МенТВ и ВС представляет - Вакцина Силио

Дорогие сосайтовцы!

Сегодня вашему вниманию вот такой рассказ. Читайте внимательно и думайте. Рассказ про нелегкие отношения между бакинцами.

Заходите, добро пожаловать.

Мент, Джесс, Моника. Вакцина Силио Тина медленно вводит в меня иглу. Я закрываю глаза. Фифти-фифти, они сказали. Шанс выжить – 50%. Джейсон всегда говорил, что мы одно целое. Не важно, кто из нас что натворил – отвечаем мы оба. Так получалось, что он всегда за меня отдувался. Теперь моя очередь. *** - Безвременная, трагическая смерть Джейсона будет служить немым укорам всем нам, напоминанием, что какие бы беды не постигали нас, что бы не происходило в обществе, мы обязаны оставаться людьми. Эта страшная эпидемия унесёт миллионы жизней, но добавлять имена здоровых людей в список погибших – страшное преступление перед Богом. Мы не можем позволить страху захватить наши души, мы не дадим панике управлять нашим обществом! Я поправил маску. Голос Пастора гремел в ушах, отдаваясь эхом где-то в затылке. Почему Джейсон не надел маску? Может, он знал что-то про эпидемию, чего мы пока не знаем? Вряд ли – все его сотрудники пришли на похороны в масках. Скорее всего, он просто наслаждался риском. Как всегда. Во втором классе мы просидели три часа в кабинете директора, отказываясь признаваться, кто из нас измазал краской стулья. Учительница видела «одного из братьев Силио», выходящего из кабинета. Этим братом был я, но признаваться не хотел и знал, что Джейсон ничего не скажет. Нас обоих всегда наказывали меньше, чем одного, вероятно, уважая за желание поддержать друг друга. Когда в седьмом классе я взорвал какой-то агрегат, экспериментируя с реактивами, нас выставили из школы на неделю. Грозились исключить, если не признаемся. А мы признались – сказали, что сделали это вместе. Нам не поверили, но взяли обратно. Учителя нас любили, несмотря на шалости, хотя и говорили, что если мы не возьмёмся за ум и не начнём нормально себя вести, то никакие мозги нам не помогут. Какой толк от ума, если от нас одни неприятности? Они всегда говорили: «вы», «от вас», «братья Силио». Мы почти не помнили, как наз зовут – к нам редко обращались по отдельности. Мы всё делали вместе. Вместе лезли в драки, гоняли на самокатах со скоростью света и прогуливали уроки истории. Мама одевала нас в разноцветные футболки и свитера, но мы постоянно ими менялись, чтобы ни один чёрт не мог сказать, где здесь Джейсон, а где Бен. Я помню, как Джейсон решил проехаться на велосипеде по стене, отделявшей наш двор от соседнего. Это была широкая стена, но всё же... Какое-то время нас различали по гипсу на его ноге. В другой раз, мы соревновались в прыжках с крыши. В тот раз все быстро догадались, что синяк на лбу – у Бена, а разбитая коленка – у Джейсона. Нам тогда казалось, что у нас десять шкур и пятнадцать жизней. Может, они у нас и были, но кончились. Джейсона больше нет. Как глупо, как невероятно глупо... Одно дело ездить на велосипеде по стене, но какого чёрта он полез в метро без маски? Он же сам занимался этим треклятым гриппом и всё знал про Суперфлю. Идиот. Оставил меня одного в этом мире. Как я без Джейсона? Он же... он же – я. От грустных мыслей меня отвлёк бас доктора Датта: - Джейсон был одним из самых талантливых аспирантов, которые когда-либо работали в моей лаборатории. Ирония и трагизм всей этой ситуации в том, что он занимался поиском вакцины против Суперфлю. Превращённые паникой в зверей люди уничтожили человека, который мог их спасти. Мы не бросим его исследования, мы продолжим дело Джейсона, и когда мы найдём эту вакцину – а мы её обязательно найдём - то назовём её в честь Джейсона, вакциной Силио. Мама громко всхлипнула. Она достала платок и высморкалась в него; маска съехала. Папа заботливо водворил маску обратно на её нос. Сидящие вокруг испуганно покосились на них. Интересно, сколько из них уже заражены? По статистике, три процента. Десять человек в этом зале уже носят в себе заразу, но ещё не знают об этом. В течение недели-другой у них постепенно поднимется температура, начнётся жар, потом постоянная рвота, а потом откажет сердце. И никакие лекарства не помогут. От Суперфлю не поправился ещё никто – эта сволочь аттакует сразу все внутренние органы, фактически сжигает человека изнутри. И что самое страшное, она летает в воздухе, прицепившись к молекулам воды. А с нашей влажностью... Похоронные дома переполнены. На похороны давно почти никто не ходит, кроме ближайших родственников – все боятся больших скоплений народу. Но на похороны Джейсона пришло более трёхсот человек, и ещё столько же стоят снаружи. О его смерти жужжат сейчас все телеканалы и орут все газеты. Во что мы превратились за несколько месяцев жизни с Суперфлю! Куда катится наше общество? Мы не все выживем в эту эпидемию, но если мы не останемся людьми, то тогда её не переживёт никто, тогда обвалится цивилизация. А по мне так она уже обвалилась. Когда приличная на вид толпа спешащих утром на работу людей разрывает на куски парня только за то, что он спустился в метро без маски, по цивилизации можно играть похоронный марш. Джейсон, какого хрена? И был бы больной, так нет, врачи сказали, что ты был здоров, как боров. Ничего не нашли при вскрытии. Я знаю, я такой же рисковый парень, как и ты, но это не то, чем рискуют. Мы с тобой собирались в горы через месяц – вот там можно сходить с ума сколько угодно, лазая по вершинам. Это тот риск, который мы любили, Джейсон. А ходить во время эпидемии без маски – это сумашествие. Самоубийство. Даже если бы эти зверюги тебя не растерзали, ты заразился бы в течение недели. Врачи говорят, что шанс заражения, если ходить без маски, 75%. А если в маске, то меньше 20%. Матери приклеивают эти маски детям к волосам и завязывают их морским узлом, чтобы малыши их не сдирали. Половину вообще забрали из школ. А ты был взрослый человек, брат мой, к тому же микробиолог. О чём ты думал? Я не мог дождаться окончания всех этих речей – боялся, что Мама потеряет сознание. Никто не заменит ей Джейсона, хотя кто-то тут уже сказал, что у неё всегда будет копия – я. Глупость какая. Мама единственная, кто нас всегда отличал. Хотя нет, Тина тоже научилась. Сейчас неловко об этом вспоминать, но из песни слова на выкинешь. Я первый начал – предложил ему «попробовать» Нэнси Биллфорд в десятом классе, после того, как сам её трахнул. Мы думали, в худшем случае она даст Джейсону по морде. А она не заметила разницы. Мы, как оказалось, даже в постели вели себя одинакого. Потом была Донна, после неё Дениз, а потом это стало традицией – делится девушками. Кстати, где Тина? Я начал оглядываться и обнаружил её в углу, разговаривающую о чём-то с доктором Даттом. Они оба почему-то на меня косились. Наверное, я напоминал им Джейсона. Он познакомил меня с ней на четвёртом курсе, при чём весной. А встретились они летом на практике. Тина была первым секретом Джейсона от меня, первой девушкой, которой он отказался делиться. Сначала я думал, что никогда ему этого не прощу. Нет, не того, что отказался делиться, а недоверия. Неужели он думал, что я бы пошёл против его воли? Потом оказалось, что он думал правильно. Ну что делать, если у нас одинаковые вкусы на женщин? Я попробовал – пришёл к ней, начал приставать и получил по морде. Джейсон, сука, научил её кодовому слову. И каждый раз говорил его, прежде чем лез под юбку. Мы с ним тогда в первый раз рассорились. Здорово рассорились. И разошлись по разным аспирантурам. Он ушёл к Тининому профессору и занялся микробиологией, чтобы быть рядом с ней, а я сосредоточился на кристаллах. Забавно, я всегда думал, что мы будем заниматься одим и тем же – мы оба обожали химию и биологию и хотели стать учёными. Возможно, если бы не Тина, Джейсон был бы сейчас совсем в другом месте – живой. Впрочем, глупо об этом думать. Я её ни в чём не виню. Тина, она... другая. Я бы тоже не стал ею делиться. Наконец они закончили свои речи. Пора было ехать на кладбище. Маме явно нужен был свежий воздух, да и мне тоже. Я ещё не научился жить без своего близнеца. Тогда, после ссоры, мы продержались несколько месяцев, и я чуть мозгами не поехал. У него была Тина, а у меня – никого. Я заперся в доме и днями лежал, уставившись в потолок. На выпускные экзамены не пошёл – мне было всё равно. Я презирал себя за предательство, хотел Тину, злился на Джейсона и ненавидел весь свет. В тот день я, как обычно, валялся на диване, но услышал, как почтальон кинул почту в ящик, и решил проверить, нет ли моих любимых журналов. Среди писем я обнаружил конверт из колледжа – стандартный такой, с оценками. Прекрасно зная, что ничего хорошего меня там не ждёт, и придётся повторять последний семестр в будущем году, я лениво открыл конверт. И обнаружил там отличные оценки. Джейсон умудрился сдать за меня экзамены. Я приехал к ним. Джейсон встретил меня с суровым выражением лица, по привычке подал руку, а потом вдруг обнял. Мы оба разревелись. Тина сказала, что никогда не видела одновременно плачущих близнецов. И мы рассмеялись. И больше не ссорились, хотя Тина оставалась камнем преткновения. Я хорошо себя вёл, но это было нелегко. А потом Тина вдруг как-то начала нас различать. Я не знаю, как. Все близнецы, даже однояйцевые, слегка отличаются. Но не мы. Были, конечно, мелкие отличия, но их надо было чуть ли не с лупой искать. Я сам иногда Джейсона с зеркалом путал. Тина не перепутала нас ни разу. Эх, Тина, Тина... Они же должны были пожениться скоро... - Бен, можно тебя на минутку? – доктор Датт осторожно потрогал меня за локоть. - Да, конечно. – Он смотрел на меня странно. - Нам нужна твоя помощь, - сказал доктор. - Ты должен помочь, ради Джейсона, - добавила Тина. Несмотря на опухшее от слёз лицо, она выглядела очень серьёзно – сурово, я бы сказал. - Понимаешь, Бен, - продолжал доктор Датт после паузы, - у тебя и у Джейсона одинаковые гены. Ты нужен нам для опытов. Ты наша последняя надежда. - Для опытов? Вы что, ставили опыты на Джейсоне? Может, он из-за вас полез в метро без маски? Я не знаю, что вы сделали с Джейсоном, мы это ещё выясним, но у моей мамы остался единственный сын – я, и никакие опыты я на себе ставить не буду. Кажется, я сказал это слишком громко. На нас начали оборачиваться. - Бен, - зашипела Тина, оттаскивая меня за руку в сторону, - ты знаешь, почему Джейсон полез в метро без маски? Потому что у него был иммунитет. - Что? Вы нашли вакцину? – я не верил своим ушам. - Я должен сказать тебе одну вещь, но тебе лучше сесть.- доктор Датт показал рукой на ряд стульев в конце коридора. - Да нет, я постою, спасибо. Я хочу знать, что вы сделали с Джейсоном. - Чёрт подери, Бен, мы ничего с ним не сделали, он всё сделал сам. Суперфлю началась из-за него. – Тина, кажется, сама испугалась того, что сказала, и закрыла рот рукой. Доктор Датт был прав, нам лучше сесть. Я молча опустился на ближайший стул. - Тина, - сказал доктор, - я думаю, тебе лучше всё рассказать Бену. Он имеет право знать - прежде, чем примет решение. - Окей, - вздохнула Тина, – только не ори больше, Бен. Джейсон ставил эксперименты по лечению простуды. Его всегда возмущало, что рак уже почти вылечили, а простуду – никак. Он начал копаться в вирусах, но про эксперименты никому не говорил. Потом, когда он уже был почти у цели, он сказал мне и доктору Датту. Мы проверили его данные и пришли в восторг. Если то, что он открыл, сработало бы, он получил бы Нобелевку. - Тина, - перебил доктор Датт, - до Нобелевки там было далеко. Джейсон сделал очень важное открытие, но в пробирке. Впереди были годы испытаний. - Проблема в том, что он не хотел ждать, - продолжила Тина. – Он вколол себе эту вакцину, никому не говоря. Он был уверен, что она сработает, и тогда он сможет уговорить ещё несколько человек. Короче, он хотел проскочить «мышиную стадию». И вакцина сработала, представляешь? Ровно так, как он и ожидал. Теоретически, он никогда больше не должен был заболеть. - Почему теоретически? И при чём тут Суперфлю? - Потому что вирус мутировал. Джейсон заболел, потом выздоровел – нормальная реакция на вакцину. Он и заболел-то легонько. Но... - Если бы мы были рядом, нас бы уже не было, - вздыхает доктор Датт. – Мы с Тиной уехали на конференцию в Кливленд на неделю. А Джейсон специально подгадал так, чтобы провести эксперимент в наше отсутствие. Он знал, что слегка заболеет и не хотел, чтобы мы догадались. - Он отвёз меня в аэропорт в воскресенье вечером, а потом поехал в лабораторию и сделал себе укол. Потом пару дней он очень сильно болел – дома отлёживался. А в среду почувствовал себя лучше и поехал на джазовый фестиваль. - Так он и меня звал, - сообразил я, - но я занят был. - Скажи спасибо, Бен. Первые случаи Суперфлю были обнаружены у тех, кто был на фестивале. Но никто так и не понял, почему. А мы поняли. Вакцина превратила безобидный простудочный вирус в Суперфлю, понимаешь? Но сам Джейсон был в безопасности. Поэтому он ходил без маски – ему ничего не грозило. - Погодите, когда вы всё это узнали? Суперфлю бушует уже почти пол года. - Ну, во-первых, - сказал доктор, - нам потребовалось пара месяцев чтобы всё связать. Потом мы стали экспериментировать на мышах, но ничего интересного не обнаружили. - Вакцина работает, - перебивла доктора Тина, - но ничего похожего на Суперфлю. Тина замолчала. Потом тихо сказала: «Доктор, скажите ему про себя и про ребят. Я думаю, он должен знать всю историю.» - Понимаешь, Бен, я вколол себе вакцину. Тина и Джейсон наблюдали за мной. Вакцина сработала. Но вирус не мутировал. - Нда... – я не знал, плакать или смеяться. – Получается, он погиб от руки зверя, которого сам выпустил из клетки. Кстати, а почему вы в маске, если у вас иммунитет? Боитесь, что вас разорвут, как Джейсона? - Ты не понял, у меня нет иммунитета против Суперфлю – только против обычной простуды. Суперфлю – творение организма Джейсона, его реакция на вакцину. То есть, не только его, но он-то выжил. Я с ужасом посмотрел на Тину. Что он сейчас сказал? Тина отвела глаза. Доктор положил свою руку мне на колено. - Несколько аспирантов вкололи себе вакцину одновременно. Добровольно, естественно. Во-первых, после того, как Джейсон и я выжили, все решили, что риск небольшой. Во-вторых, был шанс получить иммунитет от Суперфлю – она уже вовсю ходила по стране, и люди боялись. А в третьих, мы надеялись на открытие. - Ни один из них не выжил, - тихо сказала Тина. – Все умерли от Суперфлю. Я жива только потому, что Джейсон запретил мне участвовать в эксперименте, сказал, что начинать надо с мужчин. Нас всего осталось двое в лаборатории, я и доктор Датт. - Бен, послушай меня, - быстро заговорил доктор, - всё, что происходило в нашей лаборатории – совершенно нелегально. Я не уследил за Джейсоном, потом мы все пытались спасти ситуацию, а заодно миллионы людей... Ничего этого не должно было быть. Меня могут просто посадить, и тогда не останется никакой надежды. Разрешения на опыты не дадут в любом случае. Ты – это всё, что у нас есть. Теоретически, вирус должен мутировать в тебе так же, как и в Джейсоне. Мы должны поймать момент этой мутации и раскусить его. Все погибшие ребята могли уже быть заражены на момент укола. Мы не смогли использовать их в эксперименте, к тому же их тут же увезли в карантин, а оттуда в морг, и у нас не было доступа. Если ты согласишься остаться в лаборатории, мы сможем наблюдать за тобой 24 часа в сутки. И мы протестируем тебя до этого, чтобы убедиться, что ты здоров. - Над вакциной сейчас работают тысячи учёных во всём мире, Бен, - добавила Тина, - но у них нет «ключика». А у нас есть – ты. Ты можешь спасти миллионы. Подумай об этом. - Но... Какие у меня шансы выжить? Вы уверены, что мой организм среагирует так же, как организм Джейсона? - Теоретически, да. Практически... Мы не знаем, какую роль играют гены, а какую – среда. Я буду честен с тобой, Бен. Шансы – фифти-фифти. И я знаю, что ты единственный оставшийся сын. Но нам нужна вакцина Силио. *** - Тина, ты знаешь, я читал о близнецах, один из которых погиб во время первой мировой войны, а второй написал, что погиб он. Выдал себя за погибшего брата. И вернулся к его жене. Тина улыбнулась и погладила меня резиновой перчаткой по руке. - Тебе надо отдыхать. Следующие два дня будут нелёгкими при любом раскладе. Кстати, первый раз мне эту историю про погибшего близнеца рассказал Джейсон, за пару месяцев до смерти. Я смотрю на неё, не веря своим ушам. - Знаешь, как я всегда вас отличала, Бен? - Нет. Но очень хочу узнать. - По тому, как вы на меня смотрели. Джейсон – как на свою женщину. А ты... – Как голодный пёс на сочную кость. - Ну... Ты сам это сказал. - Я люблю, когда ты улыбаешься. - Ты поправляйся, ладно? Ты нужен своим родителям, и ты нужен мне. Джейсон сказал, что если с ним что-либо случиться, он хотел бы, чтобы мы были вместе. Она пытается смахнуть слезинку, но натыкается рукой в перчатке на толстое стекло маски. - Я не хотела этого эксперимента, Бен. - Тина... Только не плачь. - Тссс. Я в порядке. Каждый день умирают тысячи человек. Думай об этом. А о нас – потом. Нам нужна вакцина Силио. - Вакцина Джейсона Силио. - Нет, Бен. Вакцина Братьев Силио. Вы же одно целое. Автор рассказа - Azbukivedi