Поиск Свободы

Свобода...Какая она в понимании четырнадцати-пятнадцатилетних мальчишек и девчонок? Разумеется, это отсутствие надзора и.. хей-нааа... делай что хочешь! Причем не просто, что хочешь, а именно то, что не досягаемо пока пристальный или мимолетный взгляд взрослого человека может в любую минуту остановиться на тебе и вернуть тебя к реальности.
Кросс на Волчьи Ворота был давней и уже установившейся традицией на Гребной Базе, когда я там появился впервые. Во дни сильного (за пять метров в секунду) ветра, считалось приличествующим, вместо гребли, заниматься Общей Физической Подготовкой, в которую, на ряду со скучной штангой и рваными отрезками бега на сто метров, входил, о благославление, кросс. Этот замечательный вид физической подготовки увлек меня всецело, так как являл собой приключение и Свободу, безотносительно его ценности для процесса становления будущих чемпионов. Справедливости ради, надо отметить, что частота этого, в большей мере зимнего события, была не очень велика, на кросс можно было попасть раз-два в месяц, и случалось это (как понимаю, при зрелом размышлении и по прошествии четверти века) когда какие-то маленькие надобности отвлекали нашего тренера, нашу любимую Ларису Викторовну от понукания здоровенных лбов к вершинам спортивного мастерства.
Всех наших приключений мне, конечно уже и не вспомнить, да и не к чему. Но самые яркие очень хочется описать.

Полет в стратосферу.

Кросс, представлял собой бег по пересеченной местности, через парапеты и балюстрады безлюдного зимой парка Кирова, через овраги за новым зданием Верховного Совета, по, мало кому известному, даже среди самых всезнающих бакинцев, Ботаническому Саду, к последнему пределу Обитаемой Земли- Великому Каньону, что на Волчьих Воротах. Отступивший когда-то, в незапамятные геологические эпохи, Каспий, прорезал в Абшероне расселину, необычайной красоты. Дорога, выводившая путника к краю каньона, мгновенно раскрывала перед взором необозримое пространство, наполненное воздухом, ветром и небом. Часть панорамы, та что уходила к морю, скрывалась в какой-то сизой дымке даже несмотря на вечный ветер, что делало пейзаж еще более привлекательным. Дорога на Волчьи Ворота для многих людей, живших в Баку, была еще и дорогой скорби. В самой глубине каньона было, пожалуй самое большое в городе кладбище, и тот кто терял своих близких должен был пройти этим путем. Не избежал сей чаши и я, всего через несколько лет после того как, к сожалению, оставил гребной спорт, мне пришлось проделать этот траурный маршрут. Но тогда, все горести мира были от нас далеки и вид кладбища не вызывал в нас печальных ассоциаций.
Самая кромка каньона, по советской традиции, была изгажена свалкой, над которой кружились, заводя торнадо, птичьи стаи. Свалка была огромной, на сколько хватало взгляда. Вот эта клоака и была конечным пунктом нашего бега, откуда следовало возвращаться обратно.
Со свойственной всем мальчишкам, и подмеченной еще Маром Твеном, особенностью во всё совать свой нос, мы бродили по самому краю обрыва, между свалкой и каньоном разглядывая и то и другое. Не помню, кому из нас первому пришла в голову мысль соединить два удовольствия в одно и катнуть по откосу одну из бесчисленных покрышек, валявшихся повсеместно. Сказано-сделано!
Склон, а точнее обрыв, в градусов сорок к вертикали, испещренный кусками скальных пород и иными неровностями рельефа, тянущийся на метров триста вниз, представился нам идеальным местом для воплощения сложившегося грандиозного плана. Для осуществления пробного старта была привлечена скромная покрышка, не покрышка, а покрышулечка в сравнении с тем, чем нам предстояло иметь дело в дальнейшем, от легковой, по всей видимости, автомашины. Установленная у края обрыва она одним пинком была отправлена вниз. Результат превзошел все наши, даже самые смелые ожидания ! Войдя в соответствие с законами движения тел в поле тяготения Земли покрышка разогналась до скорости, сопоставимой со свободно падающим предметом. Особый шик зрелищу придавало вращение покрышки и её конвульсивное виляние из стороны в сторону. Достигнув отметки около двух третей пути до дна каньона, шина наскочила на скалу и взвилась в небо. Пройдя в двух парсеках над плоскостью галактики она перелетела через опоры высоковольтной линии, рухнула на землю и прокатившись еще с метров пятьсот свалилась в овраг на пустыре далеко внизу. Смолкли наши вопли восторга и ощущения сопричастности к будущим высадкам людей на дальних планетах. Мгновенно был развернут штаб по заготовке боеприпасов. Мы подкатывали шины со всей свалки к нашему трамплину.
Особенно тяжело было толкать покрышки от грузовиков, но и награда не заставляла себя ждать. Гигантская махина практически пересекала каньон чуть не дотягивая до железной дороги на другом краю. В пылу веселья, мы не забывали следить за шухером, но в том месте где происходили пуски, небыло практически ничего, даже кладбище было далеко позади. Тем не менее, я сейчас думаю, что на самом деле, Б-г нас миловал, ибо столь весомый как КАМАЗовская покрышка обьект мог легко изменить траекторию в самом начале спуска, и тогда нам не поздоровилось бы, попади колесо в какой-нибудь объект народного хозяйства, не говоря уже о человеке, хотя место было пустое и людей не было в помине.
Долго заниматься сим полезным трудом мы тоже не могли, так как Лариса засекала время и обратно мы должны были вернуться без промедления во избежании поисковых операций. Не нашвырявшись вволю, скрепя сердце мы трогались в обратный путь. Так продолжалось несколько кроссов, пока червь тщеславия не заставил нас поведать о наших подвигах кому-то из девочек. Тут нашей буффонаде пришел конец, утро стрелецкой казни было ужасно, Лариса Викторовна, наш товарищ Лариса, как принято было обращаться к тренеру, взяла с нас страшную клятву, что ни за что и никогда, под страхом отлучения от гребли, мы не будем устраивать подобные страсти. К нашей чести – мы сдержали клятву и лишь добегая до Волчьих Ворот говорили друг другу- «А помнишь!!??.....»


Когнитивный диссонанс.


Кросс предполагает собой бег по пересеченной местности, а не по дорогам с асфальтовым покрытием. Бежали мы следовательно не по дороге, а непосредственно рядом. Не для достижения полного соответствия с терминологией, а потому что так было интереснее.
Напротив уже помянутого и сокрытого от людских глаз Ботанического Сада была мебельная фабрика. Собственно, это обстоятельство вытекало непосредственно из проишествия, до того объект напротив сада именовался Гранд-Забором.
Вот, бежим мы вдоль этого самого Гранд-Забора, вдруг Вадик останавливается как вкопанный. Пробежав по инерции еще пару метров останавливаюсь и я с Артуром. Возвращаемся и застаем нашего сотоварища за созерцанием ямы. В яме лежит сверток метр на полтора, перетянутый бечевкой. По всему- клад. Вадик, боевой друг, по прозвищу Исо, ныряет первым в могилоподобную яму и извлекает оттуда ....полированный стол работы Бакинской Мебельной Фабрики в сложенном состоянии. Вот это- да...Наши, испорченные социализмом умы, мгновенно смекают, что близость Гранд-Забора к яме и наличие в ней стола- не простое совпадение материального мира. Да тут воровство!!! Как быть?
-«Отнесем-ка мы стол на Базу» рек Артур, - «поставим к Ларисе в помещение, то-то ей будет радость, а вору- наказание!» Предложение было принято единогласно, стол решено было нести попеременно, сменяясь каждый километр. О том, что бы добежать до Волчьих Ворот не могло быть уже и речи.
Наивные юнцы понесли свою добычу через парк Кирова. Минуя ухабы и косогоры, бежали прямо по серпантину, боясь повредить драгоценную полировку и спеша обрадовать нашу Ларису.
Но вот незадача... Куда влюбленные парочки ходили целоваться в благословенном, но не приспособленном для любви, как все советские города, Баку? Они ходили, зимой и летом, в немногочисленные, но безлюдные в рабочее время аллеи нагорного парка... А кто кормился в Баку, с влюбленных, не желающих скандалов молодых джигитов? Конечно. Да , вы правы, санитары леса, враги любви и человечества, менты прикомандированные пастись к парку Кирова.
На нашу «удачу», к нам в сретенье чешет один такой радетель нравственности. Глаза его сверкнули, в предвкушении легкой добычи, курс изменился. Пальцы ухватились за собственный нос.
Последовал краткий диалог:
- «Откудова?»
-«Мы нашли...просто лежал...мы не себе...»
- «Бура вер...Сюда давай!!! Тез ол!!!»

Стол перекочевал из наших рук подмышку сержанта. Не слова не говоря концессии продолжили свой путь в прежних направлениях. Мы, чуть не плача от обиды, и запомня урок на всю жизнь и мент мурлыкающий под нос «яра гурбан, яра гурбан, яра гурбан, олум».