Рустам бек

 

 

 

 

В моем родном  городе Баку большинство улиц названы в честь поэтов, писателей, вождей революции, официальных праздников. Наряду с ними есть улицы менее значимые, с ни о чем не говорящими названиями: Тупиковая, Нагорная, Хребтовая, Параллельная, Перевальная, Поперечная и. т. д. Как раз на одной из таких улиц, на 2-ой Хребтовой проживал один из героев нашего рассказа Мирзa.

Мать родила Мирзу почти в 30 лет. Для Баку, где "сразу после школы" - стартовый возраст, это довольно поздно, и причиной этому была ее работа проводницей: вся жизнь в дороге, некогда построить собственную семью. Но когда она как-то вдруг, как гром среди ясного неба, осознала, что так и останется одна-одинешенька, она забеременела, как охотно делились соседи на Хребтовой, прямо на рабочем месте, на колесах. Отца Мирзы никто не знал, даже сама мать.

 

 

Образ Мирзы был довольно типичным для бакинца: крепкого телосложения, низкорослый, с карими глазами и круглым лицом. На голове, как пригвожденная, вечная кожаная кепка, скрывавшая гладкую блестящую лысину, впрочем, зря - лысина придавала ему вид умного, много знающего человека, но Мирза не снимал кепку даже в помещении, да и знания его носили больше бытовой характер, с книгами он как-то не сдружился. Мирза был бывшим спортсменом, борцом вольного стиля, доказательство этому его бесформенные уши, напоминающие грузинские хинкали, по которым проехала машина. Но и на этом поприще Мирза не достиг больших высот, и всему виной его резко ухудшающееся зрение. Во время последнего соревнования он, по ошибке упустив соперника, сослепу схватил судью за ноги и положил на лопатки. Так ему пришлось оставить спорт. В очках с толстыми линзами и роговой оправой Мирза напоминал рыбу "телескоп", и когда он пристально смотрел на женщин, те быстренько исчезали.

Сейчас ему 42 года, он тренер в спортивной школе борьбы. Не женат, но страстно мечтает найти свою половинку.

По соседству на 4-м этаже единственной к тому времени на Хребтовой пятиэтажки проживала семья Гюллю халы. Она осталась вдовой сразу после рождения последнего сына - "сонбешик" (сон - последний, бешик - колыбель). У Гюллю халы есть еще один сын - первенец, а между мальчиками три девочки. Сыновья уродились мелкими и невзрачными, похожими на мать, а дочери все в покойного отца - красивые, крупные, статные, как лошадки. На Хребтовой никто не сватался к ним. Наверное, никак не представляли себя мужьями этих рубенсовских форм девушек. Все только смотрели с наслаждением на сестер, особенно на Шахлу, среднюю - самую красивую, самую белую, самую высокую, с осиной талией. Когда Шахла шла по мяхялля (двору), то все - стар и млад - оборачивались ей вослед. Каждая часть тела девушки при ходьбе обладала своим ритмом, как будто норовила вырваться, стать независимой от туловища. А еще шуршание ее колготок, раздававшееся при каждом шаге, убивало всех мужчин двора, попадавшихся на ее пути. При такой красоте дочерям Гюллю халы уже давно пора бы выйти замуж, но увы, сваты не стучались в их дверь. Почти каждый день Гюллю хала советовала дочкам, как вести себя с молодыми людьми, чтоб понравиться им: слишком много не смеяться, говорить негромко, не спорить, не глазеть по сторонам. Соблюдая мамины советы, девочки еще крепче засели дома. И не дай бог, кто принесет новость, что чью то дочку в мяхялля сосватали - обида на судьбу окутывала всю семью. Как раз сегодня с утра младшая сестра поделилась дурными новостями о сватовстве у соседей:

- Как можно было сватать кяр (глухого) Фирудина дочку, ведь она такая волосатая, хуже соседской собаки?! Что, мужики ослепли или волосатые нынче в моде?

- Ай бала, у кяр Фирудина на "Кёмурчу базары" две точки. Они не его дочь замуж берут, а его самого. При таких деньгах она к свадьбе станет гладкой, как яйцо. Если бы ваш отец был жив, то у наших дверей выстроилась бы очередь, как за талонами на масло. - Гюллю хала глубоко выдохнула. - Гёрун чатдасын, Агасялим! (да расколется твоя могила)

Гюллю хала ругала мужа, безвременно ушедшего в мир иной. В этот день было много проклятий и сетований на несправедливую судьбу, как будто муж, будь он жив, сумел бы найти дочерям достойных женихов и осчастливить их. Шахла в расстроенных чувствах, хлопнув дверью, поспешила на работу. На лестничной клетке едва не столкнулась с мужчиной небольшого роста в кожаной кепке. Это был Мирза, спешивший к другу на пятом этаже. Шахла, как весенний ветерок, прошелестела мимо него. От яркой красоты девушки и роскошной необъятной фигуры он остолбенел. Аромат ее духов настиг его и окончательно околдовал. Мирза, раскрыв рот, смотрел в одну точку. Девушка уже была на первом этаже, когда он, наконец, стряхнул оцепенение и подумал:

- Она должна быть моей! Вот это экземпляр моей мечты!

Добравшись до друга, он произнес только одно слово:

- Женюсь!

- Ала, Мирзa, где твой салам, на ком ты женишься? - спросил обалдевший друг.

Мирзa облизнул пересохшие губы и почему-то зашептал:  

- Шака (он так называл друга детства Шакира), сян ол (клянусь), только что на лестнице такая помпончик в полутяжелом весе вышла навстречу мне! Я просто онемел, увидев ее. Она пронеслась, как ласточка, мимо меня, оставив запах французских духов.

- Кто же это? Полутяжелый вес, на голову выше тебя, и с хорошим "чемоданом"?

Мирзa кивнул.

- Ласточка э! Ха! Это же Шахла, средняя дочка Гюллю халы. Ты чего, не помнишь ее?

- Шахла? Это замухрышка, которая все время под ногами путалась? Уй да, вот она расцвела! Я пока фигней занимался эти годы, и не заметил, что в нашем "саду" распустилась такая роза. Пай атоннан, так и прожил бы, не увидев ее. Кто-нибудь есть у нее?

-  Ты ее видел? С такими формами и ростом - ни один мужик не постучится в их дом. Все три сестры дома сидят, плесневеют. А ты у нас гурман, батенька. Самую сексуальную хочешь. “Ласточка”! Ты пошли эльчи (сватов), может быть, она захочет за тебя выйти, чем черт не шутит.

Через час Мирза, запыхавшись, прибежал домой. Он рассказал матери о том, что решил женится.

Мать только спросила:

- На ком, ай бала?

- На Шахле, средней дочке Гюллю халы.

- Ай балам, она крупная девочка, ты в своем уме?

Мирзa, весь в радужных мечтах, думая о той единственной незабываемой встрече, выпалил:  

- Она и больше никто! Собирайся, Мама, сегодня к ним домой на эльчилик (сватовство).

- Что я могу сказать, мой родной сыночек, если ты хочешь, хоть к черту свататься пойду. Вечером я буду у них, только скажи, на каком этаже они живут.

- На четвертом. Гурбан олум, Мама, без положительного ответа не приходи.

- Ай бала, самое главное - решение девочки. Если она согласна, то мать с удовольствием отдаст ее за тебя.

Вечером Гюллю хала сидела в кухне с чашкой чая и вспоминала свое далекое прошлое. Зазвенел дверной звонок. Гюллю хала никого не ждала в гости, но поспешила к двери. Увидев маму Мирзы, она удивилась, но, как требуют законы приличия, радушно пригласила ее войти. Она провела редкую гостью в гостиную и попросила дочек подать чай. Гюллю хала и не догадывалась, по какой причине пришла соседка.

Первой заговорила мама Мирзы:

- Ай Гюллю ханым, меня сюда послал мой единственный сын Мирзa. Увидев твою дочку Шахлу сегодня, он влюбился... Хочет жениться на ней... Он у меня единственный, и я буду рада видеть его счастливым.

Гюлю хала была огорошена новостью. Видя, что соседка молчит, мама Мирзы продолжила:

- Мой сын хороший человек, работает, не курит, не пьет, глупостями не занимается. Да, разница в возрасте немного большая, но разве это плохо? Опытный мужчина лучше, чем какой-то сопляк.

Гюлю хала никак не могла собраться с мыслями. Повисла длинная пауза, которую прервала мама Мирзы:

- Что думаешь, ай баджы (сестра)?

А в это время дочки Гюллю халы подслушивали разговор в соседней комнате. Услышав о новости, Шахла покраснела и начала вспоминать:

- Это же мама Мирзы. Он что, в меня влюбился?  

Старшая сестра процедила с ухмылкой:  

- Он же такой старый и маленький, шибзик. Какой из него муж?

- Ты молчи, глупая, он в меня влюбился. Комар тоже маленький, но укусит - мало не покажется. А в детстве он мне нравился. Я утром, по-моему, чуть на него не наступила.

Девочки прыснули.

 

А в гостиной стояла тишина. Гюллю хала молчала в растерянности, мама Мизы терпеливо ждала ответа. Наконец, Гюллю хала вздохнула и произнесла:

- Ай гоншу (соседушка), в этом вопросе я ничего не решаю. Во-первых, Шахла должна дать свое согласие. И еще необходимо одобрение нашего аксакала, моего отца. У дочки мы спросим сейчас, а потом и у ее деда.

Она прошла в комнату к девочкам. Посмотрела на зардевшуюся Шахлу:  

- Что скажешь, дочка?

Шахла сразу ответила:

- Мама, я выйду за него. Хватит ждать принца. Это моя судьба, - и оглянувшись на сестер, - и вообще, он мне нравится!

- Дочка, подумай, не спеши. Он маленький, некрасивый, лысый. - Гюллю хала замолкла на секунду. - Взрослый мужчина.

- Зато любит меня, и этим все сказано.

- Ты не спеши, дед еще об этом не знает. Он должен сказать свое слово. Без его согласия мы не можем сосватать тебя.

- А что дед? Ведь я выхожу за него замуж, а не дед.

- Замолкни! Дед наш аксакал, без его согласия нельзя, я сказала!

Возвратясь в гостиную, Гюллю хала с улыбкой на лице продолжила разговор:

- Дочка согласна, но надо позвонить в Ленкорань и поговорить с отцом. С помощью Аллаха все будет хорошо, только надо немного подождать.

Вернувшись домой, мама Мирзы передала эту радостную новость сыну. Он только спросил:

- Как долго надо ждать ответа деда Шахлы?

Мать подняла руки к небу:

- Аллах гойса (даст Бог), не долго.

Мирза от счастья не находил себе места, он позвонил другу и поделился своей радостью.

Время шло очень медленно. Каждый день после работы Мирза спрашивал у матери:

- Ну что, Гюллю хала звонила? Что так долго?

Прошло уже две недели, но будущая гайнана (свекровь) молчала. А потом мать сообщила Мирзе, что позвонила Гюллю хала, и ему придется ехать в Ленкорань к деду на смотрины. Дед запретил выдавать внучку замуж, пока он сам не увидит жениха.

- Придется ехать к деду на поклон. Обычно со стариками я быстро нахожу общий язык. Ничего, на следующей неделе получу визу и поеду с Шакиром.

 

Еще через неделю Мирза и Шакир отправились в путь на поезде "Баку-Ленкорань". Шакир, хоть и подтрунивал над Мирзой, но всегда был готов помочь другу, тем более, в таком серьезном судьбоносном деле. Приехав в Ленкорань, они сели в "алабашку" Газ-51 и направились в село Кергелан.

***

Рустам бек, дед Шахлы, был выходцем из купеческий семьи Фарзалибейли, жившей в городе Шуша. Отец семейства Мешади Назир был известным таджиром (купцом) в Карабахе. Рустам и три его брата - Теймур, Мехди и Аслан, получив в Санкт-Петербурге начальное образование, продолжили учиться - один в Германии, трое в Британии. После революции все вернулись в Азербайджан. Кто работал учителем, кто врачом. Средние братья Мехди и Рустам бек стали консулами в Ираке и в Иране. В годы сталинских репрессий почти вся семья попала под подозрение. Когда взяли Мехди, Рустам бек со своими слугами ушел на конях в Tалышские горы. Прожил в лесах 15 лет. После смерти Сталина поселился в Ленкорани, в Баку ехать не решился. Он работал председателем колхоза, а в старости стал учителем русского, немецкого и английского языков в селе Кергелан и проживал там вот уже 35 лет. В селе все без исключения почитали его и звали “бек”. Рустам бек был женат три раза. В последний раз он женился в 78 лет на своей служанке, 28-летней талышской девочке, и она родила ему троих детей.

Выйдя из автобуса, Мирза с другом прямо на остановке начали расспрашивать у сельчан о Рустаме киши. Никто не мог помочь друзьям из Баку, такой человек будто и не проживал в этом селе. Oдин из мужиков начал перечислять всех Рустамов.

- А сколько лет вашему Рустаму? Я так не смогу отгадать, о ком идет речь.

- Ай дайы (дядя), ему много лет, и его дочка живет в Баку. У него молодая жена.

- Аааааа, да вы о нашем многоуважаемом Рустам беке спрашиваете! Какой он киши, а бала, он бек, и во всей Ленкорани и даже в Азербайджане второго такого уважаемого человека нет! Вы кем будете ему?

Друзья переглянулись.

- Родственники. - Быстро сказал Мирза.

- Родственники нашего многоуважаемого Рустам бека - наши родственники. - Сельчанин повел ребят к дому Рустам бека.

   Мирза с Шакиром стояли напротив входа в сад дедушки Шахлы. Огромная территория отгорожена от дороги и соседей высокими кустарниками дикой ежевики. На самой середине двора выстроенный из смеси глины с соломой небольшого размера одноэтажный дом с красной черепицей. Сад не имел калитки, сплетенная из веток решетка прикрывала вход. Было очень тихо, во дворе никого. Убрав решетку с проема, друзья вошли во владения Рустам бека. Только собрались окликнуть хозяев, как неожиданно мимо них пробежал, кряхтя и охая, худой сутулый старик в кальсонах на полусогнутых ногах. Не замечая никого, старик бежал в сторону величественного сооружения, собранного из подручных природных материалов - веток, камыша и глины, называемого в этих местах "заход" (туалет). Старик бежал со скоростью, на которую был способен, но не добежав до туалета, он замер на секунду и присел прямо в кальсонах между кустами фасоли и гороха.

- Сона, ай Сона! - неожиданно звонким голосом закричал старик.

Не дождавшись ответа, крикнул еще раз, а затем барабанной дробью зазвучали нелестные слова в адрес той самой Соны, ее отца и матери, всего ее рода-племени.

Из дома выбежала молодая женщина, кинулась было к старику, но, поняв ситуацию, помчалась к колодцу, набрала воды в афтафа (кувшин для омовения) и в небольшое ведро и, приподняв с одной стороны полы юбки, заткнула их за пояс и пошла к старику, вполголоса ругая его:

- Ах ты, старый хрыч, опять обделался. О Аллах, зачем ты в мою жизнь впустил этого козла?! - Дальше зазвучал отборный мат на талышском.

Остолбенев при виде этой картины, ребята позабыли о цели своего приезда. Они молча смотрели, как Сона отмыла старика, просушила полотенцем, вскинула, как пушинку, на спину и унесла в дом. Через короткое время вышла к стоящим у входа в сад молодым людям и спросила что-то на талышском. Увидев, что ее не понимают, она повторила свой вопрос на азербайджанском:

- Салам алейкум, вы кто такие и что хотели?

- Я приехал из Баку, меня Рустам бек хотел видеть, я сватаюсь к его внучке Шахле.

Нахмуренный лоб Соны разгладился, углы губ растянулись, и показались золотые зубы:

- Ай хош гялмисиз (добро пожаловать). Он уже два дня вас ждет, ворчит, где же бакинский жених, неужели передумал? Вы проходите на веранду, под солнцем не стойте. Сейчас Рустам бек примет вас.

 

Мирза с другом прошли на веранду и сели на ковер, скрестив ноги. Деда долго не было, и ребята начали обсуждать старика, чей орлиный нос и соломенная шляпа напомнили образ знаменитого идальго Дон Кихота, который тоже жил в захолустном селе.

- Наверное, Сона переодевает его после "спринтерского" забега в доспехи, - шутили они. - Интересно, а лошадь у него имеется?   

Через некоторое время дверь распахнулась, и Сона пригласила гостей в дом. В небольшой полутемной комнате с маленькими окошками в дальнем углу на подушке сидел, облокотившись на мутяккя (продолговатую подушку) 93-летний Рустам бек. Коротко подстриженные седые волосы покрыты арахчыном (расшитой шелковыми цветными нитками тюбетейкой), под густыми бровями светлые глаза с острым взглядом орла, следящего за добычей, под тонким горбатым носом загнутые вверх, как янычарский кинжал, усы. Рустам бек указал рукой на налчу (плоскую подушку для сиденья на полу). Глиняный пол был сплошь покрыт коврами, у дальней стены стоял большой расписной кованый сундук со сложенными на нем до самого потолка йорган-дёшяк (спальными принадлежностями), на полке в аркообразной стенной нише стояло несколько керосиновых ламп.

- Садитесь бакинские гагаши. А почему у вас на голове нет ваших знаменитых аэродромов? Что, в Баку они уже не в моде? - Указал пальцем на кожаную кепку Мирзы. - Или у вас мужчины вот эти черные нашлепки для лысых носят? Сними этот кусок дерьма с головы, уважай мой дом и меня.

Мирза мигом стянул с головы кепку.

- Ай сагол, сынок, от твоей лысины в комнате как-будто стало светлей. Сона, я прав? Включать лампу нет надобности. - Рустам бек усмехнулся.

Ребята отчего-то робели, как будто перед ними был не тот самый старик, которого полчаса назад жена на своей спине голого несла домой. Несколько минут стояла тишина, слышно было, как во дворе в самоваре щелкают горящие сухие ветки. Сона готовилась подавать чай. Старик молча пропускал через рентген молодых ребят. И вдруг спросил:

- А кто из вас сватается к моей красавице-внучке?

- Рустам бек, это я. - Подал голос Мирза.

- Вай, сынок, ты почти ровесник мне. И такой маленький. - Окинул его внимательным колючим взглядом. - Шахла, как большое плодовое дерево, голлу-будаглы (ветвистое). Ты размером с ее одну ногу будешь. Она же тебя раздавит и съест.

Из-за открытых дверей послышался голос Соны:

- Бек, ты можешь выбрать себе в жены девушку моложе твоих детей, а он нет? И вообще, он не старый...

Рустам бек прервал Сону:

- Ты, женщина, молчи, копяйин гызы (собачье отродье), когда я говорю. А то выйду, пересчитаю кости!

Сона умолкла. Со стороны казалось, что старик не шутит, его львиный рык казался последним предупреждением перед атакой. Но Соне было смешно, хотя она старалась не подавать виду, только тихо произнесла:

- Баш устe (повинуюсь), Рустам бек.

Мирзе было совсем не смешно, а его друг уже жалел, что они вообще поехали в такую даль на поклон старику, который издевался над ними и изображал из себя пуп земли.  

Сона подала дымящийся чай в стаканах-армуды. Рустам бек, не подождав и секунды, окунул в чай конец куска колотого крепкого сахара, забросил его за щеку, которая приняла точную форму сахара, и тут же с храпом втянул в себя большой глоток горячего напитка. Мирза и Шакир, разинув рты, смотрели, как дед в три глотка осушил только что поданый стакан. Дед с кряхтением опустошал уже третий “армуды” в то время, как ребята не могли взять в руки свои стаканы. Выпив пять стаканов чая, Рустам бек неожиданно спросил:

-  What is your name?

Ошарашенные молодые люди через секунду хором ответили, как их учили в школе:

- Мy name is MIrza.

- ... Shakir.

- Very good my friends.

Ребята чувствовали себя, как на экзамене. Oни взмокли и, не моргая, смотрели на Рустам бека.

- Значит так, Мирза, ты с другом остаетесь у меня на несколько дней. Поможете с урожаем и по дому, а я пригляжусь, какой у внучки будет муж. Или не будет. Если согласны, то располагайтесь, Сона вам покажет все. Если нет, то басын байыра (скатертью дорожка).

Мирза, не раздумывая, выпалил:

- Да, конечно, мы остаемся!

Вот так Мирза с Шакиром застряли на краю света в талышском селе Кергелан.

Погуляв по саду, посмаковав дары огорода Рустам бека, гости решили пройтись по деревне. Все сельчане здоровались с ними. Поначалу это их удивляло, но потом они с приятным смущением внимали каждому прохожему, обращающемуся к ним:

- Хош гялмисиз (добро пожаловать). Рустам бека гости - это наши гости. Мы хотим пригласить вас к нам на ужин, об этом мы Соной поговорим.

Как оказалось, вся деревня уже знала о них. Вернувшись домой, у входа в сад они встретились с поджидавшими их детьми Рустам бека:

- Деде (отец) ждет  вас, не ужинает и нам не дает ужинать, пока вы не придете.

На веранде в стенной нише на углях грелась большая чугунная сковорода с крышкой. Пахло пряными травами. Сона застелила веранду большим ковром поверх циновки, в центре на скатерти разложила тарелки, разломила руками хлеб, испеченный в тандире, а помидоры, огурцы и перцы просто высыпала целыми на скатерть. Также выложила тарелки с сыром, кяса (глубокие тарелки) с гатыгом, нарезанную на дольки дыню.

Подала чыхыртму (яичницу с помидорами и баклажаном):

- Вы меня извините, времени не было что-то приготовить. Ну ничего, вы каждый день будете в гостях у односельчан. Я уже составила список, у кого будете ужинать.

Гости набросились на пищу с жадностью голодных волков. Поначалу они с удовольствием уплетали чыхыртму, но постепенно начали ощущать, что очень неудобно сидеть - ноги с непривычки немели. Каждый раз, как Мирза садился на колени или опять скрещивал ноги, Шакир повторял за ним, но все равно сидеть на полу было неудобно. Так и маялись друзья, переглядываясь и ёрзая.

Свет в доме до 8 часов вечера горел нормально, а потом начал мигать и в конце концов потух совсем.  Рустам бек выкрикнул:

- Твою мать, Владимир Ильич, электрификация всей страны еще не закончилась? Мирза-бала, до сих пор эта деревня получает электричество генератором, который портится каждый день. "Мы идем к  коммунизму большими шагами"! Вот хрен вам коммунизм они построят! Только рождаемость увеличивается. Что делать бедному деревенскому человеку, если в восемь вечера лезет в постель, сна нет ни в одном глазу, а рядом дышит жена с округлыми бедрами? Вот от нечего делать каждый год стругают по ребенку. Как у свиней, по 16-18 детей, хрюкая и в соплях, бегают по двору...

Чаепитие продолжалось уже под свет керосиновых ламп. Рустам бек, выпивая горячий чай, говорил о планах на завтра.  

- Вам, молодые люди, завтра нужно пройтись по полю, где пасутся коровы, и собрать сухие коровьи лепешки.

Шакир вопросительно посмотрел на бека:

- Рустам бек, какие лепешки у коровы? Бывают хлебные лепешки, других я не знаю.

- Сынок, для того, чтобы приготовить в тандире хлебные лепешки, надо разжечь в нем коровьи лепешки, простыми словами, коровье дерьмо. Они наложены по всему полю. Вам надо будет собрать сухие.

- А как определить, они сухие или нет?

- Как-как... Пальцем. Если палец легко влез в дерьмо, значит, что?

- Еще свежие.

- Ай саг ол, сынок.

- А что с пальцем делать?

- Как - что?  Хе-хе ... Какие вы, городские ребята, глупые. Сынок, высохшую лепешку сразу видно, но на всякий случай переверните и убедитесь, что она сухая. Нам влажные не нужны. В общем, с утра после завтрака - за дерьмом! А сейчас пора спать.

Сона, убрав посуду, постелила ребятам на веранде и натянула полог от комаров. Расстояние от земли всего в полметра настораживало друзей.

- Сона баджы, а тут змей не бывает? Ведь веранда так низко.

Дед ответил вместо Соны из комнаты:

- Почему не бывают? Бывают. Но ядовитых у нас нет, только ужи, а они безобидные. Да еще всякая живность бегает по саду. Если какой-нибудь зверек подойдет к вам близко, просто покашляйте, он тут же убежит.

Сона, обустроив все, ушла в дом. Лампу выключили, вокруг была кромешная темень, ребята даже друг друга не видели. Они все время прислушивались к звукам вокруг. А в саду кипела жизнь. Сверчки, лягушки, даже совы на подавали голоса на разные лады, шуршали, копошились. За  сетчатым покрывалом великий оркестр природы играл ночную увертюру.

Слышен был и голос Соны:

- Бяй, аз шоты. Эвдя адам вар. Бясти. (Бек, не балуйся. Дома посторонние. Хватит).

Ребята отчетливо слышали, как Рустам бек пристает к Соне.

Шакир произнес:

- Вот старый пердун, еще есть порох в пороховницах. Я поражаюсь. Утром мы видели глубокого старика, а ночью демоны в нем разыгрались. Это все от хорошей жизни в прошлом.

 

Несмотря на страхи, усталые ребята вскоре крепко уснули.

  Ранним утром назойливый петух выполнял свой долг. Как будто по заказу Рустам бека он вопил во все горло прямо над головой у гостей. Чертыхаясь, друзья вылезли из постелей, оделись и умылись из непривычного для них рукомойника, который надо было каждый раз наполнять из колодца. А Рустам бек уже давно трудился в огороде. Увидев проснувшихся гостей, он подoзвал их к себе. Указал на собранную гору помидоров, огурцов, баклажан, перцев:

- Ну что, белоручки городские, пока самовар закипит и Сона приготовит нам завтрак, вы соберите все это в корзины и отнесите к дому. Это будет вам утренняя зарядка и заодно заготовка на завтрашний день. Сегодня вы до обеда соберете лепешки, а завтра все это в корзинах отвезете в колхозный двор. Сдадите там, они на гапане (больших весах) взвесят и дадут вам бумагу.

Через полчаса все овощи стояли возле дома в неподъемных корзинах. Сона подала лаваш, приготовленный ранним утром на садже (железном дугообразном круглом противне), сыр, масло, сливки, варенье и чай. Чаем Рустам бек был недоволен.

- Сона, я этот чай не буду пить. Он старый.

- Бек, этот чай был заварен 20 минут назад.

- Ты еще вчерашний чай мне принеси. Надурус гызы, надурус (дочь бесчестного человека)!  

Бек в сердцах швырнул стакан с чаем в Сону. Она, как будто знала, что стакан полетит в нее, как заправский боксер, быстро отвела голову в сторону и избежала летящий в нее предмет. Даже бровью не повела, не показала свое недовольство, просто взяла чайник и вылила все содержимое во двор. Когда она подала свежий и ароматный чай, Рустам бек довольно произнес:  

- Кёр не истяйяр? Бирджя гёз (Что хочет слепой? Стать зрячим). Бях-бях-бях, хоруз пипийидир (как гребень петуха)!

  Позавтракав, будущий жених и его друг, взяв со двора двухколесную тачку, ушли в поле, где паслись коровы. К ним присоединились сыновья бека - так за хотел Рустам бек. Ходить было сложно. Как на минном поле, повсюду в траве торчали коровьи лепешки. Шаг влево, шаг вправо - и можешь сродниться с самым худшим проявлением природы. Дети помогали гостям и объясняли, как отличить сырую лепешку от сухого натурального топлива. К обеду ребята вернулись живыми-невредимыми. Никто не испачкался. А Рустам бек первым делом посмотрел на обувь гостей. Удивленно спросил:

- На золото не наступили или перед тем, чтобы зайти во двор, вымыли обувь в речке?

Дети Рустам бека подтвердили, что никто ни на что не наступал и на речке они не были. Рустам бек, проверив сложенные на тачке лепешки, половину собранного забраковал. Бракованные лепешки приказал высыпать позади дома, где побольше солнца. Мирза, раздетый по пояс, взялся за ручки тачки и покатил ее за дом. А Рустам бек в это время оценивающе смотрел на мускулистое тело будущего жениха внучки.

- Мирза бала, на Сабунчинском вокзале амбалом не работал?

- Нет, бек.

- А то я знал там до революции одного амбала по имени Мемиш киши, если он живой, то передал бы привет.

Бек шутил и сам смеялся над своей шуткой. На самом деле, ему нравилось, что у его будущего родственника такое прекрасное мускулистое тело. По потеплевшему взгляду видно было, что старик вспоминает свою молодость. Он и сам, наверное, выглядел так же.

За домом вдруг раздался нечеловеческий крик Мирзы:

- Вай! Oлдюм (умираю)!

Все кинулись на крик, но не Рустам бек. Он будто знал, что случилось. С улыбкой на лице покачал головой. А случилась вот что. Под крышей дома был огромного размера улей с осами. Они наказали непрошеного гостя - налетели на голую спину Мирзы и нещадно покусали ее. Шакир и Сона потащили стонущего Мирзу к колодцу. Сона набрала полную горсть жидкой грязи и начала мазать ею спину парня. Он все время просил что-нибудь сделать, чтобы боль прекратилась. А в это время Рустам бек улыбался, каждый выкрик Мирзы он сопровождал словами:

- Крепись, бакылы баласы, до свадьбы заживет. Хе-хе.

Прямо на глазах кожа бедного парня отекала и как будто  вырастал горб. Но грязь сделала свое дело: через час Мирза уже не ныл, a обмывшись холодной водой из колодца, сидел за обедом вместе со всеми.

Рустам бек, отрывая зеленый лук зубами, смотрел из-под густых бровей на Мирзу:

- И так некрасивым был, сынок, еще и горб отрастил. А ты кого-то мне напоминаешь. Да-да, я знаю кого. Квазимодо из "Собора Парижской Богоматери" Викто́ра Гюго. Ты читал это?

- Нет, но кино смотрел, и я не похож на него, - огрызнулся Мирза.

- Ладно-ладно, я шучу. С таким горбом сегодня ужин в гостях отменяется. Да еще вечером у меня гости, сегодня очередной меджлис с местными старцами. Сона, самовар чтоб был горячим к приходу гостей!

  Раз в неделю Рустам бек принимал в своем доме аксакалов деревни. Список людей составлял сам хозяин, и все они приходили обязательно, потому что не каждому суждено побывать на меджлисе у Рустам бека и наслаждаться его невероятными историями. Темы бесед были разные, начиная от культуры древних народов до пережитых им самим фактов интересной жизни. Рустам бек был великолепным рассказчиком, и он любил повествовать о страсти, о внутренней победе над страхом, о желании исторических личностей богатеть, первенствовать, мстить. Для местных старцев он был, как глоток свежего воздуха, недосягаемой звездой, можно даже сказать, пришельцем из другого мира. С каждым его рассказом они начисто забывали о бренном существовании, о тяжелой жизни, о своих выцветших никчемных годах, и летали в мыслях за историями бека, на миг представляя себя вместо него. Для Рустам бека же весь вечер в центре внимания был самореализацией, ему нравилось поражать своих слушателей, будить воображение этих необразованных стариков и вести за собой, он был счастлив снова пережить в своих рассказах минувшие счастливые и горькие дни.

  После ужина аксакалы деревни постепенно начали стекаться в дом Рустам бека. Мирза с Шакиром встречали у порога каждого гостя, а те, в свою очередь, очень радушно отвечали на приветствие молодых людей и приглашали к себе домой в гости. Сегодня в деревне отсутствовало электричество, говорили, опять что-то с генератором. Большая керосиновая лампа, подвешенная к потолку в центре комнаты, ровно освещала помещение сквозь дымчатое стекло, на ковре на тарелке горела высокая свеча.  Присутствующие рассаживались по краям большого ковра, переговаривались вполголоса. Рустам бек, как всегда, сидел на своем месте перед сундуком, во главе меджлиса. Мирза принес поднос с ароматным дымящимся чаем и глазами показал Шакиру на стакан, который должен был подан первым Рустам беку, а потом только остальным. Шакир начал ловко раздавать стаканы гостям. Бек был доволен уважительностью и понятливостью будущего жениха. Он гордо произнес:

- Саг олун (благодарю вас), мои родные. Себе тоже налейте и пейте. Да, пока меджлис не начался, хочу еще раз предупредить всех: тутун, махорка, тенбеки, сигареты курить в моем доме и даже во дворе не разрешаю.

Все хором отозвались:

- Баш усте, бек (как скажете).

Ребята, подав чай, вышли из комнаты. Они сидели на веранде со своими стаканами чая. Сона все время чем-то занималась, не забывая следить за самоваром. Хорошенько отмыв детей от въевшейся в течение дня грязи, уложила их спать. Затем растопила тандир и начала печь лепешки на утро, ловко прилепляя тесто к раскаленным стенкам печи. Душистый запах заставил ребят подойти к тaндиру. Сона, разломив румяную, пышущую теплом  лепешку, угостила их.

- Мирзa, почему вы с другом не сидите со всеми? Там очень интересно бывает, иногда я подслушиваю рассказы Рустам бека, мне не все понятно, но все так интересно и необычно. Несмотря на то, что я всегда ворчу на него, я горжусь им, такого второго мужчины в мире нет! Давайте, заходите в дом, не пожалеете. В Баку не найдете такого рассказчика, как мой бек. - Сона зарделась то ли от жара тандира, то ли от гордости за мужа.

Ребята, буквально проглотив свежий хлеб, открыли дверь и тихонько зашли в комнату. Они сели у порога, стараясь никому не мешать. Рустам бек был в своей стихии. Он рассказывал историю, произошедшую с ним в Талышских горах в его бытность беглецом от сталинского режима. Раскрыв рты и не дыша, все смотрели на старика, сидящего прямо, как натянутая струна, на его горделивый профиль и устремленный вдаль взгляд, и который напоминал факира, повиновавшего себе изумленных слушателей, как удав свою добычу.

- День выдался жарким. Я возвращался в лагерь, где жил со своими слугами. Тот год был очень засушливым, дождей, можно сказать, вообще не было, родники и реки высыхали от невыносимой жары. Извилистая дорога в горах измучила меня и моего гнедого коня. Гарагёз медленно шел по пыльной дороге со склоненной головой. Вдруг он замер, поднял голову, навострил уши, заволновался. Я начал успокаивать его:

- Что, Гарагёз, что случилось?

Далеко впереди послышалось блеяние козленка. Гарагёз подо мной занервничал, он все больше ерзал и вертел головой с широко раскрытыми глазами. Я не мог успокоить своего любимого коня. Вдруг он забил копытами, с громким ржанием встал на дыбы, затем попятился и еще раз поднялся на задние ноги, чуть не уронив меня. И так несколько раз. Но я в те годы был великолепным наездником, меня не так просто было скинуть с седла. Я натянул поводья и заставил коня остановиться.

Бек замолк. Пауза длилась, но никто прерывал молчания. Некоторые вытирали платком вспотевшие лысины, не отрывая глаз от Рустам бека, а некоторые только смачивали языками пересохшие губы и ждали продолжения. Бакинцы, забыв о том, что на полу неудобно сидеть, тоже, не моргая, ждали, когда бек продолжит. И в этот момент прозвучало блеяние козленка вдали. Слушатели бека, вздрогнув, переглянулись. Рустам бек продолжил:

- Вот-вот, точно так кто-то блеял тогда на дороге. Когда я неожиданно увидел какое-то непонятное существо, это нечто подняло пыль и заблеяло, а мой конь резко, как кинжал из ножен, взвился на дыбы и, сбросив меня с седла, ускакал прочь. Я не успел снять вовремя карабин с коня, но у меня на ремне висел мой "Маузер" в деревянной кобуре. Этот немецкий пистолет оказался моей единственной защитой и оружием. Я схватил его, соединил с кобурой, поставил на плечо и приготовился стрелять в то, что двигалось на меня. Оно подняло пыль и было плохо видно, я не мог разглядеть, с кем имею дело. Но когда это нечто с голосом козленка приблизилось, я понял, почему убежал мой конь. Передо мной был настоящий дьявол с длинным телом без ног, но он не полз, а прыгал и таким образом поднимал пыль. Голова этого чудища закостеневшая, вся в буграх, там даже проглядывали небольшие рожки. Первым желанием было убежать, как мой конь, но тогда я был бы обречен. Меня это неземное существо, догнав, просто проглотило бы. Слава Аллаху, что я с оружием с детства на "ты". Не раздумывая, я прижал приклад к щеке и, прицелившись в голову твари, начал стрелять: тап-тап!  И так несколько раз, а оно все скачет на меня. Я еще: тап-тап-тап! Спасибо немцам, у этого "Маузера" 20 патронов в магазине. Между нами оставалось всего десять метров и последние мои пять патронов. Или я этого урода положу, или он из меня сделает себе ужин. Страх исчез. Я прицелился между глаз этому дьяволу и вложил всю свою карабахскую душу в последние выстрелы.

Один из вспотевших стариков не выдержaл:

- Бек, ты убил его?

- Залымын оглу (нетерпеливый ты мой), если бы я его не убил, то здесь сейчас не беседовал бы с вами. Хе-хе.

Все сидящие в меджлисе засмеялись. Кто этой шутке, а кто просто от шока.

- Бек, а потом что было?

- Оно упалo, как мешок с дерьмом, подняв пыль в последний раз. Я подошёл к этой твари. Оно лежало замертво, последние мои пули изрешетили голову, и в самом деле похожую на дьявольскую и состоящую из костей багрового цвета длиной приблизительно пять метров, а диаметром - местами человек не сможет обхватить. Это была очень старая змея, которой, наверное, лет 300. Она уже не ползала, а передвигалась прыжками.  А еще мне потом рассказали бывалые мужики, что в старости эти змеи внешне превращаются в дракона и блеют, как козлята. Может быть, и засуха повлияла на него, он вышел на дорогу охотиться... Потом мой Гарагёз догнал меня, я, сев на него, продолжил свой путь.

  Время стремительно летело, когда бек рассказывал пережитые им истории. Всех снова объяла тишина, никто не хотел уходить домой, пока Рустам бек не сказал:

- Сегодняшний наш меджлис, я думаю, на этом завершим. Иншаллах (даст бог) встретимся на следующей неделе. Всем спасибо, Аллах ярдымыныз олсун (Аллах вам в помощь).

Старцы еще долго стояли на улице у дверей бека. Дымя махоркой, они эмоционально обсуждали услышанное, наперебой дополняя чье-то мнение упущенными деталями, и никак не могли уйти в привычный быт после пережитого.

- Ай балам, после рассказов бека я еле отдираю штаны от зада. Я взмок, как мышь. Надо побыстрее добраться домой и напиться чаю, а то во рту пересохло.

Бакинцы также были впечатлены рассказом бека. Мирза был горд тем, что, возможно, станет родственником такого человека.

- Дааа, бек нас удивил. В этом хилом теле сколько экспрессии! А Сона была права, второго такого человека даже в Баку не найдешь! - с восторгом говорил другу Шакир.

- А может, ты тоже хочешь стать родственником бека? А? Будем баджанагами (свояками).

- Если до дома живыми доберемся, я подумаю об этом.

Ранним утром, как всегда, ребят разбудил петух. Спать под его вопли было невозможно, пришлось подниматься. Во дворе стояли два осла, бек суетился вокруг них.

- Давайте-давайте, сынки, позавтракайте поплотнее и собирайтесь. Отвезите на ослах овощи в колхозный двор, а то еще один день - и овощи испортятся. Мирза, ты сядешь на этого осла, а ты, Шакир бала, слишком большой и тяжелый, второго осла будешь просто вести за уздечку. В конце поля, где вчера собрали лепешки, находится колхозный двор, приблизительно три километра до него. В добрый путь!

Закрепив корзины на ослах, бакинцы тронулись в путь. Мирза впервые сидел верхом, ему было интересно и в то же время жалко навьюченное животное. Шакир шел за ним, ведя своего осла за уздечку и наблюдая, как Мирза наслаждается ездой:

- Ай узун гулаг (длинноухий), пожалей осла, у него аж спина изогнулась. Сойди, пойдем пешком.

- Шака, сян ол (клянусь), мне так приятно, я никогда ни на ком не катался, а тут такой шанс! Если сойду, то ты будешь меня на спине везти.

На полпути, прямо посередине поля, караван был замечен вольно гуляющими ослами. Под Мирзой была молодая ослица, это почуяли мирно пасущиеся до сего момента самцы. Задрав головы, они дружно начали оглашать окрестности воплями.

- Что это все ослы заорали, а, Шака?

- В тебе родича увидели и приветствуют.

- Чего-то они взволнованы, а? Тебе не кажется?

Друзья оглянулись, и тут ослы, как по сигналу, с воем побежали в их сторону. Ребята испугались и попытались быстро ускакать в надежде оторваться от преследователей. Но навьюченные ослы бегали очень медленно. Вдруг Шакир догадался, в чем дело. Он остановился и крикнул Мирзе:

- Мирза, твой осел самка, сойди, пока не догнали!

Мирза крикнул в ответ:

- Нет, я не дам чтоб ослы корзины опрокинули. Тогда я Шахлу, как свои уши, не увижу.

Он вспомнил рассказ своего будущего родственника и, натянув поводья, начал понукать ослицу, стараясь быстрее доскакать до колхозного двора. Ослы, догнав Шакира, пробежали мимо, за самкой. Шакир крикнул еще раз, хотя знал, что Мирза уже его не услышит:

- Идиот лысый, прыгай с ослихи!

Да и поздно было что-то делать. Один из прытких самцов догнал самку и взгромоздился на нее, положив передние ноги на Мирзу. Мирза повернул голову и увидел перед своим лицом большой открытый рот с огромными зубами. Ему показалось, что из большущих ноздрей в него бьет двойная струя дыма. От испуга он дернулся и слетел на землю, из корзин высыпался весь урожай овощей. Животные продолжили свою скачку, а Мирза, не веря, что его не сожрали и не затоптали, продолжал лежать, весь облепленный  свежими лепешками.

- Все, мне конец. Бек меня не пустит во двор.

Подоспел Шакир. Он упал на землю, еле переводя дыхание, но, увидев лицо Мирзы, начал задыхаться еще больше, уже от смеха.

- Как бек говорит? Набрел на золото? Ну и как на вкус лепешки, братишка? Я кричу “прыгай”, а ты как будто ищешь дерьмо, чтоб помягче приземлиться.

Шакир начал собирать овощи в корзины и развернул своего осла в сторону дома. Ослицы Мирзы не было видно, видимо, придется ждать, когда самцы оставят ее в покое. По дороге домой друзья вспоминали, что произошло с ними, и смеялись, как дети.

У порога дома их ждал сам хозяин. Увидев Мирзу, еле сдерживая смех, спросил:

- Что произошло, Мирза? Почему ты помят и испачкан?

Шакир рассказал ему всю историю. Бек умирал со смеху, а Сона сердито посматривала на мужа, как будто подозревала его в чем-то.

- Ай бала, не думайте об овощах, самое главное, вы живы. - Бек, продолжая смеяться, побежал в конец двора, и даже там, в туалете, продолжал смеяться.

Мирза был удивлен, что бек на него не сердится. Сона попросила ребят умыться и приготовится, их сегодня ждет на ужин один из соседей Рустам бека.

  Через полчаса они уже сидели на мягких подушках в гостях. Во дворе на камнях стояла большая медная кастрюля, под ней горели дрова. Пока мужчины пили чай, младшие дочки хозяина подавали еду. Сюфря (скатерть) была полна. На самом верху плова красовались кашкалдаг (птицы), начиненные лявянги и приготовленные под рисом. Рядом - рыбный кюкю с орехами. От обилия солений глаза разбегались.  Начиненные баклажаны и перцы, чеснок с зеленью, терн темного цвета. Ну, и шербет, айран...

С бакинцами пришла только Сона. Бек на такие пикники не любил ходить, об этом знали все. Он ел очень мало, а такие застолья называл "гаранлыг йола йюк дашымаг" , т.е., обжираться. Побывав в гостях и поев от пуза, ребята вернулись домой.

Из комнаты раздался голос бека:

- Ну что, молодежь, погуляли? Забыли сегодняшнюю утреннюю историю? Очень хорошо. Завтра вы оба пойдете со мной на базар. Нужно немного отовариться, дом пуст, а мы люди молодые. Вот с утра, как выпьем чай, в путь-дорогу в Ленкорань. А после, когда вернемся домой, пойдем в гости к моему ученику. Там я вас удивлю. Не только в Баку есть талантливые люди, но и у нас в деревне самородки живут.

  Утром после завтрака ребята ждали на улице бека, а его в это время обслуживал парикмахер. Каждую неделю в определенные часы он посещал бека, но сегодня ему пришлось работать с утречка. Наконец, Рустам бек показался у выхода. Соломенная  шляпа, светло-молочный летний макинтош, застегнутая на все пуговицы косоворотка, светлые плетеные босоножки, которые издавали скрип при каждом шаге, в руке трость из слоновой кости с инкрустированной ручкой. А усы бека, немногим короче, чем поля шляпы, взвинчены вверх, как будто показывают настроение их владельца. Рустам бек стоял перед ребятами с выпрямленной спиной и разведенными плечами, с гордо поднятой головой. Мирза с Шакиром, раскрыв  рты, смотрели на бека. Заметив это, Рустам бек произнес:

- Идем к народу, они меня только такого и знают. Закройте чувалы (отвестие у мешка), а то простудите гланды, лучше забирайте зямбили (плетеные корзины), машина уже тут.

Подъехала "Волга" Газ-21, шофер тут же выскочил из машины и открыл переднюю дверь:

- Рустам бек, извините, немного опоздал, жену в поле на работу возил.

- Ничего, сынок, мы только что вышли из дома. Как твоя жена, опять беременная?

- Да, бек.

- Молодец. Как фабрика, штампуете каждый год. Сколько у тебя  детей?

- Восемь.

- Того гляди, отца своего догонишь. Твой первенец даже старше твоих младших братьев, да?

- Да, бек. Отец с мамой у нас не могут остановиться. Клянусь, уже стыдно.

- Они не виноваты, сынок. Единственная радость, которую они имеют, это зачатие детей. А младших сестер и братьев ты знаешь?

- Бек, только может быть до десятого. Зато они меня знают.

- Это хорошо, хорошо. Ты нас подождешь, мы немного отоваримся на базаре и поедем обратно домой.

"Волга" подъехала к Ленкоранскому базару. При выходе из машины к Рустам беку подошел базарком, поприветствовал его и предложил посидеть с ним, попить чаю, пока его зам купит все, что нужно, и принесет. Бек поблагодарил его, но отказался:

- Нет, благодарю, я люблю сам отовариваться. Да и внуки со мной, они помогут во всем мне. Саг ол!

Рустам бек шел впереди, как настоящий бек, а за ним его "внуки". Они заметили, как каждый стоящий за прилавком приветствовал бека. Мясник оказался его учеником. Он не хотел брать деньги, но Рустам бек рассердился:

- Хей, годуг (осленок), ты что, благотворительностью тут занимаешься? У тебя есть семья, дети, ответственность за них. Если не возьмешь деньги, то я не возьму мясо, куплю у другого.

Так они не спеша ходили по базару, бек выбирал продукты, беседовал с продавцами. Мирзе было неудобно, что старик расплачивается за все, он хотел было заплатить за какой-то продукт, но Рустам бек повернул голову и зыркнул глазами из-под бровей:

- А ты что, беком стал? Ты еще не открывал двери задницей (не познал трудностей), и ты передо мной не крути деньгами, не посмотрю, что ты гость, тростью перебью пальцы.

Мирзу как будто ошпарили, он оттянул руку, извинился. Когда бек закончил базарлыг, местные пацаны, которые тащили за ними их зямбили, отнесли все закупленное к машине и, получив по 20 копеек, поблагодарили бека и быстро разошлись.

Через 15 минут Волга подъехала к дому. Пока шофер выгружал покупки из багажника, бек оставил 5 рублей на панели машины. Шофер, заметив деньги, аж позеленел:

- Рустам бек, я больше не буду везти вас на базар, если вы не заберете деньги. В конце концов, вы мой учитель, уважаемый человек в деревне. А если отец узнает об этом, то просто прекратит считать меня сыном. Прошу вас, заберите...

Шофер положил деньги в один из зямбилей и улыбнулся. Бек улыбнулся в ответ:

- Спасибо, сынок, иншаллах, я в долгу не останусь.

Выйдя из такси, Рустам бек  недовольно заворчал: он увидел, как молодая женщина с веткой в руке выводила из его огорода двух коров.

- Ааа, Рустам бек, простите, наша скотина в ваш огород прошла. Сона крикнула мне, и я пришла за ними.

Подол юбки был приподнят и заткнут за пояс, обнажая белоснежные ножки женщины и ослепляя мужчин. Молодая соседка заметила, как бек смотрит на ее ноги, и тут же одернула юбку.

- Ай гыз, Фатма, муж дома?

- Нет, он поехал в Баку.

- Как он такое богатство оставляет без присмотра? В мою молодость таких, как ты, бесхозно оставлять нельзя было, тут же какой-нибудь джигит на коне умчал бы. Жаль, не те времена.

Бек указательным пальцем провел по усам. Ребятам показалось, что усы бека еще круче заторчали вверх. Соседка, игриво крутя бедрами и смеясь, погнала скот домой.

- Пай атоннан, сени йарадан (твою мать, создатель), гайнадмалы шейдир (горячая штучка).

Бек еще долго бормотал под нос, пока не увидел Сону:

- Сона, собачье отродье, ты что, слепая? Коровы этой сучки, вертихвостки, наш огород дербанят. Взяла бы за волосы ее и потрепала бы. Для чего я тебя оставил дома?

Наблюдая за этим спектаклем, Мирза с Шакиром были восторге от старика. Он с каждым разом удивлял ребят, и они кайфовали от бека. Для них он был глубоким стариком, который до смерти останется самцом. Но сейчас бека как будто подменили: зайдя в сад, он тут же ссутулился и от усталости едва волоча ноги и кряхтя, зашел в дом.

- Сона, чай подавай, а то я сейчас просто развалюсь на части, - кликнул он жену.

Самовар уже был горячим, Сона знала, что ее муж попросит чаю сразу, как зайдет домой.

После обеда всех потянуло вздремнуть. Храп Рустам бека слышен был даже за садом. Ребята тоже сопели на веранде. Только Сона не спала, занималась уборкой дома и двора, что-то готовила на керосинке. Она, как настоящая талышская женщина, никогда не говорила, что устала, что ей надоело или лень работать по дому. Для старого бека она была опорой. Он всегда знал, что у него дома есть человек, молодая душа, которая его не подведет и всегда, до самой смерти будет рядом. Хотя он иногда и был груб с нею, но в душе любил ее. А для Соны Рустам бек был мужчиной с характером и тяжелой рукой. Тем не менее, она заботилась о нем, как о своем ребенке. Сона была круглой сиротой, и несмотря на то, что свой жизненный путь не выбирала, она была довольна судьбой, ведь дома у нее в данный момент храпел не обычный деревенский мужик. Ей казалось, такого мужа, как Рустам бек, не каждой суждено иметь. Да, он стар, иногда беспомощен, ворчлив, но он харизматичен, умен, да и мужчина ой-ой-ой. Даже когда бек поднимал на нее руку, ей было приятно, что она испытывает все прелести семейной жизни. Сона была горда, когда ее после замужества стали приветствовать в деревне, потому что она жена самого Рустам бека.

После небольшого сонного часа мужчины собрались в гости к бывшему ученику бека. Пройдя пешком по деревне, они подошли к воротам дома. Среди высоких чинар стоял окутанный вьюнковыми растениями забор с двустворчатыми воротами, сделанными из разных пород деревьев в виде павлина с раскрытым веером хвостом и напоминающими вход в сказочный  диснеевский мир. Друзья не могли понять, куда они попали:

- Рустам бек, мы где?

- А я о чем говорил? Он единственный человек в деревне, которого я уважаю. Приходя к нему домой, я попадаю в другой мир. А ухожу с впечатлением, будто посетил Лувр в Париже.

 

Услышав голоса, хозяин открыл ворота. Поприветствовав бека с молодым людьми, он пригласил их в дом. Они шли по выложенной речными камнями с высоким аркообразным обвитым виноградником  сводом дорожке, которая привела гостей к дому. Перед ними появилось не менее красивое, украшенное резными узорами высокое здание. Обрамление окон, крыльцо с входной дверью, кайма крыши - все было неописуемо сложным и красивым. Весь интерьер  был создан с большим вкусом и уважением к традициям национального искусства. Хозяин даже всю мебель в доме изготовил сам. Вокруг гостей бегали дети, было шумно, но по одному строгому взгляду отца дети сразу выбежали во двор. Бек заранее попросил своего ученика, чтобы не было никакого пиршества.

Подали чай с ежевичным вареньем. Пока все пили чай, хозяин дома принес свои работы: выгравированные стальной иглой на плоских речных камнях портреты классиков азербайджанской литературы. Сходство было абсолютным, гости были впечатлены. Зная о любви бека к изысканной еде, хозяева все-таки подали на стол разновидность бакинских кутабов. Рустам бек, начавший было отказываться, не выдержал и с восхищением воскликнул, обращаясь к жене хозяина:

- Бях-бях-бях! Гызым, не яхшы ки, сян варсан (дочка, как хорошо, что ты есть). Ты знала, что твои земляки приехали? Твой муж их своим волшебством удивил, а ты хочешь вообще сразить нас кутабами?

Оказывается, хозяйка была из бакинского села Гёрадил. Будущие супруги вместе учились в техникуме, влюбились в друг друга, но не получив согласия родителей девушки, он попросту украл ее. Хозяйка поприветствовала ребят. По глазам было видно, как она соскучилась по бакинцам и бакинскому акценту, и как рада, что бек привел их к ним в гости.

- Саг ол, дочка, в этой деревне, кроме тебя, никто не может готовить кутабы так вкусно. Ты у нас в Кергелане единственная такая благодаря твоему мужу. Но и Кергелан тоже отдал тебе самого талантливого сына. Я вас обоих люблю. Вы отдушина для меня в этой дыре. Живите в мире, пусть всегда в этом великолепном доме звучит смех, пусть в нем пребудет радость.

- Рустам бек, сердечное вам спасибо. А вы не видели, какую кровать создал мой муж?   

- Кровать? А что не показываешь, сынок?

- Бек, извини, она еще не завершена, потом вам покажу.

- А нет, ты ее сейчас покажи, и пусть мои гости тоже увидят. Через несколько дней они уедут.

  Хозяин дома распахнул двери в одну из комнат. В середине просторного светлого зала  стояла большая кровать в стиле aмпир: темно-коричневые высокие спинки, изрезанные закрученными узорами в золотой обводке. Эта красота располагалась в центре комнаты, как торт на столе. Бек молча рассматривал эту роскошь. Его обычно прищуренные синие глаза были распахнуты. Он не скрывал восхищения, все время качал головой и цокал языком:

- Это что такое, почему я до сих пор не видел этот шедевр? Ты превзошел себя, сынок!

Бек ходил вокруг кровати, ощупывая и поглаживая каждый узор на ней.

- Сынок, этот шедевр должен иметь название! A какие породы древесины ты использовал?

- Рустам бек, основной каркас из железного дерева, а остальное из ореха. Через нее даже поезд может проехать без проблем. Она вечная, на несколько поколений.

Бек, задумавшись, долго смотрел на кровать. Потом, уединившись со своим учеником, недолго о чем-то тихо беседовал с ним. После чаепития Рустам бек поблагодарил хозяина за приглашение и за показ гостям своих работ, а хозяйку за кутабы.

  Дома Сона прошептала беку, что ему звонила дочка из Баку и просит, чтобы он срочно перезвонил ей. Что-то произошло, она хочет сказать отцу лично. Рустам бек понял серьезность вопроса и тут же пошел к соседям. Через 30 минут он вернулся не в настроении, долго сидел в комнате, облокотившись на мутеккя, потом позвал Мирзу к себе:

- Сынок, в Баку с Шахлой беда. Она работает бухгалтером в каком-то обувном цехе. В общем, там недостача в счетах, всех арестовали.

- А ее почему арестовали, она же не директор цеха?

- Дура, вот почему. Ее подписи как главбуха на всех денежных документах. Давай собирайся, сынок, езжай завтра в Баку. Не знаю, как дальше все сложится, но если любишь ее, не оставляй одну. Если не захочешь связать свою судьбу с ней, никто не будет в обиде на тебя. А меня, старика, прости, если что-то не так сделал. Ты мне очень понравился. Будь счастлив, сынок, и не забывай бека. Ты всегда будешь дорогим гостем в моем доме, не имеет значения, станем ли мы родственниками.

***

Ранним утром Мирза с Шакиром вернулись в Баку первым же автобусом. Всю дорогу Мирза думал о своей судьбе. Только нашел любовь - и вот тебе преграда. Но он твердо решил: Шахла будет его женой, он не откажется от нее.

По приезду домой мать встретила сына у порога. Он не дал ей произнести и слова:

- Мам, я все знаю.

- Сынок, а может, все к лучшему. Зачем тебе такая воришка? А после тюрьмы она будет вообще крутая. Слава Аллаху, ты не успел на ней женится.

- Мама, хватит об этом. Она - мое будущее, и я не отказываюсь от нее. Больше не будем возвращаться к этому вопросу.

Эти же слова он произнес и матери Шахлы. И добавил:

- После того экзамена, что я сдал Рустам беку, я не вправе отказаться от вашей дочки. Рустам бек сам дал мне благословение. Ваш отец, Гюллю ханум, потрясающий человек, я полюбил его.

  Через месяц состоялся суд, Шахле дали 5 лет. Она плакала, когда прочли приговор. Мирза, увидев ее слезы, крикнул:

- Шахла, не плачь, я вытащу тебя из тюрьмы! Держись!

После вынесения судебного решения Шахлу перевели из Баиловской тюрьмы в женскую колонию в Черном городе. Мирзе не разрешали посещать любимую, официально он был никем для нее. Тогда он начал пробиваться к начальнику тюрьмы. Через знакомых и друзей Мирза в конце концов попал к нему и уговорами и подкупом убедил того дать разрешение на свидание с невестой. Во время встречи Шахла сидела с опущенной головой, она не верила, что Мирза не отступился от нее, но он был убедителен:

- Если я здесь, значит, ты мне нужна. Я полюбил тебя с первого взгляда. И самое главное, твой дед дал добро на наш союз. Вот, я узнал размер пальца и принес тебе обручальное кольцо. Ты станешь моей женой?

- Да, я давно дала согласие. Я думала, ты откажешься от меня.

- Родная, посмотри на меня. Я тебя не в чем не упрекаю, ты жертва этих бандитов. Иншаллах, я вытащу тебя отсюда. Не теряй веру, это самое главное. Я поговорю с начальником тюрьмы, чтобы мы оформили брак и у меня не было никаких проблем в посещении тебя.

Через месяц их зарегистрировали. Начальник тюрьмы, расщедрившись, дал им три дня пожить вместе в комнате для свиданий. Но что такое три дня? Лишь миг. Мирзе хотелось видеться с молодой женой ежедневно, он каждую неделю просил свидания, но получал отказ за отказом. А через месяц он узнал, что Шахла беременна. Он был счастлив, но беспокойство и боль стали его постоянными спутниками, жизнь как будто замерла, он не замечал изменений в природе, только телефонные разговоры и редкие свидания оживляли его. Он ждал, ждал... Семейная жизнь началась необычно и продолжилась необычно: родилась тройня. Детей были вынуждены отдать матери Шахлы. Каждое утро Мирзы начиналось с поездки в колонию. У ворот ему с шутками и смехом передавали бутылочки со сцеженным материнским молоком:

- Ай брат, мало того, что ты превратил нашу тюрьму в роддом, так приезжаешь, как на ферму за молоком.

После рождения детей Мирза подал заявление на пересмотр дела Шахлы. Нанял адвоката, получил от начальника колонии положительный отзыв и - самое главное - рождение тройни позволяло судье быть снисходительным к матери детей. Суд вынес решение сократить срок отбывания Шахлы до года условно.

  В первую же ночь от жаркой любви супругов рухнула кровать. Почти неделю пришлось спать на полу. Мирза ходил по магазинам, вроде находил подходящую мебель, но ему хотелось одобрения Шахлы. Из мебельных магазинов они возвращались ни с чем.

Через неделю бесплодных поисков мать встретила их у порога и сразу повела в спальню:

- Сегодня, как вы ушли, позвонили двое рабочих с ленкоранским акцентом, принесли эту роскошную кровать и сами все установили. Я подумала, что вы купили ее в магазине и прислали домой, но они мне передали письмо от Рустам бека и сказали, что это его подарок.

Мирза сразу узнал работу ученика Рустам бека. Он заулыбался, вспомнив хитрые глаза бека, когда тот говорил, что этот шедевр должен иметь название. Шахла вскрыла письмо деда и прочла вслух:

"Здравствуйте, мои дорогие. Поздравляю с воссоединением любящих сердец. Дорогая моя внучка и Мирза, примите мой подарок, который я назвал "Корабль Любви". Он и в самом деле достоин вашей любви. Пусть служит вам и вашим детям вечно и будет памятью от Рустам бека. А летом жду вас с детьми, хочу посмотреть, что получилось из вашего союза".