Переименования как зеркало азербайджанской «истории»

Давайте признаемся, что у нас в названиях станций метрополитена полная несуразица (абсурд, сюрреализм, а может быть, это и есть просто постмодернизм). В одних случаях, это, как и должно быть, просто «география» остановок («Ахмедлы», «Академия наук»). В других это злополучное «имени» («Кара Караев», «Нариман Нариманов», «Мешади Азизбеков», «Ази Асланов» - правда, список любопытный).

Сколько раз менялись названия бакинских улиц в ХХ веке. Увы, ещё сколько раз поменяются в веке XXI. Этого не избежать, если каждый раз начинать свою историю снова и снова, с чистого листа, подобно нерадивому школьнику, мечтающему изменить свою школьную жизнь с новой чистой тетради. Этого не избежать, если каждый раз  «особенно равные»  будут навязывать нам имена своих ближайших родственников  в названиях бакинских улиц, то ли сочтя за благо, если мы их непроизвольно запомним, то ли в назидание нам всем, чтобы мы не забывали, кто истинные хозяева столичного града.

Допускаю, с названиями улиц нам сложно. История наша то и дело резко меняет свое направление, за кумирами не угнаться, да и, честно говоря, некоторые прошлые названия наших улиц были явно неблагозвучны. Но давайте запомним, названия и имена, это не просто ярлыки, которые мы прикрепили к музейным экспонатам. Это неведомые нам пути нашего сознания, которые складываются в общественное мнение, затем в общественное сознание, затем в то, что мы будем называть своей «историей».

Древние китайцы говорили, «кривое» название задаёт «кривую» жизнь тому, что всего-навсего «криво» бы названо. Мы пока не понимаем, что названия как метки, как вешки, мы пойдём в том направлении, в каком их расставим. А потом будем удивляться, что почему-то не туда пошли или не туда пришли. Конечно, это тема отдельная, специальная, важная, она обнимает всю нашу «языковую жизнь», вот русские догадались назвать «слово» и «антислово» года, нам пока до этого далеко, мы привыкли жить в неведении о самих себе, но с чего-то надо начинать.

Я хочу начать с названий нашего метро, нашего метрополитена. Потом смотришь, этот разговор подхватят другие, а там, чем чёрт не шутит, и мы задумаемся над тем, кто мы, в каком мире живём, куда собираемся идти, и как не безобидны названия, которые мы даём нашим улицам и площадям.

Казалось бы, так просто с названиями станций метрополитена. Во-первых, хорошо бы публично обсудить (но тогда, начальство для чего?!) и не менять названия, чуть ли не в каждом поколении.

Во-вторых, договориться об элементарном, что названия станций метрополитена, это всего-навсего названия транспортных остановок, чтобы напомнить задумчивому пассажиру, где он в данный момент находится. И никаких «имени имярек» в названиях станций метрополитена быть не должно. Это типично советский обычай очень едко высмеял великий советский поэт в названии «площадь имени десятилетия советской медицины» (не помню то ли это из «Бани», то ли из «Клопа»). Но в этом, как и во многом другом, мы остаёмся примерным «советским народом» и не в декларациях, а в глубинах нашего сознания и подсознания.

Давайте признаемся, что у нас в названиях станций метрополитена полная несуразица (абсурд, сюрреализм, а может быть, это и есть просто постмодернизм). В одних случаях, это, как и должно быть, просто «география» остановок («Ахмедлы», «Академия наук»). В других это злополучное «имени» («Кара Караев», «Нариман Нариманов», «Мешади Азизбеков», «Ази Асланов» - правда, список любопытный). В третьих, нечто совершенно невразумительное, вроде «Улдуз» или «Сахил» (боже, покажите мне того человека, который придумал эти столь яркие имена, мне интересно как он одет, как он рассуждает о политике, что думает о будущем азербайджанской нации.

Вы, скажете, что он просто не думает, что просто не умеет думать. Глубоко заблуждаетесь, это было бы очень просто, если было бы так. Он думает, или, по крайней мере, уверен, что думает, и готов при случае научить думать нас с вами). Хотя существует и иное мнение. Моя взрослая внучка считает, что с названием «Улдуз», они попали в яблоко. Когда выходишь на этой станции, ощущение такое, что ты попал на другую планету. Если это действительно так, то я снимаю шляпу перед «ноу-хау», тех кто придумал название «Улдуз».

Но это всё цветочки. Есть в наших названия метро своя классика.

Это, во-первых, станция метрополитена «28 мая». Раньше она называлась «28 апреля», потом времена изменились, и она моментально превратилась в «28 мая». Кто-то может увидеть в этом факте нашу легковесность, наше «отсутствие присутствие» (у немецкого философа Хайдеггера «присутствие» одна из основных категорий человеческого существования, но что понимают немцы в этой жизни). Тот, кто так думает, он просто нас не понимает, не понимает нашего юмора и нашу весёлую мудрость ни к чему не относиться слишком серьёзно (какая, в конце-концов, разница, апрель или май, можно даже придумать название «28 апреля-мая» и занести название в книгу Гиннеса).

Второй, столь же классический и столь же весёлый пример. Станция метро «Низами», с соответствующими фресками из поэм Низами Гянджеви, выходящая прямо на улицу Джафара Джабарлы (памятник которому, около тех же 28 апреля-мая) , а если пройти пару кварталов вниз, то выйдем к памятнику Физули, около театра национальной драмы (еще недавно имени Мешади Азизбекова).

Говорят, что нас ожидает новая волна переименований. В самом деле, если уж «имени», то мы забыли такие имена Узеир Гаджибеков или Зарифа Алиева (есть другие имена, но я говорю о тех, которые, по моим сведениям, собираются увековечить в новых названиях или в переименованиях).

Не знаю, то ли в шутку, то ли всерьёз, но рискну предложить свои варианты названий.  

Баксовет - Ичери Шехер. (со скрытой надеждой, что следующие поколения еще будут знать, что означает «Ичери Шехер»).

28 мая - Вокзал (смежная станция «Джабарлы мейданы» - «Площадь Джабарлы»). По крайней мере, до тех пор, пока не снесём здание вокзала и не перенесём сам вокзал.

Гянджлик - Идман (акцентируя внимания на спорте, на стадиона, а не абстрактной «молодости». Да и «Идман» легче произносить)

Нариман Нариманов - Тебриз проспекти (чтобы  быстрее запомнили переименование улицы Чапаева, а во-вторых, чтобы в дальнейшем подумали, как  усилить символику этого названия).

Низами - хотелось бы порекомендовать переименование в проспект Физули, назвав так и улицу с памятником. Но что делать с фресками на станции «Низами». Может быть, поменять местами памятники Низами и Физули?

Сахил - проспект Бюль-Бюля (стоит ли говорить, что в данном случае не стоит рассуждать на тему, почему Бюль-Бюль, а не скажем, Вагиф Мустафазаде или , просто так называется проспект, на который выходит станция метрополитена).

Вы спросите, как быть с мемориальной архитектурой станции, которая носила название «26 Бакинских комиссаров» и выходила, на столько же мемориальную площадь? Честно говоря, не знаю. Может быть, на наших названиях (это относится не только к станциям метрополитена) повесить таблички, в которых перечислить первоначальные названия. Чтобы не было лишних вопросов.

К примеру, чтобы глубокая «история» открылась на нашей сегодняшней улице Таги-заде (уважаемые социологи, сделайте опрос, сколько процентов населения г. Баку знает, кто такой Таги-заде), которая раньше называлась Островской (наверно в честь сразу двух русских Островских, драматурга и писателя-коммуниста, как нам без них обоих), а до этого называлась «Почтовая». Так вот на этой улице до сих пор расположен дом-музей Мирза Джалила (он смеётся над нами и после смерти) и (по моим сведениям) на этой улице жил Гасан-бек Зардаби (проспект Зардаби раньше назывался проспект «11-й Краснов Армии», хорошая преемственность).

Об «Иншаатчылар», «Нефтчиляр», «Дружбе народов» и прочих  распространяться не буду. Хвала нашей фантазии и нашему вкусу.

Могут на меня ополчаться ретивые патриоты, но я бы переименовал и «20 января». Да, тот трагический день, начинался именно с этой площади, действительно, не следовало сохранить название «11-й Красной Армии», хотя тогда именно такой памятник красовался на этой площади, тем не менее. Не следует станции метрополитена превращать в мемориалы (не говоря уже о том, что эта станция давно превратилась в «блошиный рынок»), не в этом их функции. Это просто транспортные развязки.

Мне уже приходилось цитировать слова недавно ушедшего из жизни русского поэта Пригова:

«Что-то воздух какой-то кривой/ Так вот выйдешь в одном направлении / А уходишь в другом направленье/ Да и не возвратишься домой/ А, бывает, вернёшься – Бог мой/ Что-то дом уж какой-то кривой/ И в каком-то другом направленье/ Направлен».

Не знаю как у русских, может быть, у нас выпрямление кривизны начнётся с публичного переименования названий наших улиц и площадей. 

Рахман Бадалов

Contact.Az

ссылка на источник