Получить забытый пароль
Поэт лучезарного пространства
Поэт лучезарного пространства
Народного художника Азербайджана Саттара Бахлулзаде широкий российский зритель по-настоящему открыл только в 1973 г., после персональной выставки в Москве на Кузнецком мосту, то есть всего лишь за год до его кончины. Зато и полюбил, как говорится, с первого взгляда. Иначе, наверное, и быть не могло. Выставка просто ошеломила. И не одним лишь пиршеством красок и света во всей их первозданной чистоте и пронзительности. До Саттара Бахлулзаде такого лучезарного Азербайджана мы просто не знали. Все эти, вроде бы давно знакомые нам (хотя бы по произведениям других живописцев), горы, долины, леса, древние памятники и современные селения, прибрежный морской песок и кружащиеся над ним белые чайки, тутовые и фисташковые деревья, гранаты, инжир, миндаль, горные речки, водопады и Каспий под кистью Бахлулзаде обрели свой поэтический характер. Даже виденные и перевиденные нефтяные вышки на его картинах кажутся какими-то таинственными, живыми, нежными существами.
С той поры минуло более четверти века. За это время в Азербайджане выросло и во весь голос заявило о себе новое молодое поколение художников в лице таких самобытных, удивительно талантливых и уже признанных во многих странах мира живописцев и графиков, как Фархад Халилов, Ага Мирзоев, Ильмар Бабаев, Кемал Ахмедов и другие. Но и сегодня современное изобразительное искусство Азербайджана невозможно представить без работ Саттара Бахлулзаде. Они вобрали в себя, переплавили или, как принято говорить сейчас, синтезировали все самое лучшее из образов и ритмов восточной поэзии, знаменитой тебризской миниатюры, гениальных "каменных книг" Кобыстана, азербайджанского искусства ковроткачества, а также из достижений русского пленэрного пейзажа и пейзажа французских импрессионистов. На мой взгляд, пейзажи Бахлулзаде - одно из величайших достижений в искусстве ушедшего ХХ века.
Впрочем, прежде чем вести речь о творчестве Мастера, позвольте хотя бы вкратце познакомить вас с самим художником. Крестьянский сын, он родился, вырос и прожил всю свою жизнь, за исключением нескольких лет учебы в Московском художественном институте имени В.И.Сурикова, в родных Амираджанах - типичной апшеронской деревне вблизи знаменитого Сураханского нефтепромысла. Может быть, именно поэтому больше всего на свете он любил писать свое родное селение, Апшерон и вообще пейзажи, так или иначе связанные с нефтью.
В его Амираджанах до установления в тех краях советской власти даже школы не было. Поэтому и учиться Саттар пошел только в десять лет. Именно в школе у него пробудилась тяга к рисованию, которая и привела его сначала в Бакинский художественный техникум, где под началом старейшего азербайджанского художника Азима Азимзаде (ныне это имя носит преемник техникума - Бакинское художественное училище) он постигал азы изобразительного искусства, а позже - и в Московский Суриковский. Начинал он как график. После окончания техникума какое-то время работал карикатуристом в азербайджанской республиканской газете "Коммунист". Да и в Суриковском поначалу учился на графическом факультете у такого всемирно известного мастера, как Владимир Фаворский.
Уже в свои зрелые годы, став и сам знаменитым, Саттар Бахлулзаде любил повторять сказанные ему когда-то слова Фаворского о том, что время, потраченное на работу, должно быть прожито творчески, горячо, вдохновенно. Художник, по его мнению, как ночной сторож с фонарем, - он идет и расталкивает темноту ночи. Развивая мысль своего великого педагога, учившего его "читать" природу и находить "телесность", живую ткань образа (по его мнению, только тогда откроется художественная правда, которая всегда глубже простой, обыденной, житейской правды), Саттар и сам со временем придет к выводу, что художник должен быть пристрастным и необъективным - на то он и художник. Только при этом нужно быть честным в искусстве.
Но ни его учителя, ни сам Саттар до поры до времени не подозревали, что он чистой воды пейзажист. Как говорится, пейзажист от Бога. Возвратившись в 1939 г., после окончания московского вуза в родной Азербайджан, первую свою картину, на которую возлагал большие надежды, пишет на историческую тему - "Оборона крепости Бааз". На республиканской выставке ее действительно заметили. Творение молодого художника привлекло внимание свежестью разработки изрядно затасканной в те годы темы, оригинальностью композиционного хода, тончайшими цветовыми нюансами, но… Больше всего автору удался… окружающий крепость горный пейзаж. И все же Саттар, следуя требованиям того времени, со всем пылом и энергией молодости продолжает разрабатывать историческую тему: то создаст эскиз многофигурной композиции, посвященной одной из ярких страниц борьбы азербайджанцев с халифатом - восстанию бабенидов, то напишет портреты исторических деятелей… Они получались броскими, импозантными и… начисто лишенными какого бы то ни было психологизма. Чувствовалось, как вспоминают его коллеги тех лет, что сила, уникальное видение и самобытный талант молодого художника лежат в какой-то другой плоскости, в ином жанре. Но пройдут еще годы, прежде чем он найдет себя, свое лицо в искусстве. И поможет ему в том, как это ни странно на первый взгляд, неудача.
После окончания Великой Отечественной войны, когда весь Азербайджан превратился в грандиозную строительную площадку и многие художники (в их числе и Саттар), взяв свои этюдники, кисти и краски, отправились в творческие командировки к нефтяникам, строителям, металлургам, химикам, садоводам, хлопкоробам, чаеводам, в Бахлулзаде вдруг начал просыпаться пейзажист. Но в то время в глазах "сильных мира сего" пейзаж был несерьезным жанром. От художников требовали "тематическую картину". И Саттар не устоял - наступив на горло собственной песне, создал очередное большое тематическое полотно "Первая нефть в Бузовнах", которую и представил на республиканской выставке. Очевидцы вспоминают, что индустриальный пейзаж был прекрасен. От него просто глаз нельзя было отвести. Только вот фигуры самих нефтяников казались лишним довеском к нему.
Чтобы пережить свою неудачу подальше от любопытных глаз, он прямо с выставки уехал сначала в отдаленные уголки родного Апшерона, а потом - в сады Кубинского района и на север республики. В тех поездках он не отдыхал, не развлекался рыбалкой или охотой, тем более - не бражничал, а работал. Как всегда - без устали, от зари до зари. Писал маслом и акварелью, рисовал тушью и карандашом. И все пейзажи, пейзажи, пейзажи. Ничего больше. Вопреки былым конъюнктурным соображениям, теперь он старался передать свое непосредственное восприятие живой, постоянно меняющейся (зачастую и под воздействием человека) природы. Так, перестав насиловать свою кисть писанием чуждых для его дарования тематических картин, он не только пришел в себя, но и на основе собранного материала - нескольких десятков этюдов - создал свои первые лирические пейзажи. А чуть позже - и первые поэтические пейзажи-картины - такие, как "Долина Гудиалчая" и "Дорога на Гыз-Бенефша". В 1953 г. на выставке в Баку они стали подлинной сенсацией. Совершенство их образного, композиционного и чисто живописного, колористического, тонового решения никого не оставляло равнодушным. Уже эти работы принесли автору громкую славу пейзажиста, тонко и проникновенно чувствующего красоту окружающего мира. Пейзаж под его кистью предстает как сказка, оживляемая воображением художника-поэта.
Порой для передачи красоты родной апшеронской земли, которая, по его словам, "мускулиста и шершава, как ладонь крестьянина", или другого, полюбившегося ему уголка республики, Саттару начинает не хватать традиционного размера холста, и тогда под его кистью рождаются пейзажи-панорамы типа "Родных просторов" (их размер по горизонтали - 3 м). Свои поэтические, композиционные и колористические поиски он продолжает до конца своих дней.
Как и у многих азербайджанских художников, чьи работы уже выставлялись в нашем "Музее одной картины" (Таира Салахова, Марал Рахманзаде, Надира Касумова), в творчестве Саттара Бахлулзаде тоже занимает особое место индустриальный пейзаж, посвященный нефтяникам Каспия. У него этих пейзажей целый цикл, который носит имя легендарного городка на сваях - Нефтяные Камни. В предыдущих выпусках мы акцентировали внимание на том, что каждый из этих художников перед тем, как создать произведение о нефтяниках, совершал своего рода паломничество на знаменитый промысел. Одним из первых, еще в 1954 г., ездил туда и Саттар Бахлулзаде. Не на день, не на два, а на довольно длительный срок. Как и все обитатели этого городка, квартировал в трюме одного из специально затопленных старых кораблей. В результате он написал десятки этюдов с натуры и сделал сотни зарисовок в альбоме. Плюс получил незабываемые и волнующие зрительные впечатления, столь необходимые для будущих работ. Вскоре одна за другой стали рождаться на редкость поэтичные и очень личностные картины этого цикла - "Вид на Нефтяные Камни", "Эстакада", "Вечер над Каспием" и другие. Они и теперь радуют глаз, греют душу и дают пищу для раздумий.
Сегодня мы выставляем на стендах нашего музея одну из них - "Каспийскую красавицу". Вы, наверное, уже обратили внимание на романтическую приподнятость этого произведения и благородную лаконичность его колористического решения. Она выдержана в светлых сине-голубых тонах. Художник избегает в ней плотности красок. Цвет льется легко, словно пульсируя. По утверждению большого друга Саттара - искусствоведа Григория Анисимова, работы художника последних его лет были написаны именно в такой манере - "акварельным" письмом. Поэтично, нежными красками изобразил Саттар Бахлулзаде суровую красоту Апшерона.
…Французский художник Морис Вламинк утверждал: "Каков человек - такова и живопись. Он прибавляет к своему таланту свой характер, свои пороки, свои хорошие качества, и в итоге рождается произведение искусства". Это сказано как будто специально про жизнь и творчество Саттара Бахлулзаде. "Он был не совсем обычным человеком, - вспоминал близко знавший его Мурсал Наджафов. - В нем сочетались мягкость и безмерная строгость, безграничная доброта и почти неизлечимая болезненная отзывчивость. Он мог одаривать знакомых и незнакомых своими пейзажами и мог закрыть двери своей мастерской для признанных авторитетов". Вместе с тем и Мурсал Наджафов, и Григорий Анисимов в разговоре со мной не раз признавались, что они "не знают другого художника, который бы пользовался такой же всенародной известностью, как Саттар". Это подтверждают многие - в Баку и, особенно, в азербайджанских селах его действительно знали все - и взрослые, и дети. Когда в одно из далеких азербайджанских сел (даже не в самой республике, а в соседней Грузии) дошла весть о том, что их горячо любимый Саттар, смертельно больной, лежит в московской клинике, они собрали денег и специально послали ухаживать за ним молодого парня, своего односельчанина. Тот свято выполнял это поручение. На его руках художник и умер.
Дмитрий Горбунцов,
член Союза художников России
Журнал «Нефть России»
№ 1, январь 2004
Автор допустил здесь неточность. Молодой парень, односельчанин был племянником Саттара Бахлулзаде – Рафаэль Абдинов. (Р.С.)
