Шесть метров к свободе

 

Баиловская тюрьма, построенная в Баку еще в XIX веке и снесенная десять лет назад при обустройстве площади Флага, хранила множество жутких тайн и породила немало легенд. Так, в советское время довольно много внимания было уделено побегу из этого мрачного места будущего советского диктатора Иосифа Сталина. В его камере во времена «культа личности» был даже устроен музей.

 

Гораздо меньше известно о другом побеге, состоявшемся 25 лет назад, в ночь  на 1 октября 1994 года, когда из 5-го корпуса смертников сбежали сразу 10 осужденных, включая «смотрителя общака». По Баку поползли самые разные слухи — от тоннеля, который якобы прокопали уголовники с воли из подвала близлежащей многоэтажки, чтобы выручить «братву», до использования смертников как киллеров при попытке государственного переворота, о которой было объявлено спустя 3 дня. Тем более, что перед этим произошел сенсационный побег политзаключенных из следизолятора тогдашнего МНБ.

 

Очень мало света на тайну побега пролило и следствие, завершившееся в марте 1995 в отношении старшины корпуса и надзирателей. Оно зафиксировало, что в бетонном полу камеры №131 было пробито отверстие, достаточное для того, чтобы мог пролезть человек и ведшее в тоннель длиной в 6,25 м, ведший за внешнюю стену тюрьмы. В стене, смежной с «общаковой» камерой №130, был сделан лаз, а простенок между камерами был заполнен вынутым из подкопа грунтом. Были обнаружены инструменты: обломки пилы, самодельные молоток, зубило и ломик, лампа для подсветки в тоннеле, совок из кружки. Выяснили, кто стоял на посту, кто проверял камеры, подсчитали материальный ущерб (24.600 рублей).

 

Не выясненным остался единственный (и главный!) вопрос: как могло такое вообще произойти в особо режимном корпусе? Охранники клялись-божились, что они регулярно, 4-5 раз в месяц проводили технический осмотр этих камер, простукивали полы, стены и решетки деревянными молотками и ничего не заметили. Последний осмотр был отмечен в журнале 23 сентября. Но могли бы заключенные проделать такой труд за неделю? Не говоря уже о неминуемо производимом шуме, что-то да попалось бы на глаза при регулярном осмотре камер через глазок в двери.

За прошедшие с тех пор годы, мне довелось пообщаться с десятками бывших смертников, включая и участников побега («рывка»). Из их рассказов складывается такая картина.

 

Проведенные в феврале 1993 г. последние расстрелы лишили смертников надежды на отмену смертной казни, сделали их агрессивными. В корпус поступали все новые и новые смертники. В 15 двухместных камерах к моменту побега содержались уже не 30, а 70 узников. Число смертников в камерах выросло до 4-6, и охранники, число которых оставалось прежним, боялись заходить в камеры. Поэтому осмотры камер почти прекратились, а смертников перестали выводить в баню (прогулок у них никогда не было).

 

Такое положение продолжалось 6-8 месяцев. Зато смертникам разрешались свидания, передачи, самодельные электроприборы, стеклянная посуда, гражданская одежда, даже наркотики. Администрация объясняла это гуманностью: мол, зачем проявлять жестокость к тем, кто уже обречен? Однако у охранников был и вполне определенный финансовый интерес, так как все блага покупались за деньги. На руку этому бизнесу сыграло и то, что начальника режимной части, службиста-прибалта Вавира поменяли на лентяя Газанфара.

 

Как вспоминал один из смертников, «когда меня вели к расстрельному корпусу, я представлял себе нечто ужасное. Но, войдя в здание, как будто попал в какой-то ресторан. В коридоре стоял дым от готовящихся различных кушаний, в нос бил запас анаши. Все окошки в дверях были открыты и задернуты занавесками. Чтобы заглянуть в камеру, постовой сначала деликатно стучал в дверь, а затем ждал, пока кто-то не выглянет кто-либо из жильцов. В противном случае, он мог нарваться на ругательство и даже получить чем-то тяжелым по голове....» После долгого перечисления всех увиденных им в камере запрещенных предметов,  смертник задался вопросом: «И как это отсюда еще никто не сбежал? Как говорится, сам Бог велел».

 

Возможность побега была частой темой разговора. Но практический опыт в подготовке побега из тюремной камеры был всего у одного смертника - Азиза, и тот неудачный. Об этом помнили, поместив его в «системную» камеру под присмотром бывших сотрудников полиции. Обнаружив тоннель с улицы, в первую очередь прибежали в камеру к нему и сильно удивились, обнаружив Азиза на месте. 

 

Зато впоследствии, проводя обыск после побега, надзиратели обнаружили следы подготовки побега в соседней камере №126, где уже начали ковырять бетон, но успели сделать только небольшую ямку. Да и в камере №132, помимо подкопа, были также обнаружены подпилы прутьев. Его обитатели первоначально хотели бежать через окно, закинув затем сплетенную из одеял веревку на кронштейн сигнализации на заборе. Эти моменты при следствии замяли.

Основным возражением против подкопа было расположение тюрьмы на песчаной почве, которая могла завалить туннель. Однако был и контраргумент: на этом песчанике стоял весь окружающий тюрьму район, и ни один из домов никуда не проваливался. К тому же бежать из окна, перебираясь под пулями через 5-метровую стену, было равносильно смерти.

 

В  камере №131 были шестеро недавно осужденных к расстрелу: Игорь, Сулейман, Рамиз, Джошгун, Акиф и Гейдар. В их планы не входило погибать, и они договорились сбежать. Техническую сторону разработал Игорь — мастеровитый бывший офицер-десантник.

В августе 1994 г. при ремонтных работах в корпусе один из заключенных хозобслуги по неосторожности поломал ножовочную пилку, которую у него тут же купили заключенные за 100 рублей (тюремная цена пачки сигарет «Congress» или  «Vice-Roy»). Вскоре в решетке были выпилены и закреплены хлебом несколько прутьев. Но подозрительные звуки услышали в соседней «общаковой» камере №130, где сидел «смотрящий» за корпусом Эльман. «Общак» вычислил, откуда они идут, и заявился в камеру якобы для разборки конфликта между Гейдаром и Акифом (последний не хотел бежать, и драка была поводом перевестись в другую камеру).

 

Эльман предложил бежать вместе с его камерой (Эльман, Китабали, Ельмар, Сиявуш и Джошгун). Это было предложение, от которого нельзя было отказаться, потому что Эльман в отместку мог сдать «побегушников». Но первоначальный план уже не годился, так как 10 человек незаметно через забор перелезть уже бы не смогли. Решили копать тоннель. Но для этого нужно было проделать дыру в довольно толстой бетонной «стяжке» на полу. Царапая пол бетонными гвоздями, можно было потратить на это годы (в фильме «Побег из Шоушенка» на это ушло 19 лет). 

Поэтому решили рискнуть и долбить бетон, для чего пилкой отрезали от металлических нар одну из ножек и полосу железа. Получились молоток и зубило. Производимый шум маскировался орущим на всю громкость радиоприемником и громкими спорами между претендентами на место «смотрящего». Но все равно шум был слышен, и с соседней вышки позвонили надзирателям и спросили об его источнике. Сообщали надзирателям о шуме и стукачи из различных камер. Заключенные объяснили шум мелким ремонтом в камере. Наконец, дырка в бетоне была готова. Тогда из стены между камерами над туалетом, вне поля видимости из глазка двери, вынули несколько кубиков, заодно обнаружив, что стена двухслойная и в пустоту можно прятать обломки бетона и грунт. Впоследствии, это место в стене замаскировали, наклеив на нее газету (в «Шоушенке» герой фильма использовал большой плакат). Дыру в полу закрывали кусками бетона.

 

После этого работа пошла очень быстро. Песчаник действительно был плотным, но хорошо отскребался металлическими предметами. В тоннеле работали по очереди, по ночам, подсвечивая подкоп лампой. Грунт и камни таскали в самодельных мешках из маек и наволочек и складывали в простенке (впоследствии оттуда вывезли целый грузовик мусора).

 

30 сентября подкоп был закончен. После смены надзирателей в 20.00, когда те закончили обход корпуса и ушли дремать в дежурку, переодевшиеся в гражданскую одежду заключенные открыли лаз между камерами и собрались в камере №131. Бежали по трое. Последним в одиночку бежал Игорь: «Было страшно, но я все-таки решил рискнуть. Когда вылез за тюремную стену, увидел небо над головой без тюремных решеток и вдохнул воздух свободы - почти сладкий после камерной вони, то впервые после приговора, не понял даже, а всеми чувствами ощутил, как много я потерял в своей жизни!» В городе уже наступил комендантский час, транспорт не ходил, поэтому расходились в разные стороны пешком.

 

Надзиратели Илахи и Акрам так и проспали свою смену. А утром раздался сигнал тревоги: внешняя охрана тюрьмы обнаружила выход из тоннеля. В корпус смертников сбежалось начальство, о происшествии дали знать прокурору по надзору. Был произведен обыск, началось дознание.

 

Через пару недель дознание закончилось, и виновных — от начальника тюрьмы и его заместителя по режиму до старшины и надзирателей уволили. В отместку персонал тюрьмы, собравшись около пятого корпуса, откуда смертников вывели под предлогом бани, сильно избил их в тюремном дворе. Все лишнее из камер выбросили, как и теплую одежду, смертников переодели в летнюю робу. 

 

Начался 6-месячный период следствия, во время которого смертников посадили на «карцерный режим» (обычно он не превышал 15 дней). Их кормили через день, не мыли и ежедневно избивали. Издевались над всеми, но особенно — над теми, кто мог что-то знать и не донес, и особенно изощренно — над побегушниками, которых вылавливали еще два года. К марту 1995 года, когда следствие закончилось, в результате издевательств умерли десятки заключенных, включая и Эльмана.  Из побегушников умерло больше половины...

 

Смертная казнь в Азербайджане была отменена лишь в 1998-м, через 5 лет после последних расстрелов. Призывы правозащитников создать в Баиловской тюрьме музей проигнорировали, и ее снесли летом 2009 года.

 

Эльдар Зейналов.