так я ничего и не заработал, только боль в спине. Но мне подарили большую рыбу за старания, кажется, это был осетр.
Мы часто ходили на пленэр, рисовали город. Баку один из самых красивых и колоритных городов мира. Он походил на Париж, Неаполь и Стамбул одновременно. Расположен на стыке Европы и Азии. Здесь соединялось множество культурных традиций. В старой части города, на берегу Каспийского моря, возвышается средневековая башня двенадцатого века. Это культовое сооружение зароастрийцев,"Гыз Галасы" (Девичья башня).
Мы часто забирались на самый верх, чтобы рисовать бухту. Там дул ветер такой силы, что холсты иногда срывало с мольберта и уносило прочь. Холст так дрожал на ветру, что получались только абстрактные картины или пуантилизм. Мы вспоминали Ван Гога: его борьбу с Мистралем.
Ван Гог уехал в Арль, чтобы писать роскошную природу юга, Поль Гоген отправился в Полинезию, рисовать дикую природу и найти земной рай. Мы же, вдохновленные и бредившие
их искусством, отправлялись на Апшеронский полуостров рисовать оливковые рощи, кипарисы, скалы и морское побережье.
Это был наш рай.
Счастливое, феерическое мое, "трансцендентальное путешествие" закончилось в 1985 году.
Меня забрали в армию. Тогда всех забирали. После этого долго не мог рисовать.
Мир уже не казался мне таким прекрасным и беззаботным..
В 1986 году я возвращался в родной город в деревянном вагоне по Ташкентской железной дороге. Поезд шел медленно, останавливаясь на каждом полустанке. Какие-то люди выплывали из песчаного океана, семенили к последнему вагону, откуда им сбрасывали огромные буханки хлеба. Они запихивали их в коричневые мешки, грузили на одногорбых верблюдов и осликов и скрывались за барханами.
В Красноводске я сел на паром. Всю ночь простоял на облупленной палубе, на холодном,горьком
каспийском ветру. Под утро на черно-лиловом горизонте засверкали серебристые огоньки моего города.
Я устроился в музыкальный театр. Рисовал афиши для спектаклей, делал театральные декорации и бутафорию. Запах красок, клея, холстов вернул меня к жизни.
Я рисовал балерин в розовых и голубых пачках, как Эдгар Дега. Заработав в театре денег, снял мастерскую, купил краски, холсты и продолжил занятия живописью. Много писал.
Позже я отправился на Апшерон, поближе к естественному ландшафту. Нашел пустующий дом на нефтяном промысле и перевез туда свои картины, книги, краски и кота Дукакиса.
Это был маленький оазис посреди песчаной пустыни, где повсюду торчали нефтяные вышки и резервуары с нефтью.
Там был таинственный вид, особенно ночью. Я постоянно слышал загадочные звуки, доносящиеся с нефтяного промысла.
Друзья помогли отремонтировать дом, но крыша все равно протекала. Когда шел дождь, мы с котом сидели на кровати и слушали дождевой концерт. Я написал много картин и был счастлив. Вокруг дома росли плодовые деревья: абрикос, хурма, тутовник, виноград. По утрам ездил на велосипеде к морю ловить рыбу.
Моя жизнь напоминала мне жизнь героя известной книги Генри Дэвида Торо "Уолден, или Жизнь в лесу".
Изредка приезжали друзья, привозили краски, карандаши, чай. Я познакомился с парнем, который недалеко от моего дома в заброшенном ангаре выращивал шампиньоны на продажу.
Парень был настоящим хиппи и я подозревал, что он не только грибы там выращивал.
Он одолжил мне ружье для подводной охоты.
Я сохранил самые теплые воспоминания об этом времени...
В стране изменилась политическая ситуация, и я переехал в Москву. Здесь уже появились частные галереи и художественная жизнь была на подъеме.За семь лет непрерывных экспериментов с красками у меня впервые купили картины и покупали теперь все, что я писал.
Снял большую мастерскую в хорошем районе, сотрудничал с несколькими галереями.
А в 1992 году уехал в Нью-Йорк.
Мой друг Михаил Ходжаянц в это время жил в Калифорнии. Мы договорились встретиться в аэропорту Кеннеди. Сняли студию в Бруклине, в итальянском райончике на Sheepshead Bay.
Здесь мы познакомились с очень интересными людьми из разных стран. Весь день мы писали картины, а вечерами гуляли по набережной, или пили калифорнийское вино.
Нью-Йорк великолепный город. Я полюбил Лонг-Айленд, Гринвич-Вилледж, Бродвей, Центральный парк.
Некоторое время мы писали картины, никому не показывая плоды наших стараний, а потом повезли их в Сохо. В то время в этом районе было много галерей, кажется около пятисот. Мы не стали миллионерами, но жить было можно, не заботясь особенно о будущем.
Нью-Йорк-это город футуристической архитектуры, город богемы, обладающий огромной притягательной силой для писателей, музыкантов и художников со всего мира. Только на одном Манхеттене в год моего приезда насчитывалось около 90 тысяч художников. Воздействие его на личность огромно, но это урбанистическая средаи его влияние - это рациональное, концептуальное влияние. Меня же интересовало иррациональное в искусстве, метафизическое.
Я прочел кучу американских психоделических авторов и решил:пора «расширять сознание», ехать в Мексику и там развивать творческие идеи. Мечтал увидеть заросли чаппараля, мескалиновые поля, утонченные пустынные ландшафты, созерцание коих погружает в состояние слияния с природой.
В 1995 году моя мечта осуществилась. Я приехал в Сан-Диего к Михаилу и оттуда мы отправились в Мексику. Начали путешествие с города Тихуана (Tijuana) и продвигались вдоль океана, углубляясь в пустынные районы северной Мексики.Здесь живут потомки народа Майя (Maya) для которых цвет имел сакральное значение. Загробная жизнь для них также важна как и реальная и они выражают свое отношение к метафизическому миру через цвет.
Я многому научился у этих ребят.В последствии мы еще несколько лет подряд отправлялись в Мексику по очень важным делам.Нашим любимым местом стала небольшая рыбацкая деревня
Попотла (Popotla), которая находится вблизи города Розарита (Rosarita).
Это идеал для всякого, кто хочет ощутить вкус нетронутой цивилизацией природы. Я до сих пор рисую ее по памяти. Воздух здесь пахнет рыбой и водорослями, с океана всегда дует ветер, бродячие музыканты с гитарами и контробасом заходят в ресторанчики на сваях, исполняют «Besome mucho».
Там жил старый рыбак Хуан, который напомнил мне героя повести Хемингуэя "Старик и море". Он называл нас Muscovite, предлагал черные кораллы и обещал научить рыбацкому ремеслу, если мы останемся жить в его деревне.
Путешествия стали моей страстью, но нигде я не испытывал таких сильных чувств как в Мексике, Аризоне, в пустынных местах, где человек не подчинил себе природу, а просто пытается приспособиться к ней.
Здесь становится понятным, насколько мир человека хрупок и красота беззащитна...
© fran
Source: http://www.agavaart.com/rus/about.php?nid=8
загрузка