"Зоя и Андрей"

Противоречивые ощущения после фильма.

За кадром звучит песня Высоцкого, которую ненавижу: «Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт…» Нет, надо додуматься и надо уметь написать так нескладно, с таким обилием слов-затычек: «…Христу (он был поэт, он говорил: “Да! Не убий!” Убьёшь — везде найду, мол!)» Христос был поэт, если кто не понял — трогательное уточнение. И Моисей, который, на самом деле, сказал «не убий», был поэт, а как же. Кто сказал «везде найду» — не знаю.

Я вот что подумал. Бродский хоть раз сказал слово «поэт» в стихах? По-моему, ни разу. И у Кушнера что-то не припомню. И у Окуджавы. «Он умел бумагу марать под треск свечки…». Тарковский одну статью закончил словами: «…для всех нас, пишущих стихи», не поэтов, а пишущих стихи. А у Вознесенского и Евтушенко «поэт» почти на каждой странице. Ну, правда, Евтушенко гениально сказал: «поэт в России больше, чем поэт».

И ещё одно слово в фильме звучит неоднократно: «интеллигенция». «Московская интеллигенция играла в звёздочку». Вот мне интересно, кто играл (вам тоже интересно, не притворяйтесь): неужели Окуджава, Трифонов, Искандер? Но я понимаю, это оговорка: не интеллигенция, а богема — другое часто произносимое в фильме слово.

Вообще, первая серия расширяет представления о пределах откровенности. «В Ялте было холодно, а ведь ещё надо было раздеваться». Как сказал поэт:

…в пальто к супругу
жена ложится.
Лежит, стервоза,
и издевается:
"Мол, кошки тоже
не раздеваются..."

Отдельная тема — скандал с Хрущёвым. «Ведь его уже обозвали гением, он встречался с Кеннеди…». Вот Арсений Тарковский не встречался с Кеннеди, и ничего.

Ну вот. А в следующих сериях, где речь шла о Любимове, Высоцком, Аксёнове, Рождественском, как-то привыкаешь к необычному явлению — планете, вокруг которой вращаются звёзды, и слушаешь с интересом. Мне понравилось, как о Рождественском было рассказано. Его, по-моему, начинают уже забывать, а мне нравится поэма «Посвящение», не вся, может быть, но многое в ней. Всё-таки глава о «незаменимых» и написана неплохо, и звучала актуально в шестидесятые. Вот стихи Вознесенского, читаемые автором в этом фильме, не волнуют, как ни вслушиваешься, как ни воскрешаешь в себе прежнее отношение к нему как к любимому поэту. И ведь по-прежнему с любовью вспоминаются некоторые стихи. Но с экрана звучит «Аве Оза», «Благодарю, что не умер вчера», «С ума бы не сойти» — дребедень. А вот одно из последних стихотворений, написанное, когда Вознесенский уже не мог говорить, хочется перечитать — никто не знает, оно есть где-нибудь в Сети?

Ну, и конец фильма. Бог с ней, она была хорошей женой Андрею Андреевичу, не каждая смогла бы.