Лезгинские свадебные традиции

Часть 1. Сватовство У всех народностей лезгинской группы инициатива в браке проявлялась не столько самим юношей, сколько его родителями и близкими родственниками. У табасаранцев, например, юноша о своем желании жениться передавал родителям через своего товарища. Прежде чем женить сына родители должны были знать о его выборе тоже через близкого товарища. Затем родственники собирались на совет, где обсуждали достоинства и недостатки семьи предполагаемой невесты. Решающее слово принадлежало уважаемым по возрасту сородичам. После семейного совета родители жениха официально поручали самому близкому сородичу (мужчине или женщине) добиться согласия родителей невесты. Сват (или сваха) несколько раз приходил в дом невесты, и только после третьего посещения посредник получал согласие на обручение. На языках лезгинской группы сватов называли «илчи». Сваха приходила в дом невесты с двумя ритуальными хлебами. Если мать девушки была согласна на брак, то она принимала принесенный хлеб. Противное означало отказ. Хозяйка дома принимала гостей, ставила перед ними чай, сладости. Однако, прежде чем дотронуться до еды, «илчи» сообщали цель своего прихода. Лишь получив согласие, они присупали в трапезе. Этикет не позволял открыто отвергать предложение. Отказ давался в вежливой форме («Мы не думали о выдаче дочери замуж», «Еще не наступило время» и т.д.). Решающее слово принадлежало отцу. Он мог выдать дочь и вопреки ее желанию. Часто причиной несогласия родителей на брак служило социальное неравенство семей. Часть 2. Приданное У прибрежных лезгин, особенно у азербайджанских, выкуп за невесту был известен под названием «калыма», у горных лезгин Дагестана – «рушен рагъ». У лезгин большинство семей обходилось чаще всего без взимания выкупа и ограничивалось приобретением для невесты комплекта свадебной одежды и незначительной сумой (мейре), предусмотренной мусульманским правом шариата. Чем выше и глубже в горы, тем реже встречался выкуп за невесту. Плата за невесту получала наиболее яркое отражение в адатах. Адат предусматривал и такое положение: если мужчина, сватая девушку из другого семейства, уславливался выдать за кого-нибудь из членов того же семейства свою сестру, то «иоль-пули» (условная плата) он не платил, и обмен этот назывался «баш-баша» (аз. голова за голову). Если при этом сватовстве девица одной стороны не достигла того возраста, который позволял ей вступить в брак, то ее сторона доплачивала по условию тому семейству, из которого бралась совершеннолетняя девушка. Обычно приданое невесты превосходило сумму, вносимую женихом. Нередко отец невесты давал своей дочери в качестве приданого скот, участок земли. Даже средний крестьянин, отправляя приданое девушки, привязывал к телеге корову, говоря при этом: «Это ей». Взимание выкупа за невесту – «калым» - в большинстве случаях наблюдалось в семьях зажиточной верхушки народностей лезгинской группы. Выкуп за невесту вносили не только деньгами, но и натурой: зерном, баранами, крупным рогатым скотом. Помимо калыма, жених обязан был купить будущей жене свадебный шелковый наряд, одну пару будничной одежды и пару сапожек или туфель. Часть 3. Процесс После принятия предложения, родители жениха приглашали к себе близких родственников, которые приходили с подарками, и наиболее уважаемые из них отправлялись в дом невесты для окончательного сговора. Подарок невесте состоял из кольца (серебряного или золотого, шелкового платка, платьев, носков, обуви, национального блюда-плова, сладостей). В вечер заключения сделки (обручения) устанавливали день свадьбы. Спустя 2-3 дня после получения задатка, родители жениха через своих родственников отдавали родителям невесты остальную часть калыма. В этот день происходили угощения и в доме невесты, и в доме жениха. В дом жениха приглашали по одному представителю от каждой сакли аула. Кроме калыма в брачном договоре был предусмотрен «кебин гъак» - деньги (не более 40 рублей серебром) для обеспечения жены в случае развода. Окончательно договорившись, обе стороны – родственники жениха и невесты – поздравляли друг друга. На этом обручение считалось завершенным. В некоторых семьях назначался специальный день для обручения («лишанар»), а за день до него в доме жениха собирались все родственники с подарками или деньгами. Родители жениха отбирали необходимые подарки, снаряжали подносы (хунче) с одеждой, со сладостями, пловом. В назначенный обручальный вечер делегация жениха шла в дом невесты с музыкой, впереди – мужчины, а за ними женщины с подарками. Их встречали родители невесты. В честь их прихода устраивались угощение, танцы. Принятие принесенных подарков и части условленной части выкупа, надевание кольца на палец невесты («нишан») означало совершение обряда обручения и невеста считалась окончательно засватанной. Часть 4. Сватовство - особенности села Куснет Довольно оригинальным является сохранившийся до сих пор обычай лезгин сел. Куснет Кубинского района Азербайджана. Молодые после официальной помолвки должны были пойти к священному дереву, известному под названием «Гелин пир» («Невестин пир»), и вырезать на нем дату обручения и свои имена. По представлению кубинских лезгин, это священное дерево охраняет жизнь и благополучие молодых. Несомненно, что это своеобразный обычай говорит о домусульманских верованиях народа. От обручения до свадьбы родители жениха во время наступавших праздников посылали в дом невесты подарки, халву и другие национальные блюда. После обручения («лишанар») жених и невеста скрывались от всей новой родни, не показывались на глаза друг другу. Невеста, встретив жениха, убегала или сворачивала в сторону. По рассказам, в отдельных лезгинских селениях до революции существовали неофициальные, тайные посещения невесты женихом. Родить до замужества считалось позором. Часть 5. Подготовка к свадьбе. Период между обручением и свадьбой у некоторых семей затягивался от одного до трех лет. К свадьбе готовились обе стороны. Играли свадьбу обычно осенью, после уборки урожая или в конце зимы, до наступления весенних полевых работ. Свадебные торжества продолжались от двух до семи дней, что зависело от имущественного положения родителей. Бедняцкие семьи ограничивались одно - двухдневным гулянием. В организации свадьбы материально помогали невесте и жениху близкие родственники: дядя по отцу и матери, братья и др. Родители жениха и невесты снаряжали караван (на лошадях), с которым близкие родственники отправлялись за необходимыми товарами и продуктами, которые и во вьюках доставляли домой. Невеста и ее родня в это время завершали вязание шерстяных носков, тканье ковров, хурджунов. Накануне свадьбы родители жениха созывали на семейный совет близких родственников, распределяли между ними обязанности по встрече гостей, подготовке свадебной еды, убою скота и т.д. в больших свадебных котлах приготовлялись национальные блюда: суп с мясом (шурва), плов, соус, голубцы и др.; выпекали хлеб. В день свадьбы (воскресенье или четверг) приходили приглашенные. Приезжавших из других аулов гостей представители жениха встречали на подступах к селению с музыкой Часть 6. Музыка Свадьба всегда сопровождалась музыкой. У кубинских лезгин это было трио: тар, каманча, тафт; у горных лезгин, табасаранцев и агулов – зурнист и барабанщик. Особой популярностью пользовались профессиональные музыканты из селения Ахты. В Южном Дагестане особой популярностью пользовались табасаранские ашуги. Нередко на свадьбах состязались певцы – лезгинские, рутульские, табасаранские. Азербайджанские песни и музыка звучали на всех свадьбах народностей лезгинской группы Часть 7. Первый день свадьбы С приходом музыкантов и начинался свадебный обряд. Перед свадьбой жених со своими друзьями шел купаться на реку, после чего его одевали в свадебную одежду, и он уходил в дом самого близкого родственника, где веселье шло отдельно, для узкого круга. Жениха с этого дня именуют «ччам». Друзей жениха называют «енгияр», «наибар», у кубинских лезгин еще «пакаул». Невесту именуют: «свас», а ее подруг – «наибар», «енгияр». На торжества приходили гости, женщины аула приносили по миске муки, сладости, а приезжие приводили барана или козу. В маленьких селениях на свадьбу приглашали весь аул. В таких больших селениях, как Ахты, Курах, Касумкент и др. составляли списки, по которым специально выделенные люди созывали гостей. У цахуров это делала сестра жениха, одевавшая свадебный наряд невесты. Ее свиту одаривали за приглашение деньгами, сладостями. В теплое время года свадьбу проводили во дворе, а столы для торжеств накрывали в комнатах. Мужчины и женщины располагались на свадьбах отдельно. Гостей-мужчин обслуживали мужчины, гостей-женщин – женщины. Во время танцев на одной стороне стояли мужчины, на другой женщины. В танцах активно участвовали все гости. Танцами руководил «чауш» - специально выделенное лицо. «Чауш» заказывал музыкантам танец по желанию танцующих. Любимым национальным танцем была лезгинка, а также и другие танцевальные мотивы Азербайджана и Дагестана. На некоторых свадьбах танцующей женщине-лезгинке близкие знакомые и родные давали в руки деньги. Окончив танец, она бросала их музыкантам. Если на свадьбе присутствовала обрученная невеста, то родственники жениха вызывали ее на танец и одаривали деньгами. По этикету мужчина не мог закончить танец раньше своей партнерши, ибо это считалось оскорблением ее чести. Свадьба проходила, в основном, в доме жениха. На свадьбе в доме невесты присутствовали лишь ее подружки и близкие. На гулянке в доме жениха по традиции избирали главного тамаду, который именовался «хан» или «шах маджлис». У шаха было два заместителя, два телохранителя и два «чауша» (часовых – исполнителей воли шаха). Шах маджлис был главным лицом – блюстителем порядка. Обычно это был представитель зажиточной верхушки. На свадьбе он мог по своему усмотрению наказывать и штрафовать любого. Перед «шахом» стоял стол с угощениями. Вопреки грозящему наказания, гости, особенно молодежь, старались нарушать волю «шаха» и приказание его слуг. Ради шутки и веселья они пытались стащить шахскую папаху, украсть со стола шаха еду и т.д. Трофей становился собственностью победителя, но, если во время кражи «шах» замечал «вора» и ударял его специальной палкой, виновник возвращал взятую вещь и штрафовался по усмотрению «шаха». Штраф выражался, например, в том, что нарушитель должен был доставлять на кухню барана, сладости и т.д. Если кто-нибудь ловко припрятывал шахскую папаху, то наказывали «шаха». Так, с шутками, танцами, состязаниями, песнями и с обильным угощением проходила свадьба. Часть 8. Шариат Акт бракосочетания по шариату «кебин» у народностей лезгинской группы совершался за месяц, за несколько дней или в день свадьбы. При юридическом овормоении мусульманского брачного акта присутствовало 5 человек: два представителя со стороны родственников жениха и невесты, два свидетеля из односельчан и мулла. Свидетели формально спрашивали жениха и невесту о согласии их на брак. Невеста по обычаю молчала, вместо нее отвечал дядя или отец. По поверяю религиозных людей во время заключения «кебина» или «нека» (обряда венчания) дом, в коем происходила эта церемония, должен был оберегаться от влияния «злых духов». Для этой цели у дверей дома и на крыше ставили своих людей. Часть 9. Второй день свадьбы На второй день свадьбы, в полдень, в доме жениха приступали к снаряжению свадебной свиты. В состав ее входили самые близкие люди, в том числе и сестра жениха. В отличие от других женщин-родственниц, она одевалась в красное платье и набрасывала на плечи белый платок. Она обязана была накрыть невесту шелковым платком. Свиту отправляли за невестой с музыкой. На пути к дому невесты устраивались скачки со стрельбой. Молодежь, особенно дружки жениха, показывали искусство джигитовки. Приближаясь к дому невесты, свита выделяла из своего состава лучших наездников, они, ускакав вперед, сообщали о приближении жениха. Кто прибывал первым, тот получит от родных невесты «кебаб» (куски жареного мяса на шомполе) и платок, который завязывался на шею лошади. В это время в доме невесты происходил обряд прощания. Родные и близкие клали руку на правое плечо невесты, что означало их разрешение выйти замуж и пожелание ей счастья. Сестры и подруги торжественно наряжали невесту в свадебный наряд, заплетали ей косы, пели народные свадебно-прощальные песни из цикла «Перизаде» (Перизаде – мифологическое имя доброй, прекрасной женщины-лезгинки. По некоторым народным преданиям Перизаде – реальное имя.): Перизада Бахчейраван къизилгуьлер Перизада, гъай, гуьзел яр Къизилгуьлер я Семендер Перизаде, гъай, гуьзел яр. Зав килигай катран вилер Перизада, гъай, гуьзел яр Ваз тахьунлай, сад аман яр Перизада, гъай, гуьзел яр. Къацы векьин къеняй (о) къугIай Перизада, гъай, гуьзел яр Бахтавар хуьй ичин жалгъа Перизада, гъай, гуьзел яр. Шалбуз дагъдиз сагьар къуртIа Перизада, гъай, гуьзел яр Яраб жедатIа кани гада Перизада, гъай, гуьзел яр. Одна из старинных песен подруг, которые поются хором при проводах невесты в дом жениха: Я руш вун тухузава Вахъ юлдашар кузава Гьарай руш тухузава На чи рикI атIузава Чархи кIамун явшанар, Руш тухудай душманар. Сандухдаллай абаси. Хкведе рушан иеси. Къавал чими рагъ ала, Рушан вилел нагъв ала Шемир-шемир ччан таза Жейран-ханум! Виридан кьилел къвер Къаза я, ччан ханум. Часть 10. Встреча жениха и невесты Свиту жениха встречали родные невесты и угощали. Во дворе дома устраивались танцы. В это время подружки пели и одевали невесту. У табасаранцев, при облачении невесты в свадебный наряд, ее подружки устраивали козни. Вместо того, чтобы одеть невесту, сами надевали ее платье, а затем требовали от представителей жениха, ожидающих ее выхода, выкуп (плату за невесту). Пока они не получали требуемый подарок, невесту задерживали. После удовлетворения требования невесту облачали в свадебный наряд, а затем покрывали голову ее шелковым одеялом. Невесту выводил родной брат, если его не было, то дядя. Когда невесту должны были увезти в другой аул, подводили ее к убранной и оседланной лошади с правой стороны, и трижды повторяли ее подъем на лошадь с пожеланием ей счастливого пути. С невестой ехала в качестве наставницы родственница – «енга». При выходе монеты на нее бросали мелкие монеты, сахар, конфеты. Свиты жениха и невесты шествовали вместе, с музыкой и танцами. Невеста шла в окружении подруг. Одна из них держала в руках зажженную лампу. Во время шествия свадебной свиты молодежь квартала, откуда происходила невеста, загораживала дорогу и требовала выкуп. Родственники жениха вынуждены были удовлетворить их требование. Зрелище это привлекает любопытных. Играет музыка, бьет барабан, а невеста делает только один шаг. Сваты танцуют, смешат ее – и в ответ получают еще один шаг. И так – до глубокого вечера». При приближении невесты к дому жениха один из его друзей мчался на коне предупредить о том родителей и родственников, при этом он стрелял в воздух. Навстречу ему выходила родственница жениха и одаривала его платком, который завязывался на шее лошади. Друг жениха возвращался обратно. Наконец, свадебная свита останавливалась у дома. Со всех сторон на невесту бросали монеты, сахар, орехи, конфеты, зерна риса. Все это означало пожелание молодым зажиточной и плодовитой жизни. Вслед за невестой, или раньше, привозили ее приданое. Если невеста была из другого селения, для гостей подавали фаэтоны или верховых лошадей. Мать и сестра жениха встречали невесту на пороге своего дома с тарелкой меда или сахара. У одних из народностей лезгинской группы невеста должна была попробовать мед, у других она должна угостить сладостями родственниц жениха. Мать, сестра жениха благословляли ее и произносили свои пожелания. «Да будешь ты матерью семи сыновей и дочери красавицы», «Дай, Аллах, вам здоровья и долгой жизни» и т.д. невеста должна была, по поверью, вступить на порог дома правой ногой – признак того, что жизнь ее будет правильной. В некоторых местах под эту ногу клали деревянную ложку с маслом, и невеста должна была раздавить ее. Это означает, что она наступает на будущее изобилие. Присутствующие при этой церемонии девушки старались выхватить раздавленную ложку и смазать ее маслом свои косы. После таких церемоний невесту вводили в убранную, отведенную для нее комнату. Мужчины сюда не могли входить. Невеста находилась в окружении женщин и девушек. Ее усаживали на привезенный ею сундук и до позднего вечера распевали ей песни и веселили. Сама невеста не должна была петь и разговаривать затем приводили маленького мальчика, передавали его в руки невесты и пели: Постель, постель Пусть постель мягкая будет, Пусть будет семь сыновей и одна дочь, И та пусть упадет с дерева и умрет. Постель, постель, Пусть вокруг очага полно сыновей будет, А за дверью много шаламар. Будешь рожать только сыновей, И ткать будешь только ковры. Постель, постель Пусть (она) как жук прилепится И (полюбится) мужу, Пусть, как пчела, заботится о доме. Поздравляю тебя с новым домом, Дорогая невестка. К полуночи от невесты уходили женщины и подруги. С ней оставалась пожилая родственница, ее наставница «енга», которая руководила всеми поступками невесты, вплоть до передачи ее мужу. В полночь, после свадебного пира, жених в сопровождении своих друзей направлялся к невесте. Невеста ожидала прихода жениха, стоя в углу комнаты. Жених имел в руках палочку как символ власти. Он приближался к своей будущей жене, снимал с нее платок, и они усаживались вместе за «суфра» (скатерть с яствами). Невеста угощала жениха жареной курицей, халвой, пирожками, орехами. Иногда молодежь, желая помешать молодым, поднимала шум, стучала в окна и двери. Жених вынужден был откупаться и часть угощения передавал своим друзьям – телохранителям. Спустя некоторое время, жених выносил платок девственности невесты и передавал его своим дружкам. В некоторых местах в знак брачного акта дружки стреляли. Особенности селений У каждой из народностей лезгинской группы в свадебных обычаях и обрядах были свои особенности. Лезгинская, ахтынская свадьба и связанные с ней церемонии несколько отличались от кюринской (касумкентской и курахской). Ахтынская свадьба обставлялась богаче кюринской. Каждый приглашенный на нее должен был принести свадебный подарок. На торжества приглашались профессиональные музыканты и певцы (ашуги). В свадебном цикле не ограничивались одним обручением. Происходило первое малое («лишан ктун») и второе большое обручение «хунчаяр». Местные, локальные особенности имели даже и отдельные общества и аулы одной народности. Но в основных чертах свадебный ритуал был одинаковым. После окончания свадьбы молодая жена была уже участницей жизни в новой семье. Спустя несколько дней, нарядно одетая молодая жена, в сопровождении женщин и подруг, отправлялась с кувшином за водой. К роднику она несла с собой сладости и угощала всех присутствующих. С этого момента начиналась ее трудовая жизнь. Часть 11. Жизнь новобрачных Через два-три месяца, иногда через год, родители девушки звали в гости молодых, угощали и одаривали их. Их радушно принимали, угощали и наделяли подарками. Молодая жена оставалась у родителей несколько дней. В обратный путь родственницы провожали ее с многочисленными подарками. С этого дня молодожены могли свободно вместе посещать родных. Новобрачная в доме мужа должна была во всем слушаться его родителей. Она не имела права говорить с посторонними мужчинами, не должна быть подозреваема в любовных с ними связях Часть 12. Рождение ребёнка Рождение ребенка, тем более первенца, считалось большим событием в семьях народностей лезгинской группы. Рождение его, особенно мальчика, несколько освобождало женщину от тяжелых обязанностей и давало ей заметные права. В честь рождения сына устраивали большой пир, в коем принимали участие все родственники, которые высказывали пожелания, чтобы в будущем «он имел много детей, долго жил и стал стариком». При рождении девочки желали, чтобы она была счастливой, стала бабушкой, но чтобы была последней. Во время беременности женщина не пользовалась специальным уходом и продолжала вести обычный образ жизни до самых родов, освобождаясь лишь от тяжелой физической работы. Ее желание охотно выполняли. В суеверных семьях к одежде беременной пришивали талисманы «хайклы» - обереги. Роды происходили в комнате, на земляном полу, в самой примитивной обстановке. При родах ей помогала «генечи» (по-лезгински), «гана-баб» (по-табасарански) – бабка-повитуха. У части населения было распространено поверье, что беременную женщину окружают вереницы злых духов, старающихся погубить ее. Будучи бессильными оказать роженице реальную помощь, бабки-повитухи в трудных случаях прибегали к разного рода магическим средствам. Они развешивали в комнате роженицы «хайкелы» (амулеты), развязывали веник, надеясь этими приемами изгнать злые силы лезгины верили в существование злого духа «Ал-паб», который, якобы, приносил страдание роженице. При трудных родах стреляли из ружья. Рождение мальчика считалось большим событием в жизни семьи и всех сородичей. Новорожденного мыли, пеленали и только после этого клали к матери. После родов роженицу кормили специальной ритуальной пищей «хешил», а также халвой. Все родственницы и соседки приходили навещать роженицу и ребенка. Они приносили с собой угощение и подарки. По обычаю при родах жены муж уходил из дому. При рождении мальчика родственник или сельчанин торопился обрадовать отца ребенка. Первый, кто успевал сообщить о рождении сына отцу, получал от него деньги или даже целого барана. В честь новорожденного сына-первенца родители раздавали наиболее уважаемым родственницам подарки, а через три дня готовили национальные блюда и угощали гостей. На торжество приглашалась и бабка-повитуха, принимавшая роды, которую наделяли подарками, а родственницы новорожденного старались поддерживать с ней хорошие отношения. Первые несколько дней ребенок лежал в постели у матери. Когда мать поднималась и принималась за работу, ребенка пеленали и клали на спину в специальную детскую национальную люльку «кьеб». К люльке подвешивали «хайкелы» (амулеты) от «дурного глаза», под подушку клали нож, ножницы и т.д. Часть 13. Имя ребёнка Имя ребенку давали через три дня по согласованию с родителями. Обычно называл имя пожилой уважаемый близкий родственник в честь какого-нибудь сородича, прежде всего деда, брата, бабушки, сестры. Этим, как полагали, восстанавливали в роде имя покойного сородича. Имена обычно выбирали мусульманские. Широко распространенными были: мужские – Магомед, Гасан, Али, Гусейн, Абдул, Митар, Ибрагим, Абумуслим, Багауддин, Касум, Рустам, Гаджи, Рамазан, Агакерим: женские – Фатима, Мина-ханум, Месере, Назли, Хадижат, Муминат, Сейбат, Гульсум, Суна, Фарида. Кроме мусульманских, давались имена, заимствованные из окружающей природы, растительного и животного мира. Имена эти, пожалуй, самые древние и исконные. В домусульманскую эпоху они были преобладающими среди народностей лезгинской группы. К ним относятся: мужские – Самур (река), Табасаран (область), Гухмазкала (крепость), Аслан (лев), Гафлан (леопард): женские – Гюль (цветок), Беневше (фиалка), Гюльпери (фея цветов), Къизильгюль (красная роза), Жавагьир (драгоценный камень), Алмаз, Шекер (сахар), Гюльриан (пряный цветок) и т.д. Лезгины из сел. Куруш в период зимней откочевки с семьями в Азербайджан, давали рожденным в пути детям имена, соответствующие названиям мест, через которые проходили: Ширван (Северный Азербайджан), Даглар (гора), Шахнабат (река и вершина), Гюльнабат (альпийский цветок) и т.д. При болезни ребенка родители иногда меняли его имя, для того, чтобы «чинеры» («злые духи», которые по поверью приносили болезни, перестали узнавать ребенка – и совершали над ним различные магические действия. Материнское молоко ребенок получал до 2-3 лет, но прикармливать его начинали через два-три месяца после рождения цельным молоком, хлебом, халвой, а после прорезывания зубов – мясом.