Животный страх

Очень трудно найти толковое объяснение тому, что такое страх, а тем более, что такое животный страх. Кто-то считает, что чувство страха – это производное от неизвестности, что это внутреннее состояние, обусловленное грозящим реальным или предполагаемым бедствием, в психологии принято считать страх отрицательно окрашенным эмоциональным процессом. Есть страх перед богом, есть страх не добежать до туалета, есть страх не переплыть реку, хотя для этого нужно почему-то захотеть переплыть эту реку. В понятии животный страх можно отталкиваться от того, что, когда страшно, в животе возникает препротивный вакуум, а можно подумать, что животный страх произошёл от животных, которые пугливо убегают от всего необычного...

Для меня страх всегда с малолетства был синонимом встречи с идиотами. Я не могу сказать, что я умнее среднего умного. Но то, что я знаю совершенно точно, это то, что у меня логическая составляющая ума перевешивает ассоциативную. И должен сказать, что этим вовсе не стоит гордиться. Знаю я об этом хотя бы потому, что никогда не могу быстро разыскать записи, отложенные по каком-то первому пришедшему в голову принципу, поскольку из любого текста выползает так много логически связанных с ним терминов, что разыскать, какой из них я использовал в качестве предполагаемой ассоциации с текстом, который хотел запомнить, как правило, представляется мне делом нереальным. В изучении иностранных языков, в запоминании телефонных номеров и в целом ряде других актов обыденной жизненности я всегда убеждался в том, что левое полушарие моего мозга всегда нахально забивает правое.

Именно по этой причине для меня страх всегда ассоциируется со встречей с идиотами, поскольку понять идиота при использовании логической составляющей мышления представляется делом безнадёжным. Если я чего-то не предусмотрел, то у меня возникает чувство досады от того, что я оказался глупее, чем мне до этого казалось. Но встреча с идиотом/ами отменяет все обращения к себе, как к объекту воздействия идиотизма. Отсюда и страх.

Животный страх неодолимой силы я, пожалуй, испытал однажды в жизни. Это было в 1949 году. Мне было 12 лет. Родители приобрели мне путёвку в Артек сроком на два месяца. Стандартная артековская путёвка была 45-дневная. Т.е. ещё две недели я находился в Артеке в следующую смену. В течение 45 дней каждый артековец должен был поучаствовать в нескольких стандартных мероприятиях. Одно из них заключалось в восхождение на Медведь-гору (Аю Даг).

На Аю Даг можно было подняться несколькими путями, но какой-то идиот в руководстве Артеком выбрал восхождение по пути, представлявшем собой склон из насыпанных друг на друга булыжников. Видимо, для воспитания в детишках столь необходимого советской власти мужества, или просто, не подумав своими идиотскими мозгами. Пионеры моего отряда, рассыпанные по ширине этого гигантского нагромождения булыжников, отклячив свои пионерские задницы, на четвереньках медленно восходили. Булыжники под руками жили живой жизнью, и вероятность того, что при неосторожном движении очередной булыжник может сорваться, вызвав камнепад, была совершенно очевидной. Не знаю, как другим пионерам моего отряда, но мне было совершенно ясно, что в любой момент может произойти трагедия.

Дело в том, что отряд был рассыпан по высоте подъёма. Одни понимались медленно, другие, как я, значительно опережали остальных. Для меня эта опережаловка была связана исключительно с желанием как можно быстрее закончить это идиотское мероприятие и выйти из сферы булыжниковой неустойчивости. Я прекрасно понимал, что если один из свободно насыпанных природой на горе Аю Даг булыжников свалится вниз, то могут погибнуть мои товарищи. И не только те, которые ползут наверх непосредственно подо мной, но и те, которые находятся в десятках метров по ту или иную сторону от меня. Поскольку не надо было быть особо развитым, чтобы понимать, что булыжники в процессе камнепада будут не стекать, а прыгать, скакать и отпрыгивать по сторонам, то мне был страшно. Мне было очень страшно. В тот момент, может быть даже впервые и единственный раз в жизни меня обуял животный страх. В животе у меня образовалась бездонная яма, в которую провалилось сердце и стучало оно теперь в районе ниже пупка. Я боялся убить товарищей.

И в том, что оправдывало мой животный страх, я убедился в течение последующих 15 дней, когда появилась новая смена. При подъёме отряда из женского лагеря произошёл камнепад, в результате которого погибли две сестры. Они по всей очевидности совершали идиотское восхождение рядом друг с другом. После гибели девочек восхождение по насыпанным булыжникам отменили. Но животный страх перед идиотами я так и не смог отменить. Я их по-животному боюсь.