Закольцевалось.

Захотелось мне что-то сходить в библиотэку, погулять по книгочейским залам, посмотреть, чего случилось интересного, пока меня не было.

Поводила хороводы на деньрождениях, повеселилась на конкурсах и села отдохнуть под ласковой лампой с неразменным (не путать с неизменным!) зеленым абажуром. Чтобы, наконец, со вкусом и кайфом начитаться.

И сразу натыкаюсь на  Орхашину тему . Габрилович о Булгакове. О, думаю! О! Насладюсь по самую крышечку.

Во-первых, просто люблю вспоминательный жанр.

Во-вторых, Габрилович. Чудесный, мягкий, ироничный, при этом ненавязчиво глубокий.

В-третьих, Булкагов, конечно. Сто раз перечитано об этом его последнем куске жизни. Самое интересное -  для меня - у обожаемой Мариэтты Чудаковой. Она даже успела пообщаться с Еленой Сергеевной.

Но такого ракурса - через стенку(!) - не встречала. Все очень тепло, мягко, с милыми подробностями. И да тяжелое умирание и смерть.

И вдруг.

Я прочитал его роман и прочитал его еще раз, опе­шив от этой бури неясных и ясных событий, кричащих о спасительности любви, рассказывающих о мнимой и подлинной власти, взывающих к самому сатане, чтобы он сразил подлость; о неизбежном возмездии злу, о лю­дях гордых и людях распятых; о сердце, увязшем в вы­соком и низком; о силе и страхе.

Я читал эту странную прозу, сраженный тем, что жил рядом с этим, слышал обеды, ужины, домашний ход дня, но не слышал главного и неслышного.

Пробивающая насквозь мысль - можно жить рядом с человеком, слышать  "домашний ход дня, но не слышать главного и неслышного."

И даже не подозревать, КТО с тобой рядом, за палевой стенкой.

Ошеломленный, я понял, что там, за моей оклеенной палевым тоном стеной, он писал тогда без всякой надеж­ды быть напечатанным, писал в пропасть, в ничто. Какой же верой в писательство, в бессмертие букв и чернил на­до обладать, чтобы доверить все лучшее, что ты принес, линованному листу, который, возможно, так и останется единственным в мире.

Сижу, придавленная: в полудомашнем, приятно журчащем тексте такое мощное крещендо.Умеет же Орхаша находить пронзительные вещи, думаю.

Пошла почитать комменты, люблю послушать мнения интересных мне людей.

И  - вдруг 2.

Да, потрясающе. Придет Мариша-маленькая-барабанщица её поблагодарите.Я очень давно на такой силы текст не нарывался.

Я и забыла. Наверное, это у меня в фейсбуке было. Мы с ним там давно зафредились.

Каким же могучим теплом должен был обладать человек, если даже оттуда, даже через год, его волны (или лучи) до сих пор обжигают.

Спасибо, Орхашик, за привет. Я его получила.

Нет, не буду щас о том, каких огромных размеров незарастающая дыра осталась после них с Владом. Не буду.