41 305 врагов Никиты Хрущева" или "Годы 1937-2007, месяц Июль""...

Второй месяц лета начался вторым раундом популистской акции властей. С 1 июля на 5-15% снижались цены на швейные изделия, трикотаж, белье, галантерею, мебель, музыкальные товары, школьные принадлежности и игрушки. Мужское пальто, к примеру, теперь стоило 318 рублей вместо 335, женское платье 109 руб. вместо 118. Гитару, если повезет ее найти, теперь можно было купить за 34 руб. 85 коп. против 41 руб. прежней цены. Больше всех подешевел — аж на 23 рубля — абажур (162 против 185 руб.). Впрочем, в этот же день рука дающего оскудела и на первый план вышла рука отбирающего. Совместное постановление двух рук советской власти — ЦИК и СНК от 1 июля гласило: «Идя навстречу многочисленным предложениям трудящихся Советского Союза и в целях привлечения их растущих сбережений на дело укрепления обороны Советского Союза ЦИК и СНК Союза ССР постановляют: 1. Выпустить Государственный Внутренний займ Укрепления обороны Союза ССР на сумму 4 миллиарда рублей. 2. Займ выпустить сроком на 20 лет с 1 декабря 1937 г. по 1 декабря 1957 г. из 4% годовых». Госзаймы, этот сравнительно честный отбор денег у населения Советского Союза, с 1929 г. проводились ежегодно неуклонно и твердо. Уклониться от подписки на них не было ни малейшей возможности. Сопровождались они весьма шумной и напористой кампанией в СМИ. Вот и в этот раз уже в ночь с 1 на 2 июля добровольно-принудительная подписка началась в ночных сменах крупных московских заводов. На ЗиСе «к 6 утра 5109 работников подписались на сумму 1 275 230 рублей». Т.е. рабочие автозавода были окучены в среднем на 250 рублей каждый. Учитывая, что займ государству определялся в пределах от трехнедельного до месячного оклада, легко прикинуть их средний заработок. Где уж тут прикупить слегка подешевевшее серое платьице с узорами блеклыми. В последующие дни первые полосы газет, говоря штампом, напоминали боевые сводки. «К 8 утра 3 июля на заводе «Серп и Молот» 6417 чел. подписались на 1 312 840 руб. (в среднем по 205 руб. с чел.), Институт общей и неорганической химии — 119 чел. на 33 990 руб. (в ср. 328 руб.) — 86% месячной зарплаты сотрудников, коллектив Наркомата путей сообщения дал 94,7% месячного оклада». Время от времени для забывчивых в сводки вклинивали главный лозунг подписки: «Ни одного трудящегося в городе и деревне без облигаций Займа укрепления обороны Союза ССР!». 2 июля Политбюро ЦК ВКП(б) приняло секретное решение №П51/94: «Послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму: «Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности. ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД. ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». В Кремлевском архиве президента РФ имеется подлинник этого решения, написанный собственноручно Сталиным. Очевидно, накануне заседания Политбюро. 5 июля в Москве вновь большой футбол с участием блистательных басков. Согласно ранее обнародованному графику турне, после матча в Ленинграде в последний день июня, баски должны были провести по одной игре в Киеве, Тбилиси и Минске. Но в газетах неожиданно появилось сообщение: «Ввиду большого интереса к матчам с футболистами Басконии (Испания) Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта при СНК Союза ССР решил организовать еще два матча в Москве. Матчи назначены на 5 и 8 июля с.г. Первую игру с командой басков будет играть усиленная команда «Динамо». Вторую игру предполагается дать усиленной команде общества «Спартак». Ответственные за спорт чиновники, видя плачевные итоги трех состоявшихся матчей, хотели во что бы то ни стало победить басков, подправить в глазах столичных болельщиков накренившийся престиж советского футбола. Для чего придумали новый ход: состав московского «Динамо» разбавили ленинградскими и тбилисскими одноклубниками. Получилась «усиленная команда». Баски сначала отказывались от навязываемого им чрезмерно плотного графика игр. Но согласились после того, как матч в Москве был сдвинут на два дня и Комитет физкультуры удовлетворил их принципиальную просьбу назначить судьей на игру с «Динамо» Владимира Стрепихеева, единственного, по мнению испанцев, местного арбитра, непредвзято отсудившего их игру с «Локомотивом». К 25-й минуте встречи счет был 4:0 в пользу басков. После чего, как это уже бывало раньше, дабы не огорчать советских друзей республиканской Испании, они принялись играть вполноги. В итоге первый тайм завершился со счетом 4:3 в их пользу. На 55-й минуте 90 тысяч зрителей, переполнивших чашу стадиона «Динамо» (стояли плотно в затылок друг другу в проходах и одна шеренга вдоль скамеек — другая ногами на скамейках), взревели в едином порыве восторга, когда с пенальти, за игру рукой в штрафной площади, динамовцы сравняли счет. После чего гости взвинтили темп, который хозяева поддержать не смогли. Итог — 7:4, победа басков. Первую неделю июля «Спартак», в состав которого были введены пять игроков из московских ЦДКА, «Локомотива», «Металлурга» и киевского «Динамо» (фактически сборная СССР), готовился на базе в Тарасовке. Арбитром матча Всесоюзный комитет физкультуры назначил Ивана Космачева, который в свободное от судейства время работал начальником финотдела Центрального совета спортивного общества… «Спартак. Это секретное оружие спортивных чиновников — всю неделю подготовки к матчу также находилось в Тарасовке и принимало участие в занятиях и собраниях команды. 8 июля матч Баски — «Спартак». В первом тайме игра носила открытый зрелищный характер, проходила, как говорят футбольные комментаторы, на встречных курсах. Его итог — 2:2. При условии фейр-плей, судя по предыдущим четырем играм, второй тайм развивался бы следующим образом: испанцы по-прежнему держали бы высокий темп, в то время как отечественные футболисты постепенно бы «подседали». Поначалу все к тому и шло. С возобновлением игры гости прижали «Спартак» к воротам, и лишь блестящая игра вратаря Анатолия Акимова спасала от неминуемого гола. Но на 57-й минуте в одну из контратак «Спартака» судья показывает на 11-метровую отметку. О том, что никакого нарушения не было, свидетельствовали все, видевшие матч вживую. В советское время кулуарно, под рюмочку, а в постсоветское — публично, в печати. Баски бурно протестовали, а после реализации пенальти покинули поле. Игра прервалась на 40 минут, почти на целый тайм, в ходе которого все те же чиновники от спорта уговаривали басков вернуться на поле. И только после вмешательства в переговорный процесс председателя правительства В. Молотова (кстати, ярого болельщика «Спартака») игра возобновилась. В виде дальнейшего «убийства» одной из команд. Четверть века спустя, еще в застой, известный футбольный журналист Мартын Мержанов первым в книге «Играет «Спартак» честно признал, что из следующих голов в ворота басков «два были забиты не без помощи судьи Космачева» из явного положения «вне игры». После одного из таких голов баски опять покинули поле, но вскоре вернулись, дабы доиграть этот товарищеский матч. Его спортивный (или не совсем спортивный) итог 6:2 в пользу «усиленного «Спартака». 11 июля Политбюро утвердило присланные партийными руководителями регионов «лимиты» на расстрел и высылку «антисоветских элементов», согласно решению от 2-го числа. Интересно, что самым кровожадным из них оказался не кто иной, как будущий главный разоблачитель «культа личности» Никита Хрущев, секретарь МК и МГК партии. Он выразил желание в Москве и области арестовать 41 305 врагов, из которых 8500 расстрелять, а 32 805 стереть в лагерную пыль. На его фоне скромником выглядит один из самых жестоких палачей времен Гражданской войны и коллективизации куйбышевский (самарский) секретарь П. Постышев: 1881 расстрелять, 4259 — в лагеря. И совсем уж душкой предстает, например, ярославский секретарь Н. Зимин: 688 волгарей расстрелять, а 1256 — на зону. Двух последних составителей проскрипционных списков вскоре и самих «оформят по первой категории». 12 июля в Москве грандиозное действо — традиционный Парад физкультурников на Красной площади. Площадь соответственно оформлена (в этом году художником Стенбергом) — «на здании ЦИК СССР (ныне ГУМ. — А.М.) большой художественно выполненный цветочный ковер с портретами Ленина и Сталина, по фасаду всего здания надпись в цветах: «Пламенный привет лучшему другу физкультурников товарищу Сталину!». По площади продефилировали 40 тысяч участников парада из 11 республик — живые пирамиды, гирлянды гуттаперчевых лиц обоего пола — как выразился тогдашний пишущий собрат, «демонстрация молодости, отваги и любви к родине счастливого сталинского поколения». Современники наверняка чувствовали аромат сталинского эротизма, исходившего от голых торсов ладных физкультурников и немереного количества стройных физкультурниц в трусах. Да что там говорить, лучше один раз увидеть. См. фотоработы Родченко, Евзерихина, Маркова-Гринберга… В тот же день, 12-го, со Щелковского аэродрома стартовал «АНТ-25» Михаила Громова (второй пилот А. Юмашев, штурман С. Данилин). Цель все та же — «Сталинский маршрут» — через Северный полюс в Америку за рекордом. Учли опыт предыдущего чкаловского полета: максимально облегчили самолет, взяли больше баллонов кислорода и бочек бензина. Через 62 часа 17 минут полета «красная стрекоза», как назвали самолет Громова ошеломленные американцы (по цвету и размаху крыльев), приземлилась почти у мексиканской границы. Есть мировой рекорд дальности по прямой — 10 148 км! Мы им показали Крылья Советов! 16 июля в ЦУМ поступили новые игрушки. И среди них целлулоидные куклы с закрывающимися глазами. Куклы в качестве игрушек известны с глубокой древности. В Европе законодательницей кукольных мод выступала Франция. Здесь в 1878 г. появилась кукла Bebe из так называемого бисквита — неглазированного фарфора телесного цвета — с большими выразительными глазами и туловищем на шарнирах. Впервые кукла представляла собой маленькую девочку, что позволяло ее владелицам играть и ухаживать за ней, как за ребенком. Bebe быстро завоевала мир. Уже в 1880-х гг. она выпускалась с механическим приспособлением, при смене положения закрывающим ее глаза. Кукол этого типа стали выпускать повсюду. Особенно в этом деле преуспели немецкие производители игрушек, да так, что к 1910 г. 80% всех кукол мира изготовлялось в Германии. В России также существовало свое производство, повторяющее немецкие образцы. Лидирующее положение занимала московская фабрика «Журавлев и Кочешков». Некоторое время она существовала и при советской власти наряду с частными артелями игрушек. И была закрыта в 1927 г. по распоряжению не кого-нибудь, а наркома просвещения Луначарского. Затем НЭПу свернули голову, а вместе с ним и отечественным куклам с закрывающимися глазами (и с незакрывающимися). Девчачья игрушка превратилась в жуткий дефицит и в предмет некоего престижа взрослых — всеми правдами и неправдами достать дочкам-внучкам вожделенную бебе. 17 июля с полярной станции на острове Рудольфа (Земля Франца-Иосифа) в Московский зоопарк доставлены два белых медвежонка — Машка и Мишка. Еще в 1884 г. император Александр III подарил зоопарку (тогда еще зоосаду) двух белых медведей. Они жили довольно долго, но потомства не оставили, все рождавшиеся в неволе медвежата гибли. Продолжительное время арктических жителей в зоопарке не было. Полярники решили исправить положение. Через год в Московском зоопарке было уже 8 белых медведей. Этот способ пополнения контингента вольеров на Пресне действует до сих пор. 27 июля выпущен первый советский аккордеон с концептуальным для нынешнего уха названием «Красный партизан». Произведение одноименной ленинградской фабрики музыкальных инструментов. До того в России этот оригинально сочетающий в себе баян и рояль инструмент не производился. Когда в 1934 г. советская власть разрешила джаз, появление отечественного аккордеона стало велением времени. В стране был жутко популярен аккордеонист джаз-оркестра А. Цфасмана Игорь Гладков, выходивший на сцену в белом костюме с белым аккордеоном и выдававший на нем восхитительное соло «Утомленное солнце». Конечно, по сравнению со знаменитыми немецкими «Вельтмайстером» и «Хонером» «Партизан» являлся дровами, но тысячи наших музыкальных соотечественников имели теперь возможность держать в руках самый что ни на есть натуральный аккордеон (41 клавиша и 120 басов!). 30 июля последовал оперативный приказ наркома внутренних дел №00447: «…Приказываю с 5 августа во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. <…> Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельскохозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве.<…> Все репрессируемые… разбиваются на две категории: а) к первой категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и по рассмотрении их дел на тройках — расстрелу; б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них — заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки». Всего приказом предполагалось арестовать 258 950 человек, из них 72 950 отнести к «первой категории». Сверх того планировалось расстрелять 10 тысяч уже находящихся в лагерях. Этот приказ был рассекречен только в 1992 г., и то в связи с приснопамятным «судом над КПСС». Немудрено, что даже А.И. Солженицын писал в «Архипелаге ГУЛАГ»: «Вспоминают старые арестанты, что буд¬то бы первый удар был массированным, чуть ли не в какую-то августовскую ночь по всей стране (но, зная нашу неповорот¬ливость, я не очень этому верю)». Так начиналась самая страшная в истории нашей страны 15-месячная полоса большого террора.