Живой город -3

Потомственный бездельник и задира, благородный Надеружо Хотипьян свято соблюдал семейные традиции, и потому тоже был тайным алкоголиком. Тем не менее, каждое утро он выходил из своего дома, и, размеренно дыша еще прохладным воздухом, совершал трехкилометровую прогулку для поддержания телесного здоровья. Сначала он шел по улице Упиццо, затем сворачивал на авенидо Ужраццо, и, пройдя тихим и тенистым переулком Уссаццо, выходил на площадь Первого Прикосновения и Последующего Грехопадения с величественным храмом Потери Невинности Всех Святых. Он очень любил рассматривать витражи этого храма в косых лучах утреннего солнца. Как благостны были лица святых в безгрешной юности. Как благородно преодолевали они первые греховные порывы и как божественно прекрасны были их лица после грехопадения. Два женских лица, две нежные луны, больше всего привлекали его внимание - скромнейшая Лоно да Вала и мягчайшая Поппа да Грудди. Постояв несколько минут и полюбовавшись безгрешными ликами великих грешников, он торопливым шагом шел домой, чтобы выпить первую чашечку кофе с первой рюмочкой коньяка. Возраст благородного бездельника был уже таков, что семейный клан, обеспокоенный его затянувшимся одиночеством и несколько разгульно - холостяцким времяпревождением, постепенно начинал выражать неодобрение и всячески намекать на необходимость женитьбы. Немногословный Надеружо Хотипьян, носящий в городе прозвище Трехбабмало, не имел ничего против женитьбы. Тем более что в последнее время городские игрища его интересовали гораздо меньше чем выпивка. Ему хотелось, конечно, и таких радостей, но все чаще он задумывался, что неплохо бы иметь их без долгих походов и шумных компаний, а дома, в промежутке между бокалами хорошего вина. Так что он был совсем не против того, чтобы привести в свое стойло молоденькую кобылку, свеженькую и необъезженную. Вот только где ее взять, если все городские невесты уже побывали в его постели, да не по одному разу, и, он был уверен, не только у него. Кроме того, действие воды япетского озера было таким, что надежды на верность будущей жены практически не оставалось. Близкий друг и верный собутыльник Обрыгато Коленни, которому Надеружо Хотипьян поведал о своих сомнениях, сначала довольно хрюкнул и поздравил приятеля со скорой женитьбой. Налив по второму бокалу он еще более радостно и более громогласно поздравил себя со скорым появлением новой любовницы. Третий тост он поднял, за "наконец-то ждущие тебя, дорогой Трехбабмало, ветвистые рога"... Кроме всего прочего, верный друг высказал весьма походившую на правду мысль, что столь нехарактерные для жителя Онкончиля мысли о необходимости супружеской верности, применительно только к жене Трехбабмало, связаны исключительно с малым потреблением воды. Поскольку дорогой холостяк уже давно исключил ее из рациона, заменяя вином, коньяком, виски и прочими напитками, резко снижающими эффективность озерной благости. Сначала холостяк, стоящий на распутье, хотел обидеться, но потом вспомнил, сколько раз жена друга, Распахнита Коленни, была благосклонна к нему, и понял, что долги будут отданы. Правда не им, поскольку и его кобылка в скором времени тоже начнет скакать по чужим конюшням и пофыркивать с другими жеребцами. Как и очень часто в жизни, решение нашлось на дне бутылки. Продолжая наливать и попивать коньяк, и не очень вслушиваясь во фривольные речи друга, все темы которых крутились вокруг скоро ожидаемых рогов и его настоятельного предложения быть первым в процессе наращивания этих костяных отростков, потенциальный рогоносец задумался, что не во всех городах царят столь свободные нравы. Всему виною япетская вода, и, значит женщина из другого города, никогда не пившая этой воды… Тут он вылил в себя остатки коньяка, швырнул пустую бутылку в стену, обнял и нежно поцеловал Обрыгато в лысинку, и жизнерадостно сказал: -Членожорка тебе в штаны полезет, а не рука моей жены. Не будет у меня рогов! ** Поздним вечером, поскрипывая рессорами и похрустывая привязанными друг на друге чемоданами, в город въехала карета с гербом на дверце. Кучер лихо осадил лошадей перед гостиницей и забежал внутрь. Занавеска на окне кареты чуть сдвинулась в сторону, некий господин осмотрел окрестности и что-то недовольно сказал, отвернувшись от окна. Из дверей гостиницы заполошно вылетел хозяин, широко распахнул дверь кареты и непрерывно кланяясь, стал благодарить высокого гостя за честь. Брезгливо прижимая надушенный платочек к носу, приезжий небрежно отмахнулся от хозяина. -Не надо титулов, милейший. Мы здесь инкогнито. Для вас и для всех - мы пгосто господин Завалю Наканапэ и госпожа Ублажу Втиши. Хозяин снова закланялся, мучительно зажевывая так и рвущиеся с губ титулы. Не часто в небогатой гостинице, пусть и претендующей на звание лучшей в Онкончиле, останавливаются столь высокие гости. -Догогая, тут такое амбге...- неожиданно жалобно протянул приезжий. -Мы сюда приехали не воздух нюхать, - сердито ответила дама, недовольно глядя на своего спутника. Несколько утомленные дорогой, странники потребовали две самые лучшие комнаты с ванной. Растерянный хозяин вынужден был признаться, что у него есть только один такой номер. После непродолжительного раздумья дама, решительно указала хозяину веером на часть чемоданов и сказала: -Отнесите вещи господина в комнаты с ванной и наполните ее водой. С сомнением посмотрев на хозяина, она уточнила: -Я прошу наполнить водой ванну, а не комнату. -Но, догогая, - начал, было, господин и мгновенно осекся, уловив разгневанный взгляд женщины. -Хогошо, хогошо, не будем спогить по пустякам... Когда постояльцы удалились в свои комнаты, хозяин, достойный Пузо Нэбритто, собрал своих работников на кухне и громким шепотом, поскольку слышимость в гостинице была очень хорошая, предупредил: -Ходить на цыпочках, говорить шепотом, исполнять все желания. Под дверью не подслушивать. Тут он замолчал, красноречиво посмотрел на статную девушку с хорошо заметными усами, и неожиданно добавил: -А что услышите интересного - тут же сообщать мне. Повар пожал плечами, он вообще не выходил из кухни, даже спал в закутке возле кладовки. Конюх, мало что понявший из энергичной речи хозяина, тяжело вздохнул и, что-то ворча под нос, продолжил свой путь с ведрами воды к номеру вновь прибывших. Только дочь хозяина, синьорина Межгрудэй Нэбритто, которая в семейном бизнесе помогала отцу в роли горничной, кастелянши и официантки, понимающе кивнула и подмигнула отцу. Поднявшись проверить все ли в порядке, и нет ли у гостей каких-либо претензий или дополнительных пожеланий, горничная обнаружила постояльцев в комнате, где поселился мужчина. Еще в коридоре она услышала недовольный голос мужчины: -Догогая, ну ты же знаешь, как я боюсь воды. -Но это же маленькая ванна, ты в ней с трудом помещаешься даже сидя. -А утонуть можно и сидя, - капризно сказал мужчина. Увидев горничную, дама кивнула на столик. Там лежала золотая монета. -Это вам, милочка. Как вы видите, мы по ряду причин путешествуем инкогнито, наши слуги приедут только завтра, и поэтому мне сегодня потребуется ваша помощь. -К вашим услугам, госпожа... Выслушав указания, горничная собралась бежать, чтобы подготовить все, необходимое придирчивой даме, но та остановила ее: -Скажите, милочка, ну и как ваша водичка, действительно помогает? И там все в порядке? - и аристократка взглядом брезгливо указала куда-то в область низа живота горничной. -Еще как, госпожа. Не пожалеете, - глупо хихикнула горничная и выбежала за дверь. -Ну что она сказала? - спросил мужчина, высунув голову из комнаты, где стояла деревянная лохань, гордо называемая ванной. -Что мы будем довольны. Сейчас же возвращайся в ванну, но и не особо рассиживайся. Мне бы тоже хотелось ею сегодня воспользоваться, пока не остыла вода. Утром горничная прибежала в комнату благородной гостьи раздернуть шторы, подать кофе в постель, помочь с переодеванием и постараться вытянуть из нее побольше столичных сплетен. Когда, переодевшись, затянувшись и зашнуровавшись, мадам дошла до дорожной сумочки с пудрой, румянами и духами, она решила, что на этом этапе обойдется сама и велела горничной пойти помочь ее спутнику. Полностью приведя себя в порядок, высокородная гостья, мурлыкая какую-то песенку, прошла несколько метров по коридору и вошла в номер своего спутника. Первое, что она увидела, был его тощий зад, дергающийся вверх и вниз, в обрамлении задранных и спутанных юбок горничной. Ее белые ноги в вязанных крестьянских разноцветно-полосатых гольфах, были задраны к потолку, а огромные груди, растекшиеся по кровати, дергались от каждого толчка. При этом мужчина постанывал тоненьким голоском, а его партнерша рычала на самых низких тонах. -Пгости, догогая - не могу остановиться, - исступленно прохрипел он, повернув голову к двери и пытаясь изобразить виноватую улыбку. -Не останавливайтесь, милорд, не останавливайтесь, - простонала горничная и вдруг издала низкий сладострастный рев, от которого завыли все окрестные собаки. Дернувшись еще несколько раз, рухнул на партнершу и господин Завалю Наканапэ. -Благодагю вас, мадемуазель. Вы были бесподобны, - галантно прошептал хозяин номера и обессилено перевалился на пустующее место на кровати. Горничная с видимым усилием запихнула свои грудищи в лиф, неспеша подтянула гольфы, пошарив ногами, влезла в сабо и, встав с кровати, без всякого смущения взглянула на даму, стоящую у порога: - Кажется, я выполнила все ваши указания – постель… -Даже с избытком, - нервно прервала ее госпожа Ублажу Втиши. -Ну, так уж вышло, - одергивая юбку спокойно сказала горничная. -Скорее, вошло, - ехидно заметила дама. Она подошла к столу, налила себе воды из хрустального графина, залпом выпила, и налила снова, оставив стакан на столике. –Но вернемся к делам. Моему спутнику ванна нужна три раза в день... Увидев округлившиеся глаза девушки, и неправильно поняв ее реакцию, дама высокомерно процедила: -Не беспокойтесь, дополнительный труд будет вознагражден по-царски. -Да что вы, госпожа. Я совсем не об этом – ну, натаскает воды конюх, не переломится. Я про то, как это на них скажется, - и кивнула в сторону своего недавнего кавалера, прихорашивающегося перед зеркалом. - Оне и так уже панталоны с трудом натягивают... Даже после того, что сейчас туточки было. На последней фразе девица ни мало не смутясь, направила указательный палец на гульфик, разрываемый изнутри хорошо видимым вожделением. Явно растерявшаяся, но старающаяся это скрыть столичная гостья, высокомерно произнесла: -Позволь, милочка, а какая связь между этим, - тут она изобразила двумя руками некий жест, будто огладила две дыни и нечто стоящее дыбом между ними, - и водой? -Ну, это…, - явно оторопела горничная. – А для чего все сюда приезжают? Чтобы, ну, етот, самый орган, ну, початок в штанах… Ой, простите, в кюлотах… Ну тот, которым девиц увлекают, часто и долго стоял… -Позвольте вам заметить, мадемуазель, что девиц увлекают языком, а тем, на что вы намекаете их ублажают, - непринужденно вступил в разговор господин Завалю Наканапэ. Он явно собирался развивать интересующую его тему, но его спутница рявкнула на него и запустила пустым стаканом, из которого уже успела выпить воду для успокоения нервов. Он непринужденно отклонился от летящего предмета и продолжил свой туалет. -Мы сюда приехали лечить "царскую болезнь" моего супруга, - строго сказала госпожа Ублажу Втиши. -Какую - какую? – не поняла горничная. -Геморрой, - высокомерно процедила высокородная госпожа. И бессердечная горничная принялась ржать. Громко, заливисто, вытирая слезы и хватаясь за живот. Окаменевшая гостья откровенно не знала как себя вести. Она глянула на мужа, а он сделал вид, что ничего не видит и не слышит. Отсмеявшись и вытерев слезы, горничная сочувственно произнесла: -Простите, милорды, но вас, как это, кажется, обманули. И коротко, коряво, но вполне доступно, объяснила гостям механизм воздействия воды япетского озера. Когда она закончила свою недлинную речь, госпожа Ублажу Втиши впала в крайнее возбуждение. Ну, маркиз, - задыхалась от ярости дама, стремительно бегала от двери к окну и обратно, - ну, маркиз Де Фекацио, ну, презренный Пипи Де Фекацио... Я представляю, как ты там валяешься от смеха... Ну, конечно же, небольшая добавка эротизма моему супругу - это как раз то, чего мне не хватало. Он же только и делает, что делит с дамами ложе, диван, письменный стол, карету... О Боже, где только я не заставала его с этими развратницами, благородными и простолюдинками, красавицами и страшилищами, любительницами развлечений и сугубыми профессионалками... Он, да позволено мне будет так грубо выразиться, осеменил почти всех женщин столицы... И только мне одной совершенно, ну совершенно не нужны его ласки. Она выпила еще один стакан воды, и вдруг задумалась: -О Боже, кажется все совсем не так… А ну, прочь, отсюда, негодяйка… Захлопывая за собой дверь, горничная успела заметить как когда-то холодная жена подлетела к своему мужу, резко развернула его к себе и не обращая внимание на его удивленно выпученные глаза, прилипла к губам, одной рукой расстегивая на нем рубашку, а второй уверенно залезая в гульфик…