"Иракский Дневник". Четверть века спустя. Часть 2ая

"ИРАКСКИЙ ДНЕВНИК". ЧЕТВЕРТь ВЕКА СПУСТЯ.

Часть 2

Скажу прямо - приняли меня хорошо. Ну а пара "Столичной" и "родной" закусон даже Леху подняли с кровати и заставили на время забыть о своем гастрите. Сидим, разговоры разговариваем. Я уже знаю, что через пару недель вся группа возвращается в Багдад. В "Трубе" еще десять - двенадцать дней на отчет и...неизвестность. То - то я смотрю, что-то загрустили мои новые друзья. Вроде наоборот, радоваться должны - заканчивают проект, начальство хвалит. Оказалось, что как раз заканчивать и не хочется. Дело в том, что вся пятерка имела "аттестаты" только на пять месяцев, из которых четыре уже позади. Впереди маячила грустная перспектива возвращения домой "безлошадными". Спиртное веселья уже не добавляло, а пили, чтобы просто отогнать мрачные мысли. Все разговоры крутились только вокруг "...Еще бы месяца два - три...". "Главный счетовод" Сан Саныч, в очередной раз "поколдовав" на калькуляторе, огласил окончательный "приговор" группе: "Хватит двух месяцев и "Жигули” в “кармане”! Но с араки надо переходить на самогон". Теперь главной задачей Майта было добиться продления "аттестатов" своей группе как минимум на два месяца.
Главной же задачей держателя группового "общака" Сан Саныча было обеспечение "пацанов" хорошим самогоном. В конце застолья, под всеобщий "одобрямс",
мне вручили нивелирную рейку и на две недели я стал главным "оруженосцем" старшего геотехника Миши.
Сегодня пятница, выходной. Я вам еще не говорил, что у нас шестидневная рабочая неделя, по шесть часов в день. На обьектах, в зависимости от времени года, работали с 5 до 11 утра или с 7 утра до часа дня. Вся же "канцелярщина" круглогодично трудилась с 9 утра до 3 дня. Сегодня у нас культурная программа - посещение Вавилона. Желающих двое - Майт и я. Остальные там уже "отметились" пару месяцев назад, а сегодня устроили себе хозяйственный день - ну там уборка, стирка, глажка, вообщем, "чистка перьев" и..."ни, ни" - "проспиртованы" уже настолько, что стакан воды с утра и опять "хорошо". Честно говоря, Вавилон особого впечатления не произвел - уже трудно было понять, где что древнее, а что соорудили перед нашим приходом. Даже знаменитый "Вавилонский лев" оказался копией, а оригинал, во время подсуетившись, англичане давно "уперли" в Лондон. Хорошо хоть древние фрески с "Вавилонских Ворот" не посбивали - может быть времени не хватило, а может спугнул кто. Так или иначе, но одно из "чудес света" я себе в актив записал.
Когда вернулись, то перед входом в спаренный вагончик ребят ветерок шевелил на протянутых веревках чистое "исподнее", у входа проветривались легкие парусиновые рабочие сапоги, a нас, вывалив язык и радостно "подметая" хвостом, приветствовал Мишка. Это был тезка нашего старшего геодезиста, пес неизвестных "кровей", "страж" городка и всеобщий любимец.
В вагончике все было прибрано, полы вымыты, исчез "тончайший аромат", источаемый носками и портянками, которые еще вчера "стояли" по углам вагончика, и в воздухе витал лишь легкий, ничем неистребимый, запах перегара и еще горячего, выпеченного в тандуре, иракского хлеба - самуна. В пятницу столовая не работала и тезка псины, а сегодня он был дежурным по "камбузу", высунув от усердия язык, "колдовал" над двухкомфоркой. "Ну, чем бог послал" - призывая всех к столу промолвил Миша. А "бог послал" зеленые щи, мясной соус из говяжей тушенки с картошкой и "сиротливую" тушку сельди - жалких "останков" вчерашнего пиршества. "Народ" чинно расселся за столом и все как один безмолвно "уставились" на Майта. Наш предводитель с минуту посопротивлялся, делая вид, что не замечает немого вопроса: "...A..."компот"? ". "Ну мы ж договорились, что сегодня "кина не будет", да и "вылакали" все вчера..."- начал было Майт. Вот этим "...вылакали все вчера" он определенно "дал слабину" и на столе моментально "взгромоздилась" литровка самогона под клятвенные заверения, что "...только по "одной", и то для аппетита...". Пока мы с Майтом пребывали "во глубине веков" на развалинах Вавилона, шустрого Саныча, руководствуясь вчерашним решением группы о переходе на альтернативное "зелье", снарядили на поиски оного. "Пустив нос по ветру", Саныч в момент уловил направление поиска. И только посетив с десяток "производителей" нашел "его", чистейший как "слеза" - результат прогонки через угольные фильтры.
"Прикончив" бутыль, ребята, глядя на Майта невинными глазами, "обрадовали", что ко второй приступать не будут - ведь слово-то надо держать. "Да, вот мы и сами теперь решили, что по пятницам лучше пить по одной" - резюмировал собачий тезка. "Ну черти, опять "провели" не русского" - пробасил Майт , потом прошел в свою половину вагончика, взял с полки толковый словарь русского языка и "откинулся в люлю". А довольные "черти", наполнив карманы семечками, направились в клуб на "Подвиг разведчика".
На фильм не пошел - сам приступаю завтра с 7 утра к свершению подвигов на пустырях Кархщины. А сейчас решил нанести "визит вежливости" коменданту городка Мураду. Под чаёк сыграли три таса. Нарды хоть и не шахматы, но и не "чапаевцы" - "рогом" шевелить надо, причем моментально, иначе сбивается темп, соперник может заскучать, да и есть риск нарваться на его насмешливый вопрос: " Ты что, Ботвинник что-ли, в шахматы играешь?". Если по какой-то причине нельзя шуметь - ну там ребенок спит, теща отдыхает, жена не в настроении - это уже не нарды. Нарды - это азарт, мгновенный расчет, это мелькание рук в воздухе, "сочные словечки", комментирующие каждый свой или соперника бросок "костей", оглушительный треск игральной доски от "от души" вбиваемых в неё "камней". Бесчисленное множество раз приходилось наблюдать как азарт и темперамент игроков доводил одного из них до того, что доска с треском захлопывалась со словами: "Все, даю слово, больше с тобой играть не буду, тебе всегда дико везёт- ну все что угодно, только не шесть-шесть, а тебе опять дало..." - восклицает проигравший, ну, или что-то в этом роде.. Но проходил день, другой, и они снова за одной доской. Мурад доску захлопывать не стал, а с достоинством проговорил: " Пэрвый раз ко мнэ пришол, значит гост, я гостя уважэние дэлал и игра был гостэвой. Слэдущий раз хорощий бой дават буду".
В Багдаде местный люд "сражался" в нарды в многочисленных кофейнях и чайных - этих сугубо мужских заведениях. Но играли степенно, с достоинством, прихлёбывая кофе из маленьких чашечек, чай из стаканчиков-"армуды", покуривали кальян, а если курили сигареты, то предпочитали английский "Ротманс". Кофе подавали очень крепкий, ну а чай...Чай заваривался в фарфоровых чайничках и доводился до кипения(?!), потом густую жидкость без добавления кипятка разливали в крошечные "армуды" - в полразмера нашего обычного. В каждый "армудёнок" насыпали не менее четырёх чайных ложек сахара - песка и пили, не размешивая сахар и, в результате, в пустом стаканчике всегда оставался слой сахара с палец толщиной. Местные "доски" для игры в нарды были очень маленькие, древесина в стране была дефицитным товаром - сплошь одни финиковые пальмы, да цитрусовые. Как-то, мы с товарищем, прихватив с собой нашу бакинскую, простую шестирублёвую, нормального размера доску, зашли в соседнюю кофейню сыграть разок - другой под их крепчайший кофеёк. Домой вернулись без доски. Нет, у нас её не украли, а...практически отобрали. "Отобрал" хозяин заведения. Зашли в кофейню, в зале дымовая завеса и запах пережаренных кофейных зёрен, поэтому прошли на открытую веранду. Сели за свободный столик, заказали по чашке кофе, раскрыли доску, расставили шашки, кинули пару раз зары и сразу стали ловить удивлённые взгляды с соседних столиков. Через пяток минут народ "оcмелел" и стал "подтягиваться", но не вплотную, а соблюдая дистанцию в пару шагов до стола. Стояли, о чем-то перешёптываясь, цокая языками и причмокивая губами. Подошёл вплотную только один и даже сел рядом с нами, когда мы закончили очередную партию. Извинившись и представившись хозяином заведения, степенный араб в цивильном костюме поинтересовался, откуда "ахуе", то есть "братаны", так похожие обличием на всех окружающих. Я, как "умная собака", смысл его слов понял, но в ответ мог только "тявкнуть": "Совьети". Зато мой товарищ "тянул" второй трёхгодичный срок пребывания в стране в качестве переводчика арабского - oн то ему и уточнил этническое происхождение сидящих перед ним "ахуе". Под одобрительный гул окружающих, хозяин заведения заверил нас в искреннем уважении и в братской дружбе и перешел к "делу". Он очень хотел стать обладателем моей доски, любовно поглаживал её ладонью и удивлённо глазел на "бонусное" шашечное поле на крышке. Принять её в дар он категорически отказался, а вот, как деловой человек, купить, а если есть ещё и в любом количестве - так это с большим удовольствием, и сделал предложение, от которого трудно было отказаться. В виде компенсации мне было предложено 45 динаров. В доллары тогда никто ничего не переводил, а всё пересчитывали на "чековые" рубли, а эта сумма была равна почти пятистам "чеков" или тысяче "деревянных" - по курсу один к двум. Ну, а если эту сумму вложить в "стратегию", так наши называли цветную ткань, расшитую узорами из "золотых" ниток...Это был самый выгодный для сдачи в наши "комиссионки" товар - в переводе на "деревянные" обходился меньше трёх рублей за метр, а принимали за пятнадцать. Покупали здесь его сотнями метров в рулонах, а потом клали "под пресс", чтобы уменьшить в обьёме до минимального. Так вот, на 45 динаров можно было купить 360 метров "стратегии", а умножить на пятнадцать - то получалось, что за свою шестирублёвую доску я мог в идеале получить пять тысяч четыреста рублей за минусом комиссионных. В среднеазиатских республиках такой товар шёл на "ура", да и в Баку его "разметали" "модницы" из сельских райoнов и из соседнего туркменского Красноводска. - платья да сарафаны кроили, а остатки на занавески "пускали". Сделку завершили и "обмыли" в кабинете хозяина, "пропустив" по рюмке "Мартеля". В тот же вечер написал письмо своему товарищу в Баку, "пояснив" ему "ситуацию" с нардами. Товарищ через месяц прилетал в Багдад, далее следуя к сирийской границе, на строительство гидроэлектростанции в качестве инженера.
В свой "люкс" от Мурада вернулся к 9 вечера, отходить ко сну было рановато и в самый раз было посмотреть новости по местному телевидению. Только включил "ящик" и первые слова, прозвучавшие с экрана были конечно "...Саддам Хуссейн...". Включи я в тот момент не телевизор, а радио или утюг, все равно бы услышал "...Саддам Хуссейн...". К моменту моего прибытия в Ирак молодой лидер правил страной всего несколько месяцев. Его портреты были везде - от мелочных лавчонок и кабин водителей городского транспорта до больших кабинетов и фасадов многоэтажных зданий. Ну, нам с вами, из родной страны советов, такое не в диковинку - уже "проходили" и не один раз. Справедливости ради надо отметить, что жизненный уровень населения повышался прямо на глазах - города в новостройках, новые авто, госмаги и частные лавки ломились от заморских товаров, тюльпаны завозили прямо из Голландии, в золотых лавках на Шарках цепи отматывали на метры, а распиливая золотые бруски, пыль сдували прямо на пол, магазины были завалены только качественной японской и голландской радио- и видеоаппаратурой - ничего ещё гонконгского, корейского и китайского тогда и в помине не было. Цены на аппаратуру были "кусачие", но с одобрения жены, я, "ухлопав" месячную зарплату, "для души" приобрёл музыкальный центр "Панасоник", а, вернувшись в Баку, часто включал аппарат на полную мощность, радуя слух благодарных соседей по двору записями или пластинками Хулио Иглесиаса, Глории Гейнер, Донны Саммер, Барри Уайта, АББЫ, Чака Берри и Рода Стюарта. Но самое главное, что за все 3 года пребывания в Багдаде я не видел ни одного "бомжа" и никто нигде не просил подаяния. Возможно у них это было не принято, но по крайней мере все имели кусок хлеба. Ну, к примеру на 1 динар можно было в пекарне купить 100 "дымящихся" самунов, или 50 огромных белых или ржаных лепешек, или "залиться" 50 литрами бензина. Обед в нашей столовой на Кархе стоил 300 филсов (1 динар=1000 филсов), готовить самому обходилось, конечно, дешевле, ну а если, как мои геологи вскладчину - то вообще копейки. Прогуливаться по Багдаду всегда надо было на голодный желудок. Дурманящие запахи "газа" и специй, как магнитом притягивали к уличной кафешке. Голодный ты или нет, но не купить самун с вложенным в него мясом, срезанным с вертящегося у раскаленных спиралей штыря, приправленным дольками помидоров, лука, кудряшками молодой зелени, а сверху еще чуть-чуть сливового соуса, было выше всяких сил. Съел один такой "газ" за четверть динара и не надо тебе никаких обедов, а если еще и с холодным пивком - ну тогда это "ва-аще полный атас"...
Ну, а как в деревне обстоят дела? Тогда вернемся к включённому "ящику" в моём вагончике. Вещал он на арабском, но смысл происходящего был
понятен и без перевода. Показывают президентский дворец, открываются ворота и выезжает кортеж из 20 мерседесов с тонированными стёклами. Все знают, что Саддам за рулём одного из них, а какого - не знает никто. Спереди мотоциклисты, а сзади грузовик с охраной. Кортеж въезжает в сельский населённый пункт, часть охраны с автоматами наперевес моменталъно занимает плоские крыши окрестных домов, а остальные гвардейцы берут в полукольцо Хуссейна и сопровождающих его лиц. Толпы крестьян бурно выражают свой восторг: пляшут, вертят платками над головой, время от времени хором что-то скандируют, потрясая поднятыми вверх кулаками, вероятно давая понять вождю: "... ты только укажи - порвём любого враз...". По тому, как Хуссейн спокойно приветствует толпу поднятой рукой, видно, что, мол, ещё немного надо погодеть...Вот он заходит в какой-то дом, проходит на кухню, шарит по кастрюлям, проверяет холодильник, а потом возвращается в комнату, садится на скамью, берет сопливых детей на руки, сажает рядом с собой стариков, беседует с ними, а время от времени дает указания рыжему полковнику - адьютанту. Тот стоит у Хуссейна за спиной, непрерывно кивает головой и что-то "строчит" в своем блокноте. Так он посещает еще несколько домов в этой деревне и едет в другую. А на следующее утро в единственной багдадской англоязычной газете можно было прочитать, что Саддам Хуссейн вчера посетил такую - то провинцию и им было подарено столько-то буйволов, лошадей, ослов, холодильников, мотоциклов, велосипедов, телевизоров, домашней утвари, детских игрушек и т.д. и т.п. и счет шел не на единицы, а на сотни и тысячи каждого наименования.. Такое "хождение в народ" своего руководителя было характерным явлением для Ирака того периода времени. Называть это подачками язык как-то не поворачивается - ведь не продуктовый же набор ветерану войны к 9 мая.
В понедельник, с нивелирной рейкой, как с пикой наперевес, вслед за Мишей и в сопровождении Мишки, устремляюсь в свой первыи геодезический поход. На мне легкая полевая роба, брюки заправлены в парусиновые сапоги, а на голове только своя, тогда еще густая темная шевелюра. Белый "кепун", этот "фирменный" знак отличия всех наших, из принципа натягивать не стал - ну не всех же "одна мама родила". На окраине вагонного городка Мишка, тявкнув и повиливая хвостом, дал понять, что дальше не пойдет, так как остается "при исполнении" - охранять вверенный ему обьект.
Пять - семь минут ходьбы и мы на месте. Как оказалось, мне не надо было моей большой линейкой вымерять бескрайнюю пустыню - Миша только указывал точки, куда вертикально ставить рейку, он смотрел на нее через окуляр своего прибора и, послюнявив карандаш, делал какие-то записи в замусоленном блокноте.

Продолжение следует