Ашдодская мозаика

Пятьдесят лет и для человека-то не возраст. А уж для истории- это вообще миг, песчинка в потоке времени. Совсем скоро наш красавец Ашдод, белый город у самого синего моря, отметит свой полувековой юбилей. На глазах разрастающийся и хорошеющий с каждым днем, он, «младший в роду» городов, когда-то стоявших в пределах современной городской черты, бережно хранит и оберегает память о своих предшественниках. * * * Многие народы оставили о себе память в наших местах. О значении района современного Ашдода для древней еврейской культуры говорит тот факт, что Ашдод упоминается в ТАНАХЕ 17 раз! А первые упоминания об Ашдоде, укрепленном городе Ханаанского царства, относятся к 17 веку до нашей эры. В 14 веке до нашей эры в городе появляются филистимляне и очень скоро превращают его в один из пяти важнейших городов своего царства. Расположенный на пересечении торговых путей, с удобным побережьем, город богател и процветал, превратившись, по мере строительства и укрепления, в роскошную столицу филистимлянского царства. Одно из упоминаний Ашдода в ТАНАХЕ посвящено именно его дворцам. К этому времени относится и постройка крепости, одной из многих, сооруженных филистимлянами на всем протяжении прибрежной полосы их царства для защиты от кочевников с суши и своевременного предупреждения о набегах с моря. Известная всем ашдодцам крепость на пляже «Юд- Алеф» построена гораздо позднее, в эпоху византийского владычества и просуществовала с1142 по 1321 год. Как это часто случалось, при ее постройке использовали сохранившуюся часть более старого арабского порта. Для своего времени крепость была очень внушительным сооружением. Даже сегодня, если подходить к крепости по пляжу, от самой кромки воды ее круглые, обращенные к морю башни выглядят впечатляюще. Море и ветры частично размыли береговую линию, но не смогли совладать с мощным фундаментом башен добросо вестностью их безвестных строителей. Невеликая по современным масштабам, 60 на 40 метров, крепость могла оказаться крепким орешком для нападавших. Она имела четыре угловые башни- две западные, круглые, и две восточные, прямоугольные. Несколько выдвинутые за периметр стен, они позволяли защитникам крепости обстреливать штурмующих с флангов. Двухметровой толщины стены, средней высотой до 4 метров, сложены из скальных обломков и надстроены выпиленными из песчаника кирпичами размером 50х30 сантиметров. С трех сторон крепость окружал ров шестиметровой ширины, глубина которого доходила до трех метров, увеличивая, таким образом, реальную высоту, которую пришлось бы преодолевать штурмующим. Чтобы стены рва не осыпались, они были выложены каменными плитами. С четвертой, западной, стороны, естественной преградой было море. Солнце почти в зените. Его лучи проникают во все потаенные уголки крепости. Юркая ящерица выбралась из- под камня погреться на солнце и замерла, тревожно поводя черными бусинками глаз. Шум и суета большого города остались за стенами крепости, а здесь только мерный рокот набегающих волн и скрип песка под подошвами кроссовок нарушает покойное течение времени. С тихим шорохом осыпался где-то рядом песок. Потревоженная им ящерица серо- зеленой струйкой скользнула из- под яркого света и растворилась, исчезла, на фоне камней. Не спеша, останавливаясь возле остатков стен внутренних строений крепости, пройдемся по крепостному двору, разделенному еще одной, параллельной северной, стеной на две неравные части. В меньшей располагались запасы крепости, хозяйственные постройки. Глубокие и высокие, выше человеческого роста, широкие ниши под арочными сводами- здесь хранили, в основном, зерно и оливковое масло. Рацион тех времен был довольно скуден: молоко, сыр, немного овощей и фруктов, рыба, изредка мясо. Вот остатки бассейна, куда зимой собиралась дождевая вода со всех сторон крепости по специальным желобам- водоводам. Рыть колодцы не имело смысла: из- за близости моря подпочвенные воды сильно засолены. Всю восточную и большинство южной части большей половины внутреннего пространства крепости занимают жилые помещения. Различные по площади и количеству «комнат» они служили казармами для солдат гарнизона, служебными и личными помещениями для их командиров. Остатки больших мраморных колонн около помещений южной и частично западной стен указывают на то, что здесь располагались гарнизонные конюшни. Среди множества находок, рассказывающих о быте гарнизона крепости и сопрово ждающих почти каждое место обитания человека- черепков посуды, остатков ножей и упряжи, нехитрых украшений, особый интерес представляют несколько богато украшенных резьбой мраморных колонн.По мнению ученых их привезли в крепость из соседнего города и, судя по часто повторяющемуся в орнаменте изображению креста, колонны эти предназначались для гарнизонной церкви. Излишне напоминать, чем были для людей тех времен храмы и церкви. В истории нет мелочей, каждый черепок, стертая монета или обломок пряжки- кусочек мозаики, которую мы зовем своим прошлым. Мраморные колонны- забота горожан о своих защитниках, чтобы не чувствовали они себя одинокими и чем- то ущемленными в своей службе. Старая истина: легче и лучше служится солдату, если он ощущает заботу о себе тех, кого охраняет. * * * В истории нашей страны было несколько моментов, когда в течении, даже не дней, часов, решалось- быть или не быть Государству Израиль. Как известно, первые попытки уничтожить молодую страну были предприняты сразу после провозглашения независимости. В ночь с 14 на 15 мая 1948 года началась интервенция. Войска пяти арабских государств с трех направлений начали боевые действия против плохо вооруженной, только что созданной Армии Обороны Израиля, насчитывающей чуть более 30 тысяч солдат, разделенных на десять спешно сформированных бригад. Особо тяжелое положение сложилось на юге и юго-востоке, где наступали иорданский Арабский легион и египетские войска, крупное механизированное соединение которые продвигалось приморской дорогой через Газу и Ашдод на Тель-Авив. К субботе, 29 мая, после падения киббуцев Яд Мордехай, Негба и подавления еще нескольких очагов сопротивления, дорога на Тель-Авив была практически открыта. Чтобы как-то остановить продвижение египтских войск, саперы бригады «Гивати», занимавшей оборону по линии Ашдод- Реховот взорвали мост через ручей Лахиш у нынешнего перекрестка Ад- Алом. Оборонять его, без тяжелого оружия, имея в качестве предмостного укрепления только британский полицейский блокпост, к тому же полуразбитый египетской артиллерией и авиацией, господствовавшей в воздухе, было делом безнадежным….. К вечеру 29 мая, на шоссе, в ожидании окончания ремонта моста скопилось более 500 единиц техники. Не ожидая серьезного сопротивления дальнейшему продвижению на север и не опасаясь атак с воздуха, египетское командование не позаботилось о рассре доточении техники. Не обратили особого внимания и на нарастающий с запада, со стороны моря, звук самолетных моторов. Приближающиеся от закатного, но еще очень яркого солнца, четыре черточки на желто- багровом небе, быстро обрели очертания самолетов, которые, разделившись на пары спикировали на скопления египетской техники. Самолеты, буквально свалившиеся на головы египтян, были «Avia-S-199» че хословацкого производства, собранные из оставшихся на территории Чехослова кии узлов и агрегатов немецкого истребителя «Messerschmitt Bf-109». В Израиль они доставлялись тяжелыми транспортными самолетами и собирались чешскими механиками. Вооружение состояло из двух 13,1-мм пулеметов, расположенных под капотом двигателя и синхронизированных пропеллером (т.е. способных стрелять через него), двух 20-мм пушек в подкрыльевых гондолах. Кроме того, каждый самолет мог нести на внешней подвеске две 70-ти килограммовые бомбы или одну 250. К 29 мая первые четыре самолета были собраны и подготовлены к полету. В тот же день они в 18.00 вылетели на свое первое боевое задание с аэродрома Экрон (нынешняя авиабаза Тель- Ноф) двумя парами в составе: Моди Алон и Лу Ленарт, Эзер Вейцман и Эдди Коэн. Чтобы избежать встречи с египетскими истребителями, четверка пролетела над морем и повернула на восток над Ашдодом (вернее над деревней Ашдуд, на месте которой стоит наш город). Первым вышел в атаку самолет, пилотируемый Лу Ленартом, добровольцем из США. После сброса бомб Ленарт развернул самолет, зашел с юга на цель и обстрелял скопление вражеской техники из пушек и пулеметов, однако после десятка выстрелов пушку заклинило и пилот был вынужден вернуться на базу. Второй самолет, пилотируемый Моди Алоном попал под огонь с земли. К тому времени египтяне уже сориентировались и открыли шквальный огонь из всех средств ПВО. Алон провел свой самолет сквозь огненные трассы и сбросил 70-ти килограммовые бомбы в центре скопления машин. Так же, как и Ленарт, Алон обстрелял врагов из пушек и пулеметов и вернулся на базу. Вторая пара, под командованием Эзера Вейцмана, зашла на цель с юга. Ведущий спикировал на центр скопления машин, сбросил две бомбы и атаковал наземные средства ПВО египтян пулеметно-пушечным огнем. Вскоре пушки заклинило, но Вейцман продолжал штурмовать колонну египтян до тех пор, пока не закончился боезапас пулеметов. Ведомому же не повезло: зенитный огонь египтян усилился. Атакующий самолет получил значительные повреждения и загорелся. Пилот Эдди Коэн, доброволец их Южной Африки, был тяжело ранен. Он смог повернуть горящий самолет на запад и попытался посадить его в Бейт Дарсе, но самолет потерял управление и врезался в землю….. Это было первое боевое применение самолетов «Avia S-199» ВВС Израиля и, наверное, этот день можно считать днем рождения наших ВВС. Хотя с точки зрения нанесённых врагу потерь успех операции был ничтожен, она сильно повлияла на египтян: наступление на Тель-Авив было сорвано, им пришлось заботиться о быстром рассредоточении войск при угрозе воздушных атак израильтян. С этого момента арабам стало известно, что у израильтян есть боевые самолеты способные атаковать наземные цели и вести бои в воздухе. Эта операция ознаменовала начало перехода господства в воздухе от арабов к израильтянам. Слово «Ад-алом» можно перевести как «до этих пор», «до этого места». Так называется перекресток у въезда в Ашдод с шоссе №4. Так называется и парк с мемориалом в честь погибших солдат 54-го батальона и бригады «Гивати» Их имена высечены на памятных досках, установленных рядом со старым блок- постом. Память погибших египетских солдат увековечивает гранитная стела, установленная в1990 году. Такая же стела, в память израильских солдат, установлена на египетской территории. И, может быть, наступит время, когда, как и без малого 60 лет назад в небе над перекрестком появится и застынет в вечном полете самолет первой победы наших ВВС, с чьей помощью наступающие интервенты смогли дойти только «до этих пор». * * * К вечеру шторм стал стихать. Еще грохотали, накатываясь на плоский песчаный берег безжалостные, готовые смести все на своем пути, волны. Свежий ветер срывал с гребней белые султаны пены чтобы рассыпать их мелкими каплями влаги далеко от полосы прибоя. Капли оседали на стеклах кабины грузовика, недавно выехавшего на пустынный берег, на нехитрый скарб, выгружаемый из кузова прямо на песок, на лица и одежду взрослых и детей- недавних пассажиров грузовика, который выруливал уже по еле приметной в сумерках песчаной колее, торопясь до темна покинуть это негостеприимное место. Как ребенок новой игрушкой, ветер стал играть с оставшимися людьми. Он бросал им в лицо горсти песка, шаловливо забирался под одежду, запутав шись в складках которой яростно, как пойманный в сети зверек, старался вырваться наружу, надувал куртки и рубашки мужчин причудливыми маленькими парусами, как в вымпелах неведомого флота трепетал в свободных концах платков и шарфов. Так маленький Ави Хадад запомнил свой первый вечер на новом месте, где предстояло вырасти новому городу, где он проживет всю свою жизнь, где родятся его дети и, дай Б-г, внуки. Через много лет спираль времени снова вернет его в тот январский вечер, когда он, известный скульптор и витражист, будет обдумывать свое новое детище- памятник первым жителям Ашдода. И снова, как почти полвека назад, ветер заблудится в складках одежды трех его фигур, но встанет этот памятник не на пустынном берегу, а на одной из самых оживленных площадей в новых районах Ашдода, с посвящением отцу Ави- Рахамиму, сказавшему на следующее утро своей семье- жене Ривке и 12 детям- слова, ставшие на долгие годы смыслом их жизни: «Все будет в порядке. Здесь будет новый город». А вокруг было только море и песок, песок до самого горизонта….. Мы беседуем с Ави Хададом в его уютной квартире в районе « Алеф», невдалеке от улицы Ха- Ришоним. Слушая его рассказ, невольно проводишь параллели и не удивляешься совпадениям. Район «Алеф»- первый застроенный район в Ашдоде, Ави помнит, как на месте нынешнего торгового центра были только виноградники и инжиро вые деревья. Первый район, первые жители в первых домах. Семья Хадад въехала в свою первую квартиру на улице с символичным названием Ха- Ришоним в 1960 году. Рахамим и Ривка были счастливы: они, наконец-то, вступили в свой первый, настоящий дом. Для них и их детей все было впервые, любая мелочь радовала- растет город! Первые мага зины, первая поликлиника- не в бараках, а в хороших зданиях, содовую воду и лед уже не развозят на смирном ослике. Устраиваются и дети, один из сыновей строит порт, другой- работает в Электрической компании. «Да, тогда все было впервые»,- Ави на минуту замолкает, задумчиво перекатывает в стакане подтаявшие кубики льда. «Знаешь, кто первым умер в Ашдоде? Отец, в 1960-м… В Ашдоде и кладбища тогда-то не было. Похоронили его в Явне». « Тогда же, в конце 50-х, в Ашдоде появились первые репатрианты из России. Нет непра вильно, из Советского Союза, семьи Шайман, Грушко»- поправляет Ави неожиданно по-русски. « Я учу русский язык, изучаю историю России. Я художник, скульптор, я был в Петербурге и очарован этим городом! Это город- музей, я учу историю России, чтобы понять, как можно было создать все это великолепие! Согласись, в понимании истории- ключ к настоящему. Чтобы строить будущее надо помнить прошлое!» Слова у Ави не расходятся с делом. Мы выходим в маленький сад и он показывает мне свою коллекцию домашней утвари- медные тазы и огоромные друшлаки, паровые утюги и ручные кофемолки. Здесь же, в хорошо продуманных местах некоторые их его работ, лаконичные по форме, но глубокие по содержанию. Кусок стены, пробитый снарядом и открытый почтовый конверт- знаки судьбы. « У каждой пули- свой адрес». Вздрагиваю и на секунду застываю- под зеленой веткой замерло в боевой стойке гибкое змеиное тело. Ави довольно улыбается- мой испуг лучшая оценка его творчества. Цель Ави, чтобы люди не смотрели бездумно на его работы, он пытается навязать им диалог, где собеседниками будут зритель и воплощенная им идея. «Я всегда стараюсь выразить связь между мною автором, и окружающими меня людьми». Идея памятника первым ашдодцам- это символы прошлого, настоящего и будущего нашего города. «Кем мы, ашдодцы, были в самом начале?», -продолжает Ави. « Маленьким посе лением, даже без своего местного совета. Поэтому один из моих «героев» склонился до земли, почти лежит на ней. И мы были такими, люди от земли, из палаток и бараков, строящие город на пустом месте. Но город растет, увеличивается и второй мой персонаж уже распрямился, но стоит не во весь рост, он, как бы еще на коленях.» И только фигура, символизирующая будущее, гордо стоит во весь рост. Компо зиционно скульптурная группа оформлена так, что при взгляде из любой точки фигура, символизирующая будущее опирается на фигуры прошлого и настоящего, вырастая из них. Как, собственно, и есть в жизни- без « вчера» нет «сегодня» и не будет «завтра». С днем рождения тебя, мой белый город у синего моря!