Живой город-2

Большей частью странники прибывали в Онкончиль морем. Те несколько часов или несколько дней, что им довелось провести на судне, плохо действовали на большую часть прибывших. Оказавшись на твердой земле, они почти всегда начинали свое знакомство с Онкончилем в портовой таверне Предприимчивый хозяин, достойный Амойто Дополухер, всячески использовал их беспомощное состояние и безбожно взвинчивал цены. В свое оправдание он заявлял приятелям, улыбаясь в густые вислые усы: -Я вас умоляю. Если они набрали денег на посещение Япетского озера, то они мне сейчас заплатили не их последние гульдены. А то, что я разбавляю пиво водой - так они прямо с корабля начинают пить ту воду, которую уже хотели. И заметьте - своим, онкончильцам, я всегда наливаю из другой бочки. Нам этой воды хватает и без пива. Выпив пива, или лимонада (воду в чистом виде в таверне подавать считали ниже своего достоинства), и чуть привыкнув к неподвижности пола под ногами, гости выходили на площадь, откуда начинался изнурительный подъем к берегам озера. Сегодня каботажная пассажирская шхуна оставила на причале только одну пару. Чтимые Нудай и Нуна Сгорсошли, огляделись, узрели таверну и теперь расположились за столиком недалеко от входа. Мужчина, оглядывая прокопченные стены таверны, пил эль, а женщина, стыдливо опустив глаза и, не отводя взора от столешницы, наслаждалась лимонадом. Чуть отдохнув, они расплатились и вышли в город. Недалеко от таверны на площади журчал фонтанчик. Нуна подняла глаза на мужа и обреченно спросила: -Уже пить? -А как же, для чего приехали. Нуна припала к живительному источнику, сделала несколько глотков и, выпрямившись, глянула на мужа. -Ну как? – напряженно выдавил он из себя наболевший вопрос. -Уже хочу… -Как, так быстро? -Да нет же, - зардевшись ответствовала Нуна, и шепотом пояснила, - в туалет… ** На одной из городских площадей горделиво восседал на бронзовой лошади столь же бронзовый герой Спонисрал Великий. На мраморном постаменте темнела металлическая доска, с когда-то позолоченными буквами - "Великому воину и великому человеку от благодарных горожан". Значительность и торжественность постамента несколько принижал желтоватый цвет всех четырех углов и подозрительного вида лужа в точности под доской с посвящением. Его Честь, Господин Судья, высокородный Стоито Развночи, идя на службу, где предавался листанию старинных фолиантов и рассмотрению изысканных гравюр, поелику судебных тяжб было весьма немного, глянул на монумент и неодобрительно покачал головой: -Опять школяры струями постамент увлажняли? Семенящий рядом с ним его помощник и секретарь Взопулез Безвазилини, подобострастно ответил: - Что поделаешь, Ваша Честь, предрассудки живучи. Перед выпускными испытаниями всегда так. Мол, удачу приносит. Особливо – если впятером старый мрамор окропить. -В наше время другие приметы были, - осуждающе вздохнул судья. -Какие же? - заинтересовано спросил секретарь, знавший ответ наизусть. -Омовение в озере и посещение мадам Поли Оргазми. И результаты, поверь, были весьма высоки. -В испытаниях или в посещении? – привычно увел разговор в нужную сторону секретарь. -Во всем, - гордо выпятил тощую грудь Его Честь. ** По прибрежной дороге, обдуваемой легким бризом, в город вошел юноша, студиозус Онаньеро Дамневедал. Он шел не с целью испить водицы, чудеса творящей, а просто искал Жизненного Пути, знакомясь с нравами и обычаями городов и народов, кои аккуратно заносил в свитки, томимый честолюбивым желанием стать современным Марко Поло. Дойдя до городского фонтана, он устало расположился в его тени и прохладе, и обвел глазами окрестные дома. Вдова Ктеисса Креножуй, в быту чаще называемая мадам Кака, стоя у окна, ощутила сердечное томление под грустным взором этого молодого человека. Она тут же отправила служанку, Усоситу, вниз и наказала расспросить юношу, кто он, и ежели окажется, что благородных кровей, то пригласить в дом. А, ежели, простолюдин – но на кухню, и она туда в скорости сама придет. Усосита, вихляя роскошным задом, подошла к юноше и без церемоний спросила – где он больше любит осчастливливать дам. Ежели на сеновале – то пущай назовется простолюдином, а ежели на роскошной кровати, пущай скажет, что благородных кровей. На что вьюношь, зардевшись, сказал, что он хоть и благородных кровей, но с дамами еще дела как-то не имел. -Тады, госпожа вас приглашает в гостиную, - мрачно произнесла Усосита, и пошла в дом, взглядом и вихлянием крупа маня студиозуса. "Опять повезло старой давалке. Экий господинчик. Такой, распробовав, неделю с нее не слезет. Где б мне такого найти? Мой-то, Нестоит Соси, совсем на меня внимания не обращает, скот", - думала Усосита по дороге домой. Студиозус радостно принял приглашение. Тираду Усоситы он отнес к невежеству прислуги, полагая, что приглашен для великосветской беседы на темы морали, литературы и живописи, чему очень обрадовался. И по дороге к дому уже составлял в уме то, что занесет в свои свитки под заголовком "Высоконравственные беседы в благородном доме Онкончиля". Вдова встретила его в гостиной, около накрытого стола. Голодный студиозус невольно гулко сглотнул слюну, увидев изысканные яства. Сама дама тоже возбудила его любопытство. Достаточно молодая, весьма привлекательная, пряча с томные очи за дорогим веером, вдова сделал приглашающий жест в сторону стола, и произнесла низким, вызвавшим вибрацию в стыдливо игнорируемых студиозусом органах: -Позволено будет скромной вдове пригласить уставшего странника к столу, - и коварно улыбнувшись, добавила, - пока… Знакомый с нравами высокородных семей, студиозус отвесил изящный поклон, назвал свое имя и предложил даме руку, дабы сопроводить ее к столу. И вздрогнул, прикоснувшись в жаркой и сухой коже руки вдовы. Он, болезный, еще не знал и не догадывался, что, нахлебавшись воды из общественной поилки на площади, вступил на скользкую дорогу Эротического Пути… Они расположились за столом, и приступили к трапезе. Увлеченный поглощением изысканных блюд, и запивая их водой, поскольку непривычен был к вину, Онаньеро поначалу не заметил, что все время касается локтя хозяйки. А потом почувствовал, что и ее бедро непостижимым образом прижимается к его бедру. А чуть позже, покраснел, ощутив, как шаловливая рука вдовы оказалась на его колене. Он неосмотрительно выпил еще бокал воды, и подумал, что движение ее руки вверх по его ноге уж очень медленно. Перехватив инициативу, он сам, в глубине души поражаясь собственной смелости, положил руку на колено вдовы и ощутил, как она радостно вздохнула и раздвинула ноги. -Какой жаркий день, - промурлыкала хозяйка, непостижимо легко вскидывая ножку на колено студиозуса. - Так и хочется избавиться от всех одежд. -О, да, - удивляясь сам себе, пробормотал студиозус, чувствуя, что оказаться без одежд рядом с обнаженной хозяйкой – это предел его мечтаний. Через несколько минут, путаясь в завязках, кнопках и шнурках, призвав на помощь всю свою сметливость, он одолел чудище, под названием "дамское одеяние" и узрел то, что до этого благородная дама демонстрировала всего десятку - другому мужчин Онкончиля. Непостижимым образом оказавшись под альковом неоглядной кровати, путник погрузился в изучение хозяйки. Он ее пробовал на ощупь, на вкус, изыскивал самые удобные позиции для этого, и замирал от непрерывного восторга источаемого дамой, как телесно, так воплями, гулко разносящимися по дому. Ближе к вечеру, стыдливо поглаживая влажную поросль вдовы, истрепанную в процессе постельных слияний, и чувствуя, как ему трудно оторвать свои губы от этого чуть колючего Эдемского сада, он пробормотал изнеможенно: -А нельзя ли попросить у вас стакан воды, дорогая. На что вдова, с трудом выплывая из сладкой неги, сказала: -Пожалуй, вода вам будет сейчас совсем не к месту. Я уж совершенно обессилила. Только вино, мой гроссоэбитто….