Цифровые зеркалки, как стимул идиократии

Автор Андрей Шипилов Предисловие Когда-то еще в прошлом веке, разработать и выпустить хороший объектив было очень непростым делом. Один только расчет оптической схемы занимал годы и состоял из великого множества последовательных иттераций и экспериментов. Да и изготовить рассчитанное было очень непросто. Варка оптического стекла по предсказуемости сопоставима с шаманским камланием, и по некоторым его сортам выход пригодного материала с заданными характеристиками составлял 0,5–1,5%. Соответственно хороший объектив стоил дороже хорошего фотоаппарата. Много дороже. С тех пор прошло много лет. Современные методики компьютерного расчета оптики свели весь процесс разработки объектива к одной операции «посидеть некоторое время возле компьютера, пока он считает». Место сложных оптических схем из линз дорогущего стекла заняли «несферические оптические элементы», которые штампуются роботом за 0,5 сек из оптического пластика с высоким постоянством и однородностью оптических характеристик. Хотя на массовом уровне в сознании массового фотолюбителя по прежнему внедрено «пластиковый объектив — плохо, а стекляный объектив — хорошо», реальность такова, что чем дороже и качественнее объектив, тем выше вероятность встретить внутри у него пластик — стекло уже не обеспечивает нужных характеристик. Снаружи по прежнему — стекла — чтобы не царапалось, а вот внутри — «линзы Френеля, асферические элементы, элементы с низкой дисперсией», за всеми этими мудреными словами почти всегда, за редким исключением встречается именно прозрачная оптическая пластмасса. Короче говоря ничего суперсложного, никаких супертайн, никакого шаманства при производстве современных объективов не осталось и в помине. Квалифицированного ручного труда — тоже. На китайских заводах объективы шлепаются китайскими же роботами. А квалификация немногочисленного китайского персонала сводится к простой выучке: не ковыряться в носу, не плеваться, не сморкаться в «чистом цехе». То есть нет делать всего того, что всегда делают все китайские рабочие на всех прочих китайских заводах. Себестоимость любого современного супер-пупер объектива лишь ненамного превышает стоимость сырья, из которого он сделан. То есть на пару порядков ниже, чем в прошлом веке. А вот цена, по которой он продается конечному покупателю, осталась прежней или даже выросла. Соответственно, сейчас от продажи одного «продвинутого» объектива производитель получает доход больший, чем от продажи десятка «продвинутых» камер. Собственно говоря, грандам отрасли максимально выгодно было бы даже не продавать «тушки» зеркалок, а раздавать их даром, чтобы стимулировать покупку оптики для этих тушек. Что собственно уже почти и происходит. Рынок медленно но верно движется в этом направлении. Перед нами разворачивается одна из самых грандиозных афер XXI века под названием «Цифровая зеркалка». А все начиналось прекрасно Если современного продвинутого фотолюбителя разбудить среди ночи и спросить: «Какие преимущества у зеркальной камеры?», он не задумываясь отбарабанит «Возможность менять оптику, малошумящая большая матрица, быстрая фокусировка…». Он даже не задумается над тем, что все эти преимущества не имеют никакого отношения к зеркальной системе. Крупную малошумящую матрицу можно поставить на камеру любой системы, для сменной оптики не нужно никакого зеркала, а быстрый метод фазовой фокусировки еще и в пленочную эпоху использовался не только на зеркалках. Все это можно было бы реализовать и без зеркальной системы. Так, собственно, изначально и задумывалось. Мало кто уже сейчас помнит, что стандарт оптики 4/3 от фирмы Olympus изначально разрабатывался именно для таких, незеркальных цифровых камер со сменной оптикой. Я даже видел прототип такой камеры, когда в начале века ездил в гости к Olympus в составе корпуса журналистов. Эта камера-мечта до сих пор снится мне во сне. Но что было делать с огромным парком дорогостоящей «зеркальной» оптики, которая накопилась на руках фотографов? Выбросить все это? Чтобы как-то сгладить переходный период фотогранды в 90-х начали выпускать зеркальные варианты цифровиков со стандартом старой, нецифровой оптики. Немного, по 1 новой модели в год, а то и раз в два года, с очень невысокими характеристиками. Было нормой иметь в номенклатуре 5–6 мегапиксельные карманные компакты и 3 мегапиксельную зеркалку. На зеркалки ставка не делалась. Пока, где-то на переломе веков финансисты не сделали свои расчеты. Оказалось, что самой выгодной статьей доходов оказался не выпуск современной цифровой фотоаппаратуры, а продажа оптики для старых пленочных стандартов. Просто потому, что к тому времени себестоимость ее производства упала ниже плинтуса. В глазах акционеров замелькали счетчики. Структура бизнеса была перестроена. Новые разработки пустили по боку. Зачем тратить деньги, когда можно завалить рынок дешевыми пластиковыми «тушками», лишь бы к ним покупали архивыгодную оптику. Профи за 600 баксов Пластиковые зеркалки пошли в народ на фоне массированного пиара, суть которого сводилась к следующему: «Профессиональная зеркальная камера стала доступна по цене, теперь и ты тоже можешь стать профессионалом фотографии». Посыл стать профессионалом всего за 600 баксов упал на благоприятную почву, особенно в России, где народ всегда стремился фотографировать не абы как, а основательно, профессионально и художественно. Зеркальные тушки раскупались как пирожки. Правда у тех, кто переходил на дешевую зеркалку с продвинутых топовых, незеркальных моделей возникало смутное ощущение, что их надули. Нет, безусловно, у новоиспеченных зеркалок были свои преимущества, самым наглядным из которых был низкий шум, за счет большого размера матрицы (чтобы можно было использовать хоть как-то старую пленочную оптику). Но в остальном… Оказывалось, что штатный объектив и по диапазону и по качеству оказывался далеко позади суперзума какой-нибудь «восемьсот двадцать восьмой соньки». Чтобы получить зум с таким же диапазоном, приходилось выкладывать еще одну стоимость камеры, а чтобы получить зум с таким же диапазоном и таким же качесвтом — почти на порядок больше. При этом сам диапазон зуммирования оказывался в неудобной зоне из-за пресловутого «кроп-фактора» — несоответствия размера кадра зерклаки кадру под который рассчитывался объектив. Покупка же нескольких объективов для перекрытия всего диапазона большинству неопрофессионалов оказывалась просто не по карману. Новоиспеченный обладатель зеркалки с удивлением обнаруживал, что отныне ему недоступны мелкие, но важные удобства, к которым он привык, вроде съемки в инфракрасных лучах или лазерной подсветки фокуса. Он обнаруживал, что больше не может снимать с рук при длительных выдержках — зеркало сотрясает камеру. А быстрая фазовая фокусировка хотя и была быстрой, но лишь в небольшом диапазоне яркостей и с весьма невысокой точностью. Именно в этот период появился термин BackFocus. В конце концом он обнаруживал, что надежность его профессионального друга оставляет желать лучшего. Один мой знакомый, хорошо известный в айтишных кругах фотолюбитель умудрился выработать весь ресурс своей пластиковой зеркалки за два месяца. Ну привык он снимать «сонькой» по 800 снимков в день. Зверь по имени Кот Тонкий психолог Ходжа Насреддин как-то неплохо заработал, показывая публике в Бухаре на базаре «невиданного зверя кота». Любопытная толпа валом валила, отстегивала денежки лишь для того, чтобы зайдя в шатер увидеть именно то, что и обещал показать Насреддин — обычного домашнего кота. Насреддин знал, что его не побьют. Ну какой нормальный человек публично признается, что он оказался лохом. Поэтому бухарская публика не только не побила Ходжу, но еще и расхваливала «кота» на все лады, обеспечивая Нареддину приток и публики и денег. Ровно то же история и произошла с цифровыми зеркалками. Их не просто стали хвалить, в них стали измерять фотографическое мастерство друг друга. Ну точь-в-точь, как раньше гусары мерялись… ну знаете чем. Чем у тебя больше, тем выше твое фотомастерство. Снимки, выкладываемые по форумам тщательно попиксельно исследовались, и по ним выносились обоснованные вердикты. Маленький уровень шума — крутой снимок, хорошей камерой сделан. Что? Художественные достоинства? Да, конечно, вот видите какая маленькая глубина резкости! Это ведь художественный прием? А раз маленькая глубина, то не иначе Марком снято! Круто! Учиться вкусу, изобразительному чутью — процесс длительный и мучительный с непредсказуемым результатом. Научиться ругать «цифромыльницы» (то есть любою камеру в которой не болтается вожделенное зеркало), говорить умные слова «боке», «ГРИП» и «кроп» — дело одной минуты. Научится оценивать снимки по уровню «мыла» и «шума», растянув их для этого на экране в 200% увеличении — вопрос наличия под рукой компьютера. Для того, чтобы прийти к заключению, что если при нормальном просмотре ни мыла ни шума не видно, так может и растягивать не стоит — достаточно здравого смысла. Но ведь здравый смысл подскажет, что профи на 600 баксов и даже за 5000 баксов стать нельзя. Что не камера делает фотографа. А потому здравый смысл мешает и как помеха — отметается. Грядет эпоха фотографической идиократии. Мне грустно, господа! Когда я вижу этих мальчиков и девочек сгибающихся под тяжестью полутораметровых объективов и кофров со сменной оптикой. В них уже не осталось энергии на творчество, она вся, как в старом анекдоте, ушла в гудок. Зараза «зеркального шестисотбаксового профессионализма» выела их душу. Им бесполезно объяснять, что все свои снимки великий Родченко снял карманной «мыльницей» и без какой-либо сменой оптики. Кстати, когда один из моих знакомых запулил на какой-то форум снимок Родченко, чтобы проиллюстрировать, что такое ритмическая композиция, вердикт форумной тусовки был убийственным: «боже, какой отстой, какое мыло, какое кошмарное боке!». Великий Анри Картье Брессон как-то заметил, что великим фотографом станет лишь тот, кто сумеет выстроить на одной линии разум, глаз и сердце. Ни «тушке», ни «оптике» в этой триаде места не нашлось. Но эпоха Картье Брессона навсегда ушла в прошлое.