Mне бы на Яву, девушка.

Надо сменить эту трезвую трель мобильника. Злит.

Ветер тоже злит. Им нет дела до кордонов, строгих пограничников.

Им не надо виз. Они просто настигают, тормошат и разламывают твое

излюбленное одиночество, напоминая о бесмысленности побега.

Я так давно здесь не был.  Полутемный бар в самом сердце Тель-Авива,

в старом квартале, где самая длинная улочка корoткa,  как маечки смуглых

девчушек.   В последний раз, когда я здесь был, мне еще можно было курить.

В последний раз я здесь был, когда мне можно было прийти с великолепным

молодым созданием и никто не видел в этом ничего удивительного.

В этом баре мне разрешают курить. Дочка хозяина приносит мне на дощечке

две сигарелы,  короткие и очень ароматные. На мой вопросительный взгляд, хозяин, седой

добродушный марокканец, молча улыбается и машет мне такой же сигаркой в руке, еще 

незажженной.

У окна с чашкой кофе и рюмкой рома сидит немолодая женщина и смотрит,

Рыженькая, зудовая наверное. Старается изо всех сил казаться занятой своими мыслями.

Кожа ее нежна, но чуть суховата. Она также следит за тем, что творит

несносный ветер за окном.

Молчаливая дуэль взглядов. Нескромный взгляд чуть охмелевшей женщины меня

смутил. Тебе нужен приют, милая. Тебя опять ждет холодный вечер?  Прости.

Сегодня у меня билеты в небо.

Опять звонит несносный трезвый мобильник.   Опять, вместе с вошедшим в бар

крашеным рыжим старичком,  влетает заскучавший было ветер.

Старичoк весел и бодр. Еще не усевшись,  излюбил взглядом женщину у окна,  рассеяно,

снимая улыбку, скользнул взглядом и по мне. Шумно располагаясь, снова раззадорившись,

  он уселся ко мне спиной и лицом к одинокой женщине.

Я раскуриваю сигарку,  которую делают вручную смуглые девушки на острове Ява.

Может, именно эту скручивала та,  которой утром послал букет цветов ее возлюбленный.

Наверняка она пела про себя бесхитростную крестьянскую песнь о любви, когда

ловкие ее пальчики сминали нежный табачный лист.

 Ее дом стоит на высоком берегу.  Над океаном.  Каждый раз, сбегая босиком по дорожке,

  ведущей к берегу,  девушка видит прекрасного загорелого юношу, который коротко здоровается

  с ней и отводит взгляд.  Он передаёт ей корзину с очищенными, чуть подсушенными листьями

 табака  и,  не глядя ей в глаза,  начинает высвистывать своего помошника и что-то орать тому..

Старый бармен включил музыку.   Неспешный блюз.    Добрый голос черного толстяка.

Дочка бармена принесла мне коньяк и кофе. Дым стружкой слетает с тонкой сигарки.

Маленькая чашка черного кофе,  с зависшим над ней кружевом аромата. Они куда-то

улетают эти кружева, щекоча мои ноздри, зазывая  в полет.

 Коньяк  дарит мне легкие крылья.

Я улетаю из бара,  я улыбаюсь.   Хозяин и  его доча  понимающе  кивают и машут руками.

Я должен забыть хлопающие на ветру ставни моего дома.

Море, синее, как небо, проплывает подо мной. Вдали розовый и желанный остров.