Получить забытый пароль
Записные книжки.
Начну издалека.Вот очень мне нравится длинный разбег-можно многое в него понапихать.
У нас в Реховоцке,так же,в общем,как и во многих других городах, есть русский книжный.Я стараюсь пробежать мимо него быстро,пригнувшись,закрыв глаза и уши.Потому что ,если расслаблюсь и поддамся,живой я уже оттуда не выйду -что-нибудь да куплю.Но невозможно же всю денюжку пускать только на удовольствия.Поэтому я пригибаюсь и пробегаю,стараясь быстрее миновать сторону улицы,наиболее опасную при обстреле.
Но как-то затормозила я не вовремя и попалась.Щас в нашем магазине продается еще и так называемая букинистика.То есть,все,что народ вывез,а читать уже или некому,или неинтересно.И нарвалась я на такую мину!Записные книжки Довлатова."Соло на ундервуде" и "Соло на IВМ".А теперь -внимание!-всего за 5 (пять)шекелей.
Наверняка многие из вас уже это читали.Но ведь можно еще и смаковать.Угощайтесь,гости дорогие!
Соло на IBM
Часть 5
Бахчанян говорил мне:
- Ты - еврей армянского разлива.* * *
Была такая нашумевшая история. Эмигрант купил пятиэтажный дом. Дал объявление, что сдаются квартиры. Желающих не оказалось. В результате хозяин застраховал этот дом и поджег.
Бахчанян по этому случаю выразился:
"Когда дом не сдается, его уничтожают!"* * *
Владимир Яковлев - один из самых талантливых московских художников. Бахчанян утверждает, что самый талантливый. Кстати, до определенного времени Бахчанян считал Яковлева абсолютно здоровым. Однажды Бахчанян сказал ему:
- Давайте я запишу номер вашего телефона:
- Записывайте. Один, два, три...
- Дальше.
- Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять...
И Яковлев сосчитал до пятидесяти.
- Достаточно, - прервал его Бахчанян, - созвонимся.* * *
Как-то раз я спросил Бахчаняна:
- Ты армянин?
- Армянин.
- На сто процентов?
- Даже на сто пятьдесят.
- Как это?
- Мачеха у нас была армянка...* * *
Вайль и Генис ехали сабвеем. Проезжали опасный, чудовищный Гарлем. Оба были сильно выпившие. На полу стояла бутылка виски. Генис курил.
Вайль огляделся и говорит:
- Сашка, обрати внимание! Мы здесь страшнее всех!* * *
Козловский - это непризнанный Генис.
* * *
Генис написал передачу для радио "Либерти". Там было много научных слов - "аллюзия", "цензура", "консеквентный"... Редактор Генису сказал:
- Такие передачи и глушить не обязательно. Все равно их понимают лишь доценты МГУ.* * *
Кто-то сказал в редакции Генису:
- Нехорошо, если Шарымова поедет в типографию одна. Да еще вечером.
На что красивый плотный Генис мне ответил:
- Но мы-то с Петькой ездим и всегда одни.* * *
Наш босс пришел в редакцию и говорит:
- Вы расходуете уйму фотобумаги. Она дорогая. Можно делать фото на обычном картоне?
Генис изумился:
- Как?
- Очень просто.
- Но ведь там специальные химические процессы! Эмульсионный слой и так далее...
Босс говорит:
- Ну хорошо, попробовать-то можно?* * *
Как-то Сашу Гениса обсчитали в бухгалтерии русскоязычной нью-йоркской газеты. Долларов на пятнадцать. Генис пошел выяснять недоразумение. Обратился к главному редактору. Тот укоризненно произнес:
- Ну что для вас пятнадцать долларов?.. А для нашей корпорации это солидные деньги.
Генис от потрясения извинился.
* * *
Генис и злодейство - две вещи несовместимые!
* * *
Загадочный религиозный деятель Лемкус говорил:
- Вы, Сергей, постоянно шутите надо мной. Высмеиваете мою религиозную и общественную деятельность. А вот незнакомые люди полностью мне доверяют.
* * *
Загадочный религиозный деятель Лемкус был еще и писателем. Как-то он написал:
"Розовый утренний закат напоминал грудь молоденькой девушки".
Говорю ему:
- Гриша, опомнись. Какой же закат по утрам?!
- Разве это важно? - откликнулся Лемкус.
* * *
Лемкус написал:
"Вдоль дороги росли кусты барышника..."
И еще:
"Он нахлобучил изящное соломенное канапе..."
* * *
У того же Лемкуса в одной заметке было сказано:
"Как замечательно говорил Иисус Христос - возлюби ближнего своего!"
Похвалил талантливого автора.
* * *
Знакомый режиссер поставил спектакль в Нью-Йорке. Если не ошибаюсь, "Сирано де Бержерак". Очень гордился своим достижением.
Я спросил Изю Шапиро:
- Ты видел спектакль? Много было народу?
Изя ответил:
- Сначала было мало. Пришли мы с женой, стало вдвое больше.
* * *
Изя Шапиро часто ездил в командировки по Америке. Оказавшись в незнакомом городе, первым делом искал телефонную книгу. Узнавал, сколько людей по фамилии Шапиро живет в этом городе. Если таковых было много, город Изе нравился. Если мало, Изю охватывала тревога. В одном техасском городке, представляясь хозяину фирмы, Изя Шапиро сказал:
- Я - Израиль Шапиро!
- Что это значит? - удивился хозяин.
* * *
Братьев Шапиро пригласили на ужин ветхозаветные армянские соседи. Все было очень чинно. Разговоры по большей части шли о величии армянской нации. О драматической истории армянского народа. Наконец хозяйка спросила:
- Не желаете ли по чашечке кофе?
Соломон Шапиро, желая быть изысканным, уточнил:
- Кофе по-турецки?
У хозяев вытянулись физиономии.
* * *
Изя Шапиро сказал про мою жену, возившуюся на кухне:
"И все-таки она вертится!..."
* * *
Звонит приятель Изе Шапиро:
- Слушай! У меня родился сын. Придумай имя - скромное, короткое, распространенное и запоминающееся.
Изя посоветовал:
- Назови его - Рекс.
* * *
Нью-Йорк. Магазин западногерманского кухонного и бытового оборудования. Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро:
- Рекомендую вот эти "гэс овенс" (газовые печки). В Мюнхине производятся отличные газовые печи.
- Знаю, слышал, - с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро.
* * *
Мать говорила про величественного и одновременно беззащитного Леву Халифа:
"Даже не верится, что еврей".
* * *
Лев Халиф - помесь тореадора с быком.
* * *
Одна знакомая поехала на дачу к Вознесенским. Было это в середине зимы. Жена Вознесенского, Зоя, встретила ее очень радушно. Хозяин не появился.
- Где же Андрей?
- Сидит в чулане. В дубленке на голое тело.
- С чего это вдруг?
- Из чулана вид хороший на дорогу. А к нам должны приехать западные журналисты. Андрюша и решил: как появится машина - дубленку в сторону! Выбежит на задний двор и будет обсыпаться снегом. Журналисты увидят - русский медведь купается в снегу. Колоритно и впечатляюще! Андрюша их заметит, смутится. Затем, прикрывая срам, убежит. А статьи в западных газетах будут начинаться так:
"Гениального русского поэта мы застали купающимся в снегу..."
Может, они даже сфотографируют его. Представляешь - бежит Андрюша с голым задом, а кругом российские снега.
* * *
Какой-то американский литературный клуб пригласил Андрея Вознесенского. Тот читал стихи. Затем говорил о перестройке. Предваряя чуть ли не каждое стихотворение, указывал:
"Тут упоминается мой друг Аллен Гинсберг, который присутствует в этом зале!"
Или:
"Тут упоминается Артур Миллер, который здесь присутствует!"
Или:
"Тут упоминается Норман Мейлер, который сидит в задних рядах!"
Кончились стихи. Начался серьезный политический разговор. Вознесенский предложил - спрашивайте. Задавайте вопросы.
Все молчат. Вопросов не задают.
Тот снова предлагает - задавайте вопросы. Тишина. Наконец поднимается бледный американский юноша. Вознесенский с готовностью к нему поворачивается:
- Прошу вас. Задавайте любые, самые острые вопросы. Я вам отвечу честно, смело и подробно.
Юноша поправил очки и тихо спросил:
- Простите, где именно сидит Норман Мейлер?
* * *
Приехал из Германии Войнович. Поселился в гостинице на Бродвее. Понадобилось ему сделать копии. Зашли они с женой в специальную контору. Протянули копировщику несколько страниц. Тот спрашивает:
- Ван оф ич? (Каждую по одной?)
Войнович говорит жене:
- Ирка, ты слышала? Он спросил: "Войнович?" Он меня узнал! Ты представляешь? Вот она популярность!
* * *
Молодой Андрей Седых употребил в газетной корреспонденции такой оборот:
"...Из храма вынесли огромный ПОРТРЕТ богородицы..."
* * *
Андрей Седых при встрече интересовался:
- Скажите, как поживает ваша жена? Она всегда такая бледная. Мы все за нее так переживаем. Как она?
Я отвечал:
- С тех пор, как вы ее уволили, она живет нормально.
* * *
Заболел старый писатель Родион Березов. Перенес тяжелую операцию. В русскоязычной газете появилось сообщение на эту тему. Заметка называлась:
"Состояние Родиона Березова".
* * *
Там же появилась информация:
"Случай на углу Бродвея и Четырнадцатой. Шестилетняя девочка, ехавшая на велосипеде СВАЛИЛАСЬ под мчавшийся автобус..."
В заметке чувствуется некоторое удовлетворение.
* * *
В той же газете:
"На юге Франции разбился пассажирский самолет. К СЧАСТЬЮ, из трехсот человек, летевших этим рейсом, погибло двенадцать!"
* * *
Рекламное объявление там же:
"За небольшие деньги имеете самое лучшее: аборт, противозачаточные таблетки, установление внематочной беременности!"
* * *
Траурное извещение:
"ПРЕЖДЕВРЕМЕННАЯ кончина Гарри Либмана".
* * *
Знаменитый артист Борис Сичкин жил в русской гостинице "Пайн" около Монтиселло. Как-то мы встретились на берегу озера. Я сказал:
- Мы с женой хотели бы к вам заехать.
- Отлично. Когда?
- Сегодня вечером. Только как мы вас найдем?
- Что значит - как вы меня найдете? В чем проблема?
- Да ведь отель, - говорю, - большой.
Сичкин еще больше поразился:
- Это как прийти в Мавзолей и спросить: "Где здесь находится Владимир Ильич Ленин?"
* * *
Сичкин попал в автомобильную катастрофу. Оказался в госпитале. Там его навестил сын Эмиль. И вот они стали прощаться. Эмиль наклонился, чтобы поцеловать отца. Боря ощутил легкий запах спиртного. Он сказал:
- Эмиль, ты выпил. Я расстраиваюсь, когда ты пьешь.
Сын начал оправдываться:
- Папа, я выпил один бокал шампанского.
Боря тихим голосом спросил:
- Что же ты праздновал, сынок?
* * *
Едем как-то в машине: Сичкин, Фима Берзон, жена Берзона - Алиса и я. Берзон - лопоухий, маленький и злобный. Алиса говорит Сичкину:
- Ответьте мне, Боря, как это женщины соглашаются работать в публичных домах? Обслуживают всех без разбора. Ведь это так негигиенично! И никакого удовольствия.
Сичкин перебил ее:
- Думаешь они так уж стараются? Всем отдаются с душой? Ну, первый клиент еще, может быть, туда-сюда. А остальные у них там идут, как Фима Берзон!
* * *
Лет тридцать назад Евтушенко приехал в Америку. Поселился в гостинице. Сидит раз в холле, ждет кого-то. Видит, к дверям направляется очень знакомый старик: борода, измятые штаны, армейская рубашка.
Несколько секунд Евтушенко был в шоку. Затем он понял, что это Хемингуей. Кинулся за ним. Но Хемингуей успел сесть в поджидавшее его такси.
- Какая досада, - сказал Евтушенко швейцару, - ведь это был Хемингуей! А я не сразу узнал его!
Швейцар ответил деликатно:
- Не расстраивайтесь. Мистер Хемингуей тоже не сразу узнал вас.
* * *
Рассказывают, что на каком-то собрании, перед отъездом за границу, Евтушенко возмущался:
- Меня будут спрашивать о деле Буковского. Снова мне отдуваться? Снова говно хлебать?!
Юнна Мориц посоветовала из зала:
- Раз в жизни объяви голодовку...
* * *
Юнна Мориц в Грузии. Заказывает стакан вина. Там плавают мухи.
Юнна жалуется торговцу-грузину. Грузин восклицает:
- Где мухи - там жизнь!
* * *
Алешковский рассказывал:
Эмигрант Фалькович вывез из России огромное количество сувениров. А вот обычной посуды не захватил. В результате семейство Фальковичей долго ело куриный бульон из палехских шкатулок.
* * *
Алешковский уверял:
- В Москве репетируется балет, где среди действующих лиц есть Крупская. Перед балериной, исполняющей эту роль, стоит нелегкая хореографическая задача. А именно, средствами пластики выразить базедову болезнь.
* * *
Томас Венцлова договаривался о своей университетской лекции. За одну я беру триста долларов. За вторую - двести пятьдесят. За третью - сто. Но эту, третью я вам не рекомендую.
* * *
В Нью-Йорке гостил поэт Соснора. Помнится, я, критикуя Америку, сказал ему:
- Здесь полно еды, одежды, развлечений и - никаких мыслей!
Соснора ответил:
- А в России, наоборот, сплошные мысли. Про еду, про одежду и про развлечения.* * *
Оказался в больнице. Диагноз - цирроз печени. Правда, в начальной стадии. Хотя она же, вроде бы, и конечная. После этого мои собутыльники по радио "Либерти" запели:
"Цирроз-воевода дозором
Обходит владенья свои..."* * *
Сцена в больнице. Меня везут на процедуру. На груди у меня лежит том Достоевского. Мне только что принесла его Нина Аловерт. Врач-американец спрашивает:
- - Что это за книга?
- Достоевский.
- "Идиот"?
- Нет, "Подросток".
- Таков обычай? - интересуется врач.
- Да, - говорю, - таков обычай. Русские писатели умирают с томом Достоевского на груди.
Американец спрашивает:
- Ноу Байбл? (Не Библия?)
- Нет, - говорю, - именно том Достоевского.
Американец посмотрел на меня с интересом.* * *
Когда выяснилось, что опухоль моя - не злокачественная, Лена сказала:
"Рак пятится назад..."
Соло на IBM
Часть 4
Лет двадцать пять назад я спас утопающего. Причем героизм мне так несвойственен, что я даже запомнил его фамилию - Сеппен. Эстонец Пауль Сеппен.
Произошло это на Черном море. Мы тогда жили в университетском спортлагере. Если не ошибаюсь, чуть западнее Судака.
И вот мы купались. И этот Сеппен начал тонуть. И я его вытащил на берег.
Тренер подошел ко мне и говорит:
- Я о тебе, Довлатов, скажу на вечерней поверке.
Я, помню, обрадовался. Мне тогда нравилась девушка по имени Люда, гимнастка. И не было повода с ней заговорить. А без повода я в те годы заговаривать с женщинами не умел.
И вдруг такая удача.
Стоим мы на вечерней поверке - человек шестьсот. То есть весь лагерь. Тренер говорит:
- Довлатов, шаг вперед!
Я выхожу. Все на меня смотрят. Люда в том числе.
Тренер говорит:
- Вот. Обратите внимание. Взгляните на этого человека. Плавает как утюг, а товарища спас!* * *
"Пока мама жива, я должна научиться готовить..."
* * *
Критик П. довольно маленького роста. Он спросил, когда мы познакомились, а это было тридцать лет назад:
- Ты, наверное, в баскетбол играешь?
- А ты, - говорю, - наверное, в кегли?* * *
Александр Глезер:
- Господа: как вам не стыдно?! Я борюсь с тоталитаризмом, а вы мне про долги напоминаете!* * *
В Союзе появилась рок-группа "Динозавры". А нашу "Свободу" продолжают глушить. (Запись сделана до 89-го года). Есть идея - глушить нас с помощью все тех же "Динозавров". Как говорится, волки сыты и овцы целы.
* * *
Что будет, если на радио "Либерти" придут советские войска?
Я думаю, все останется на своих местах. Где они возьмут такое количество новых халтурщиков? Сколько на это потребуется времени и денег?* * *
Наш сын Коля в детстве очень любил играть бабушкиной челюстью.
Челюсть была изготовлена американским врачом не по мерке. Мать ее забраковала. Пошла к отечественному дантисту Сене. Тот изготовил ей новую челюсть. А старую мать подарила внуку. Она стала Колиной любимой игрушкой.
Иногда я просыпался ночью от ужасной боли. Оказывалось, наш сынок забыл любимую игрушку в моей кровати.
* * *Мы купили дом в горах, недалеко от Янгсвилла. То есть в довольно глухой американской провинции. Кругом холмы, луга, озера.. Зайцы и олени дорогу перебегают. В общем, глушь.
Еду я как-то с женой в машине. Она вдруг говорит:
- Как странно! Ни одного чистильщика сапог!
Моя жена Лена - крупный специалист по унынию.* * *
Арьев:
"...Ночь, Техас, пустыня внемлет Богу..."
* * *
Оден говорил:
- Белые стихи? Это как играть в теннис без сетки.
* * *
Как-то беседовал Оден с Яновским, врачом и писателем. Яновский сказал:
- Я увольняюсь из клиники. После легализации абортов мне там нечего делать. Я убежденный противник абортов. Я не могу работать в клинике, где совершаются убийства.
Оден виновато произнес:
- I could.(Я бы мог).
* * *
К нам зашел музыковед Аркадий Штейн. У моей жены сидели две приятельницы. Штейну захотелось быть любезным.
- Леночка, - сказал он, - ты чудно выглядишь. Тем более - на фоне остальных.
* * *
Парамонов говорил о музыковеде Штейне:
- Вот, смотри. Гениальность, казалось бы, такая яркая вещь, а распознается не сразу. Убожество же из человека так и прет.
* * *
Алексей Лосев приехал в Дартмут. Стал преподавать в университете. Местные русские захотели встретиться с ним. Уговорили его прочесть им лекцию. Однако кто-то из новых знакомых предупредил Лосева:
- Тут есть один антисемит из первой эмиграции. Человек он невоздержанный и грубоватый. Старайтесь не давать ему повода для хамства. Не сосредоточивайтесь целиком на еврейской теме.
Началась лекция. Лосев говорил об Америке. О свободе. О своих американских впечатлениях. Про евреев - ни звука. В конце он сказал:
- Мы с женой купили дом. Сначала в этом доме было как-то неуютно. И вдруг не территории стал появляться зайчик. Он вспрыгивал на крыльцо. Бегал под окнами. Брал оставленную для него морковку...
Вдруг из последнего ряда донесся звонкий от сарказма голос:
- Что же было потом с этим зайчиком? Небось подстрелили и съели?!
* * *
Когда "Новый американец" окончательно превратился в еврейскую газету, там было запрещено упоминать свинину. Причем даже в материалах на сельскохозяйственные и экономические темы. Рекомендовалось заменять ее фаршированной щукой.
* * *
Меттер говорил презираемой им сотруднице:
- Я тебя выгоню и даже не получу удовольствия.
* * *
Дело происходило в газете "Новый американец". Рубин и Меттер страшно враждовали. Рубин обвинял Меттера в профнепригодности. (Не без основания). Я пытался быть миротворцем. Я внушал Рубину:
- Женя! Необходим компромисс. То есть система взаимных уступок ради общего дела.
Рубин отвечал:
- Я знаю, что такое компромисс. Мой компромисс таков. Меттер приползает на коленях из Джерси-Сити. Моет в редакции полы. Выносит мусор. Бегает за кофе. Тогда я его, может быть, и прощу.
* * *
Меттер называл Орлова:
"Толпа из одного человека".
* * *
У Бори Меттера в доме - полный комплект электронного оборудования. Явно не хватает электрического стула.
* * *
Орлова я, как говорится, раскусил. В Меттере же - разочаровался. Это совершенно разные вещи.
* * *
В "Капитанской дочке" не без сочувствия изображен Пугачев. Все равно, как если бы сейчас положительно обрисовали Берию. Это и есть - "милость к падшим".
* * *
Дело было лет пятнадцать назад. Судили некоего Лернера. Того самого Лернера, который в 69 году был знаменитым активистом расправы над Бродским. Судили его за что-то позорное. Кажется, за подделку орденских документов.
И вот объявлен приговор - четыре года.
И тогда произошло следующее. В зале присутствовал искусствовед Герасимов. Это был человек, пишущий стихи лишь в минуты абсолютной душевной гармонии. То есть очень редко. Услышав приговор, он встал. Сосредоточился. Затем отчетливо и громко выкрикнул:
"Бродский в Мичигане,
Лернер в Магадане!"
* * *
Двадцать пять лет назад вышел сборник Галчинского. Четыре стихотворения в нем перевел Иосиф Бродский.
Раздобыл я эту книжку. Встретил Бродского. Попросил его сделать автограф.
Иосиф вынул ручку и задумался. Потом он без напряжения сочинил экспромт:
"Двести восемь польских строчек
Дарит Сержу переводчик".
Я был польщен. На моих глазах было создано короткое изящное стихотворение.
Захожу вечером к Найману. Показываю книжечку и надпись. Найман достает свой экземпляр. На первой странице читаю:
"Двести восемь польских строчек
Дарит Толе переводчик".
У Евгения Рейна, в свою очередь, был экземпляр с надписью:
"Двести восемь польских строчек
Дарит Жене переводчик".
Все равно он гений.
* * *
Помню, Иосиф Бродский высказывался следующим образом:
- Ирония есть нисходящая метафора.
Я удивился:
- Что значит нисходящая метафора?
- Объясняю, - сказал Иосиф, - вот послушайте. "Ее глаза как бирюза" - это восходящая метафора. А "ее глаза как тормоза" - это нисходящая метафора.
* * *
Бродский перенес тяжелую операцию на сердце. Я навестил его в госпитале. Должен сказать, что Бродский меня и в нормальной обстановке подавляет. А тут я совсем растерялся.
Лежит Иосиф - бледный, чуть живой. Кругом аппаратура, провода и циферблаты.
И вот я произнес что-то совсем неуместное:
- Вы тут болеете, и зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов...
Действительно, что-то подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде было довольно решительным.
Вот я и сказал:
- Евтушенко выступил против колхозов...
Бродский еле слышно ответил:
- Если он против, я - за.
* * *
Разница между Кушнером и Бродским есть разница между печалью и тоской, страхом и ужасом. Печаль и страх - реакция на время. Тоска и ужас - реакция на вечность. Печаль и страх обращены вниз. Тоска и ужас - к небу.
* * *
Иосиф Бродский говорил мне:
- Вкус бывает только у портных.
* * *
Конечно, Бродским восхищаются на Западе. Конечно, Евтушенко вызывает недовольство, а Бродский - зависть и любовь. Однако недовольство Евтушенко гораздо значительнее по размерам, чем восхищение Бродским. Может, дело в том, что негативные эмоции принципиально сильнее?..
* * *
Когда горбачевская оттепель приобрела довольно-таки явные формы, Бродский сказал:
- Знаете, в чем тут опасность? Опасность в том, что Рейн может передумать жениться на итальянке.
* * *
Бродский говорил, что любит метафизику и сплетни. И добавлял:
"Что в принципе одно и то же".
* * *
Врачи запретили Бродскому курить. Это его очень тяготило. Он говорил:
- Выпить утром чашку кофе и не закурить?! Тогда и просыпаться незачем!
* * *
Шмаков говорил о Бродском:
- Мало того, что он гений. Он еще и весьма способный человек.
- Способный? Например, к чему?
- Да ко всему. К языкам, к автовождению, к спорту.
* * *
Иосиф Бродский любил повторять:
- Жизнь коротка и печальна. Ты заметил чем она вообще кончается?
* * *
Бродский обратился ко мне с довольно неожиданной просьбой:
- Зайдите в свою библиотеку на радио "Либерти". Сделайте копии оглавлений всех номеров журнала "Юность" за последние десять лет. Пришлите мне. Я это дело посмотрю и выберу, что там есть хорошего. И вы опять мне сделаете копии.
Я вошел в библиотеку. Взял сто двадцать (120!) номеров журнала "Юность". Скопировал все оглавления. Отослал все это Бродскому первым классом.
Жду. Проходит неделя. Вторая. Звоню ему:
- Бандероль мою получили?
- Ах да, получил.
- Ну и что же там интересного?
- Ничего.
* * *
Иосиф Бродский (на книге стихов, подаренной Михаилу Барышникову):
Пусть я - аид, а он - всего лишь - гой,
И профиль у него совсем другой,
И все же я не сделаю рукой
Того, что может сделать он ногой!"
* * *
О Бродском:
"Он не первый. Он, к сожалению, единственный".
* * *
У Бродского есть дружеский шарж на меня. По-моему чудный рисунок.
Я показал его своему американцу. Он сказал:
- У тебя нос другой.
- Значит надо, говорю, сделать пластическую операцию.
* * *
Помню, раздобыл я книгу Бродского 64 года. Уплатил как за библиографическую редкость приличные деньги. Долларов, если не ошибаюсь, пятьдесят. Сообщил об этом Иосифу. Слышу:
- А у меня такого сборника нет.
Я говорю:
- Хотите, подарю вам?
Иосиф удивился:
- Что же я с ним буду делать? Читать?!
* * *
Бродский:
- Долго я не верил, что по-английски можно сказать глупость.
* * *
Бродский о книге Ефремова:
- Как он решился перейти со второго абзаца на третий?!
* * *
Бахчаняна упрекали в формализме. Бахчанян оправдывался:
- А что если я на содержании у художественной формы?!
* * *
Реклама фирмы "Мейсис". Предложение Бахчаняна:
"Светит Мейсис, светит ясный!.."
* * *
Заговорили мы в одной эмигрантской компании про наших детей. Кто-то сказал:
- Наши дети становятся американцами. Они не читают по-русски. Это ужасно. Они не читают Достоевского. Как они смогут жить без Достоевского?
На что художник Бахчанян заметил:
- Пушкин жил, и ничего.
* * *
Бахчанян:
"Гласность вопиющего в пустыне".
* * *
Как-то раз я сказал Бахчаняну:
- У меня есть повесть "Компромисс". Хочу написать продолжение. Только заглавие все еще не придумал.
Бахчанян подсказал:
- "Компромиссис".* * *
Бахчанян предложил название для юмористического раздела в газете:
"Архипелаг Гуд Лак!"* * *
Шел разговор о голливудских стандартах. Вагрич Бахчанян успокаивал Игоря Гениса:
- Да что ты нервничаешь?! У тебя хороший женский рост.* * *
Бахчанян пришел на радио "Свобода". Тогда еще работали глушилки. Бахчанян предложил:
- Все это можно делать заранее. Сразу же записывать на пленку текст и рев. Представляете какая экономия народных денег!* * *
Бахчанян говорил, узнав, что я на диете:
- Довлатов худеет, не щадя живота своего.
загрузка