Берлинская история

Реальная история, произошедшая с Олегом Денисюком в начале "нулевых", и рассказанная мне в конце 2003 г.

Забросило меня когда-то
В начале нулевых в Берлин.
От деда, бывшего солдата,
Привёз с собой наказ один.

В войну мой дед служил в пехоте.
Был молод и красив, и смел.
И он сюда не в самолёте,
Как я, спокойно прилетел.

Он шёл пешком через болота
И реки вброд одолевал.
Он бил врага из миномета
И мины ставил и снимал.

Тогда таких было немало,
А слово долг - в большой чести.
Ведь вся страна на битву встала,
Чтоб гидре головы снести.

Со всей Европы гидра эта
Набралась злобных чёрных сил.
И не видал бы мир рассвета,
Когда б народ наш слабым был.

Дед в сорок пятом до Рейхстага
На двести метров не дошёл,
В тот миг, в котором древко флага
В Рейхстаг вогнали, словно кол.

Их взвод всего в одном квартале
Спасал детишек и бабуль,
Сидевших в темноте в подвале,
Поглубже от случайных пуль.

Спасал детишек, чьи папаши
Вломились к нам, как дикий зверь,
Чтоб города разрушить наши.
Он их детей спасал теперь.

Минуло шесть десятилетий.
Давно забыл про всё подвал.
Шёл год уже две тыщи третий,
Когда я в те края попал.

По деда строгому наказу,
Купил гвоздичек красных пять
И дом, что не видал ни разу,
С утра отправился искать.

Велел букет он на окошко
Поближе к входу положить
И молча постоять немножко,
Чтоб память тех, кто пал, почтить.

Со мной был парень переводчик.
Ведь я в немецком несилен.
Но в поиске контрольных точек
Не слишком стал полезен он.

Где изменилось слишком сильно,
Где память деда подвела.
Теперь всё чисто и цивильно,
Где не сгорело всё дотла.

Но, благо, брал я неизменно
С собой светилу всех наук, -
Того, что и мозгам замена -
Брал, одним словом, ноутбук.

По Скайпу вызываю деда,
Хожу и камерой кручу.
Места, где нет войны и следа,
Чтоб опознал он сам хочу.

Кручу туда, кручу обратно,
А на лице набор страстей.
И постепенно, что понятно,
Привлёк внимание властей.

Подходит бравый полицейский.
Примерно, лет моих на вид.
С хорошей выправкой армейской.
И, вдруг, по-русски говорит.

Так, мол, и так, слежу за вами.
В чем сложности у вас момент?
Вполне легко сыграл словами,
Хоть есть ошибки и акцент.

Видать, когда-то, явно в школе,
Язык наш сложный изучал.
По воле или по неволе,
Но слов багаж набрал не мал.

Всё рассказал я без утайки.
И про Рейхстаг, и про подвал.
Он посмотрел на деда в майке
И даже, вроде, честь отдал.

Не зря мы привлекли вниманье.
Ведь Гюнтер, - звали его так, -
Проникся важностью заданья,
И это был хороший знак.

Нашли то место, постояли,
Почтили тех, кого уж нет.
А я представил - дед в подвале
Детей из тьмы ведёт на свет.

И время, будто, вспять пустилось
И сам я оказался там.
И сердце чаще, вдруг, забилось,
И волю дал, почти, слезам.

Тут Гюнтер, тихо извиняясь,
Куда-то быстро позвонил,
А после, чуточку стесняясь,
Меня, так вежливо, спросил.

Не будет для меня напряжно,
Поехать к дедушке его?
Тот очень просит, ему важно
Моё с фронтовиком родство.

Он говорит, что дед в пехоте
Служил в войну, НО НЕ В СС.
Был рядовым в стрелковой роте,
К нацистам в партию не лез.

- Теперь же про Россию, может,
Ему ты сможешь рассказать?
Его вина порою гложет,
Что он ходил к вам воевать.

Поговорите, как мужчины.
Расскажешь, чем народ живёт?
Я говорю - я ж с Украины.
Он - не беда, один народ.

Ещё, - он чуточку помялся, -
Не против, чтоб и дед твой сам
С моим по Скайпу пообщался?
Я переводчик буду вам.

Дед, между прочим, Гюнтер тоже.
Меня в его назвали честь.
Он уцелел, хотя на коже
И у него отметки есть.

Шаг отойдя, звоню я деду.
Ведь надо знать, готов ли он,
С солдатом Вермахта беседу
Вести, не лезя на рожон.

Всё объяснил про приглашенье,
И дед, немало удивясь,
Чуток подумав, разрешенье
Мне выдал всё ж таки на связь.

Зер гуд! - я Гюнтеру киваю.
Он улыбается в ответ.
И я влезаю сзади с краю
В их полицейский драндулет.

Как долго ехали - не помню.
Путь не вытягивал мне жил.
Ведь в Гюнтере я встретил ровню,
Он даже выпить предложил.

Конечно не в машине, позже,
Когда усядемся за стол.
Пусть демократия, но всё же,
Пить на работе - произвол.

Вот, подъезжаем мы к домишке,
Каких вокруг - не сосчитать.
Такой я в детстве видел в книжке,
Когда мне вслух читала мать.

На крыше флюгер со стрелою,
И яблонь несколько в саду.
И всё с хозяйскою рукою,
Как видно, здесь живёт в ладу.

Дверь открывается без стука
И вот и он - наш бывший враг.
Он обнимает крепко внука,
А мне жмёт руку: - Гутен таг!

Дед Гюнтер - истинный ариец.
Высок, подтянут, вежлив, сед.
Ведёт хозяйство, не ленивец,
Любитель шахмат, домосед.

Простите, вспомнил ненароком
Известный фильм и волю дал.
Тогда же, чтоб не вышло боком,
Я юмор свой в узде сдержал.

И вам день добрый! - отвечаю.
- Как жизнь? - Зер гуд! Судьбой храним.
- Вы юморист. Хотите чаю?
В беседе чай незаменим.

Мы с внуком тихо засмеялись.
Дед удивлённо посмотрел,
Бровь приподнялась, губы сжались.
Но всё же внук остался цел.

Он по-немецки что-то быстро
С улыбкой деду объяснил.
Да лишь слова шнапс и канистра
Я в том рассказе уловил.

Гросфатер рассмеялся тоже.
Но нам обоим погрозил.
Хотел он выглядеть построже,
Хотя в душе вполне был мил.

Прошли в гостиную с камином.
Потом узнал - Бог сохрани
Его разжечь - борьба там с дымом.
Камины есть, а жечь ни-ни.

В буфете тонкая посуда,
Диван, манящий на покой,
Два кресла, стол, часы в два пуда,
Да столик с шахматной доской.

И вот мы чинно-благородно,
На мягких стульях вкруг стола,
Расселись и под чай, свободно,
Беседа светская пошла.

Я задавал вопросов мало.
Всё больше говорил в ответ.
Всё немцев интересовало -
То спросит внук, то спросит дед.

Про жизнь свою раскрыл все карты,
Про мать с отцом, да про жену.
И, как отличник с первой парты,
Про Украину, про страну.

Про то, как я в Крыму родился,
Всё детство там топтал траву,
Как на Донбассе я женился
И в Киеве теперь живу.

Я проявил тогда старанье.
Дед Гюнтер искренне внимал.
И стали, как вины признанье,
Его слова: - Я там бывал.

Повисла пауза молчанья.
Застыли стрелки на часах.
Я видел, как воспоминанья
Всплывали в старческих глазах.

Как бодро на Восток шагали
И как назад ползли в огне -
Две стороны одной медали
Воспоминаний о войне.

Тут Гюнтер младший прикоснулся
До блюдца ложки серебром
И старший сразу встрепенулся,
Как если бы раздался гром.

Обвёл нас взглядом, улыбнулся,
Сказал: - Простите старика.
Я в дни былые окунулся,
А там глубокая река.

Олег, сказал мне внук любимый,
Что славный предок ваш - герой.
И это факт неоспоримый!
Он говорить готов со мной?

- Да, он готов, хотя, скорее,
Всё же волнуется слегка.
Небось, рубашку помоднее
Уже надел и ждёт звонка.

Дед Гюнтер внуку не вербально,
Задал вопрос, не тратя слов,
И тот кивнул - мол, всё нормально,
И ты к общению готов.

Дошёл черёд до ноутбука.
За технологии! - мой тост.
Из битов видео и звука
Построен прочный телемост.

На кнопку "Вызов" нажимаю,
Миг и ответил абонент.
Окно пошире раздвигаю
И, вот он - истины момент!

Двух армий старых два солдата,
Друг друга видят прям в упор.
Не через мушку автомата,
А просто через монитор.

Скрестились взгляды, словно шпаги
Для пробы сделали броски.
Вот-вот взлетят на штоках флаги...
Но опустились вниз клинки.

- Мой друг, я очень рад Вас видеть!
Не мог такого и желать.
Я Гюнтер. Чтобы не обидеть,
Как Вас велите называть?

- День добрый, Гюнтер! Я Василий.
У нас давно ведь тоже тут,
В поддержку европейских стилей,
Без отчеств многие живут.

А мы, примерно, одногодки.
И, значит, допустимо нам,
В беседе, даже и без водки,
Друг друга звать по именам.

- Прекрасно! Лучше нет ответа.
Василий, я горю узнать, -
Надеюсь, в этом нет секрета, -
Где довелось Вам воевать?

- Я начал путь на Украине,
Там Днепр преодолевал.
На Висле, Одере, в Берлине,
Потом, конечно, побывал.

И за три года было всяко.
Был ранен, награждён не раз.
Про всё не расскажу, однако -
Вам не понравится рассказ.

- Похоже, мы неоднократно
Могли вести друг с другом бой.
Тогда, становится понятно,
Что встреча нам дана судьбой.

Давно и слышу я, и вижу
Не только то, что по нутру.
И от удара по престижу,
Наверно, всё же не умру.

Но мне забота ваша лестна.
А о себе сказать могу,
Что воевал всегда я честно
И с уважением к врагу.

Быть может, вовсе нам не надо
Тревожить памяти юдоль.
Ведь где у одному награда,
Там у другого сердца боль.

Василий, годы на исходе,
Что если предложу я вам,
Как говорят у вас в народе -
За мир и дружбу по сто грамм?

Но, к сожаленью, не нальется
Мой добрый шнапс через экран.
Быть может, что у вас найдётся,
Наполнить чем-нибудь стакан.

- За мир и дружбу выпить свято!
А шнапса помню, помню вкус.
Его тогда попил богато,
Когда в трофей достался груз.

Не будет в том дурного тона, -
Олег, я знаю, только "за", -
Когда плесну я самогона?
Он чист, как девичья слеза.

- О, самогон я знаю тоже.
Раз получил бутылку в дар.
Шёл от него мороз по коже,
А в жилах бушевал пожар.

Когда б была сейчас возможность,
Его б попробовал я вновь.
Но только в этом та же сложность,
Как Вам разбавить шнапсом кровь.

Все дружно оценили шутку,
Потом пропал с радаров дед.
А Гюнтер-дед сказал: - Минутку!
И тотчас же полез в буфет.

Столы накрыли для банкета.
У нас салями, шнапс, лимон.
У деда холодца кювета,
Укропчик, сало, самогон.

"За мир" тост первый пили стоя,
Потом "За дружбу" был второй.
За ним, без долгого простоя,
За нас за всех, да по одной.

Но по чуть-чуть, все знали меру.
Не напиваться чтобы в хлам,
А лишь создать чтоб атмосферу
Для разговора по душам.

И растворилась постепенно
Меж нами тонкая стена,
Пошли делиться откровенно,
Чем у кого душа больна.

Как защититься от урона,
Когда по дому лупит град.
Да про рецепты самогона,
Про яблоки и виноград.

О чуждых разуму идеях,
Что охватили старый мир,
И о политиках, злодеях,
Которым дьявол сам кумир.

О том, что мужиков порою
Не отличить теперь от дам,
Что времена не за горою,
Когда воздастся нам за срам.

Вдруг, Гюнтер-дед на этом месте
Печально произносит стих.
Мол, что-то там, но "по невесте
Назначен будет и жених".

Мы с дедом малость удивились,
А младший немец стал, как рак.
У старшего глаза налились
И стукнул по столу кулак.

- Вот ты скажи мне, друг Василий,
Сгорали в миг твои мечты?
Хоть раз, среди чужих фамилий,
Свою стыдился видеть ты?

- Ты знаешь, Гюнтер, было дело.
Что я - ко всем пришла беда.
И не одна мечта сгорела.
Год сорок первый шёл тогда.

Ну, а фамилией своею
Я был по жизни только горд.
И утверждать тебе посмею,
Что люди с нею - высший сорт.

Но, понимаю, что не просто
Вопросы эти ты задал.
Не ради шутки или тоста.
Вон, как кулак на стол упал.

- Прости, Василий, неуместно,
Конечно, было про мечты.
Но - да, скажу тебе я честно,
Мои вопросы не пусты.

Ты счастлив в старости - то видно.
Есть дом и крепкая семья.
А мне, вот, горько и обидно,
Что род прервали сыновья.

- Что говоришь ты? Что такое?
Вот, внук твой рядом - он не ноль.
И сыновей, я помню, двое.
Так в чем тут соль и что за боль?

- Ну, что же, слушай, старый воин!
Тебя господь благословил.
Ты знать историю достоин
Того, кого ты победил.

Мой Гюнтер, парень то что надо.
Себя я вижу в нём порой.
Он старых глаз моих услада,
Но его папа сын не мой.

Другого рода продолжатель
Сей распрекраснейший юнец.
А мой, видать, презрел Создатель.
Как я уйду - ему конец.

Так вот - внук дочери ребёнок.
Она в болезни умерла.
И я его учил с пелёнок,
Как отличать добро от зла.

А с сыновьями вышло как-то, -
И в этом лишь моя вина, -
Что воспитала их, по факту,
Практически, одна жена.

Я осознал проблему поздно.
Нет опыта в таких делах.
Надеялся, что несерьёзно.
Надежды разлетелись в прах.

- Да что ж случилось, в самом деле?
Как навредила детям мать?
- А так, что сыновья в постели
С мужчинами лишь любят спать.

Недавно замуж вышли оба.
В Голландии, у нас пока,
Друг дружку чтоб любить до гроба,
Нельзя взять в жены мужика.

Но и у нас трещит основа,
Нет больше нормам сторожей.
Вот-вот сыны, - я взял с них слово, -
Возьмут фамилии мужей.

Мы слабо помним о тевтонах.
Мы толерантны и мудры.
Мы просто сгинем в сладких стонах
Противной Господу игры.

Вот тут мы малость подзависли.
А старый Гюнтер вопросил:
- Василий, у тебя нет мысли,
Что ты нас дважды победил?

На этом был рассказ окончен.
С тех пор промчалось двадцать лет.
Всё изменилось в мире очень,
И двух дедов давно уж нет.

Совсем другая Украина
И Крым теперь совсем другой.
А в независимость Берлина
Поверит разве что чудной.

Бежит Германия проворно
Туда, куда ей дан указ.
Дед Гюнтер умер бы повторно,
Когда бы, вдруг, воскрес сейчас.