Дед Мороз поневоле

В середине 90-х банки в Азербайджане переживали не лучшие времена, к концу года работа была не бей лежачего, настроение - соответствующим, да и зарплата не фонтан, но она была необходима, поэтому, как говорится в “Служебном романе”, работники работали, начальники руководили, каждый в меру сил занимался своим делом.

Абдулла мяллим занимал пост замуправляющего одного из солидных банков. Поскольку коллектив был молодежным, Абдулла мяллим считал необходимым следить через стеклянную стену за работниками подчиненного непосредственно ему информационного отдела, состоящего из 6 человек, вызывая к себе их руководителя Азера для ценных замечаний и дальнейших распоряжений.  

Каждое утро несколько отделов банка с неиссякающим интересом наблюдали, как Абдулла мяллим, явившись на работу, занимался собой перед огромным зеркалом общего фойе. Процедура была неверoятная, многоступенчатая, порядок в ней был незыблем, но об этом попозже.

Когда-то приехав из Шемахи учиться, юный Абдулла женился на городской девушке и осел в Баку, не упуская возможности напомнить собеседникам, что столицей страны испокон веков была Шемаха, а потому он - отпрыск городских предков. Дослужившись от простого бухгалтера до замуправляющего банком, Абдулла мяллим обрел манеры авторитетного и весомого должностного лица - этот полутораметровый “красавец” нес себя с таким достоинством, что казалось: по коридору шагает великан. Подчиненные подыгрывали ему, хотя между собой называли его Наполеончик из-за роста и мелких черт лица, напоминающих облик Наполеона.

Надо заметить, что работу свою он выполнял основательно, начальство всегда было им довольно. Кипы папок с документами на его столе годами стояли на одних и тех же местах, он стирал с них пыль и педантично складывал обратно согласно определенным им самим правилам. После каждого завершения цикла работы с документами он шел мыть руки, этот ритуал никогда не нарушался.

Одевался Абдулла мяллим аккуратно, всегда при галстуке, туфли при любой погоде чистые, на голове в зависимости от сезона светлая кепочка или норковая шапка (при его росте в этой шапке он напоминал гриб). Зачем ему летом нужна кепка? А вот зачем: он собирал волосы с боков и сзади, закручивал их бубликом, лакировал и аккуратно укладывал на макушку. Придя на работу, Абдулла мяллим снимал кепку и, как уже было сказано, подолгу стоял у зеркала. Подчиненные злословили, что шеф каждое утро проводит ревизию на голове. По утрам дел у него было завались, но он, как будто забыв обо всем, тщательно поправлял паутину на голове, доводя ее до совершенства.  Закончив с прической, он слюнявил пальцы обеих рук и заглаживал вверх свои густые брови, затем указательными пальцами проводил по верхней линии бровей от переносицы к вискам, давая им правильное  направление, и волосы гладко ложились в ряд. Если у него не получалось уложить брови с первого раза, он проделывал всю процедуру повторно. Абдулла мяллим пристально изучал себя в зеркале, внимательно выискивая малейший непорядок, затем приглаживал усы и напоследок ногтем мизинца проводил по губам и щелчком стряхивал нечто невидимое, собранное ногтем с губ. Наблюдая за утренней процедурой, сотрудники перемигивались: "Опять Наполеончик занят укладкой бровей".

В общении Абдулла мяллим был интеллигентным, милым человеком, умным, внимательным к мелочам. Он сразу располагал к себе и вызывал доверие, что было ценным в его непростой работе с очень нужными, просто нужными и прочими людьми.

Если считать внешность и манеры Абдуллы мяллима как бы положительными его чертами, то отрицательным в нем была катастрофическая жадность, жесткий отказ тратить деньги. Он никогда не скидывался в общак ни по какому поводу, не ходил с сотрудниками в ресторан ни в обычный перерыв, ни по праздникам. Свою еду всегда приносил из дома. В обеденное время Абдулла мяллим убирал все со стола, раскрывал скатерку, клал справа яблоко,  в центре бутерброд, слева небольшой пирог, который в конце пиршества запивал чаем. Перед началом смакования обеда он строго оглядывал снующих по офису работников и принимался за трапезу. Абдулла мяллим вычитал в юности восточную мудрость, гласившую, что твердую пищу нужно пить, жидкую жевать, и решил придерживаться этого правила. Он надкусывал яблоко или бутерброд, и его щеки раздувались, как будто он запихал в рот всю еду целиком. Он долго и громко чмокал, считая до 35, пока еда не была основательно прожевана.

Ежедневно в обеденный перерыв к Абдулле мяллиму наведывалась работница общего отдела Мина - любительница яркой косметики, чулков в клетку и супермини. Когда она шла по коридору, всех мужчин трясло, и не только их - трясло все вокруг, двери кабинетов сами собой открывались, а полы стонали под ее каблуками. Мина шла, выставив грудь вперед, задний мост запаздывал за ней. Павлинья походка секс-бомбы убивала мужчин, женщины банка ненавидели Мину за всеобщее мужское внимание к ней и как только не называли ее между собой. Мину все это заводило, но по-настоящему интересовал только Абдулла и его маленькая сущность. Работники информационного отдела через стекло наблюдали, как во время обеда она заходила в кабинет к Абдулле, подкрадывалась к нему сзади, когда он наполнял свой маленький ротик, и положив груди на плечи, закрывала ему уши, а руками тискала его маленькое тело, и обнимала и душила его. Волосы на голове Абдуллы - верхний залакированный колпак - открывался, как капот машины, и солнечные лучи отражались от его лысины. Мина вскрикивала: "Аааа, Абдул, кечялин чилдирки” (твоя лысина конопатая). Абдулла мычал с набитым ртом, призывал ее утихомириться, а она громко хохотала. Об их близких отношениях знали все. Его сдержанность не могла никого обмануть, потому что Мина не скрывала симпатии к нему, а на подколки парировала: "Вы не думайте, он маленький да удаленький”. Мине нравился маленький Абдулла, она любила теребить его, прижимать к груди, а Абдулла стеснялся показухи, пытался пристыдить ее, что только раззадоривало Мину, и она смеялась еще громче. Было заметно, что Абдулла мяллим тоже неровно дышал к этой сумабродной сексапильной женщине и терпел все ее баловство. Ему даже льстило, что такая большая и красивая женщина-огонь любит его.

Азер невольно был свидетелем происходящего в кабинете Абдуллы мяллима. Взаимоотношения с шефом у него складывались очень хорошо, между ними создались дружеские отношения. Стеклянная стена за спиной сидящей напротив сотрудницы была, как экран телевизора. Азер смотрел сквозь сотрудницу на Абдуллу и Мину и не замечал смущенного взгляда молодой женщины, которая думала, что Азер заглядывается на неё. Девушка была работницей другого отдела, ее пересадили в комнату к Азеру совсем недавно, она не была связана с ним по работе и почти не разговаривала. Типичная провинциальная азербайджанка с газахским акцентом и экзотическим именем Эллада, пышнотелая, с большим размером грудей, она, тем не менее, не привлекала внимания. Про нее знали только то, что она переехала в Баку после развода и устроилась на работу через тетю, работающую в другом банке. В новой комнате ее стол не имел передней стенки, прикрывающей ноги. Эллада не знала об этом и при виде мужчин смущалась, кокетничала, при этом скрещивала или раскидывала свои ноги. Азер сразу утыкался в какие-то документы, но независимо от сконцентрированности на работе глаза поднимались и застревали на ногах у Эллады, когда она была занята телефонным разговором.

Тот жаркий день не предвещал ничего плохого, с утра обсуждали, пора ли врубать кондиционеры или подождать недельку, когда Азер привычно настроил зрение на знакомые вдоль и поперек ножки. Эллада, беседуя по телефону и обмахиваясь тонким журналом, сняла тесные туфли. Вдруг Азер сорвался с места и чуть ли не побежал к Абдулле мяллиму, там попросил его выйти поговорить в коридор.

“Мне срочно нужно поменять место, я не могу сидеть напротив Эллады”.

"Почему? Тебе не нравятся ножки нашей Элладочки? Что, кривые? Ну и что? Как там у Пушкина, ох, забыл... а, да, вспомнил, "Медный всадник". Она и есть медный всадник, только без коня. Раньше я сам там сидел, хорошо, что мне вовремя дали кабинет, а то я заработал бы инсульт в женском коллективе. Что, есть опасность инсульта?" - Он вопросительно посмотрел на Азера.

"Да нет. Вы хоть хорошенько разглядели, что у нее там?" - Азер пропустил мимо ушей шутки Абдуллы мяллима.

"А что может быть у женщины там, чего я не знаю?" - Абдулла мяллим продолжал шутить.

Азер зашептал: "Абдулла мяллим, сегодня жарко, и когда она сняла обувь и расслабилась, не заметив, что я разглядываю ее ноги, я насчитал у нее на обеих ногах по шесть пальцев. Это не Медный всадник, это Сикстинская мадонна!”

Абдулла мяллим вдруг начал разглядывать пальцы на своих руках, Азеру показалось, что он считает их. Встряхнув руками, Абдулла спросил: "Как это шесть? Аде, не может быть, ты хорошенько посчитал?"

"Да, конечно, несколько раз, их двенадцать," - подтвердил Азер с вытянутым лицом.

Абдулла мяллим повторился: "Ай балам, не может быть. Вай, вай, вай, конечно, муж убежит, это же хейванхана. Ну хорошо, тогда прикрой каким-нибудь плакатом эти вездеходы".

"Я не могу, тогда она поймет, что я смотрел ей туда".

“Ну хорошо. Давай так: она не из твоего отдела, с другого, ее отправим туда, а какую-нибудь сотрудницу перекинем сюда”.

“Спасибо, Абдулла мяллим, только подберите нормального человека”.

“Ну конечно, я предварительно проверю, сколько у нее пальцев на ногах”.

На следующий день Элладу перевели в другое место, а через день с шумом и смехом в комнату вошла Мина с Абдуллой мяллимом, который объявил, что впредь здесь будет сидеть Мина ханум. Азер представил, какую картину он будет теперь обозревать, но в комнату зашел рабочий и прицепил плакат к столу Мины, перечеркнув напрочь предвкушения Азера. Плакат представлял из себя календарь со смеющемся орангутангом. Это был облом и для Азера, и для остальных, зато Абдулла мяллим был доволен, он тихо сказал на ухо Азеру: "Я люблю своих сотрудников и не дам им умереть от инсульта молодыми, хе-хе".

С этого дня Мина начала работать в информационном отделе. При великолепных внешних данных и бесшабашном поведении она не была пустоголовой женщиной. Работала очень четко, не допускала ошибок, к тому же поила всех чаем с печеным, обслуживая Абдуллу мяллима в первую очередь. Но при ближнем общении в веселости и игривости Мины чувствовалась печаль. Иногда она могла уставиться на несколько минут в никуда и думать о чем-то. Она была матерью-одиночкой, часто звонила домой и шепотом говорила с сыном. В отделе со временем полюбили ее как человека. Один парень даже влюбился в нее, но она ни на кого, кроме Абдулы мяллима, не обращала внимания.

Наступили предновогодние дни. В пятницу 30 декабря все сотрудники скинулись и ждали, когда Абдулла мяллим придет, добавит свои бабки (все-таки Новый Год) и даст отмашку на новогодний емяк-ичмяк. Но шефа на работе не было, как будто он специально перед праздником не сидел на месте. Всем было обидно, особенно Мине, ведь завтра уже 31-е, а она хотела здесь на работе с Абдуллой и ребятами погулять. Но увы.

Около 3 часов дня в комнату вошел один из клиентов и сказал, что ему нужен Абдулла мяллим. Мина спросила, зачем он ему, она может передать шефу все, что необходимо, когда тот вернется.

Клиент ответил: “У меня долг ему, я бы хотел отдать”.

Мина: “Я его родственница, можете спокойно дать мне ваш долг, я передам Абдулле мяллиму”.

Мужчина отсчитал и отдал Мине 500 долларов и ушел. Мина, потряхивая деньгами, громко объявила: “Все-таки, Аллах есть!” Истерически хохоча, она произнесла: "Все, ребята, и на нашем дворе будет праздник! А говорят, Деда Мороза не бывает, вот и неправда. Пришел Дед Мороз в образе клиента банка и принес нам подарок! Будем отмечать Новый Год!" - и громко крикнула: "АБДУЛЛА ПЛАТИТ!”

Она отдала распоряжения, кому что купить. На вопрос, что скажем Абдулле, Мина ответила: “Я так решила, это я беру на себя, - и подмигнула, - ну, мы пригласим Абдуллу тоже, пусть поест от души вкусненькое”.

Накупили еды и питья, разложили посуду и заказанную из ресторана еду, перекидываясь шутками, что деньги Абдуллы мяллима тратятся на лей-пей и как он перенесет горькую правду, что пир устроен на его деньги? Мина позвонила Абдулле и сказала, чтобы он шел скорее, у нас накрыт новогодний стол, все сотрудники уже собрались.

Абдулла мяллим пришел с бутылкой шампанского в руках и с хорошим настроением. Сразу сел за стол и принялся за трапезу. С набитым ртом он посмотрел в сторону Мины: "Богатый стол. Это ты все организовала? Откуда бабки?"

Раздался дружный смех. Мина: “Не спрашивай, давай кушай, наслаждайся. Деда Мороза ограбили. Пока он занят был "делами", мы его заначку потратили". - Она загадочно посмотрела на Абдуллу и захохотала.

Абдулла: "Какой фраер этот Дед Мороз, столько бабла прозевал! А все-таки, без шуток, откуда все это?"  

Мина с ласковой улыбкой отвечала: "Зачем тебе? Тебе приятно? Все вкусно? Остальное неважно".

Вся компания ела, пила и веселилась. Приятные тосты и пожелания лились из всех уст, затем начались беседы о политике, экономике и прочих новостях. Никто не уходил домой, дожидаясь апогея. Абдулла мяллим, хорошо поддатый, вальяжно откинувшись на стуле, спросил у Азера: "Азер, месяц назад ты рассказал, как в нашем районе большой питон ушел от хозяев через унитаз. Ты помнишь? Ну как там, нашли питона?"

Азер опешил, он уже забыл эту историю. Месяц назад Мина хотела подшутить над Абдуллой, панически боявшегося змей, и попросила Азера рассказать всем, что он вычитал в газете о пропаже домашнего питомца, питона по кличке "Гарабала" (Черненький), якобы хозяева думают, что Гарабала через унитаз ушел в свободное плавание, и просят людей, если он окажется у кого-нибудь дома, не бояться и звонить по указанному номеру.  Рассказав эту историю, Азер и все остальные забыли о ней, но не Абдулла мяллим.

"Да, да, Абдулла мяллим, я вспоминаю," - Азер, улыбаясь посмотрел на Мину. Она начала громко гоготать: "Что, Абдул, ты испугался? Это я придумала шутку, чтобы тебя напугать”.

Все засмеялись, и Абдулла мяллим тоже.  

“А что вдруг ты вспомнил?" - спросила Мина.

"Да, уже почти месяц я с опаской захожу в туалет, а по ночам на крышку унитаза кладу 20-ти килограммовый кубик. Вот ты зараза, Мина, а я мучаюсь целый месяц. Азер, не ожидал от тебя".

Все засмеялись еще громче.

Мина не унималась: "Ты самого главного не знаешь. Дед Мороз - это ты! Это твои деньги, Абдулла, все благодаря тебе, они прямо с неба свалились. Я подумала, что и тебе будет приятно, и нам отметить Новый Год”, - затараторила Мина, поправляя чулки.

Начиная чуять подвох, Абдулла вытаращил глаза и, не прожевав, заглотнул кусок мяса, показавшимся ему кинжалом: “Как это - мои деньги?”

Мина: “Ну, приходил Имран, принес деньги”.

“500 долларов?” - Абдуллу затошнило, он побелел, оглянулся на сытые наглые рожи, ожидая, что кто-нибудь засмеется и успокоит его, что это была шутка. Мина, продолжая хохотать, как курица, обняла его, как всегда, сзади, и начала трепать. Остаток волос на голове Абдуллы встал дыбом, как у дикообраза, и он закричал: “А ну, отпусти меня! Я эти деньги так жду, у меня дома семья, на последние копейки хотел сделать базарлыг, прийти домой с хорошим настроением, а ты, Мина…” - он повернулся и мелкими шагами побежал в сторону туалета. Там его стошнило, расстройство от предательского удара было непреодолимо тяжелым.

Абдулла мяллим, обиженный на Мину, весь в разбитых чувствах, ушел, не попрощавшись ни с кем. Он был пьян не только от выпитого, но и от удара по самолюбию и по карману. Сев в свой белый Пежо, он уехал домой. Обычно Абдулла оставлял машину на большой стоянке в 10 минутах от дома и прогуливался пешком. Сегодня он не был в состоянии гулять и приехал на маленькую стоянку прямо рядом с домом, отдал ключи сторожу, чтобы тот запарковал машину. Стоянщик что-то сказал ему, Абдулла, не слушая, махнул рукой и ушел. На автопилоте добрался до квартиры, дал согласие на просьбу жены наутро поехать по магазинам и сделать последние покупки, и забылся тяжелым сумбурным сном.

Утром, по привычке явившись на дальнюю автостоянку, Абдулла мяллим никак не мог найти свою машину. Он обошел всю территорию вдоль и поперек - нет ее. Начиная злиться, позвал стоянщика и попросил найти его Пежо. Почти 20 минут они искали машину вместе, но увы, не нашли. Стоянщик объяснил, что только утром заступил на работу, сейчас позвонит к ночному охраннику и все выяснит. Тот тут же приехал и тоже начал искать машину. Абдулла, все еще расстроенный вчерашней шуткой своих работников, закричал на охранника: “Ада, нечего хлопать глазами, где моя машина?!”

На его повышенный тон собрались люди, начали обсуждать ситуацию. Вызвали директора стоянки, тот прибежал из дома чуть ли не голый. Абдулла мяллим, не дав директору открыть рот, начал упрекать его, что платит за стоянку и охрану, в то же время понимая, что если машину украли, шансов найти ее нет. Директор, в свою очередь, обрушился на охранника почти матом, ведь украденный с его стоянки автомобиль - это удар по бизнесу.

Позвонили владельцу стоянки, тот приехал на Мерседесе с шофером, молча выслушал Абдуллу мяллима и вызвал полицию. Наблюдающие ротозеи, косясь на него, шептали, что у него таких стоянок несколько, он вообще крутой, теперь накажет всех из-за машины замдиректора банка. Приехал ряис (начальник полиции), друг владельца стоянки, и сказал, что нужно написать заявление по форме в отделении. Владелец стоянки пригласил расстроенного Абдуллу мяллима в свой Мерседес.

В дороге к Абдулле вдруг вернулась память, он вспомнил, что оставил машину на другой стоянке, на ближней! Абдулла испытал облегчение, но в то же время понимал, что после такого хай-кюйа не может  озвучить правду.

“Уж лучше бы мой Пежо действительно украли, - продиралась крамольная мысль сквозь похмелье. - Если я напишу заявление, то машина будет в розыске, в нее не сядешь. Мало того, все будут смеяться надо мной, еще и моим детям и внукам будут напоминать об этом. Что делать? Может, позвоню домой, а там мне якобы скажут, что брат жены забрал машину, не сказав мне”.

Абдулла попросил остановить машину около ЖЭКа: “Oстановите, я выйду и позвоню домой, может быть, мой гайын (шурин) забрал машину, у него есть комплект запасных ключей”.

Владелец стоянки обрадовался: "Родной мой, давай, давай, иди звони, все может быть..."  

Абдулла мяллим зашел в здание ЖЭКа. Ранним утром никого нет, коридоры пустые. Увидев уборщицу, он начал мило беседовать с ней, чтоб убить время, пока в машине думают, что он звонит домой. У старой уборщицы от удивления метла застыла в воздухе. Она странно смотрела на Абдуллу мяллима, но вежливо отвечала на его глупые вопросы. Выйдя из ЖЭКа, Абдулла мяллим сказал ряису, что машина нашлась, гайын забрал ее. Владельца стоянки устраивало, что все счастливо закончилось, он даже предложил подвезти Абдуллу мяллима домой.

"Нет, спасибо, я сам доберусь. Спасибо за помощь. С Новым Годом вас!"  

Абдулла узкими переулками пробрался к ближней стоянке, надеясь, что его  никто не заметит, и сразу пошел искать свою машину. Стоянка была небольшая, на 20 машин. Но его Пежо там не было. Абдулла впал в ступор, головная боль навалилась с еще большей силой. Стоянщик только пожал плечами: утром, когда заступил, Пежо уже не было.

Что теперь делать? Во второй раз он не может поднять всех на ноги. Биабырчылыг(позор), что скажут люди, когда узнают о его перипетиях? Что в последний день уходящего года на работе его кинули на 500 долларов, а сейчас машина куда-то исчезла. Все будут над ним смеяться, все - соседи, родственники, домашние. Абдулла, ни на что не надеясь, спросил у стоянщика: "А кто вчера ночью охранял тут?”

"Гюльбала, у его сына свадьба сегодня. Он завтра заступает".

Абдулла, не слушая его, подумал о своем гайыне, а может, и в самом деле он взял машину? Но пойти домой с пустыми руками он не мог, не хватало еще паники жены. Он поймал такси, сделал необходимые покупки и приехал домой. Из дому он тайно позвонил шурину, но того вообще не оказалось в Азербайджане, он был в России.

Тихо, безмолвно сидел Абдулла за изобильно накрытым столом и ждал, когда придут гости и начнут справлять Новый Год в его доме, даже не подозревая, что у него траур. Прибывающие одинаково спрашивали: "Абдулла, что-то ты плохо выглядишь, что случилось, эшшяйин олюб (твой ишак умер)?" Он отвечал: "Почти".  Он пил с кем-то, вполуха слушал речи и тосты, а далеко в его сознании звучал сигнал любимого белого Пежо.

Почти в 12 раздался дверной звонок. Абдулла никого больше не ждал и не хотел видеть, но, как робот, пошел к входной двери. Дети закричали: "Папа, папа, Дед Мороз пришел!"  Абдулла открыл дверь. Перед ним стоял охранник стоянки Гюльбала, взгромоздив на перила огромный мешок и придерживая его одной рукой, в другой руке, протянутой вперед, как маятник фокусника, раскачивались ключи Пежо.

"Абдулла мяллим, чох саг ол за машину, сегодня я привез невесту сына из Закаталы и вам в благодарность вот это, " - стоянщик указал на мешок. Абдулла вспомнил, как он ночью, будучи пьяным, махнул рукой на просьбу стоянщика одолжить машину. От радости он не подумал о том, что его белого красавца гоняли в горы и обратно, что весь день был испорчен тяжелыми думами. Главное - машина не пропала! Абдулла так стиснул в объятьях Гюльбалу, что мешок выпал из-под руки стоянщика под ноги. Мешковина треснула, разорвалась, и по лестницам загрохотали падающие и скачущие вниз орехи. Фейерверк заглушил слова благодарности стоянщика и бой курантов Кремля по телевизору. Соседи выбежали из квартир на шум и кинулись ловить и подбирать орехи. В ту новогоднюю ночь в каждой квартире этого подъезда ели орехи, фундук и каштаны, называя Абдуллу Дедом Морозом.

В конце наступившего года в этом подъезде родились трое детей. Абдулла мяллим уверен, что причиной рождения малышей были его новогодние орехи. Почему бы и нет?