Пламя, картофель и бесконечность

Вчера уснул в полночь, а на по^верхность острова поднялся уже в том же месте,

где впервые, много лет назад – на углу 6^th Avenue & 49^th Street.

И видел, как толпа смотрела на профили трёх-этажно-ростых кентавров,

нестройной, редкой колонной шагающих против движения по 6 Авеню.

Мужчины смотрели с ненавистью, а женщины – мечтательно улыбаясь чему-то.

Кентавры же не смотрели не на мужчин, ни на женщин, а только вперёд и казалось, 

что они видят Lady Liberty там, в далеке, и у них назначено.

В теснине авеню эхом перекатывался грохот рушащихся скал:

копыта кентавров были одеты в бетонные тумбы –

квадратные снизу, трапецевидно сужающиеся сверху, с плавно закруглёными гранями.

Тумбы впечатывались в асфальт и на асфальте появлялись тиснённые бетоном слова –

писалась Великая Книга.

Туда, где появлялось, например, слово "картофель",  прибегали китайцы, удобряли, чем могли,

поле , сеяли семена картофеля, растили его – поливали, лелеяли, выкапывали клубни, варили,

съедали их с селёдью иваси бочкового посола, перерабатывали в дерьмо и снова удобряли поле.

Там, где появлялось слово "пламя", то из вскипевшего моря вырaстал Везувий,

изрыгал из себя столп пламени и коптил небо чёрными хлопьями и они жирно клеились к облакам.

А  следущий кентавр опускал своё копыто со словом "бесконечность" между словами "картофель" и "пламя"

и между ними материализовывался голый младенец – без рук, ног, половой пренадлежности,

который безмятежно улыбался зелёным глазом в никуда, а голубым по-всюду,

(сейчас подумал, что, всё таки, наоборот) и тогда слова "пламя" и "картофель", тая, исчезали,

а "бесконечность" оставалось лежать там, где её положили.

Mне так и не удавалось вникнуть в смысл того,

что высекали на асфальте бетонные копыта и я решил проснуться.

Часы показали 2 АМ и думаться пришли совсем другие слова.

Они думались хорошо до 4 АМ, когда, вдруг, придумалось слово 'бессмысленость' –

вязкая и тягучая, не обладающая вкусом,

цветом и запахом атмосфера газовой камеры тюрьмы Святого Квентина,

и тогда я решил, что, наверно, пора бы перестать считать кентавров и  съесть таблетку снотворного.

После этого всё легко встало-разлеглось по своим местам и, уже засыпая, думалось –

обязательно завтра зайти к fortune-teller мадам Шаторет-Шитар,

и пусть она почитает немножко, долларов на 10 , этот сон –

в прошлый раз, когда она читала мой сон про анероид,

то очень точно предсказала – к Дождю.