История песни: «Бригантина»

За яростных, за непокорных... Печальной памяти 1937 год. По стране вовсю гремят показательные процессы над партийными и военными деятелями, объявленными «врагами народа». Маховик репрессий набирает обороты. Советским людям трудно пока осознать происходящее - но в них прочно начинают вселяться страх и недоверие. Народ переходит на шепот, учится молчанию… Казалось бы, время совсем не подходящее для настоящих, внутренне свободных поэтов, музыкантов, художников. И тем не менее… «Перед войной по Москве бродило множество молодых поэтов, -вспоминал о тех годах поэт Давид Самойлов. - Мало кто из них успел тогда напечататься, но московское студенчество - аудитория строгая и живая - знало их хорошо». А студенчеству (не только московскому) во все времена была необходима атмосфера молодежной компании, в которой можно было свободно обсуждать свои проблемы, вступать в дискуссии по наболевшим вопросам. И такие студенческие компании, своеобразные сообщества творческой молодежи возникали даже в этот довольно мрачный период нашей истории. Был в предвоенной Москве такой гуманитарный вуз - Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ), созданный на базе факультета истории и философии МГУ. В этом институте учились такие известные впоследствии поэты, как Борис Слуцкий, Семен Гудзенко, Сергей Наровчатов, Юрий Левитанский, вышеупомянутый Давид Самойлов… В то же время в Литературном институте имени Горького на семинаре, которым руководил Илья Сельвинский, занимались Александр Яшин, Михаил Кульчицкий, Евгений Агранович, Михаил Львовский. Особо выделялся из этой группы молодых поэтов Павел Коган - студент ИФЛИ, посещавший параллельно семинар Сельвинского. Родился Павел Коган в Киеве в 1918 году. Когда ему было четыре года, семья Коганов переехала в Москву. Поселилась она в только что построенном коттеджном поселке Народного комиссариата финансов, что располагался неподалеку от Белорусского вокзала - на том самом месте, где потом был выстроен огромный производственно-издательский комплекс газеты «Правда». Тогда эта была типичная московская окраина - район, где проживали извозчики и цыгане. В первой половине тридцатых годов часть домов поселка сдавалась в аренду. И однажды в соседний с кога-новским дом въехала еще одна семья, приехавшая из Барнаула. И был в этой семье мальчик по имени Жора Лепский, очень любивший рисовать, а также на слух, без знания нотной грамоты, играть на фортепиано. Ребята быстро подружились, несмотря на то, что Павел был на год старше Георгия. И однажды, когда Коган уже был студентом-первокурсником, а Лепский еще заканчивал среднюю школу, им вдруг пришла в голову идея сочинить песню - о дальних морях, путешествиях, о людях сильных духом. Что их вдохновило? Может быть, только что прошедшие с триумфом в кинотеатрах страны экранизации «Детей капитана Гранта» и «Острова сокровищ» -классических приключенческих романов? А может, ощущение внутренней свободы - вступая во взрослую жизнь, обозначить себя как личность? Вот как вспоминал этот день пятьдесят лет спустя, в 1987 году сам Георгий Лепский: «Меня часто спрашивают: как создавалась «Бригантина»? Просто создавалась: два паренька, почти мальчишки, солнечная комната, старый рояль... Не думалось нам с Павлом Коганом, когда мы строили нашу «Бригантину», что ее плавание будет столь длинным. Да, она плывет — и паруса ее не поникли, хотя прошло 50 лет. (из статьи Г. Симакова в журнале "Люди и песни", № 4(июль-август) за 2007 год) Бригантина Надоело говорить, и спорить, И любить усталые глаза... В флибустьерском дальнем море Бригантина подымает паруса... Капитан, обветренный, как скалы, Вышел в море, не дождавшись нас. На прощанье подымай бокалы Золотого терпкого вина. Пьём за яростных, за непохожих, За презревших грошевой уют. Вьётся по ветру весёлый Роджер, Люди Флинта песенку поют. Так прощаемся мы с серебристою, Самою заветною мечтой, Флибустьеры и авантюристы По крови, упругой и густой. И в беде, и в радости, и в горе Только чуточку прищурь глаза - В флибустьерском, в дальнем море Бригантина подымает паруса. Вьётся по ветру весёлый Роджер, Люди Флинта песенку поют, И, звеня бокалами, мы тоже Запеваем песенку свою. Надоело говорить, и спорить, И любить усталые глаза... В флибустьерском дальнем море Бригантина подымает паруса... 1937