Уходящий бакинец

   За свою короткую, но яркую жизнь талантливый художник Заур Алиев сумел постичь, понять и оставить после себя очень многое

Валентина РЕЗНИКОВА Баку

- А вот это его пластинки, - сказал Расим муаллим, бережно дотрагиваясь до виниловых дисков. - Он любил это слушать…

В комнате, где до 6 марта 1997 года жил талантливый художник Заур Алиев, все осталось, как и было при его жизни. Вот солнцезащитные очки, кубик Рубика, часы, открытки, значки, портмоне с визитками и купюрами 97-го года, тетради с конспектами, блокноты с заметками и… очень много художественных работ: законченных, в набросках, или, как говорят художники, – в почеркушках. Огромное наследие, требующее внимательного изучения, систематизации и переосмысления.

Зауру Алиеву было всего 26 лет, когда он так неожиданно покинул этот мир, своих любящих родителей, родственников и друзей. Хотя его жизнь была очень короткой, но очень насыщенной и яркой. Его ранние рисунки уже отличались хорошей композицией и уверенной твердой рукой. Они экспонировались на детских выставках в странах Европы, Америки и даже Африки (Конго, Ангола, Мали). Вот герои его любимых мультфильмов расположились в одном воздушном пространстве и умудряются сохранять некое дружеское единение, индивидуальность, настроение, характеры. А вот серия рисунков под общим названием «Батальные сцены», «Война». Поражают продуманность композиции, плотность рисунков, сюжет, выраженный в динамике конфликт и… пацифистский пафос звучания! Мальчик рисовал войну не потому, что она ему нравилась. А потому, что война – это трагедия, которая может причинить боль и страдание каждому. Даже самому храброму и сильному воину. Неважно - римский ли это легионер или политрук с пистолетом в руке, призывающий солдат на штурм врага… Война - это плохо. Но мужчина должен быть воином: сильным, ловким, мужественным. И при этом мудрым и гуманным. Ни в одной из его работ нет ни агрессии, ни крови, ни ужасов. Батальные сцены – это не гимн войне. Это гимн человеческому духу и его тренированному телу. В этом есть некий эллинистический подход, воспевающий гармонию духа и тела. Человек-воин должен быть непременно героем. Но не разрушителем. Об этом работы маленького Заура.

Наверное, это вполне закономерно, потому что в возрасте трех лет он впервые узнал, что такое каратэ. И очень увлекся этим. А было это так: его мама, Нигяр Пашазаде, языковед по специальности (польский, группа славянских языков), вела в то время группу вьетнамских студентов, изучающих русский язык. Понятно, что дополнительные индивидуальные занятия часто проходили на дому, где студенты имели удовольствие быть еще и накормленными. Трехлетний Заур всегда притягивал внимание и симпатии взрослых. Вьетнамцы также исключением не стали. Когда мальчик пожелал, чтобы его научили драться «как ниндзя», его честно предупредили, что все будет по-настоящему и жалеть никто его не будет. Мальчик учился всему на удивление быстро. И с этого времени в его жизнь вошел большой и неподдельный интерес не только к восточным единоборствам, но и к восточным философии, языкам, восточной культуре.

Заур в совершенстве знал вьетнамский и китайский языки. Умел читать, писать и переводить без словаря. Начал изучать корейский язык. Огромные толстые тетради в твердых обложках, испещренные его пояснительными текстами и иероглифами, остались лежать в его комнате. Он так и не успел завершить этот курс. Впрочем, как и массу других проектов. Например, по выпуску альбома «Виды старого Баку», по курсу преподавания техники в жанре графики и скульптуры, с которой его уже ждали в том году в Трабзоне (Турция). На шкафу сиротливо застыли многочисленные фигурки героев восточных единоборств, различных восточных философов, здесь же беседуют друг с другом его любимые персонажи – Шерлок Холмс и доктор Ватсон. И у каждой скульптуры – своя жизнь. Это непросто.

Точно переданные пластика и динамика человеческого тела, находящегося во взаимодействии с какой-то мыслью, открывающей простор жизненного пространства, каждая из скульптур – это целый сюжет: о жизни, личности, даже судьбе. Босоногий Брахмапутра, созерцающий собственную ладонь как мироздание - кто он? Разве мы знаем, каким он вообще был? Если был, конечно. У Заура он босоног и с четками в руках. Брахмапутра – сын бога Брахмы. Что подвигло его сойти в мир, забыв о себе? Быть может, это было чувство незаконченности, недостаточности собственного бытия. А может, звезды, мудрые светила, слишком таинственно и лукаво подмигивали ему каждую ночь, намекая, что негоже сыну Бога оставаться на месте, нужно следовать пути, открывать новые горизонты - ведь там столько неизведанного, нельзя гнушаться им. «Познающий неохотно вступает в воду не оттого, что она грязна, а оттого, что она мелка», - считал Брахмапутра».

У Заура Алиева была страсть – выписывать восточные изречения. Но не эрудиции ради. Мудрость предыдущих поколений, шедших по пути собственного совершенствования, была для него тем практическим наставлением, которое он направлял на организацию собственных мыслей по отношению к себе и окружающему миру. До сих пор среди всех этих скульптурных фигурок на подставке стоит небольшого формата картон, где его собственной рукой выписаны стихи, которые, видимо, были ему и девизом, и руководством к действию:
Осваивая устои, постигаешь нового суть.
Что старым слывет, что новым – время не обмануть.
Незамутненность духа через годы сумей пронести!
Кто пройдет безупречно до конца своего пути?..
А за всем этим – попытка найти и ощутить ту грань на стыке времен, которая позволяет каждому пройти свой путь, не начиная с нуля. Соединительное звено в цепи времен. И искал он его в вековой мудрости Востока, культуре, философии.

Его дядя Энвер Пашазаде рассказывал, с каким интересом и любовью он вникал в историю национальной культуры! В связи с этим у него была большая и светлая мечта – объединить художников всего мусульманского мира здесь в Баку. Объединить идеей о сохранении мира и жизни на планете. Этого он тоже не успел, увы. Но! Заур получил в 1990 году письмо из международной организации Гринпис от академика Александра Лакшина следующего содержания:
«Вы один из немногих людей, получивших просьбу лично поддержать Гринпис».
Он поддержал. Впрочем, его не надо было даже просить об этом. Заур внутренне был готов к этому. И давно.

Проблемы нарушенной гармонии между миром и человеком занимали его чрезвычайно. Стремительно появляется целая серия графических работ на эту тему.
Вот одна из них – «Наставление». На ней очень древний старец, с любовью взирающий на подползающего к его протянутым рукам карапуза. Вот она – мудрость человечества, которую наши предки с готовностью передавали из поколения в поколение, дабы сохранить и упрочить нравственные устои, призванные совершенствовать дух и мысль человечества.
А вот «Человек и природа»: дельфин и человек играют вместе в глубинах океана. Дельфин улыбается, держа во рту человеческую ладонь. Им хорошо вместе. Кажется, эти двое сумели вернуть утраченные с авестийских времен знания, доверие и понимание друг друга.
А вот работа без авторского названия. На листе дерева, похожего на человеческую ладонь, расположились мужчина и женщина. Они – неразделимы. И перед Всевышним такие, какими пришли в этот мир. Они не прикрыты одеждой, а потому лишены мусора тех условностей, которые умеют заслонять истину. Но они потеряны и растеряны: как хрупок и мал мир, которым они владеют! Как спасти эту колыбель человечества? Как? - рука мужчины, как и положено главному, взметнулась вверх, к небесам. Мольба и просьба о помощи? Крик, обращенный к человечеству?

Заур-художник и Заур-человек хотел говорить об этом со всем миром. Хотел быть услышанным. Поэтому так важен был для него этот творческий форум для художников мусульманского мира! Он верил, что мудрость, заложенная в исламе, сможет помочь людям найти утраченную гармонию. Верил. Надеялся. Мечтал. А теперь - остались работы, которые только частично отображают эту цель. Это графические работы, принимавшие участие в выставке, посвященной защите не только окружающей среды, но и ареала обитания человека, его биосферы. Впрочем, выставок в его жизни было столько, что он, наверное, даже привык к этому, как к обычному и даже обыденному явлению. Ведь выставлялся с детства! Имел многочисленные дипломы и награды… Да что там!

Он ведь был настолько разносторонен в своих интересах и одаренностях, что относился ко всему этому как явлению нормальному и обычному. С детства приученный к классической музыке и завсегдатай всех концертных программ в филармонии, спектаклей в Русском драматическом, в Театре оперы и балета, многочисленных и разнообразных выставок изобразительного искусства, художественных фильмов в кинотеатре «Вэтэн», он вполне органично, впитав все это, стал личностью такого уровня, которую при жизни-то мало кто сумел распознать. Конечно, и генетическая предрасположенность – ведь папа, Расим Алиев, архитектор, да и один из дедушек бы предрасположен к рисунку, хоть и не учился этому как ремеслу! - внесла свою лепту в индивидуальность Заура Алиева. Этого отрицать нельзя. И когда некоторые из иностранцев, видя его зрелые работы в Америке, а потом и в Париже, произносили: «Этот человек либо безумен, либо гений», - возможно, были не так уж и далеки от истины. Нам еще только предстоит разгадать это.

Но было в его жизни все-таки что-то мистическое. А может, это только на наш, непросвещенный взгляд так кажется?
Одного отрицать нельзя – он шел по тому пути, который предначертала ему судьба. Покупая книги о восточных единоборствах и философии, он, несомненно, продвинулся дальше, чем кто-то из простых смертных может предположить. Что нашел он на этом пути?
Вот умел оказывать людям помощь благодаря своим экстрасенсорным способностям. Но кто знает, какой энергетической концентрации требовали эти опыты?
Да, он иногда очень неохотно соглашался, если кто-то, зная о таких его возможностях, просил об этом. Иногда ему требовалось большое количество времени для того, чтобы сконцентрировать энергию и направить ее на исцеление страдающего человека...Он занимался восточными единоборствами и знал, что это значит – концентрация энергии.

А еще Заур обладал потрясающим чувством интуиции! К выходу книги его дяди Энвера Пашазаде «Три исчезнувших собора» он каким-то чудом сумел только по половине сохранившегося изображения мечети в Бибиэйбате восстановить все остальное. В том числе он предугадал, что рядом росло дерево! Как удивлены были в его окружении, когда через какое-то время это действительно подтвердилось!
То же самое произошло, когда необходимо было восстановить изображение Николаевского собора, взорванного большевиками в Баку в годы революции! Впрочем, он с детства был наделен какой-то особой чуткостью и чувствительностью. Папа – его первый учитель и наставник в обретении навыков мастерства в технике рисунка, заметив это, предлагал сыну постигать премудрости данного ремесла еще и тактильным методом, изучая расположение и группировку мышц на человеческом теле пальцами, рукой.
«Вот, потрогай вот эту мышцу на моей руке, - предлагал он сыну. - Чувствуешь, как она расположена? Вот и у этого человека она должна именно так располагаться…» Поэтому так осязаемо живы герои его произведений, так реалистичны и убедительны в выражении их человеческих эмоций, настроений и характеров!

Осталась серия незаконченных набросков в карандаше - «Классические танцы мира» и серия работ под названием «Христианство, ислам, иудаизм». Это не только высочайшая техника и безусловный талант молодого художника, но и глубокая философская мысль, тот самый эзопов язык, который позволяет художнику говорить с человечеством всего мира, сметая языковые преграды и географические границы.

…Заур был веселым, дружелюбным, жизнелюбивым и очень добрым мальчиком. Он учился в школе №6, и, наверное, многие одноклассники и учителя запомнили его именно таким. Он нес в мир свет и добро, но, видимо, взял на себя непосильную ношу ответственности за судьбы всего мира. Вот одна из его графических работ, где брошенный на колени человек – низвергнутый царь природы, застыл спиной к нам, между истиной мироздания и собственными прегрешениями, которые в виде огромной решетки закрывают ему путь. И как надежда на спасение – крохотная лестница в обход решетки. Выход всегда есть! Надо только суметь его найти! А иначе зачем же мы приходим в этот мир?

Он родился 28 марта 1970 года, а умер – 6 марта. Накануне он вдруг пришел в родительскую спальню и попросил разрешения лечь в постель между папой и мамой. Как в детстве, когда болел. Болел он и сейчас. И родители тоже болели. Оба. А утром ушел к себе в комнату и вдруг оттуда отчетливо произнес: «Пап, мам, простите меня, если я вас нечаянно обидел». Какого-то особенного значения этим словам никто не придал. Впрочем, соседи, навещавшие его тогда, рассказывают, что и у них он просил прощения. Друзьям, которые 28 марта собирались всей гурьбой завалиться к Алиевым в гости, он сказал, что это невозможно, потому что когда они позвонят, то им скажут, что Заура уже нет. Он заранее знал об этом. Интуиция? Предчувствие? Умение видеть сквозь время?

Он искал свой путь. И он нашел его. Почему таким коротким, хоть и очень ярким, был его путь – знает только Всевышний.
Мальчик ворвался в эту жизнь яркой звездочкой и, стремительно пролетев кометой под названием Творчество, унесся дальше – возможно, в горнии выси. Нам остались только память о нем и его работы, которые продолжают жить: его мыслями, его сердцем… И такое ощущение, что он просто вышел на время, чтобы встретиться со своими друзьями, потому что в его комнате, населенной им созданными героями, продолжается своя таинственная жизнь, где персонажи его работ продолжают жить своей жизнью. Жизнью - в ожидании своего мастера. Он ведь только ненадолго вышел, правда? И вот-вот может вернуться…
Подумалось так, когда его дядя протянул рисунок Заура и сказал: «Он называется «Уходящий бакинец». Взглянула и вздрогнула: фигура удаляющегося от нас мужчины совсем не напоминала Заура - такого высокого (рост – метр и семьдесят шесть сантиметров!) и физически развитого юноши! Совсем не напоминала! Но! Было в этом маленьком человеке, в спрятанном за спиной букете, неспешном шаге и легкомысленном помахивании тросточкой что-то такое, что защемило сердце, а в горле встал ком. А в памяти почему-то всплыли (совсем некстати!) пастернаковские строчки:
Я один, все тонет в фарисействе:
Жизнь прожить – не поле перейти!

Такая пронзительная и такая выразительная работа! Но, скорее всего, Заур там не один. Перед мысленным взором возникли вдруг булгаковские герои - Мастер и Понтий Пилат. Они продолжают свой разговор многие века…
Наверное, у Заура тоже есть свои собеседники там, на противоположном берегу Леты. Это его учителя-наставники, которые помогали ему своими трудами воспитывать дух и разум…

ссылка на источник