Всё остаётся людям. Мангасаров Геннадий.

В 1968 году за поступление на очное отделение
АЗИНЕФТЕХИМА родители премировали меня поездкой в Ереван, где я познакомился с замечательным человеком ,бывшей бакинкой Еленой В. – живой историей СССР первой половины ХХ века. Ей было тогда под 70 лет, находилась на заслуженном отдыхе, но и как в молодости сохраняла тогда и потом до самой своей кончине ясность ума, способность нестандартно мыслить и глубоко анализировать события происходившие вокруг неё. Тетя Елена! Как то спросил я, а что было в Баку тогда в ваше время. « В конце 10х годов 20 века после развала Российской Империи за его нефтяные ресурсы Баку между крупными империалистическими державами, развернулась настоящая война. Власть в городе постоянно переходила из рук в руки. Нас было у родителей 6 девочек от 6 до 18 лет, мне же было 16. А тут неожиданное известие в город вошли турецкие войска. Родители у родственников на другом конце города и мы со старше сестрой потащили младших в тёмный подвал нашего дома. Лежим прижавшись к стенке ни живые, ни мёртвые. Сколько вот так сидели не знаю и вдруг дверь подвала резко распахнулась и в проёме я увидела без сомнения огромную фигуру турецкого аскера с факелом. Факел осветил его решительное лицо, украшенные огромными усами. Сделав шаг внутрь подвала, он начал его разглядывать и конечно увидел, что кроме шести перепуганных до смерти девочек там больше никого нет. Он широко расставил ноги и положил свободную руку на эфес сабли. Всё пронеслось у меня в голове сейчас начнёт и не имея возможности встать я проползла метра два до него, схватила его за ноги и твердо по азербайджански произнесла: Начинай с меня!
Он наклонил свою голову ко мне и я впервые увидела его глаза полные слёз. « Что ты дочка! У меня дома осталось такого же возраста, как вы 6 дочерей. Я не видел их уже больше года и никому не дам волоска с вашей головы забрать.» Вот так нас и защищал, приходил, проверял по несколько раз в день, всё ли у нас в порядке.»
Была на заре установления Советской Власти одной из первых комсомольцев в Закавказье, а затем и членом РСДРП. И так как я очень интересовался историей страны и понимал, что многое в официальной историографии было искажено, то пройти мимо такой удачи не мог и весь свой приезд в Ереван, провёл в доме у тёти Елены, слушая её удивительные рассказы о ней и времени в котором она жила.
« Я была плохой матерью»,- как то сказала она мне –
«вместо того, что бы воспитывать свою дочь( народная артистка Эмма В- может быть последняя романтическая актриса Армении, ученица Рубена Симонова) я кинула её маленькую к родственникам мужа в деревню, а сама разъезжала по сёлам, помогая в открытии и организации учебного процесса сельских школ. Мою деятельность заметили и поручили заведовать женским отделом горкома Еревана. Ты не знаешь какое тяжёлое было время. Ко мне за помощью приходили женщины, а я ничем кроме советов им дать не могла. Один бог знает сколько слёз я пролила по окончания приёма от собственного бессилия, пока не придумала выход из этой ситуации. Тогда в 20-30 годах члены партии, находившиеся на партийной работе получали партминимум, что хватало буквально на хлеб и селёдку- время было тяжелое и мы коммунисты не могли жить лучше остальных. И тогда партия поощряла, чтобы мы осваивали какую- нибудь вторую профессию. Так я попала на курсы стенографии. Теперь, обслуживая в качестве стенографистки различные партийные мероприятия, я стала получать по тем временам большие деньги и помогать уже материально тем, кто приходил ко мне в женсовет за помощью».
Видя моё недоуменное лицо. Она добавляет:
«Да сейчас – это выглядит странно, а тогда я ни секунды не сомневалась в том , что поступаю правильно, отдавая свои заработанные деньги нуждающимся от имени партии», улыбаясь и думая о чём то своём и далёком, добавляет она.
В следующий раз я поинтересовался:
« Тетя Елена вот сейчас всё списывают на Сталина, но не мог же он один такой террор организовать.»
« Мне и сегодня не всё ясно,- начинает она,- представляешь, приходишь на совещание горкома и замечаешь, что сидит полностью новый состав. А где наш старый состав, спрашиваю у секретаря горкома.
« Арестованы, как враги народа, товарищ В. Но вам не стоит беспокоится – партия вам доверяет.» Только и успеваешь подумать, какие враги? Ведь это всё рабочие выдвиженцы. А потом стараешься уже ни о чём не думать, с головой уходила в работу.»
«И что все вот так молчали»,- лезу я к ней со своим юношеским максимализмом.
« Да нет были и те кто не молчал. В самый разгар 1937 года, когда люди десятками пропадали в застенках НКВД, на пленуме горкома мой знакомый Д. отправляет в президиум пленума записку следователю Б., особенно рьяно истязавшему на допросах, «врагов народа», со следующим текстом: «Б., вы подлец!». Пленум кончается, все расходятся по домам, ночью этого Д. арестовывают. Он написал записку красным карандашом, который из присутствующих на пленуме был только у него – так что найти кто написал труда не составляло. Привозят в НКВД ночью и прямо на допрос к Б. Тот поднимается, подходит к арестованному и спрашивает:
«Ну и зачем ты это написал?»
«Хотел вам в глаза посмотреть, Б.»
«Ну что ж на смотри»,-
Подходит к Д. вплотную и смотрит ему в глаза. Д. же, выставив вперёд два пальца одной руки со страшной силой бьёт ими Б. в оба глаза. Один глаз он ему выбивает, а во второй промахивается, так как Д. был высоким и интересным мужчиной, а Б.- маленьким и толстым. Вот разница в росте этого мерзавца и спасла. Так что дальше он жил с одним глазом. И представляешь недавно встречаю Д на улице в Ереване. Отсидел в лагерях – живой. Есть всё таки справедливость на земле!»
«Мы понимали свою жизнь как борьбу. Революции нет конца. Она не прекращается. И чем дальше по пути построения нового общества, тем борьба должна нарастать. Поэтому гибель наших товарищей мы воспринимали, как жертву во имя будущего построения справедливого общества. Сейчас я понимаю как много в партии было нечистоплотных людей, а тогда я верила политическому руководству партии и считала потери оправданными. Ведь арестовать могли и меня, но и тогда б я не усомнилась в выбранном пути».
Уже переехав на постоянное жительство в Ереван, я продолжал свои частые посещения четы В. В середине 70х годов я, как обычно, без предупреждения о своём визите, позвонил им в дверь. Дверь открыл дядя Сергей и едва я переступил порог, шепотом заговорил: «Хорошо, что пришёл- Эле плохо. Она тебя любит. Всё время спрашивает, где ты? Поговори с ней. » Я зашёл в столовую. Тетя Елена сидела за столом, одной рукой поддерживая себе лоб. Губы время от времени слегка подергивались, словно что то хотели сказать. Да и весь её вид говорил, что её постигло неподдельное горе. Обычно очень тепло встречая каждое моё посещение у себя в доме, она никак на меня не реагировала. Я не на шутку встревожился.
«Тетя Елена! Что случилось?»
Наконец она замечает меня: «А, это ты.»
Я наклоняюсь и целую в подставленную для поцелуя щеку. Мне кажется, что она чуть – чуть оттаивает и ей уже хочется выговорится:
« Ты знаешь сейчас происходит обмен партийных билетов и сегодня нас первых коммунистов пригласили в горком партии. Совсем нас мало осталось,- она тяжело вздыхает,- пришли я с Сергеем и еще трое наших товарищей. Остальные или больны и не могут придти или уже в лучшем мире. Заходим в приёмную первого секретаря горкома партии, нас встречает его секретарша, усаживает в кресла и просит нас немного подождать. Я как её(секретаршу) увидела больше не на что смотреть уже не могла. Немолодая женщина: на лице толстый слой косметике, на губах ярко красная помада. Блузка с глубоким вырезом и в довершении такая короткая юбка, что видно то, что порядочная женщина не может показывать…»
Я всё не понимаю причину её страшного беспокойства. Тут она резко опускает свою руку и твердо ладонью бьёт по столу.
«Раз у руководителя партийной организации города сидит подобная вульгарная секретарша – значит и партии больше нет! Да партии больше нет!»
Я пытаюсь хоть как то смягчить её неподдельное горе, хотя и сам понимаю, правда по другим причинам, что коммунистическая партия выродилась и давно. Но ей человеку , отдавшему всю свою жизнь честному служению коммунистическим идеалам я пытаюсь хоть как то помочь:
«Тетя Елена, ну подумаешь мини – юбка. Сейчас это мода такая. Вон Тата тоже её носит.»
При упоминание о внучке лицо её светлеет.
«Я сделала ей (Тате) замечание, что очень коротко и знаешь, что она мне ответила-
тётя Елена уже откровенно смеётся- «вызываю огонь на себя». Вот чертёнок! Нет, дорогой - она уже успокоилась и разговаривает своим обычным тоном,-
Тата ещё девочка, студентка и актриса, а та зрелая женщина и секретарша - руководителя партийной организации. Как он не понимает , что своим внешним видом она позорит его. Если не понимает, то ведь и не боится. Нет меня никто не переубедит – партии больше нет!» Тут она резко встает. «Всё траурный митинг окончен. Будем обедать.» и решительно отправляется на кухню готовить обед.
Уйдя в свой срок на пенсию, она продолжала оставаться социально значимым человеком. Не была дня, что бы очередная женщина, попавшая в тяжёлую жизненную ситуацию не искала бы у Елены В, совета, дружеского участия. И видно находила она нужные слова – эти люди выходили из кризиса, а потом уже в знак признательности не могли обходить стороной её хлебосольного дома, постоянно сверяя по ней ритм собственной жизни.
Как то в разговоре она спросила:
« Почему не женишься?»
«Да не могу найти девушку похожую на Вас».
Она молча и очень строго посмотрела на меня. Так что развивать эту тему я не стал.
Прошло ещё 5 лет: за это время она потеряла мужа- верного друга и соратника, а я наконец надумал жениться. И вот свою будущую супругу веду на смотрины к тёте Елене, которая уже большую часть времени проводила лёжа в кровати, окружённая теми своими теперь уже друзьями, которым она посвятила большую часть своей жизни.
Встретила она нас приветливо, всё время улыбалась, но я видел каким усилием воли даётся ей эта встреча. Видя как тяжело ей разговаривать и даже слушать меня, я понял, что пора отчаливать. Я поцеловал её и направился со своей невестой к выходу. У самого выхода из комнаты, она окликнула меня своим слабым голосом. Я вернулся один, понимая, что мне одному она что – то хочет сказать. Тихо я подошёл к ней.
« Ну что, - строго, гляди на меня, спросила она, - нашёл ты похожую на меня девушку?»
От неожиданности вопроса у меня учащённо забилось сердце и я отвечаю скорее сердцем, а не разумом: « Второй такой как Вы больше не будет, тетя Елена» И вдруг вижу как её больное и усталое от жизни лицо становится божественно счастливым.
«Теперь иди.»
Через несколько дней её не стало. Но и сейчас спустя 25 лет после расставания с ней не проходит и дня, чтобы я не вспоминал эту великую женщину. Да Великую! Часто мы титул Великий человек присваиваем людям, которые значимы в своей профессии, то есть были на деле великим режиссёром, великим поэтом, великой актрисой, а вот Елена В. была Великим Человеком, свет звезды которой и через многие годы согревает сердца тех кого коснулась она своей благодатью.



Мангасаров Геннадий.