Наша Теракопка

"Теракопка - улыбка этнической толерантности" В престижном клубе элитных строений или в узком круге роскошных дворцов и великолепных особняков старого Баку нашей «Теракопке», под тяжестью надменных взглядов столь ярких и изящных архитектурных шедевров, крайне сложно найти достойное место, чувствуя себя весьма неуютно в компании знаменитых и титулованных особ, щедро избалованных почестями и публичными восхвалениями. Другое дело - появление нашей любимой «Теракопки» в салонах своей весовой категории, куда, следуя тонким правилам этикета, мы не намерены приглашать чопорную элиту высочайшего ранга. Среди друзей в лоне светлого добродушия, ей всегда будет легко и комфортно. Там, в образе принцессы, а отнюдь не Золушки с блеклых городских окраин, она ощутит себя гораздо смелее и увереннее. В такой компании на любых конкурсах красоты или эксклюзивных дефиле уникальных старинных строений города «Теракопка» не останется без должного признания и не затеряется в тени других соискателей даже при самых строгих оценках жюри. Напротив, она здесь окажется в центре внимания, ярко блистая и достойно претендуя на почетный статус архитектурного памятника, с очень высокими шансами попасть в золотую обойму признанных фаворитов и лидеров. А уж, если назначать членов жюри только из числа ее бывших обитателей, то в таком гипотетическом случае «Теракопка» просто обречена на оглушительный успех. На самых престижных конкурсах красоты она вмиг займет кресло бесспорного лидера и будет уверено блистать на гламурных презентациях и прочих крутых тусовках любых архитектурных шедевров. Но, и оставив все эмоции в стороне, можно бесспорно утверждать, что наша «Теракопка» вправе претендовать на самое почтительное отношение и исключительное внимание к своей незаурядной персоне. В пользу таких суждений будет достаточным напомнить, что, за крайне короткий по историческим меркам отрезок времени в 50-60 годах прошлого столетия, в ней комфортно прописались такие важные особы или «козырные тузы» районного масштаба как: Народный Суд, Исполком, Военкомат. А, для большей убедительности, к ним нелишним будет добавить и такого экстра важного квартиранта из колоды карт Всесоюзного ранга, как бакинский филиал НПО "Лакокраспокрытие". Составление же полного списка обитателей «Теракопки», за весь период ее существования, окажется весьма сложным и трудоемким делом. Лишь сама процедура их перечисления уже займет немало времени, а распечатка всего перечня покроет собой не менее десятка страниц. Если Вам довелось жить либо работать в стенах нашей знаменитой «Теракопки», или же Вы просто знакомы с этим старинным комплексом, то, не теряйте шанс и поспешите присоединиться к нам, чтобы совершить увлекательную экскурсию по седым страницам его уникальной истории. Вместе мы окунемся в призрачную паутину прошедших лет, и сквозь плотные шторы столетий мысленно проникнем в тайный мир теней и загадочных воспоминаний. Прикоснувшись к волшебному эху событий минувших дней, мы вспомним о самых ярких эпизодах из жизни знаменитой «Теракопки». Надеемся, что предстоящая прогулка не слишком утомит Вас и Вы не пожалеете о бессмысленной потере времени. А теперь подготовьтесь к предстоящей экскурсии, настроив себя на светлый и добрый лад, чтобы, повстречав случайно допущенные ошибки или обнаружив мелкие неточности, не слишком строго судить и долго обсуждать их. Проще вернуться к ним в другой раз , а сейчас, мудро улыбнувшись, легко пройти мимо и продолжить нашу интересную прогулку. Проявите максимум великодушия и постарайтесь отнестись к гиду с особой доброжелательностью и снисходительностью, учитывая, что в прогулке Вас сопровождает не опытный профессионал, а самый заурядный «теракоповец», которому просто выпало счастье родиться и прожить четверть века в этом чудесном доме. К тому же, с пару лет в качестве начинающего инженера-конструктора он успел здесь даже потрудиться, а в довершение остается еще добавить, что во всех трех дворах нашей знаменитой «Теракопки» долгие годы дружно и почти беззаботно обитала его многочисленная родня по материнской линии. Пожалуйста, постарайтесь не забыть что по завершению экскурсии, мы будем готовы с благодарностью принять по ней любые Ваши замечания и уточнения. Конечно, мы их внимательно изучим и непременно используем в последующей редакции настоящей рукописи. Каждому, кто пожелает откликнуться и поддержит нашу скромную инициативу сбора материалов для составления летописи родной «Теракопки», мы будем глубоко признательны и искренне благодарны. Наконец и пришло время начала нашей экскурсии. Но, прежде взглянем на карту родного Баку жми здесь , опубликованную в далеком 1913 году издательством Наместника Его Императорского Величества на Кавказе по данным Инвентарного бюро Бакинской городской Управы. Здесь твердой рукой составителей карт в самом начале Завокзального района в поле квадрата 652 аккуратно вписана наша знаменитая «Теракопка». Плотно примкнув к Балаханскому шоссе*, она каскадом трех параллельных дворов удобно разместилась на участке от Третьей Завокзальной улицы до края зеленой зоны, знакомой нам с детства как уютный Сад Железнодорожников. Вытянувшись вдоль ж/д полотна и охватив солидную часть квадрата, сам Сад противоположным боком прижался к цепочке строений Пятой Завокзальной улицы. Некогда с одного угла этой цепочки размещалась небольшая парикмахерская, а на другом углу, смежном с Пороховой улицей, зацепилась тесная керосиновая лавка. Остальную часть цепи заполняла группа небольших жилых строений, уступив часть звеньев водочному цеху, в пьянящий аромат которого погружалось все близлежащее пространство. Принимая Сад в члены нашего «теракоповского» сообщества, ниже мы вернемся в его тенистые аллеи, чтобы с грустью вспомнить о былых прелестях этого райского уголка. В том же квадрате удобно разместилось еще одно крупное старинное здание или же особняк, который после революции успешно использовался под различные учебные заведения. Фасадным крылом это строение обращено к Третьей Завокзальной улице, а другим, менее нарядным, уверенно вписалось в узкое пространство меж двух «теракоповских» дворов. Отложив ветхую карту, пересечем Балаханское шоссе, чтобы оглядеть нашу «Теракопку» со стороны железнодорожного полотна. Территория, где, по соседству с Центральным городским Вокзалом, вырос этот дом, некогда принадлежала к числу наиболее оживленных участков старого города. Она плотно примыкала к одной из главных транспортных артерий, ведущей из города к крупным предприятиям по переработке нефти, к бесчисленным складам и близлежащим нефтепромыслам. В те далекие времена нарядный фасад «Теракопки» гордо созерцал на бурные потоки скрипучих телег, легких бричек, разномастных карет и роскошных фаэтонов. Тут вечно порхали навязчивые коробейники, навязчиво предлагающие свой нехитрый товар, вечно сновали разносчики и торгаши сочных и ароматных фруктов, душистого шербета и студеной воды. В тени дома мелькали быстроногие курьеры, щеголеватые клерки и даже могучие силачи-амбалы, катящие перед собой на высоких колесах огромные тяжелогруженые тачки . С раннего утра до позднего вечера, все пространство вблизи нашего дома просто кипело и трепетало, наполненное ревом вьючных ослов, ржанием и цокотом копыт лихих коней, и даже гортанными криками экзотических верблюдов, свернувших сюда с Великого Шелкового пути. К тому фейерверку звуков с годами прибавились: грозный рокот двигателей фырчащих автомобилей, стуки колес проносящихся мимо электричек, переполненных рабочими с нефтяных промыслов, грохот пыхтящих товарных поездов, мерный стук колес пассажирских составов, в которых удобно разместились зажиточные пассажиры из числа разномастных купцов, богатой местной знати, многочисленных гостей и промышленной элиты города. По ночам чуткую тишину уснувшего дома нередко нарушала перекличка гудков маневренных паровозов, рядом снующих по стальным путям, а также протяжные сигналы, извещающие о начале или конце рабочих смен на близлежащих депо и заводах. Особую прелесть этому хору добавлял дребезжащий звук мощных репродукторов, доносимый со стороны железнодорожных путей. Его составлял дуэт двух хорошо знакомых голосов: женского - беспристрастного и монотонного, оповещавшего об отправках или прибытии пассажирских поездов, и мужского – всегда грубого и весьма эмоционального, отдающего властные команды бригадам комплектовщиков составов. Вокруг этой шумной суматохи и хаотичного движения в воздухе здесь надолго зависали букеты всевозможных запахов, полное перечисление которых, на наш взгляд, доступно лишь опытному специалисту с тонким талантом парфюмера. Мы же, в свою очередь, рискнем лишь только представить его доминирующие оттенки и главные составляющие. От безумно нежного и сказочного аромата дорогих французских духов и помад, струящегося из легких карет богатых дам и утонченных кавалеров, до горького запаха выхлопных газов коптящих автомобилей и паровозного дыма со стороны железнодорожного полотна. Порою ветром от Черного города сюда доносился густой и тяжелый угар нефтяных испарений, подхваченный из сотен труб перегонных установок, а также ядовитое дыхание огромных керосиновых складов и других нефтехимических хранилищ. В очертания всего «теракоповского» комплекса с высоты парящих птиц жми, у кромки Балаханского шоссе срвсем несложно угадать милые контуры строений первого двора, сложенных в форме гигантской буквы «П». Это главный блок «Теракопки», состоящий из двух огромных корпусов, связанных широкой перемычкой . Ею он обращен на Третью Завокзальную улицу, а двумя лучами корпусов дом слегка погрузился в тенистые аллеи Сада. Чуть выше в сторону Пороховой улицы, вечно пропитанной ливерным дыханием пирожкового цеха, угадываются менее крупные строения второго и третьего дворов. Здесь же четко выделяется строгий силуэт школы, который, сложив свои корпуса под прямым углом, вклинился в пространство между дворами. На пологом склоне, восходящем от оживленного Балаханского шоссе к тихим тутовым аллеям Пороховой, взгляду опытного художника легко предстает идиллическая картинка семейки каменных гусениц, которая в ожидании угроз пугливо затаилась. В попытке блокировать угрозы со стороны агрессивного шоссе, самая крупная гусеница, образованная главными корпусами «Теракопки», как бы сжалась вдвое и отважно выдвинулась на передний край, защищая собой меньших и более уязвимых собратьев - строения второго и третьего дворов. Тыл другого беспокойного фланга со стороны Третьей Завокзальной улицы надежно прикрывает собой мощный корпус школы. Именно так в нашей знаменитой «Теракопке», самые сильные и храбрые жильцы, всегда отважно встречали беду или отражали агрессию безумной стихии, помогая слабым и беззаветно жертвуя собой. Можно с уверенностью предположить, что в эпоху интенсивной застройки Баку «Теракопка» явилась миру на гребне нефтяного бума . Судя по дате выпуска карты, сие торжественное событие произошло до Октябрьской Революции на изломе двух столетий. В пользу подобного суждения смею также добавить, что более конкретная дата - 1904 год с детства смутно шевелится в моей памяти. Возможно она осела во мне в ходе бессознательных созерцаний стен родной «Теракопки» или проникла в пытливую память ребенка из нехитрых баек стариков соседей. Впрочем, ни источник информации, ни точной даты явления миру нашей знаменитой «Теракопки» мне, в одиночку, установить уже не под силу. Пора завершить свои безуспешные раскопки в сложном лабиринте памяти, призвать на помощь всю славную «теракоповскую» дружину, чтобы вместе раскручивать хрупкую спираль событий. Известно, что заказчиком и единоличным хозяином дома был богатый и весьма преуспевающий предприниматель Иван Никитович Тер-Акопов – отсюда и само название комплекса. Остается добавить, что к тому времени он являлся владельцем крупного «Нефтепромышленного и торгового общества», в число солидных акционеров которого входили и представители французской финансовой элиты. Только в сфере Бакинского нефтяного бизнеса его капитал оценивался внушительной суммой в 11 млн. 250 тысяч российских рублей жми. Не помню, где точно, но встречалось, что в Баку он был монополистом лимонадного производства. Тер – Акопов, чьи солидные конторы и торговые агентства были представлены не только в Баку, но и в ряде крупных российских городов, и даже в далеком зарубежье, был широко известен и очень богат. Так, например, на берегу Волги у Нижнего Новгорода он на базе доставки и переработки Бакинской нефти запустил крупный Варианский Технохимический завод. Этот гигант в последующем не раз перепрофилированный, как один из старейших в отрасли, под славным именем - «Завода имени 26 Бакинских комиссаров» существует и поныне. Изначально строительство «Теракопки» намечалось в качестве доходного дома, для предоставления основных помещений в аренду под офисы и жилье, а частично и для собственных нужд компании. Причем арендная составляющая дома играла главную роль и должна была приносить немалые доходы его мудрому и исключительно честному владельцу, что, к сожалению, никак нельзя сказать о его сыне, который за участие в ряде сомнительных сделок и финансовых махинациях прослыл в предвоенные годы большим мотом и крупным аферистом эмигрантского предпринимательства. Но это совсем другая история и продолжить ее мы намерены в следующий раз. Таким образом, исходя из главной цели, в проект «Теракопки» был заложен принцип коммерческой эксплуатации комплекса, в котором предусматривались уникальные возможности обеспечения арендаторов помещений широким спектром бытовых и прочих услуг. Комплекс представлял собой единую хорошо продуманную систему из трех взаимосвязанных блоков и дворов. Главным и основным был первый блок, выходящий парадным фасадом на Балаханское шоссе. Второй и третий дворы были не столь нарядны и внушительны. Они по замыслу и по постройкам скорее были как бы технические или же вспомогательные. Первый или основной блок «Теракопки», состоящий из двух сросшихся корпусов, был весьма респектабельным, он вознесся ввысь на целых три этажа. По стандартам своего времени, он имел довольно высокую или даже шикарную котировку. Выстроенный из добротного качественного известняка - «гюши», этот блок первоначально представлял собой капитальное строение с сухими подвалами, многочисленными подъездами и ажурно коваными лестничными пролетами и площадками. Высота потолков здесь приближалась к пяти метрам, а толщина несущих стен нередко превышала целый метр. Все квартиры и помещения, предназначенные под аренду, были светлы и просторны. В зависимости от толщины кошелька арендаторов они состояли из трех-пяти больших комнат, с отдельными кухнями и широкими остекленными верандами. Полы, потолки, рамы, окна и двери дома были сработаны из лучших сортов деловой древесины, да настолько добросовестно, что позволило им неплохо служить и по сей день. А особая прелесть дома - это тончайшие стекла окон, которые были настолько тонки и прозрачны, что в лучах солнца отливались радужными бликами мыльных пузырей. А про изящество латунных ручек дверей и окон рассказывать можно просто бесконечно. Как-то доводилось слышать от своей прабабушки, что в подобных квартирах с комфортом до революции обычно проживали семьи зажиточных предпринимателей, купцов, инженеров, творческой интеллигенции и заезжих богачей. Кстати, и ей самой, но позже в советское время, посчастливилось начать свою семейную жизнь в роскошных апартаментах «Теракопки». Ее мужу здесь, как «красному партизану» (были такие герои-большевики) выделили для семьи из пяти человек отдельную весьма просторное и благоустроенное жилье. Однако, после трагической гибели мужа и утраты документов, подтверждающих статус их «красно-партизанской» семьи, ей оказалось не под силу удержаться в столь замечательной квартире. Оставшись с малыми детьми без кормильца и пенсии, ей в поисках дополнительных средств удалось не раз совершать коммерческие обмены своего жилья. В результате серии хитроумных обменов, по завершению Отечественной Войны, из своих роскошных апартаментов первого двора она оказалась в самой обычной квартирке уже третьего менее престижного двора. К сожалению, информация о первоначально планируемом количестве отдельных секций или квартир в главном блоке нами не обнаружена. Но, к середине шестидесятых годов их число здесь уже с лихвой уже перевалило за полторы сотни. Просторные апартаменты дома, почти все преобразовались в одно или двухкомнатные ординарные квартирки. Рискнем предположить, что за советский период в доме успели появиться даже коммунальные квартиры - с общими кухнями, коридорами и другими удобствами. В погоне за длинным рублем корыстные чиновники ЖЭКов и прочие бюрократы беспощадно дробили жилье «Теракопки», лишив ее былого шика и прежнего статуса. Очень надеемся, что эта негативная тенденция сегодня уже полностью приостановлена, а дом, зачищая перышки, восстанавливается и обретает свои былые позиции. Поговорим о фасадной стороне здания, выходящей на Балаханское шоссе, куда из «Теракопки» распахивались двери и смотрели витрины многочисленных офисов, лавок и магазинов, удобно разместившихся на нижних этажах дома. Фасад - это лицо или визитная карточка «Теракопки», которое в угоду социально политических воззрений правящей верхушки города и согласно капризам времени непрерывно и радикально менялось, преобразуя свой внешний облик и яркий макияж витрин. К более детальному описанию и хронологии пестрой динамики фасадной мозаики, нам следует возвратиться в другой раз, что может стать важным и весьма интересным разделом летописи. Над ним, вероятно, нам предстоит серьезно потрудиться вместе, чтобы попытаться, точнее, восстановить весь калейдоскоп забавных картинок изрядно полинявших в потоке ушедшего времени. Однако позволим себе слегка расслабиться и расскажем о хозяине павильона «Пиво-Воды», что открывался с угла нашего дома рядом со Сберкассой. Это был пузатый, пудов на восемь, весьма тучный и величавый Аббас-Али. Прежде чем оказаться у пивной стойки, он солидное время в провинции успешно возглавлял какой-то колхоз или даже сельсовет. В своем просторном кабинете в те советские времена, он как-то вывесил портреты вождей - Сталина и Ленина. Со временем, туго набив свой кошелек и ощутив свое величие, он гордо размещает свой портрет между ними. Как долго стены его кабинета украшало подобное трио неизвестно, но, узнав о крупной политической ошибке Аббас-Али, коммунисты исключают его из своих почетных рядов. Обычно подобное акция заканчивалось лагерями, но в данном случае ему оставляется шанс спасения – незаметно исчезнуть (возможно, была крупная взятка). Блестяще и мудро реализуя предоставленную возможность, он вмиг «делает ноги» и погружается на дно, затаившись в тиши тревожного ожидания. Выдержав стратегическую паузу, он вновь всплывает, но уже в Баку у стен «Теракопки». А на его полном лице советского руководителя теперь появляется новая маска идеально соответствующая роли заведующего павильоном, с которой после гениального перевоплощения он сживается органично и надолго. Оставим на время первый двор, чтобы сквозь широкий проем направиться в длинный и просторный проходной двор (мы его называли маленьким). Здесь квартир не было, если не считать таковой некий пенал с выходом из главного блока «Теракопки», который без окон и каких-либо удобств вмещал в себя семью из четырех человек. В этом дворе целыми днями резвилась ребятня всего дома. Здесь допоздна мелькали мячи, салки и деревянные биты. Шум от крика, визга, стука бит, и треска мячей стоял невообразимый. Все грохотало до наступления темноты. Однако изредка случались затишья, и воцарялась гробовая тишина. Это происходило после исчезновения мяча на балконе второго этажа, когда вся наша шумная рать тревожно замирала. Все ждали появления на балконе тучной фигуры его грозной хозяйки - знаменитой тети Вари. Улетевший мяч вмиг попадал в ее страшные руки и в считанные минуты под лезвием острого ножа превращался в коварно истерзанные кусочки. Под громкий аккомпанемент жестких угроз и проклятий из уст тети Вари они подобно траурному пеплу высыпались на наши несчастные головы. Иногда ритуал казни мячей завершался иначе, но за ними всегда следовал «мертвый сезон», а пацаны объявляли очередной сбор средств на покупку нового мяча. О знаменитой тете Варе и о наших играх на малом дворе можно вспоминать бесконечно. Но, пожалуй, хватит об этой загадочной даме и проходном дворе, лучше продолжить нашу прогулку. Миновав проходной двор, мы сквозь красивые железные ворота с высокой кованой калиткой входим во второй двор «Теракопки». В нем строения уже попроще, но их силуэт сверху также похож распростершуюся букву «П», только один из ее лучей здесь на треть короче и коряво дополняется высоким корпусом школы. Справа от ворот тянется солидный бельэтажный корпус, в квартирах которого, по рассказам тех же стариков, в царское время вселялись семьи кучеров и мелких чиновников. Небольшая часть бельэтажа, состоящая всего из двух квартир и прицепившейся к ним прачечной, отделена проходом и расположена слева от него. Сам жилой корпус сложен из качественного известняка, но уже не столь ладно как на первом дворе, а посему покрыт толстым слоем штукатурки. Потолки здесь чуть пониже, стены не так мощны, да и комнаты не в той мере просторны и светлы. Однако, в целом, все выглядит также надежно и хорошо. В конце двора этот корпус смыкается со странным двухэтажным строением, верхняя часть которого смотрит, или точнее, открывается фасадом на третий «теракоповский» двор, а нижняя – фасадом обращена во второй. Этот, с Вашего позволения, двуликий Янус представляет собой второй луч того пресловутого П образного силуэта. Он тянется до Третьей Завокзальной, от которой двор отгорожен тяжелыми железными воротами. По первоначальной задумке весь нижний этаж Януса был выстроен под конюшни, склады, прочие технические службы и другие подсобные помещения, но в советское время, без тени сомнения, его полностью заселили, разместив в основном семьи железнодорожников. Через узкий проход в центре двухэтажного Януса по каменной лестнице в двадцать или двадцать пять изрядно истертых временем ступеней мы попадаем или же взбираемся на третий или последний двор «Теракопки». Он чем-то схож со вторым, но замкнут в форме вытянутого овала, посреди которого разместились два длинных одноэтажных флигеля, выстроенных под прачечные, туалеты, складские помещения и прочие технические нужды. Но со временем, оставив лишь коллективные туалеты, они почти полностью были заняты под кухни жильцов и даже под квартиры-пеналы. Жилой блок по качеству и планировке весьма схож с бельэтажем второго двора. Как и в том случае, он целиком был предназначен для квартир многочисленного обслуживающего персонала всего комплекса - прачек, уборщиц, сторожей, прислуги офисов и прочей гвардии подсобных рабочих. Оставив некоторую часть квартир железнодорожникам, заселенных сюда по советской разнарядке, третий двор активно преображался бурным притоком новых жильцов из числа весьма разношерстной, чаще провинциальной публики, что в итоге повлияло на особое формирование его духа. Здесь было все – настоящий «завокзальный» коктейль, настоящее вавилонское столпотворение. А теперь мы готовы поделиться с Вами одним официально не подтвержденным, но весьма любопытным фактом. Две подобные нашей «Теракопки» построены и по сей день существуют в Париже и в Тбилиси. Возможно, что это просто байка или красивая легенда, однако она вполне реалистична и имеет право на уточнение. Про Тбилисскую сестру «Теракопки», доводилось не раз слышать из уст лиц, внушающих самое высокое доверие. Что же касается Парижа, то здесь посложнее – пока одни только слухи, но с другой стороны, а почему бы и нет: ведь были же у нашего домовладельца Тер-Акопова французские партнеры по основному нефтяному бизнесу. Вернемся к рассказу о школе. Говорят, ее здание некогда было богатым особняком, который после революции сразу перешел в руки комиссаров, а ими уже оно было обустроено под школу. Боюсь ошибиться, но ходили слухи, что хозяин особняка, некоторое время даже возглавлял эту школу, а его супруга, Клавдия Федоровна работала в ней завучем, затем, изрядно состарившись, стала учительницей младших классов. Со временем эта школа превратилась в Железнодорожную. Ее существенно расширили, подняв на целый третий этаж, а старый бельэтажный флигель, в котором первоначально размещались учебные классы, капитально перестроили в просторный спортзал. Сомкнувшись с корпусами школы и основным блоком «Теракопки», он образовал просторный школьный двор, куда мы сейчас и направимся. В дни моего детства, в школьный двор выходила дверь одинокой квартиры некого семейства Ляховых. Главой того семейства был маленький, жилистый, лысый и крайне вредный мужичок. Будучи доверенным лицом (глаза и уши) директора школы, он вечно шпионил за нами, пытаясь застукать на чем-то запретном или даже криминальном, а после уроков свирепо гонял нас со двора. С завидным рвением в этом жуткому старику помогал его сын по кличке «Ольма» – сквернослов, дебошир и пьяница, подолгу не вылезавший из мест не столь отдаленных. Но, несмотря на плотный и агрессивный прессинг указанного тандема, в школьном дворе мы все же умудрялись бойко резвиться на переменах и затевать всевозможные игры даже и после занятий. Но гораздо глубже осели в нашей памяти воспоминания о показательных разборках, которые на школьном дворе с особым блеском талантливого режиссера проводил директор школы Ибрагим Рзаевич. Раз в две недели перед началом занятий сюда в сопровождении эскорта строгих учителей он собирал на линейку всех школьников. Двор превращался в своеобразный плац, где в тревожном ожидании директора все ученики замирали, устремив взгляды в сторону каменной трибуны, где всегда внезапно возникал Ибрагим Рзаевич. Выдержав молчаливую паузу и одарив строгим взглядом затаившихся зрителей, он начинал свои выступления. Наиболее эффектно ему удавались публичные разборки или вербальные порки нерадивых учеников, которых в ту пору на Завокзальной было просто не счесть. В ходе своих бурных выступлений директор заводился, нередко накаляясь до критического предела, превращаясь из обычного директора в грозного и беспощадного полководца. На армию безропотных школьников подобное линчевание наводило трепет, и даже вызывало животный страх. Своеобразным барометром или индикатором уровня кипения страстей на этом своеобразном шоу нам успешно служил цвет лица учительницы физкультуры, Аллы Степановны. Оттенки ее полного лица в зависимости от степени накала страстей всегда бурно менялись, достигая нередко пурпурных оттенков. Повзрослев, мы смогли правильно понять эти приемы воспитания, которые в ту послевоенную пору были вполне адекватны. Сегодня мы благодарны дорогому Ибрагиму Рзаевичу, отмечая его идеальную справедливость и доброе отношение к нам. Ощутив на себе ужасы войны, горькую утрату фронтовых друзей и острую боль тяжелых ранений, он сумел сохранить мощный заряд тепла и любви к детям, чем, несмотря на свою внешнюю строгость, по-отечески щедро и бескорыстно делился с нами. Сейчас самое время обсудить довольно щекотливый вопрос: «быть или не быть» той нашей железнодорожной школе в составе «Теракопки», пытаясь найти однозначный ответ вместе. Если к оценке нашего комплекса подходить шире, воспринимая его не как обычную группу строений, а как живое сообщество, то ответ должен быть однозначным – школа неотъемлемая часть «Теракопки». В пользу такого решения добавим и такие доводы, что почти все дети нашего дома выросли, получили образование в стенах именно этой школы, а в числе ее педагогов также было немало жителей «Теракопки». К тому же можно напомнить и о том, что по удельному весу члены семей железнодорожников в числе обитателей «Теракопки» всегда доминировали. Теперь, выйдя из школьного двора, направимся в Железнодорожный Сад, который органично сливался с «Теракопкой». Прогуливаясь по его тенистым аллеям , напомним Вам о некоторых особенностях этого Сада. Буквально от стен нашей «Теракопки» он широкой зеленой волной простерся до жилых строений Пятой Завокзальной. Долгое время в нашем Саду успешно функционировал летний кинотеатр, которым умело заправлял бравый и хорошоизвестный всей «Завокзальной» публике киномеханик по кличке Махорка. Яркие афиши кинотеатра пестрели названиями душещипательных индийских фильмов и прочих шедевров тех отдаленных дней. Непременно не менее двух раз за сезон на экране летнего кинотеатра появлялся знаменитый и горячо любимый местной публикой фильм «Пепо». Как и школа, кинотеатр удачно, вписался в пространство между корпусами первого и второго дворов. Это было настолько гармонично, что жители нашего дома, чьи окна и балконы были обращены к нему, могли, расположившисьс особым комфортом, совершенно бесплатно смотреть все фильмы. На пересечении главных дорожек, в центре Сада гордо возвышался белокаменный обелиск в память Павельчаку. Рядом, слева от обелиска, в тени деревьев и аромате благоухающих цветов уютно разместилась просторная детская площадка. В одном из укромных уголков Сада невинно затаился небольшой биллиардный салон знаменитого дяди Павлика. Сразу же за ним располагался летний кабинет директора Сада - прекрасного руководителя и организатора различных культурных мероприятий Льва Захаровича. По его инициативе, к немалой радости всей «Завокзальной» по праздникам да и в обычные дни на сцене летнего кинотеатра устраивались концерты артистов из числа местных и заезжих знаменитостей, включая выступление даже всемирно известного оркестра под управлением Эдди Рознера. Изначально, для отдыхающей публике под сенью Сада также размещались: шумная танцплощадка, роскошный летний ресторан и пара небольших павильонов, торгующих мороженным, свежим пивом и другими прохладительными напитками, непременно включая знаменитый «Бадамлы». С помощью ловких коммерсантов и немалого попустительства местных властей, этот некогда райский зеленый уголок отдыха, утратив всю свою прелесть, был полностью разрушен и сегодня , к великому сожалению, преобразован в обычный, ничем не примечательный зеленый рынок или базар. Возможно, мы успели изрядно утомить Вас и пора завершить первую прогулку, прервав на время рассказ о «Теракопке», в котором главные акценты были сделаны на вопросах ее истории и коммунальной составляющей. Надеемся, что у нас появится время критически оценить все сомнительные детали экскурсии, чтобы, обсудив их на сайте, внести в летопись нашего дома соответствующие поправки и коррективы. В следующих прогулках мы попытаемся разгадать суть «Теракопки», обратив большее внимание на само сообщество и уделив основное время воспоминаниям об обитателях и славной истории нашего дома. С этой целью значительную часть страниц нашей летописи мы оставим чистыми, чтобы впоследствии заполнить их вместе с Вами, украсив милыми именами друзей и соседей, а также рассказами о самых ярких и красочных эпизодах из жизни знаменитой «Теракопки». Харизма любого жилого дома, чей возраст измеряется не одним десятком лет, заключена не в его архитектурно- художественном достоинстве, хотя и это важно, а в седой истории обычаев, нравов и традиций всех поколений его обитателей. В какой бы дали от отчего дома, унесенные волей судеб или ураганом печальных событий, мы сегодня не оказались, по каким бы заморским странам нас не разметала суровая стихия, все наши мысленные посещения родного Баку начинаются и заканчиваются у стен знаменитой «Теракопки. Здесь, мы вновь обретаем душевный покой, молча, склонив голову и смиренно преклонив колени у порога любимого дома. Именно здесь большинство из нас вступило в жизнь, с улыбкой просыпалось в колыбели, наслаждалось вкусом материнского молока, научилось делать робкие шаги и произносить первые слова. А кому-то в этом райском уголке судьба подарила лучших и верных друзей, а, может быть, удалось испить чашу первой любви и обрести радость материнства. Не стесняйтесь, смело пишите о себе, рассказывайте о бывших соседях и друзьях, щедро делитесь своими чудесными воспоминаниями о нашем доме. Пусть виртуально, но, мы всегда сумеем вернуться в наш старый любимый дом, чтобы возродить в нем неповторимую прелесть духа «Завокзального» сообщества. Кто знает, что осталось от славных традиций нашей некогда дружной интернациональной семьи? В заключение, позволим себе, мудрую латынь: “Tempora mutantur et nos mutamur in illis”**. * на старой карте города – Балаханская улица. ** времена меняются, и мы меняемся с ними (лат.)