Бакинский Эдисон

                                       МИР-ТЕЙМУР

                     БАКИНСКИЙ ЭДИСОН

                                                     «Недостаточно  овладеть

                                                    премудростью,  нужно также

                                                    уметь пользоваться ею»

                                                                           Цицерон

     Среди самых красивых зданий Баку  подобных «Исмаилийе», достойное место в архитектуре города занимает  дом  Муртузы Мухтарова. Автор проекта – великолепный  архитектор Плошко. Дом выстроен как подарок-сказка в дар молодой жене, Елизавете  Тугановой – дочери известного  генерала царской армии, человека известного на всем Кавказе.

      Да и сама жизнь Муртузы Мухтарова – прекрасная иллюстрация того,  как сказку можно сделать былью. Сказочные прибыли нефтепромышленников не могли пройти мимо внимания очень трудолюбивого, сметливого, честолюбивого мальчика. О его способностях разговор будет особый, ниже  мы познакомимся с  его талантом инженера и человека, который «сделал сам себя», выбился в ряд известных личностей.

      Но вернусь к зданию, с которого начал статью. Дом, известный всем бакинцам как Дворец счастья, и был так задуман. Единственное здание на бывшей ул.Полухина, угол Караева, а сейчас (возвращенной, наконец!) улице им.М.Мухтарова  дворец с начала века привлекал взоры всех, кто приезжал в Баку.

      После свадьбы Муртуза  увозит свою жену в свадебное путешествие в Европу. Они посещают ряд городов южной и северной Италии. Неизгладимое впечатление на них обоих производит Венеция, особенно на Лизу. После возвращения  Муртуза выделяет средства на строительство фантастического дома-сказки. Плошко, будучи  одаренным, творческим человеком, прекрасно понимает заказчика и в краткие сроки разрабатывает проект, как нельзя лучше воплотивший мечты  заказчика о замке. Всего за один год (1911-1912) дворец готов.  За все время строительства Лиза не знала что спрятано за дерюгами, прикрывающие стройку. На торжественной церемонии присутствовал весь бомонд Баку. Дворец удался.  Это было явление, новое слово в архитектуре  всего Востока, да и Запада также. Дворец представлял собой гениальное сочетание  ранней готики с элементами так называемой «пламенеющей готики» 14 века  Франции, Флоренции, Венеции. Органичность такого творческого эксперимента, его жизнеспособность, а вернее способность  вызывать восхищение спустя почти сто лет, говорит о том, что опыт талантливого зодчего удался.

      Я думаю, что архитектура Баку  конца XIX-го  начала XX века еще ждет своего настоящего исследователя, профессионала, а самое главное, человека  горячо любящего свой город, свой Баку.

Дворец Муртузы Мухтарова оставил в моей  жизни неизгладимый след. Восемь лет я наблюдал боковой фасад, который был обращен к школе №26 (ныне школа им.Бюль-Бюля), где я учился. Разговор идет о 1953-1961 годах. Из-за этого дворца меня пересаживали подальше от окна. Глядеть постоянно в окно  на дворец  для меня было истинное  наслаждение, которое я, пусть пока неумело, но пытался передать на листочках в клеточку. Зарисовки безжалостно отбирались, плод 45 минут занятий творчеством, летели в клочьях в корзину рядом со столом учительницы. Но и этим дело не ограничивалось: делалась запись в дневнике и требование родителям явиться в школу. Таких записей: « на уроке вел себя плохо, не слушает урок, рассеян и невнимателен к учебному процессу и т.д.» было почти на каждом развороте кондуита сталинской школы.

       Но вернусь к человеку, сделавшему царский подарок своей супруге и нашему Баку. Перелистав не одну сотню страниц в поисках информации о Муртузе Мухтарове, я везде натыкался на шаблонные, избитые тексты. Ощущение было такое, что писал один человек под различными именами.  Многие заметили, что есть неточности в датах у Г.З.Тагиева, М.Нагиева,  Ш.Асадуллаеве. Все авторы, писавшие о Муртузе Мухтарове,   также деликатно обходили  этот вопрос.  Наконец,  роясь в архивах совсем по другому поводу, я наткнулся на воспоминания одного старого бакинца. Перепроверив по другим источникам,  с его помощью год рождения М.Мухтарова стал известен. Это 1857 год.

А сейчас мы вновь вернемся в … Амираджаны, в  поселок, уже давший такие имена как Шамси Асадуллаев (нефтепромышленник), Саттар Бахлул-заде(художник). Надеюсь, что в будущем Амираджаны еще удивят нас замечательными художниками, музыкантами, инженерами, как и другие  пригороды Баку.

     Проследим путь молодого человека. Она поразительно напоминает школу жизни Шамси Асадуллаева, как и сотен безвестных для нас мальчишек. Арба и  бесконечные  наматывания на колеса километров  от промысла к сборной цистерне. Я представляю  как приторно, до тошноты была знакома колея за месяцы, годы езды по проторенной дороге. Как укачивала вихляющая из стороны в сторону повозка. Муртуза так и остался бы на облучке арбы,  усердно стараясь и  уже дедушкой передавая скрипучую, тысячу раз ремонтируемую   арбу подросшему внуку.  И завертелось бы вновь колесо арбы, колесо судьбы, повторяя почти по трафарету жизнь деда для внука.  Но Муртузе была уготована иная судьба.  

     1872 год, Муртузе 15 лет и не думайте, что это возраст юнца. К этим годам у него за плечами опыт общения с хозяевами, подрядчиками, об инфантильности не может быть и речи.  Этот молодой, очень  внимательный  паренек привлекает к себе внимание многих. Он обладает неким тайным знанием, как будто внушенным извне специальным чутьем на поломку механизмов, нахождения причины и устранения неполадки.  При этом в ход идет все, что превращается в руках  паренька в запчасть. Это уже талант. Пространственное, инженерное мышление. Я часто встречал в отдаленных деревнях фантастически изобретательных «Кулибиных-Мамедовых». И не переставал удивляться точности и скорости мышления деревенского паренька. Таким был и Муртуза.  «Наездившись» на арбе, он пробует себя непосредственно на работах, связанных с черпанием нефти. Работа адская, за 12 часов работы человек выматывается до  состояния «деревянного чурбана». Мышцы уже не болят, все тело как одно полено, но надо работать. Черпать ведром нефть из колодца, выливать в желоб, который ведет к озеру. Ноги расползаются в глине с нефтью, ведро часто срывается из рук и тонет в колодце, приходится  тянуть, перебирать  скользкую веревку и доставать вновь это проклятое ведро с таким норовистым характером. Все тело в нефти,  и только струйки пота пробивают себе дорожки по черному лицу.  Жарко, хочется пить, но и вода с примесью нефти течет сквозь черно-нефтяные губы   и не утоляет жажду. Но надо работать. Здесь и зарплата повыше, чем у «арабачи», да  и в редких паузах-передышках  кое-что интересное можно услышать от людей бывалых – черпальщиков, тартальщиков. Эти разговоры, вскользь брошенные слова особенно жадно  ловит Муртуза.  Все это пригодится ему потом, а сейчас он наравне с взрослыми «вкалывает», и не увиливает ни от какой работы. И так почти 8 лет, до 1880 года. За это время он выбивается в бригадиры, становится своим и нужным, очень необходимым человеком.

      Помните, каких успехов добился Шамси Асадуллаев у Кокорева? В случае с Муртузой  Кокорев также замечает неординарного молодого человека и доверяет ему производственно-механические мастерские. Судьба, наконец, улыбнулась Муртузе. Все, что было до этого, было испытанием его терпения. Муртуза  оказался в своем мире - в царстве лебедок, шкивов, кривошипных механизмов, труб. В мире, который так хорошо ему знаком и любим. В кратчайшие сроки по всем  нефтепромыслам разносится весть о кудеснике, который может оживить любой двигатель. Проходит еще 10 лет. Слава о Муртузе, который словно видит сквозь землю на 1000 метров, слушает лебедку как концерт для органа с оркестром, гремит, перекатывается. О нем говорят, его ищут. Из его рук выходят совсем новые механизмы, приспособления. Если бы Муртуза только производил все, что изобретал, он стал бы одним из богатых людей своего времени и без нефтяных скважин. Но он набирает молодых, 14-15  летних ребят и их обучает в своих механических мастерских, предоставляя для их опытов полную свободу, не считаясь с потерями, неизбежными при экспериментах с механикой.  С ним консультируются немецкие, шведские, российские  инженеры и мастера по бурению, которые работают как приглашенные специалисты на других буровых. И он терпеливо объясняет, показывает, а где надо скидывает белоснежную сорочку и сам становится за тиски, стоит у закалочной печи, гнет, кует. Таков Муртуза и где ему не хватает слов, он восполняет этот пробел практическим уроком.  

      1890 год. Муртузе исполняется 33 года.  Он открывает свою контору по бурильному оборудованию. Мало открыть, надо же и завоевать себе место под солнцем.  И Муртуза занимает свое место. Он незаменим при бурении скважин в Раманах, Сураханах, Балаханах. Он  впервые вводит в строй завод по  производству нефтяного оборудования, строит современный барак с душем, тем самым, привлекая к себе все новых и новых специалистов. Слух о том, что у Муртузы платят больше, и работа чище и безопасна, а бараки лучше родного дома быстро разносится по всем нефтепромыслам.   Муртуза Мухтаров выпускает станки, оборудование, носящие имя  «Мухтаров» не только  для внутреннего рынка, но и для  России, Германии, Швеции, Италии. Он разъезжает по ближним и дальним странам, прекрасно знает весь Кавказ,  он везде желанный гость. Завод нефтяного оборудования  «Мухтаров» на Биби-Эйбате уже знают все, кто занимается нефтью.

     Наряду с рациональным умом, у Муртузы есть вера в сакральное, мистическое. Он несколько раз убеждается в  том, что пока рядом с ним белая кобыла, с той самой тяжелой поры, когда он был простым «арабачи», все дела будут в порядке. Его вера настолько сильна, что белая кобыла занимает особое место в его жизни. Она питается кишмишом, жареными бобами, ячмень для нее отборный. Одним словом, для этой кобылы-оберега Муртуза устроил райскую жизнь.

     Муртуза берется за  трудную задачу и блестяще решает ее – бурит скважину глубиной в 1100 метров! О его размахе и связях свидетельствует тот факт, что  оборудование, закупленное им до большевиков,  еще долго продолжало поступать на его имя, хотя заказчика уже не было  в живых. Но коммунисты аккуратно получали контейнеры из Германии,  Англии, Америки, им не принадлежавшие…

      В честь знакомства с генералом Тугановым, кстати, правоверным мусульманином, он строит во Владикавказе мечеть с парой минаретов. Аксакалы родного селения, прослышав об этом,  просят Муртуза построить мечеть в Амираджанах. Он строит прекрасную мечеть, которая и сегодня радует нас совершенством форм.

      Как-то в Беслане Муртуза обедал с другом. В то время в порядке вещей были летучие конные отряды «свободных джигитов». Одним из таких отрядов и командовал  Зарим-Хан,  позже казненный за бандитизм. При его  имени обычно все старались не попадаться  ни ему на глаза, ни его людям.  Славилась банда жестокостью. Когда на привокзальную площадь влетел авангард Зарим-Хана, Муртуза Мухтаров  продолжал обедать, как ни в чем не бывало.  Удивленные его смелостью или наглостью, смотря, как восприняли это  люди Зарим-Хана,  они хотели немедленно расстрелять  двух незнакомцев. Однако обстоятельный мужской разговор  с предводителем  сделали Муртузу и Зарим-Хана друзьями. После казни Зарим-Хана  Муртуза увозит его детей – сына и дочь, к себе в Баку, а позже отправляет их на учебу в Санкт-Петербург и полностью их содержит на большую пенсию. Мальчик становится агрономом, а девочка – врачом.

      Не могу не сказать о Кате-Фатьме Мухтаровой хотя бы пару строк. Муртуза, услышав  голос Катьки-шарманщицы,  решает помочь ей. Вдвоем с супругой они оформляют родительские права на  юную певунью и дают ей свою фамилию. Бакинская оперная студия  не раз рукоплескала Фатьме Мухтаровой. Еще одна судьба, поддержанная Муртузой в трудную минуту.

       Не имея никакого образования, Муртуза Мухтаров добился  своим самообразованием небывалых высот. Понимая,  что современный инженер без знания чертежей ничто, он нанимает лучших конструкторов и становится великолепным графическим дизайнером. Он выписывает научно-технические журналы из Европы, чтобы быть в курсе всех новинок. Рядом с ним трудится целый штат переводчиков,  и он жадно впитывает знания…

       Всем бакинцам известен «Дворец бракосочетания». Многие в нем услышали марш Мендельсона, скрепляющего брачный союз, новую жизнь. Но немногие знают, что под сводами дома, построенного  Мухтаровым для счастья Лизы, в конце 1920 года  прозвучали совсем другие  звуки. Обнаглевшее быдло в кожанках, верхом на конях, осмелилось ступить в парадное фойе дома Мухтарова. Незваных гостей встретил хозяин дома. Двустволка, заряженная картечью,  выстрелила дважды. Один раз в  красногвардейцев, другой выстрел был произведен в подбородок  самого хозяина.

     Он умер как жил. Без компромиссов, честно и открыто.