Смеяться право не грешно...

Недавние споры и разговоры об уместности смеха на похоронах как будто приоткрыли шкатулочку (не путать с ящиком Пандоры) и посыпались оттуда бусинки вомпоминаний, соображений... Все разные, разнокалиберные. Как их вместе собрать, что получится? И все-таки попробую... В 1984 году скоропостижно скончался Матвей Самсонович Левинтон. Из тех, кто постарше меня на сайте, может быть кто-то помнит полного и добродушного капитана КВН МОЛМИ, Первого Меда. Матвей Самсонович был одним из самых умных, добрых и отзывчивых людей, которых я встречала в жизни, и самым остроумным. Это признавали сами КВНщики. Он был именно остроумным человеком, а не шутильщиком. Сочетание ума и доброты и порождает удивительное качество – мудрость. Мы все знали, что у Матвея Самсоновича больное сердце. Все знали, что ему противопоказана его работа реаниматора. К этому времени его уже приняли в Союз Писателей, секция драматургов, и он мог бы не работать, но продолжал дежурить в больнице. Последний раз я его видела дней за пять до смерти, через день я улетала домой в Баку, мы с папой сидели у него в гостях, он читал нам свои последние вещи... Помню потрясло приветствие написанное к 100-летию Училища Медсестер, бывшие Курсы Сестер Милосердия. Оно было совсем несмешным, но очень остроумным и трогательным. Я тогда спросила почему Матвей не бросает медицину совсем, а он протянул мне свои ладони и сказал (запомнила дословно): - Я умею этими руками спасать людям жизнь. Я не могу себе позволить этого не делать. Родители были еще в Москве. Я металась совершенно оглушенная этой смертью. И тут позвонил Леня Вайнштеин, я сказала ему что умер Матвей Самсонович, и как будто лопнулу тетива: я говорила и говорила о нем, вспоминала что он писал мне на день рожденья, как ходили в театр, как он скармливал мне арбуз, который сам очень любил, как подтрунивал над близкими и как приятно было что и надо мной, значит я – своя... Леня слушал, а потом сказал: - Я тебе могу только завидовать, ты знала его лучше меня, тебе повезло. Ты теперь будешь помнить много доброго, веселого и хорошего, а я этого и не знал. Родители вернулись через пару недель. А потом позвонил мой дядя и рассказал, что на 40 днях пели песню, которую написал один из бывших КВН-щиков о Матвее « Все дальше уходит от нас Капитан» и очень много смеялись, но это было не оскобительно, не кощунственно – это вправду был салют в честь ушедшего Капитана. До сих пор в годовщину смерти у Левинтонов собирается народ, люди смеются и шутят, так как это любил Матвей Самсонович... А через 10 лет не стало и Лени Вайнштейна. И опять я узнала об этом по телефону и была далеко. Я не хотела и не могла поверить... На мой крик прибежала дочь, ей было всего 7 лет - Одевайся и пойдем гулять, - скомандовала она вполне по-взрослому - мы будем идти, а ты будешь рассказывать мне про Леню веселые и добрые истории, мы будем думать о нем и улыбаться. Он бы не хотел, чтоб кто-то плакал, он всегда смеялся сам. Ребенок хорошо запомнил Леню за те немногие разы их общения. Еще через год в Театре Русской Драмы усторили капустник посвященный 50-летию Лени Вайнштейна. Люди выходили на сцену по очереди, вспоминали его шутки и розыгрыши и поднимали тосты за хорошего друга, доброго человека, веселого собеседника... Зал гремел от хохота, и это была законная дань благодарных зрителей и друзей. И вот еще, хотя мне кажется, что я уже об этом писала. В Баку летом приехал из Москвы мой кузен, бывший бакинец, привез свою жену-москвичку показать ей город и семью, ну а ее, соответственно нам. Они пришли в гости, папа стал подшучивать над племянником, что хорошо еще лето, половина родни в отпусках и отъездах, а то бы им мало не показалось, один только дядя Б. чего стоит... - Когда ты его последний раз видел? – спросила пришедшая с молодыми моя тетя, мама кузена. - Тогда же, когда и ты, на похоронах дяди М. - Это когда... Я ушла в кухню, все казусы с этих похорон я уже слышала неоднократно, а надо было варить кофе. Из гостиной раздавались взрывы хохота и периодическое «А помнишь еще» Когда я вернулась с кофе к столу, диспозиция была следующая: все, кроме приезжой, умирали со смеху, а моя тетя пихала папу локтем в бок и говорила: - Ты расскажи, как хоронили тетю Л., на тех похоронах еще смешнее было... Новая родственница смотрела на это с ужасом в глазах. Я поставила кофе на стол и, как самая спокойная, объяснила: - Светочка, не пугайся! Они нормальные. Но, действительно, было смешно. Дело в том что эта тетя умерла в возрасте ста с небольшим. Уже ее племянники были не в состоянии придти на похороны и делегировали своих детей. По счастью похороны случаются не очень часто, хотя клан огромный, и люди давно не виделись, соскучились и стояли на улице болтали о том, о сем, рассказывали какие-то байки... Короче так увлеклись, что в результате какая-то соседка тронула моего папу за локоть ( он шляпу носил еще со студенческих лет, а к 40-ка отпустил бороду, поэтому выглядел самым серьезным и солидным) и извиняющимся голосом сказала: «Простите, но если Вы на похороны, то покойница уже за углом» И эта манифестация трусцой кинулась догонять гроб, который они и не заметили как пронесли мимо. Когда-то после открытия гастролей Еврейского Камерного Театра, мой дядя Абик подвел папу и меня познакомиться с Юрием Шерлингом. Я рассыпалась в восторгах. А папа сказал: - Если у меня и были бы сомнения в национальности моей дочери, сегодня она их развеяла: как порядочная еврейская женщина, она рыдала в зале. Шерлинг кивнул: - Ну да, мы найдем чему улыбнуться на похоронах, но обязательно расплачемся на свадьбе! Такое вот у меня получается ожерелье, но есть еще и браслетик... Опять КВН. Участники команды с досадой говорят, что опять по бакинцам проехались, опять подколки в наш адрес... - Вот и хорошо! – радуется Юлий Гусман – Пусть ругают! Главное, чтоб не молчали, мы должны быть на слуху! Или вот... Студенческий театр АЗИНЕФТЕХИМа. Тяжелая репетиция, спектакль на выпуске, но до конца не клеется что-то... И тут на сцену поднимается Эмик Маргулис. Несмотря на некий дефект дикции и не слишком сценическую внешность исполнитель только главных ролей, уж такой артистизм и темперамент. - Джаннета Алибековна, а когда мы самое главное начнем репетировать? - Что еще? – уставшим голосом спрашивает Джана. - Разумеется поклоны. Надо же красиво уйти со сцены! Мы и вправду всегда репетировали поклоны, потому что прав был Эмиль: со сцены надо уйти красиво и элегантно, дав достаточно времени благодарным зрителям аплодисментами выразить свои чувства. Жаль в жизни нам бывает не дано переиграть или отрепетировать уход заранее. - Представляешь, какой бы капустник Гриша бы устроил из своих похорон? О это было бы шоу! – сказала жена, вернее уже вдова Григория Гурвича, воссоздателя театра-кабаре Летучая Мышь и автора всех ВТОщных капустников того времени... Хватит ли сил у моих близких улыбнуться и отпустить светло и изящно? Хватит ли поводов улыбнуться и вспомнить доброе и веселое? Очень надеюсь и стараюсь. Любой смех лучше забвения. А по мне так и лучше слез. И уж точно лучше лицемерия и ханжества.