АГУ, мехмат, 70-ые годы. (продолжение)

Экзамены

Экзамены – это не так смешно, как зачеты, потому что зачет сдал и все, а экзамен может быть вроде и сдал Но получил не то чего хотел...

И все-таки.

Был у нас такой очень важный для будущих математиков предмет как эстетика.

Забавно уже то, что мы регулярно ходили на занятия и внимательно слушали педагога. Он того стоил.

Вел у нас эстетику почасовик, то есть работал он в другом ВУЗе, а у нас был как бы по совместительству. Знакомство с ним началось с того, что в аудиторию вошел очень плотный, небольшого роста человек в костюме размера на два меньше, чем ему было бы надо, огляделся по сторонам, остановил взгляд на доске исписанной формулами ( перед этой парой у нас была лекция по физике) и жутко заикаясь проворчал: «Фу, как неэстетично!»

А Миша завороженно глядя на преподователя прошептал: «Манжеты...»

Я посмотрела на сильно торчащие из рукавов пиджака манжеты от рубашки и тоже замерла - они были разного цвета, одна манжета синяя, а другая черная. Как это удалось, мы так и не поняли.

Тем временем преподаватель встал за кафедрой и начал выкрикывать слова уперевшись руками в столешницу и закрыв глаза. Он очень сильно заикался, и, чтоб говорить внятно, ему приходилось таким образом «выталкивать» слова наружу. При этом он сильно плевался. До третьей парты включительно. Я сидела на шестой и относилась к этому явлению философски.

Педагог нам сразу поведал, что в жизни мы все проходим три этапа: первый – очарование, когда мы все считаем, что мы Гете или Наполеон; второй – разочарование, когда мы хотим умереть, потому что Гете из нас не получился; и, наконец, третий – успокоение, когда мы решаем, что хорошо, пусть я не Гете, пусть не Наполеон Бонапарт, зато из меня получился полезный член профсоюза. Потом он нам пересказал мопассановский Дом Телье, так и не объяснив какое отношение именно это произведение имеет к его курсу, затем пустился в воспоминания о своем однокурснике по философскому отделению МГУ, неком Рамизе, который был киргиз. Рифма Рамиз-киргиз его зачаровала, и он повторил ее несколько раз. Потом сказал, что Рамиз был поэт, а может быть сумашедший... Наверное все-таки поэт, потому что у него вышел сборник стихов... А возможно сумашедший, потому что в психиатрической лечебнице он тоже лежал... В общем, когда к концу двухчасовки преподаватель сказал, что желающие могут записаться в клуб любителей эстетики у кафедры собрался народ, ну я в том числе. Словосочетание «любитель эстетики» меня покорило.

Нас собрали через несколько дней, педагог раздал нам темы докладов, тема заседания была «Современность», как сейчас помню, мне досталась тема «Современность и человеческое достоинство», помню что писала о повести Рустама Ибрагимбекова «Забытый август», о верности, предательстве, одиночестве и, конечно, о своем любимом Сирано де Бержераке. Даже заканчивался доклад эффектно, что мол пусть меня не понимают, пусть кажется окружающим, что я одинока, но ко мне всегда придет поболтать бретер и задира, поэт и философ, непреклонный гордец Сирано де Бержерак. ( Думаю, что преподавателям кафедры философии в АзИ этот Сирано снился по ночам – человек пять с разных курсов и факультетов потом втюхивали этот доклад в качестве курсовой, хотя возможно преподваватели просто эти курсовые не читали, ведь не вернули же никому гневно работу)

Итак, заседание клуба прошло благополучно, все доклады были сделаны, было их много и когда мы в полночь все-таки покинули родную альма-матерь, староста клуба утешила нас, что ей по секрету наш лектор сказал, что все делавшие доклады на экзамене получат пять.

Подошла сессия, нас, бывших докладчиков, почти половина группы, и мы смогли настоять на расписании, чтоб эстетика была перед каким-то реально сложным экзаменом. Поэтому времени на эстетику, пятерка и так в кармане, я не тратила, мы с Мишей готовились к следующему, реальному экзамену. Пришли в этот день быстренько отделаться, попросили нечленов клуба подождать, пока преподаватель заполнит наши зачетки, и ввалилсь сразу все 8 человек. Педагог возмущенно сказал, чтоб осталось четверо, и чтоб они тянули свои билеты. Я в панике выскочила из аудитории. Остались наши железобетонные отличники, которые всегда и ко всему были готовы. Бедный Вова Стрекалов пытался на скорую руку в коридоре втолковать мне основные эстетические понятия, но тщетно. А тут еще открылась дверь и экзаменатор посмотрев на меня сказал: «Да заходите уже и берите билет!»

Первый вопрос у меня был «категории смешного». Все что я помнила, что это несоответсвие формы и содержания. Точка. А за столом сидит мальчик, который наплевав на обещания к экзамену готовился, все знает, излагает, но преподаватель морщится. Наконец, он говорит, что мол, так и быть, раз уж я обещал, то поставлю Вам пять, но Вы даже на твердую четверку не отвечаете.

Все сидят притихшие. А я думаю, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, и бросаюсь грудью на амразуру, а точнее к столу. И тут на меня нисходит вдохновение. Я упираюсь руками в стол, закрываю глаза и начинаю выкрикивать-выталкивать слова, правда плеваться не удается.

- Категории. Смешного, - вещаю я, - Это. Несоответсвие. Формы. И содержания. Вот возмем чеховскую Чайку. Это же комедия. Так определил сам Чехов. А что смешного – человек застрелился. Но это смешно! В этом красивом доме живут пустые люди! Это содержание не от этой формы!

- Дайте зачетку, - почти прослезился экзаменатор, -сразу видно, что Вы готовились. Блестяще!

Выйдя из аудитории я поделилась опытом с ожидающими: « Главное впасть в экстаз. Видимо это эстетично.»