Ad Valorem ( Иону Дегену ) Часть III

Когда Гертруда вернулась домой, Штаубе уже спал. Она тихо прошла в спальню и легла в кровать. Муж не проснулся. Гертруда заснула почти мгновенно и проснулась поздно. Штаубе уже сидел в гостиной и просматривал утренние газеты. Она быстро умылась, оделась и начала готовить завтрак. – Извини, я, кажется, проспала. Привыкла поздно вставать, пока тебя не было, – как бы невзначай сказала Гертруда. – Не стоит извиняться, дорогая. Наоборот, это я виноват, что вчера не дождался тебя, – добродушно ответил Штаубе и добавил после небольшой паузы: – впрочем, ты вряд ли пожалела об этом. Гертруда вопросительно посмотрела на мужа. – Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Ничего особенного, дорогая. Просто я хотел сказать, что наш еврей прекрасно выглядит и, наверное, в такой же хорошей форме, как и раньше. А? – Я тебя не понимаю, Вальтер. Может быть, ты объяснишь, что означают твои слова? – Гертруда вспылила. – Успокойся, дорогая. Ты прекрасно знаешь, что они означают. Единственное, чего ты не знаешь – это то, что я это знаю. Допускаю, что для тебя это маленький сюрприз. Но жизнь полна сюрпризов, – философски заметил Штаубе. – Пожалуйста, перестань говорить загадками, – тон Гертруды уже не был таким вызывающим, в её голосе можно было уловить тревогу. Штаубе это заметил. – Если ты настаиваешь, дорогая. Видишь ли, жёнушка, я уже сказал тебе там в суде, что моё чудесное избавление от неприятностей было бы невозможно без твоей помощи. Скажу больше, я не уверен, что наш еврей дал бы такие полезные показания, не прояви ты в своё время… ну, что ли благородную самоотверженность. Разумеется, ты делала это ради меня, и я не могу упрекать тебя. Каждый из нас сделал максимум в той нелёгкой ситуации. Я спрятал его в своём доме, ну, а ты… – Что я? – не выдержала Гертруда. – Ну, а ты, дорогая, согрела его своей любовью. Всё это вместе дало прекрасный результат. И я благодарен тебе. Пожалуйста, не надо ничего отрицать. У меня есть веские доказательства, и представь – технические. – Твои подозрения абсурдны, Вальтер! О каких доказательствах ты говоришь? – Гертруда сделала слабую попытку защититься. Она знала о дьявольской изобретательности мужа, но не знала, с какой стороны последует удар. – Ну, хорошо, если ты продолжаешь настаивать, я должен показать тебе кое-что. – С этими словами Штаубе направился в свой кабинет и вынес оттуда маленькую чёрную коробочку, из которой торчала металлическая пружина, заканчивавшаяся горизонтальной пластинкой. – Вот это и есть мои доказательства, – сказал Штаубе, поставив коробочку на стол. – Ты говоришь загадками, – не сдавалась Гертруда. – Всё началось с того, моя дорогая, что однажды я перехватил твой неосторожный взгляд, брошенный на нашего еврея. Это был взгляд, который мне, как профессиональному психологу, кое-что сказал. Немного, но всё же достаточно, чтобы я начал думать об этом. И поскольку я привык находить точные ответы на любые вопросы, я решил таким же образом разрешить свои сомнения и на этот раз. С этого момента Штаубе начал говорить о себе в третьем лице. «Что сделал Вальтер? Вальтер попросил знакомого инженера из технического отдела криминальной полиции изготовить вот это устройство. Внутри коробочки установлены несколько портативных батареек. А вот здесь, как видишь, миниатюрная лампочка. Когда цепь замыкается, лампочка мгновенно перегорает. А вот эта пружина замыкает цепь только тогда, когда сжимается под определённым весом. Что делает Вальтер с этим чудесным прибором? Вальтер устанавливает его в спальне между кроватью и полом таким образом, что горизонтальная пластинка пружины упирается в матрац. Когда на кровати лежит один человек, цепь не замыкается. Но два человека уже создают необходимое давление на пружину. Она замыкает цепь и лампочка перегорает. Вальтер многократно проверяет это устройство с помощью собственного веса и совместного веса его и его верной жены». Штаубе всё больше входил во вкус и уже говорил в третьем лице не только о себе, но и о Гертруде. «Когда Вальтер убеждается, что гениальное изобретение работает безотказно, он каждый раз перед отъездом из дома устанавливает новую лампочку. И что же обнаруживает бедный Вальтер, возвращаясь в свой собственный дом после недолгого отсутствия? Он обнаруживает, что новая замечательная лампочка перегорела. И за каких-нибудь несколько месяцев Вальтер чуть было не разоряется на этих маленьких лампочках». С этими словами Штаубе вынул из кармана горсть перегоревших лампочек и рассыпал их на столе. Гертруда сидела, молча, с удивлением и растерянностью уставившись на этот нелепый прибор. – Мои бедные маленькие друзья, – Штаубе картинно обратился к лампочкам, – вы сгорели, выполняя свой долг. Вальтер вас никогда не забудет. Внезапно он повернулся к Гертруде: – Надеюсь, вчера в отеле «Хофбург» лампы не перегорели? – Штаубе громко расхохотался своей шутке. Не говоря ни слова, Гертруда встала, накинула пальто, взяла сумочку и быстро вышла из дома. Штаубе наблюдал за ней из окна. На улице она остановила такси. «Отель “Хофбург” – бросила она шофёру, – быстрее, пожалуйста». Подбежав к дежурному клерку, она спросила – у себя ли господин Бернштейн? Клерк ответил, что господин Бернштейн уехал в аэропорт около часа назад. Гертруда снова взяла такси и помчалась туда. «Посадка на рейс в Лондон уже закончилась», – сказала ей служащая в информации. Гертруда отдышалась, медленно подошла к ближайшему бару, села на высокий табурет и заказала коньяк. Что делать дальше, она не знала. Она призналась себе, что даже не знает, зачем сейчас снова захотела увидеть Якоба. Ведь вчера он решительно сказал, что это их последняя встреча. Что же заставило её примчаться в аэропорт? Должен же быть в этом какой-то смысл? Гертруда попыталась разобраться в своих поступках, но лишь ещё больше запутывалась. Ясно было только одно – с Вальтером её ничего теперь не связывает. Допив коньяк, она подошла к билетной кассе и узнала стоимость билета в Лондон. Затем взяла брошюру с расписанием полётов и стала рассеянно просматривать её. Никаких определённых планов у неё не было. Ей просто захотелось убедиться, что можно вот так легко купить билет, сесть в самолёт и через час оказаться в Лондоне. Эта мысль даже несколько успокоила её. «Жизнь полна сюрпризов» – вспомнила она слова Штаубе. И в этот момент Гертруда услышала объявление по радио: «Господин Якоб Бернштейн, пассажир рейса, вылетающего в Лондон, вас просят срочно подойти к посадочной стойке. Посадка уже закончилась. Повторяем, господин Якоб Бернштейн…» Гертруда заметалась по аэровокзалу. Неожиданно её внимание привлекла толпа около мужского туалета. С разных сторон туда спешили полицейские и медики. Гертруда интуитивно почувствовала, что это как-то связано с Якобом, и побежала туда. Она сразу же увидела его. Он выходил из туалета в сопровождении полицейского. Руки его были в крови, костюм то ли порван, то ли порезан. Как только дверной проём освободился, туда вбежали двое санитаров с носилками. Один из них сразу же выглянул обратно и позвал ещё двоих. Вчетвером они вынесли кого-то. У человека на носилках вместо глаз было кровавое месиво. Он громко стонал и пытался выплюнуть изо рта обломки зубов, но лишь захлёбывался кровавой слюной. Его лицо, вернее то, что от него осталось, показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, где видела его. Её внимание было целиком приковано к Якобу. Перед входом в аэровокзал уже стояли амбуланс и две полицейские машины. Около них собирались любопытные. Как только амбуланс в сопровождении полиции умчался, люди начали возвращаться в здание аэровокзала. Гертруда машинально пошла за ними, хотя делать ей там уже было нечего. Двое полицейских, шедших позади неё, обсуждали происшествие. – Похоже, попытка вооружённого ограбления в туалете, – сказал один из них. – Да, скорее всего, – согласился другой и добавил: – но грабителю явно не повезло. Полицейский был прав. Грабителю очень не повезло… Якоб стоял перед умывальником, когда заметил боковым зрением нож, блеснувший в зеркале у себя за спиной. Его реакция была мгновенной, доведённой до автоматизма много лет назад в школе джиу-джитсу, в Японии. Резкий нырок вниз и в сторону, с одновременным имитирующим падение поворотом лицом к нападавшему. Это заставило того нагнуться. И в ту же секунду указательный и средний пальцы Якоба вошли в его оба глаза, как нож в масло. Остальное было добиванием обезумевшего от боли противника. «Мастер Такэда Кано был бы доволен, удар по глазам его коронный приём» – подумал Якоб, глядя на двухметрового верзилу, который хрипел и корчился на полу. Услышав разговор полицейских, Гертруда вдруг вспомнила, где видела раньше этого человека на носилках. Однажды он приезжал к мужу и привозил какие-то документы. Штаубе называл его Курт. Шарфюрер Курт. Внезапно, осознав связь между событиями этого бурного дня, она замерла в оцепенении. Но шоковое состояние продолжалось недолго, уступив место привычному трезвому расчёту. «Ad valorem», – вспомнила Гертруда, и это всё расставило на свои места. Поспешный приезд в аэропорт уже не был таким бессмысленным, как всего полчаса назад. Поездка в Лондон перестала казаться чем-то нереальным, а вчерашняя встреча с Якобом – последней. Теперь она знала, что нужно делать, и решительно направилась в полицию аэропорта. Войдя в комнату дежурного, Гертруда заявила, что располагает информацией о человеке, совершившем нападение на пассажира в туалете. – Я слушаю вас, – сказал офицер и включил магнитофон. Дело Штаубе приняло новый оборот…