Слова, слова, слова....

Много слов на земле. Есть дневные слова -

В них весеннего неба сквозит синева.

Есть ночные слова, о которых мы днем

Вспоминаем с улыбкой и сладким стыдом.

 Вадим Шефнер.

Превый раз в жизни "нехорошее" слово я сказала лет в пять. Я не знала что оно нехорошее. Просто уронив что-то я воскликнула: "У, черт!"
 Впрочем я просто подражала старшим. Но мама была шокирована.
- Что ты сейчас сказала! Что за выражения в твоем возрасте! Чтоб я от тебя... - мама замешкалась, - до восьми, да до восьми лет никакого "черта" не слышала.
Я была послушным ребенком и честно ждала восьми лет, чтоб сказать заветное нехорошее слово.
Потом, став старше, я не могла понять, почему же я его не говорила без мамы, мама же говорить не запретила, а сказала, чтоб я не слышала.
Но маленькая была, глупая...
Но еще до восьми лет...
К нашему дому прибилась некая особа. Была она буфетцицей в вагоне-ресторане поезда Баку-Одесса, а в Одессе жила в одном дворе с маминой теткой. Узнав, что соседка часто бывает в Баку тетя Дора что-то послала и дала наш адрес. Её курьерша посылку доставила. Мы передали что-то в Одессу... Ну, и, бывая в Баку, дама (хм-м) стала к нам наведоваться. Звали ее Бэлла Бродская, но мои домашние назывыали ее "четыре Б" В частности после того, как придя к нам и застав моих папу и дядю увлеченно фотографирующих меня-первоклассницу в балетных пачках, специально сшитых к новогоднему выступлению в Доме Офицеров, Бэлла предложила фотографировать ее и загадочно добавила: " Я такие позы знаю!"

- Не сомневаюсь! - хором отреагировали братья.

Я, опять же маленькая еще, думала, считала, складывала и решила поделиться своими сомнениями с бабушкой.

- Я насчитала только три Б: Бэлла, Бродская, буфетчица, а почему все говорят четыре?

- И правда, - "удивилась" бабушка, - сама не знаю. Спрошу у папы.

Напрасно бабушка понадеялась на мой почемучный возраст, и что за другими вопросами я забуду про этот. Говорят, что волос долог, да память коротка. Это не про меня. Косы были почти до колен, но на мою память жаловались все. Кроме меня. Через неделю я вернулась к бабушке за результатами.

- Ой, я забыла совсем, но теперь спрошу, - пообещала бабушка.

На третий раз я разочаровано предложила, что спрошу сама. Так как бабушка не была уверена кому я могу задать этот вопрос, то сказала, что насколько она знает, так называют нехороших девочек, которые плохо себя ведут и совсем не хотят учиться. И тут, как рассказывала бабушка, я горько вздохнув заметила: "Ой, бабуля, у нас в классе столько Б!"

Бабушка с ужасом подумала, что я могу поделиться этим впечатлением с моими более продвинутыми одноклассниками и поспешила мне объяснить, что это ее версия, но так как при ней это слово никогда не говорят, то видимо его и говорить не стоит. Я ей поверила.

А вскоре у нас дома появились первые записи Высоцкого. Обладатели магнитофонов - это вообще были люди особенные, а у нас была кассета Окуджавы и кассета Высоцкого! Моим детям это уже не объяснить, для них, кажется, не существует подобного эксклюзива.

Народ валом валил послушать, а память, как я уже говорила, у меня была о-очень хорошая...

И вот ( правда мне уже кажется было 8 лет и я даже могла говорить неприличное слово черт) на дне рождении Мариниколавны, моей любимой Бабымаруси, меня спросили не почитаю ли я стихи. Вообще "демонстрировать" ребенка у нас дома считалось неприемлемым, если какой-то сумашедший не видит, что наше чудо самое умное и красивое, то нечего перед ним бисер метать, а те, кто и так знает - ну чего их мучить известными им самим с детства стихами, но тут кроме нашей семьи никого не было, а Бабамаруся очень любила, когда я читала Заходера.

- Я лучше спою, - предложила я.

Дедушка, правда, усомнился, что это будет лучше, но так как абсолютный музыкальный слух был в семье только у него, у остальных не было ни абсолютного, ни музыкального, то он всегда оставался в меньшинстве в нашей демократичной семье. И мое предложение прошло на ура.

Я с достоинством поклонилась публике и запела даже не стараясь сделать это музыкально вполне в соответсвии с оригиналом:

"Что же ты, зараза, бровь свою побрила?

Для чего надела, падла, синий свой берет?

И куда ты, стерва, лыжи навострила,

От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет"

Я же говорю, что память у меня была хорошая, так что допела я до конца.

Надо отдать должное выдержке моих домашних - мускул на лице ни у кого не дрогнул, но когда я допела, бабушка, продолжая улыбаться и кивать мне головой, сказала "железным" голосом:

- А кто будет еще при ней Высоцкого слушать...

Все эти истории научили меня только одному: своим детям я объясняла значение слов, и почему их не надо говорить особено при старших и женщинах. Сама я их так употреблять и не научилась. Папа-филолог с той же маниакальной настойчивостью, с которой некоторые мамы все дезинфицируют борясь с паразитами, боролся со словами-паразитами в моей речи, а так же требовал слова употреблять точно по значению, а не приводить "двоюродных братьев" Вот и говорила на "великом и могучем" не засоряя его пока не переехала в Штаты...

Но это совсем другая история(с)