Николай Хатунцев.

* * * Так. Никому нет дела до меня, И мне ни до кого нет дела тоже. Друзья далёко. Вымерла родня. Такая пустошь – как мороз по коже. Хожу. Дышу, Ем-пью, как автомат. Не греет солнце. Сердце охладело. А дни бегут – бессмысленно, подряд, И никому опять же нету дела. О, если б знать, что есть иной, не наш Воздушный мир, не меркнущий с заходом, Я б продолжал влачить земной багаж, Смирившись с неизбежным переходом. Но так – на пограничной полосе, На рубеже всемирной тьмы и света Прожить, как все, и околеть, как все. Нет, не хочу. О, только бы не это! Старость. Вот и старость – вторая по счету беда После смерти – пришла. Отворяй ворота! Может, рано, а может, не рано Прописалась ко мне постоянно. Раздобрел и обрюзг. Стали брюки узки. Под глазами уже не круги, а мешки, К непогоде ноют суставы, Тянет слева, дергает справа. Есть же люди – живут, не сгибаясь, до ста, Есть же жизнь, не такая, иная, не та. Есть, наверно. Но нам не досталось. Да и этой не слишком осталось. Ты один. Разошлись-разбежались друзья. Кто уехал, кто вышел из грязи в князья, Плюс не мало из тех, кто нам близки, Перешли в поминальные списки. Жизнь уходит. Как в кране на кухне вода – Всё туда и туда, всё туда и туда. Сколько ей суждено еще литься? Что хорошее – разве приснится. А старуха с косою всё косит и жнёт, Каждый раз мы вздыхаем: «Тяжелый был год!» Забывая в страде невесёлой, Что грядущий – он тоже тяжелый. ... В тишине капель стук: «Тук-тук-тук, тук-тук-тук», Всё туда и туда, все туда и туда. Это старость – немытая, злая беда – Это старость пришла. Отворяй ворота! * * * И Бог не выдал. И свинья не съела. И море выплюнуло на песок. Но жизнь ушла. И враз осточертело Держаться за оставшийся кусок. И есть ли, нет ли мир иной, воздушный, Сулящий нам неизреченный Свет, Над холмиком, посыпанном ракушкой, Я буду плакать. Облегченья нет. И сразу словно выцвели все строки, И звуки вымерли, и цвет поблёк. Чернеет впереди провал глубокий, И ближе, ближе тот – последний срок. Пусть он придет. Пускай еще больнее Мне горе стиснет горе и виски, Пусть я ослепну, пусть оцепенею, Пусть сердце разорвется от тоски. * * * Зачем писать? Иссякли все слова, Вдруг обмелел водоворот событий, Лишь только в памяти едва-едва Чуть слышно рвутся золотые нити. Почти один. Один. Совсем один. Ни жалости, ни нежности ни крошки. И рвутся нити – легкий серпантин, Уже ничем не связанные с прошлым.