"Горошкови" салат

Снег голубоватым ковром застелил весь двор. Редкие узорчатые снежинки все ещё падали кружа..

Гараж дяди Толи,  дощатые  кабинки туалетов и даже изогнутая водопроводная труба- всё  были в снегу.  Хотя

и было уже почти 7 утра,  а темень еще не сошла. И  утрение   тени деревьев пока не  были видны.  

Ведь свет шёл только от снега,  то есть снизу вверх.

    Взрослые ещё не встали.  Сегодня праздник и им можно ещё поспать.  Марсик и его сводная сестра Джемка,

забравшись на маленький диванчик прилипли лбами к темному окну и завороженно смотрели на этот волшебный мир.

Марсику было уже 5 лет,  а  Джамиля  была намного старше . На  4.5 месяца.  Они приехали сюда, к папе Марсика

в Лосинку ненадолго. У папы каникулы, он работает учителем  в этом маленьком посёлочке Лосиноостровск

близь Москвы.  Здесь останавливаются  все электрички, ехавшие в город. В Лосинке домики и дачи окружены

высоченными соснами.  Зима нарядила их в белые шубки и, казалось, что деревья были довольны.

Дети приезжали сюда обычно на летние каникулы.  Однажды,  впервые в жизни,   увидели двух настоящих коров,

забредших на папин двор, пощипать травку.   Двор нельзя считать только папиным, потому, что он был ещё

и дяди Толи.  И  большой дом был разделён пополам. Правое крылечко вело к  добряку  соседу. Он, если был в

настроении, выходил во двор с трофейным аккордеоном и подбирал на перламутровых  клавишах славные

военные мелодии. Бабушка Мишель садилась на маленькую лавочку с внуками и тихо подпевала. 

    Другоя  половина  дома  разнились резко. Уж и крыльцо и и тропиночка к нему были уставлены горшочками

со всевозможными растениями.  А про аккуратные кустики и говорить нечего. Занавески в окнах выглядели 

необыкновенно сентиментально.  Вот что значит женщина в доме. Да ещё и бабушка.

 Да, чуть не забыл, кроме папы и бабушки, там проживала мудрая тихая кошка ШалИ или Шалка.

  Детишки толком снега-то и  не видели. В Баку, хоть и дули  сумасшедшие ветра, но такого  снега  не было.

Выпадала обычно какая-то мокрая манная каша, которая создавала только мелкие белые островки. Днем

они уже становились дырчатыми или исчезали вообще.

 Утро началось необыкновенно. Что же им подарит Дед Мороз?  Марсик мечтал о  железном "конструкторе".

-А я хочу розовую балетную пачку, розовые колготки и розовые нитки, чтобы можно было штопать. Тогда и  пачку

и колготки можно бы было носить всю жизнь, -загадала   Джемка. 

Вот так они стояли коленками на диване, подперев ладошками головки и зачарованно смотрели в посеребрённое

темное окошко. Старая  кошка  Шалка  присоединилась  к ним. Она не понимала в чудесах и, потому просто умывалась

мягкой лапкой.  Марсик  поднял  её к окну.  Шалка глянула, недовольно мяукнула и пожелала ещё поумываться.

  Вообще-то,  Марсика звали Марсель.  Папа был французом, страстным коммунистом, эмигрировавшем в СССР. 

И потому дал сыну такое имя. Оно означало Маркс-Энгельс-Ленин. Но Марсик было лучше. После того, как его 

 родители развелись, Марсик с мамой переехали в Баку, где она вышла замуж за Азиза.  Тот  жил один с Джемкой. 

 Дочкой от первого брака. Деткам было лучше с мамой. Но, попадая к папе, они попадали в добрую сказку.

  Бабушка   Мишель делала замечательные изогнутые пирожные "круасаны" и "горошковый салат". Дети его

обожали и всегда просили добавки.

   Истинная француженка никогда не назовёт  этот салат "оливье",  даже, если майонез домашний. В этом доме

салат назывался  "горошковый".  Франция жила в бабушке неистребимо. Она плохо говорила по-русски и, 

при этом   сильно картавила  и не произносила  последнюю букву.   Мишель по чему-то часто грустила.

Страстью её было выращивание орхидей и диковенных крохотных кактусов. Она разговаривала с цветами,

пела им.  С цветами, Марсиком и папой  разговаривала по-французски.  И всех обучала стихам и песенкам,

запомнившимися  ей в юности.  Джемка  не понимала ни слова,  пыталась смешно картавить  и тоже была счастлива.

  По коридору затопали. Стальная "кормушка" приоткрылась и оттуда пахнуло дымом  сигарет. Потом загремели  ключи и

тяжелая дверь открылась.  В проём зашёл сам дежурный в домашниках, за ним стоял  старшый  караульный...

- Марсель Карлович, на выход. С вещами.

Высокий сиделец легко соскочил со  шконки и завел к затылку сплетённые ладони,  потягиваясь, аж до хруста.

-Ну я же говорил, что его откатят, не про нас братки воля! -затянул  синий от наколок уркаган,- Каток же сам за него

базарил. Только зря  Каток за  своих, за серых, так не вступается, как за него. Типа вы моржуйте, но  за купца в ответе! 

-Да тихо ты, угомонись.  От окна отошёл старик с немигающими глазами.

-Ну поздравляю тебя, Француз. Ты того,  не поминай нас лихом, если чего не так. Мы тоже плохого непомним.

Дай знать, если что. Но не воюй. Забудь  ты это.

Сиделец   шумно выдохнул и уселся на край лавки. Старик подсел к нему. Закрыв ладонью глаза Марсель спросил. 

-Ну как же не воевать, братишка.  Где взять силу, чтобы не воевать? Сердце же не прощает.

-Не прощает, верно. Но ты помолись и прости. Их Г-дь накажет.  А ты сожги боль свою и брось пепел в прошлое..

Француз обнял старика и пошел на выход . Напоследок окинув взглядом камеру, Француз  распрямился и пошёл,

но не вслед за начальником, а впереди.

  -Сестра тебя с кичи  вытащила. Часто  с адвокатами приходила.  Честь у неё завидная.  Очень правильная женщина.

Ты, того, Марсель Карлович, не балуй там на воле. Не для тебя эту  бычарню  строили.

Сиделец, молча забирал свои вещи из хранилки. Повертел в руках  уже устаревший за два года "айфон" и сунул в

карман. Оделся в дорогой костюм и белоснежную рубашку. Застегнул золотые запонки, потом посмотрел на дежурного 

и отдал  их ему.  Закрыл  на запястье крутые "котлы" и молча повернулся к двери.

 -Ничего, Марсель Карлович, загонишь свои часики и можешь полгода сладко жить. Я тебя не через общий выход

выведу, а через двери  СИЗО. Откуда вошёл оттуда и выйдешь.

Слева у  ворот бутырского СИЗО стоял белый внедорожник с  серьёзными номерами и тонированными окнами.  Из него

вышел водитель в кепке "шестиклинке"- прикид коренного "москвача" -и протянул хозяину ключи и теплый полушубок.

 Марсик закатал снежок и бросил в провожающего дежурного. Тот подобострастно защерился.  А Марсик обнялся с Серёгой

и сел за руль. Серёга знал как любит водить Марсель Карлович. Он ещё в годы воли зачастую сажал водителя рядом.

Похлопав ладонью тёплый руль, Марсель сказал - Надо же, на чём приехал в СИЗО, на том и уезжаю.

- Джамиля  Азизовна велела на" пруды" вас не везти..- Я уже все знаю, -медленно и твёрдо произнёс Марсик.

 Он знал, что  жена живет с его компаньоном. Он знал, что они его подставили.. Сидеть должен был  бывший друг..

Когда-то они познакомились в бакинском нефте-химическом институте. Сдружились, вместе распределились на один

нефтепромысел. Потом создали совместное предприятие по нефтянному оборудованию. Много работали,  разбогатели.

Ваша сестра передала записку на французском и  велела привезти вас в дом на Никитском.

-Что? Разве она его не продала ? Ведь я ей дал доверенность, чтобы продала его  и вытащила меня с кичи!?

-Она продала свой дом, который вы ей подарили, на  Варшавке... Марсик обхватил руль и опустил на него голову.

-Сядись ты  за руль. Едем в Лосинку. Сны, посещавшие его в последнее время, несли  в старый отцовский дом, прежде

поделённый с соседом дядей Толей.  После того, как старик умер, отец выкупил вторую половину и записал на Джемку, а

свою завещал сыну.  Сколько мэр не просил Марселя  отказаться от этой избушки в спальном районе Москвы, тот ни в какую.

Наоборот,  выкупил большой участок вокруг, включая часть рощицы. Тем самым и спас  её. Всё это стоило очень больших

денег.  Но он отстоял дом отца.  Отремонтировал чуток и иногда приезжал туда  один, чтобы отдохнуть.

Серёга молча протянул записку от Джемки.. Та ждала в его собственном особняке, который сохранила для брата.  Ждала,

чтобы они отпраздновали вместе Новый год.

 Машина неслась по заснеженным, разукрашенным гирляндами улицам. Марсик не закрывал окно и не мог надышаться

воздухом свободы. Кружащие снежинки били в лицо, холодили ладони, собирающие небесные леденцы.  Седоголовый моло-

жавый мужчина смеялся, как ребёнок.  В  уголках глаз образовались льдинки. Ну  снеговик- снеговиком.

  Дом в Лосинке не показался заброшенным. Более того, он был протоплен. Крыша не промёрзшая. Марсик даже не

удивился почему-то,  когда ключ от входной  двери оказался на месте, под ведром, укрытым тостой почерневшей доской.

Не снимая мокрых ботинок, прошёл через кухню и коридор в детскую. Мебель была незнакомой, но старый диван стоял у

окна,  как и прежде. Сейчас он выглядел, как выглядят маленькие старенькие дедушки,  укрытые пледом.

Отпустив Серёгу, он сорвал с себя всю одежду, но смены не нашёл.  Еле влез в  женский банный халат и босиком прошёл

на кухню. Открыв холодильник, узрел мисочку любимого "горошкового" салата,  две куринные ножи и мандарины.

Салат он проглотил в момент и только потом понял, что рецепт не бабушкин, майонеза было много и он не был домашним.

 Но всё равно. Запрыгнул в ванну и включил горячий  душ,  горланя какую-то старую французкую детскую песенку.

  Марина домой не торопилась. Хорошо, что можно было идти домой и не стеснятся слёз.. кружащиеся  снежинки

помогали их  скрыть.  Станция "Лосиноостровская"   под снежным покрывалом. У входа торговали елочками и мороженным. 

Счастливые, как дети, люди несли подарки, цветы и пакеты с разными вкусностями.  Она   купила  шампанского, решив

отпраздновать своё одиночество. Вернее свободу. Молодая и свободная,-подумала Марина и улыбнулась сквозь слёзы.

Она не ждала никого. Да и устала после ночной смены больнице.  Настроение было совсем уж  не праздничным. 

 Вдруг, вспомнив что  не выключила электрический камин, девушка заторопилась. Старый, но очень уютный  дом она

арендовала  у знакомой, после того, как расталась со своим гражданским  мужем.

 Дверь оказалась незапертой. -Фу, чёрт!  Совсем без памяти. Закрыть дом  забываю. Пройдя через кухню, она застыла.

Из ванной неслась песня.  Сильно  пахло  "детским"мылом . Даже в коридоре клубился пар,  видать из крана шёл кипяток.

 Подойдя, трясясь от страха,  к распахнутой двери ванной,  она увидела полуголого мужчину, орущего детскую  песенку.

Длинные ноги худощавого  стройного мужчины обуты в её теплые домашники. Правда, пятки не умещались в них. Седой,

коротко остриженный затылок, был   аккуратен. На бедра он повязал её банное полотенце. Спина хоть и немолодая, но

плечи очень мускулистые. 

Испуганная  и одновременно смущённая наготой незнакомца,  женщина отпрянула от двери и закрыла лицо руками..

   Мужчина резко обернулся.  В одной руке он держал старую опасную бритву, другая- касалась намыленной  щеки.

Оба, не двигаясь, смотрели друг на друга. Он увидел перед собой миловидную тонкую женщину в лёгкой рыжей шубке .

Его серьёзный, жёсткий,  и вместе с тем удивлённый, взгляд вообще смутил Марину. Такого взгляда она ещё не ощущала. 

-Ты кто?- спросил он. Ты что здесь делаешь?  

Маринка отвернулась и, закрывшись ладонями, завопила.  Марсик  нацепил халатик на плечи  и подошёл к девушке.

-Не подходите!  Что.?...кто  вы?  И  почему  взяли мои тапки? Вы что , взломали мою дверь?

 Марсик с любопытством обошел вокруг девушки, закрывшейся руками, стоящей перед ним в ступоре.

-Эй, эй!  я понял, ты здесь убираешься, да?   Тебя  Джема наняла?

-Я здесь живу, понятно! Я снимаю этот дом. Понятно?  Вы...ты... сами что здесь делаете?  У меня ничего нет!    Уходите!

 -Постой. Как это снимаешь? Это мой дом.  Мне Джема про тебя ничего не говорила. А ну, звони ей,  морковка!

-Я не морковка,- чуть не плача  пропищала девушка.  Я  правда снимаю дом у Джамили Азизовны. А она снимает однушку

в Балашихе.   И не разговаривайте со мной в таком тоне,-сжав кулачки, возмутилась Марина.

-Что такое?  В Балашихе? Снимает?!  -  Ну да, ей нужно было оплатить адвокатов, чтобы вытащить брата, она свой дом и 

продала, а я этот снимаю.  Ей же надо на что-то жить.... Мужчина обхватил лицо руками и прорычал что-то.

А вы кто? . Эй, послушайте меня. Ну не мычи ты.   Слышишь?   А-ну отдай мой халат!  Бери свой костюм, одевайся и

проваливай  отсю...

Она не успела договорить, как мужчина схватил её за плечи и дважды встряхнул.  Молнии гнева сверкали в его глазах.

Он хотел сказать что-то, но полотенце, еле державшееся на бёдрах, соскользнуло  вниз . И, вместо того, чтобы нагнуться

за ним, он приобнял девушку, чтобы та не видела его наготу. Гневный взгляд вдруг превратился в пристыженный.

Теплота женского тела мгновенно лишила его возможности о чём-либо думать. Марсель приподнял её лицо за подбородок

и очень нежно поцеловал. Марина вообще лишилась способности сопротивляться. Страстный и долгий поцелуй прервал лишь

стук в дверь и торопливый цокот каблучков в коридоре.  Стремительный шаг, не молодой, очень ухоженной женщины,

замер.  Увидев отпрянувших друг от друга мужчину и женщину, женщина тоже смутилась и отвернулась.

Марсель пришёл в себя  и,   осознав свою наготу,  прикрылся полой женского халатика. 

-Джемка? Ты как здесь оказалась? 

-Одевайся, одевайся, "Ромео страстный, любовник пылкий". -Джамиля  улыбнулась  и позвала Марину следовать за ней.

Когда, через несколько минут они вернулись, то встречал их свежевыбритый подтянутый Француз, в безупречно сидящем

на нем, костюме. Белоснежный врот рубашки был ещё не застёгнут.

Марина завороженно на него  смотрела. Джамиля и Марсик крепко обнялись. 

- Я должна сейчас поехать к тебе домой,-сказала она, -а вы...вы оба, чтобы к вечеру были там. Сережа за вами заедет.

И без вопросов! Я приготовила "горошкови" салат, сказа она с прононсом, чуть картавя.