Здравствуй, Бим!

-Лидия Германовна, а чего Малкин опять лезет!
-Малкин, иди к доске. С того места, где Исаченко закончил.
-"Бородино".
-Мы знаем, Малкин, что "Бородино", читай уже!
-"Кто кивер чистил весь избитый..." Лидия Германовна, что такое кивер?
-Ты не учил, что ли?
Я знала, что Малкин не учил. Весь вечер мы проторчали на пустырях за банями, пекли там картошку, выталкивали маленькие почерневшие и растрескавшиеся клубни тонкими прутиками из золы и обжигая и пачкая руки, сдирали кожуру, солили, как крестили, отправляли в рот и умирали от напавшего на нас беспричинного смеха.
-Давай дневник, Малкин!
-Я читал! Могу рассказать своими словами!
-Малкин, клоунов и без тебя в классе хватает! Дневник!
Малкин поплелся к своей парте за дневником и проходя мимо меня состроил печальную гримасу. Когда он успел перепачкать мелом щеки и нос?
-Здравствуй Бим!
-Здравствуй, Бом
-Почему ты такой печальный Бим?
-Мой папаша больно побьет меня сегодня вечером за кол по литературе, Бом
-Ты сам виноват, Бим! Какой ты дурак!
-А мне по фигу, Бом! Ты сам дура!
Папа Малкина красил фасады по всем городам и весям нашей необьятной родины, зарабатывал бешеные деньги, дома бывал редко и в воспитании использовал методы резко осуждаемые педагогической наукой. Дворово-скамеечные бабки сплетничали, что у Малкина в каждом городе Советского союза живет по брату или сестре. Я не верила, потому что они еще говорили, что мы с Малкиным украли у бабушки Вовы Лесова два пузырька валерьянки и опаивали ей бродячих котов, чтобы потом сдать на мыловарню по рублю за хвост. А уж это была чистой воды грязная клевета. Так разве можно было верить всему остальному после такой чудовищной лжи и бессовестного наговора?
-Ребята, через неделю у нас урок внеклассного чтения. Каждый должен выучить наизусть и рассказать одно стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова, Малкин, ты - два, про Бородино не забудь, если двойку в четверти не хочешь. В стихотворении должно быть не меньше трех строф. Все, все свободны. До завтра.

На улице совсем стемнело. Белые каштановые свечки, головокружительно и волшебно вместе с фонарями освещали темную аллею вдоль нашей улицы. Из открытого окна сладко пахло карамелью и шоколадом, кондитерская фабрика рядом с домом работала и по-вечерам. В квартире было непривычно тихо, родители ушли в театр, бабушка - пить чай к соседке. Малкин сидел в моей комнате за письменным столом и делал вид, что учит Бородино. Дальше бодрого "Скажи-ка, дядя, ведь недаром" дело не шло.
- Ну почему ты не хочешь идти? Чего ты боишься? В прошлый раз нас не поймали и в этот не поймают.
-Они нас запомнили, сразу милицию вызовут!
-Вовка Лесов и Женька идут, ну пошли!
-Женька вообще бегать не умееет! И будильника у меня нет, папа просыпается без будильника, когда хочешь. И всех будит, кому когда надо.
-Да найду я тебе будильник.
В клубе железнодорожников опять показывали какой-то длинный индийский фильм, фокус состоял в том, чтобы в тот самый момент , когда на экране брат находил сестру, мама - дочь, мазандаранский тигр побеждал всех своих врагов, и все они вместе пускались в пляс минут на пятнадцать, завести будильник, переполошить звоном всех рыдающих вокруг теток, напугать до смерти пожилых билитерш и в темноте и неразберихе сбежать с конским ржанием, в полном восторге от сознания собственной безнаказанности. Один раз нам это удалось, второй раз переться в тот же кинотеатр было верхом легкомыслия.
-А давай погадаем идти или не идти
-На чем? На картах?
-Нет, на Лермонтове погадаем.
-Не понял.
-Ну, я тебе скажу страницу и какая строчка сверху или снизу, ты найдешь ее, мы прочтем и все поймем.
-Ну ту вообще! Придумала! Достала со своей литературой! А если там будет "тучки небесные, вечные странники", так это что, идти или не идти?
-Это значит точно в милицию отведут.
-А если про парус?
-Тогда все будет хорошо.
Малкин сделал вид, что мои туманные толкования его устраивают и, кажется, даже заинтересовался этой игрой. Открыв книгу на названной мной странице и аккуратно отсчитав положенное количество строчек, он торжественно прочел:" Того, кто погиб так давно"

В тот вечер мы разругались отчаянно. Малкин кричал, что у этого коротышки Лермонтова все стихи такие, что хоть сейчас ложись в гроб и помирай, что я предательница и из-за бабкиных суеверий бросаю друзей в беде,что он достал настоящие битловские ноты и хотел подарить мне на день рождения, а теперь - шиш. Я больше всего обиделась на слово шиш. Малкин выскочил из комнаты , выстрелила входная дверь. Он убежал, а я машинально подняла со злости сброшнную им на пол книгу и громко прочитала уже самой себе:

"Я знаю: с порывом страданья
Опять затрепещет оно,
Когда ты услышишь названье
Того, кто погиб так давно!"

***

Ты? Здесь? Не может быть!
Встретить одноклассницу на другом конце страны, в маленьком холодном северном городе на автобусной остановке, с раннего утра заметаемой пургой, начавшейся еще ночью, казалось немыслимым. Мы расцеловались, расплакались, обменялись телефонами чтобы созвониться и увидеться вечером.
-Последний раз домой ездила уж и не помню когда. Ребенок маленький, Коля следователем работает в прокуратуре, приходит поздно, злой. Бабы его надоели до смерти! Развелась бы давно, да у меня же здесь никого нет, кроме него. И его нет.
- Ну разведись. Возвращайся к маме.

-В трехкомнатную хрущовку? С двумя детьми? Ты забыла, что это вообще другое государство уже. А потом, оставить все этому уроду?

Мы так много пили, что у меня начала кружиться и болеть голова. Зато я перестала мерзнуть в ее большой и очень плохо отапливаемой квартире. Она полезла за фотографиями, а я боялась обидеть ее и сказать, что ненавижу смотреть старые альбомы, что меня пугает застывшее там время, оставшиеся внутри него люди, большинство из которых мне больше никогда не суждено увидеть. Никогда.
-Алка Поздняк в прошлом году погибла в автокатастрофе. Помнишь, как она шила! Одевалась, все завидовали. А этот парень, помнишь, бегал за тобой, после восьмого уехал с родителями в Псков. Как его звали?
- Малкин. Андрей. Он за мной не бегал, мы в одном дворе жили просто. Заниматься приходил иногда.
-Ну да, конечно, не бегал. Его еще на собрании разбирали, когда он разбил вам окно на балконе клизмой, ну, грушей этой резиновой. Папаша его тогда приходил, говорил, что стекло уже вставил и сын раскаивается. Ладно, неважно. Мне мама рассказывала, он в Афгане погиб, перед самым уже концом. Он же в военное пошел. То есть его в Афгане ранили, даже успели в Ташкент переправить, две операции сделали, в госпитале скончался. Представляешь, ужас какой!
-Что? Да.

***

-Здравствуй, Бом!
-Здравстуй, Бим!
-Почему ты такой печальный, Бом
-Потому что ты умер. Бим!
-Все твой дурацкий Лермонтов, Бом!
-Ты сам виноват, Бим! Какой ты дурак!
-А мне по фигу, Бом! Ты сам... дура!

Все имена, фамилии, обстоятельства вымышлены и совпадения случайны.