Женщины Азербайджана: Гражданский подвиг Кёкяб Сафаралиевой

21 февраля 2009 11:27 В среде представителей подлинной музыкальной культуры нашей страны вряд ли найдется человек, который останется равнодушным при упоминании имени Кёкяб ханум Сафаралиевой. Народная артистка Азербайджанской республики, профессор, сподвижница Узеира Гаджибекова, первая профессиональная азербайджанская пианистка, выдающийся педагог и реформатор, стоявший у истоков развития музыкального образования в нашей стране, она стала не только основоположником фортепианной школы в Азербайджане, подготовившим множество выдающихся музыкантов, но и человеком, создавшим тот замечательный микроклимат, который и по сей день питает профессиональные традиции в стенах консерватории (ныне Бакинской музыкальной академии) и ее детища – специальной музыкальной школы-десятилетки, заражая духом благоговейного отношения к этому данному Богом чуду природы все новые поколения талантливой молодежи, избравшей музыку делом своей жизни. Кёкяб ханум посвящено немало трудов и исследований, несущих правду о ней, записей, хранящих тепло неподдельных чувств любви, уважения, благодарности и признательности ей. Но все они не в состоянии передать обаяние этой личности и по достоинству оценить ее вклад в дело создания той ауры, которая одаривает окружающих щедротами ее облагораживающего влияния. И более всего потому, что и как музыкант, и как личность она стала связующим звеном между нами и тем далеким прошлым, которое было отмечено подлинным благородством помыслов, подвижническим трудом и стремлением к нравственной чистоте. Кокяби Дурри Кямильбек кызы Сафаралиева родилась 7 марта 1906 года в дворянской семье и происходит из очень знатного рода. Того самого рода, члены которого хорошо усвоили кодекс чести, были поборниками справедливости и уважительного отношения к согражданам. Ее отец, Кямильбек Дадашбек оглу, был широко образованным человеком, занимался обширной банковской деятельностью, дослужился до чина полковника царской армии, а главное – он был городским главой города Баку, то есть по нынешним понятиям – мэром города. Мать Кёкяб - Гамертадж Абульфатхан кызы Зиятханова - принцесса, происходившая из рода иранских шахов Каджаров. В семье Кямильбека Сафаралиева было шестеро детей – четыре девочки и два мальчика. Родители не признавали праздной жизни и воспитывали своих детей трудолюбивыми, чуткими. Как пишет автор монографии «Становление и развитие музыкально-исполнительского творчества Кёкяб Сафаралиевой» ее ученица - Адиля Маилова, «иммунитет, с детства ограждавший девочку от житейской обыденности, объяснялся нравственным укладом родительского дома. Нежная забота о детях, прекрасные взаимоотношения в семье положительным образом сказывались на живой, восприимчивой ко всему окружающему девочке… Духовный облик и жизнерадостность родителей заполняли дом ярким солнечным светом, дети чувствовали к себе огромную любовь отца и матери. Дни, месяцы проходили в семье спокойно, по заведенному порядку. Отец - большой труженик - начинал свой день с шести утра, и эту привычку дети восприняли на всю жизнь. Строгий и доброжелательный Кямильбек своей неутомимой энергией, тонкой и интеллигентной манерой общения с членами семьи всегда побуждал к активным действиям, он воспитывал в детях такие качества, как честность, трудолюбие, справедливость, гуманность, скромность, доброта. Он не был музыкантом, но тяготел к музыке. Мать Кёкяб - Гамартадж ханум была по тому времени на редкость образованной женщиной с тонкими аристократическими манерами. Занимаясь дома, она овладела несколькими европейскими и восточными языками, научилась играть на фортепиано и помогала начавшей заниматься музыкой дочери до седьмого класса. Все дети Сафаралиевых в той или иной мере учились музыке, они много читали, регулярно посещали симфонические концерты и оперные спектакли. В 8 лет Кёкяб поступила в бакинскую Мариинскую женскую гимназию, а в 1916 году, продолжая учиться там, поступила еще и в Музыкальный техникум Бакинского отдела народного образования (БОНО) и прилежно справляясь с нагрузкой...». Увы, советизация Азербайджана круто прошлась по семье Сафаралиевых: 27 ноября 1920 года в результате мучительных переживаний из-за политических событий в Баку в возрасте 48 лет от обширного инфаркта скончался Кямильбек Сафаралиев – отец Кёкяб. Семья лишилась не только собственных домов, но и квартиры. Они занимали второй этаж в доме Кадырова на Большой Чемберекендской, № 123, но были выселены в подвал. Тогда в первом этаже дома размещалась бесплатная городская амбулатория со своей аптекой. Лишь многим позже Кёкяб с мамой была предоставлена одна комната в том же доме. Ныне это улица Лермонтова, и сейчас в том доме находится поликлиника № 2. В 13 лет девушка начала работать, чтобы как-то облегчить материальное положение осиротевшей семьи и помочь матери. Вспоминая те годы, Кёкяб ханум рассказывала: «Я еще была студенткой фортепианного отделения Музтехникума БОНО, когда меня пригласили вести занятия в классе фортепиано с учащимися Тюркской женской семинарии. Естественно, что специалистов-музыкантов с большим стажем и опытом можно было найти, но, очевидно, выбор пал на меня потому, что я одновременно владела и родным языком, и русским. Это помогало девушкам-семинаристкам свободнее усваивать преподносимый урок. Лица, стоявшие во главе учебного заведения, великолепно понимали особую роль музыки в формировании будущих специалистов. В этой семинарии я и встретила впервые Узеирбека. Его уже тогда серьезно волновал вопрос развития многоголосия в азербайджанской музыке и, в частности, вопрос создания хорового исполнительства. Всем известно, что в 1936 году Узеир Гаджибеков создал первый азербайджанский хор, но не многие знают, что в начале 20-х годов он руководил хором слушательниц «Курсов пения и физического воспитания»... «Однажды,- продолжала свои воспоминания Кёкяб ханум,- Узеир бек вошел в класс и предложил мне принять участие в работе хора в качестве аккомпаниатора. Я сказала, что, мол, боюсь не справиться, но он ласково и сердечно подбодрил меня и, вручив ноты, дал первое поручение…» Да, общеизвестно, что Узеирбек принимал самое живое и заинтересованное участие в приобщении азербайджанской женщины к музыкальному искусству, рассматривая эту деятельность как магистральное направление в деле музыкального образования. Под его чутким руководством выросли новые «кадры» композиторов-женщин - Агабаджи Рзаева, Шафига Ахундова, Адиля Гусейнзаде, позже – Эльмира Назирова, Ольга Никольская… Его яркая личность стала образцом и для первой профессиональной азербайджанской пианистки – Кёкяб ханум Сафаралиевой… А вот заслуга создания пианистической школы в нашей стране, конечно же, принадлежит Георгию Георгиевичу Шароеву, и Кёкяб ханум считала себя счастливой в том, что стала ученицей мастера, который пользовался непререкаемым авторитетом и оказал неотразимое влияние буквально на всех учеников «шароевцев». Она получила у него не только замечательные уроки фортепианной игры, но и особую методику общения с учениками, отношения к талантливым людям, которые вкупе с ее природными человеческими качествами сделали Кёкяб ханум эпохой в деле воспитания талантливой молодежи и вообще развития музыкальной культуры в Азербайджане. Кёкяб ханум уже имела немалый опыт организаторской работы в разных учебных заведениях страны, многое делала для приобщения к культуре разных слоев молодежи, когда в 1935 году молодому преподавателю азербайджанской консерватории предоставили возможность поехать в аспирантуру – в Институт повышения квалификации музыкантов-педагогов при Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского. Ее педагогом стал профессор А.Шацкес, в котором она встретила того художника, который в своем искусстве был необычайно гармоничен и оказал на нее огромное влияние. Экстерном выполнив двухгодичный курс аспирантуры, Кёкяб ханум вернулась в Баку, чтобы с энтузиазмом осуществлять те грандиозные замыслы, которые стали программой развития культуры в Азербайджане, в которых и ей была отведена весьма весомая роль. Процесс развития системы музыкального образования практически никогда не приостанавливался с того времени, как в начале 30-х годов была создана Азербайджанская государственная консерватория, неустанно занимавшаяся подготовкой собственного «резерва». Ее преподаватели считали себя как бы ответственными за то, чтобы не остался без их внимания ни один талантливый ребенок, и поэтому проявляли особое внимание к одаренным детям, для которых была создана так называемая «Детская группа», позже переименованная в «Группу особо одаренных детей». Именно там под опекой очень опытных педагогов получили первые навыки музицирования лучшие выпускники консерватории - замечательные виолончелисты, пианисты, гобоисты, музыковеды и даже дирижеры. Закономерным стало создание специальной музыкальной школы-десятилетки при консерватории и – тем более естественным – назначение Кёкяб Сафаралиевой ее директором. Пожалуй, придется издать много томов, если поставить цель хоть коротко изложить те события, которые связаны в жизни нашей республики с этой элитарной школой. Те сотни ее выпускников, которым выпало счастье пройти школу жизни в искусстве именно в «десятилетке» (только так ее долгие годы называли в Баку), готовы с гордостью рассказывать об ауре, царившей в ее тесных помещениях, о педагогах редкого таланта и обаяния, о строгостях и жестком рабочем режиме, о культе знаний и неутомимого труда, о первых успехах и скупых похвалах. И прежде всего о том, что для всех неизменно связано с личностью великого педагога-музыканта Кёкяб ханум Сафаралиевой. И конца – края не будет этим рассказам, потому что ко всему, что связано с ней, с трудными годами постижения профессии, обретения кругозора и собственного достоинства, формирования личного реноме, никто не может остаться равнодушным, ибо все это было освещено светом ее ума, человеколюбия, трудолюбия и необыкновенной человеческой простоты. Все, кто прошел здесь курс постижения музыки и школу человеколюбия, хранят в себе отсвет того пламени, который зажгли в каждом Кёкяб ханум и выпестованный ею коллектив педагогов, и эта любовь с ними навсегда. Из многочисленных объяснений учеников и коллег Кёкяб ханум Сафаралиевой в любви к этой достойной женщине здесь приведем рассказ профессора Бакинской музыкальной академии Азера Абдуллаева: «Оглядываясь мысленно на свою продолжительную жизнь, я задумался о том, кому, кроме родителей, братьев и своей семьи, я более всего обязан моими жизненными достижениями, и первой, о ком, подумал с чувством большой благодарности и почтения, стала Кёкяб ханум Сафаралиева, мой незабвенный Учитель. Я не могу назвать еще кого-нибудь, кроме великого Узеирбека, кто сделал бы больше для развития музыкального образования в Азербайджане, чем эта выдающаяся женщина. Она была основателем и первым директором (с 1938 по 1952 год) музыкальной школы-десятилетки при консерватории. В те годы в школе учились и окончили ее многие наши музыканты, ставшие впоследствии гордостью нашей музыкальной культуры – не буду перечислять их имена, среди которых много лауреатов, народных и заслуженных артистов – их перечисление заняло бы много места. Если согласиться с утверждением, что личные качества человека формируются генами и воспитанием, то судьба Кёкяб ханум являет собой пример истинно аристократического отношения к жизненным ценностям, напоминая о таких категориях, как честь, достоинство, служение своему народу, которые не зависят от времени и общественно-политического строя. Несмотря на трудности и лишения, Гамер ханум сумела дать всем детям отличное воспитание и высшее образование и они стали первоклассными специалистами в разных областях. … Когда Кёкяб ханум назначили директором музыкальной школы-десятилетки, ей было всего 30 лет, но, несмотря на молодость, она сумела за короткое время создать замечательный педагогический коллектив. Несмотря на то, что большинство педагогов были старше нее, все с большим почтением и искренним уважением относились к ней. И понятно: Кёкяб ханум была неординарной личностью, оказавшей огромное влияние на целое поколение наших музыкантов прежде всего в человеческом плане: своей скромностью, выдержанностью, интеллигентностью и огромной доброжелательностью она умела располагать людей к себе. Она так встречала человека на улице, что у него создавалось впечатление, будто именно его она сейчас и хотела увидеть, – не праздное любопытство или дежурное «неджясян», а искренняя заинтересованность и подлинное внимание! То, как она проявляла заинтересованность в каждом ученике, в которого верила, даже тогда, когда речь шла о малышах, я испытал на себе. Мой старший брат Кямал уже учился в десятилетке, когда Кёкяб ханум узнала от наших родителей (с которыми всегда поддерживала связь), что я, хоть и с неохотой, тоже занимаюсь игрой на скрипке в обычной музыкальной школе. И что же? Она не успокоилась, пока не уговорила маму привести меня к ней – пусть играет на другом инструменте, раз не нравится скрипка, но «музыку не бросает»! Так я, увлекшись игрой на гобое, стал музыкантом… Попав в новую школу, я сразу окунулся в атмосферу высокой требовательности: детям внушалось чувство избранности именно в плане ответственности за свой талант. И всю эту веру создала Кёкяб ханум, которую все мы страшно боялись и уважали. Ее знаменитое слово «голубчик» имело множество оттенков – от ласкательного до злого сарказма, от которого становилось не по себе и ученику, и родителям. Это было проявлением особой заботы о каждом ученике, участием в его судьбе. Кстати, узнав, что после окончания десятилетки я хотел изменить музыке и поступать на юридический факультет, она буквально притащила меня на вступительные экзамены в консерваторию, связавшись при этом опять же с моими родителями. Сейчас понимаю, как о многом все это говорит! И еще дорогие сердцу воспоминания… Как-то мне с женой довелось присутствовать в доме Кёкяб ханум во время застолья – она принимала гостя из Москвы – профессора Московской консерватории, солиста оркестра Большого театра бакинца Мамеда Оруджева. Этот прием в старом аристократическом бакинском духе мне запомнился навсегда. Стол отличался не столько обилием, сколько изысканностью. Гвоздем программы был плов со многими гарнирами, один из которых был… с вишней. В самый разгар вечера хозяйка вдруг обратилась к своей маме Гамер ханум, которой тогда было уже за девяносто лет: «А теперь, нэнэси, расскажи, как ты выезжала на спектакли в театр». И Гамер ханум с юмором, в лицах рассказывала и показывала, как готовился и совершался этот торжественный выезд. Вот тогда-то я обратил внимание на висевший в доме Кёкяб ханум большой (размером чуть ли не в один метр) семейный фотопортрет, на котором запечатлены ее отец Кямильбек, мать Гамертадж ханум и дети. Кямильбек снят там в форме царского офицера, но его полковничьи эполеты были тщательно затушеваны – чтобы не привлекать внимания любопытной публики, особенно любившей угождать властям. Тогда я спросил Кёкяб ханум, какую должность занимал ее отец, и она шепотом ответила, что он был городским головой…» О том, почему это было сказано шепотом, думаю, говорить не стоит – многие годы таким людям приходилось если не скрывать свое происхождение, то, во всяком случае, не афишировать… Так получилось, что Кёкяб ханум не стала солирующей, концертирующей пианисткой, ибо от природы обладала небольшой рукой, а это было серьезным препятствием для яркой виртуозности и масштабного исполнения. Много и охотно работая в качестве аккомпаниатора, а затем как концертмейстер, она блестяще выступала в ансамблях с другими музыкантами, в частности, в фортепианном дуэте с профессором М.Бреннером. Но тонкий слух, прекрасная музыкальная память, самозабвенное увлечение игрой, трудолюбие, а главное - обширные знания, уроки лучших педагогов, философский склад ума, организаторские способности привели к тому, что Кёкяб ханум стала выдающимся педагогом. Она умела не только видеть и смело решать самые сложные, глобальные проблемы, но и подбирать для каждого ученика индивидуальный «ключик», открывавший именно для него заветную дверь в большой мир музыки…» Кёкяб ханум была очень польщена тем, что Узеир Гаджибеков именно ей доверил отредактировать свой фундаментальный труд «Основы азербайджанской народной музыки», над которой композитор работал на протяжении 25 лет. Приобретенные в процессе этой работы знания позволили Кёкяб ханум написать и выпустить сборник пьес на основе азербайджанских ладов – «Azərbaycan muğamları əsasında yazılmış pyeslər» Многие поколения юных музыкантов осваивают и по сей день грамоту по таким пособиям, как составленный К.Сафаралиевой сборник «Гаммы и арпеджио». А еще изучают и популяризируют произведения азербайджанских и композиторов по переложениям для фортепиано в четыре руки и для двух фортепиано, осуществленным руководившейся ею кафедрой по линии научно-методической работы. Среди них такие опусы, как «Симфонические гравюры», «Дон-Кихот» и «Танец Айши» из балета «Семь красавиц» Кара Караева; «Отрывок из симфонической увертюры» С.Гаджибекова; хор девушек из оперы Муслима Магомаева «Наргиз»; «Заключительная сцена из оперы «Севиль» Фикрета Амирова и другие. Говорят, в тот день, когда ученики и коллеги широко отмечали в Большом зале Азербайджанской государственной консерватории ее 70-летний юбилей, посвящая ей музыку, стихи, объяснения в любви и выражая глобальную благодарность, Кёкяб ханум не приняла ни одного подарка, кроме цветов – это ли не подробность, позволяющая назвать ее гордостью азербайджанского народа…. Кёкяб ханум Сафаралиева скончалась 27 июня 1985 года. В разные годы она была удостоена почетных званий заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР и народная артистка Азербайджанской Республики. Спустя 15 лет после ее кончины на стене у входа в аудиторию БМА, где занималась со своими учениками наш великий педагог, самозабвенный воспитатель многих поколений азербайджанских музыкантов Кёкяб Кямиль кызы Сафаралиева, была установлена лишь небольшая мемориальная доска. Думается, это более чем скромная дань столь редкой личности, заслуги которой невозможно переоценить. И не случайно многие высказывают недоумение: почему Средняя специальная музыкальная школа для одаренных детей, которую Кёкяб ханум Сафаралиева одной из первых в бывшем Советском Союзе создала и выпестовала, носит не ее имя, и имя нашего великого… вокалиста? Галина Микеладзе