Rerun # 14, *** Кальба 2 ***

Солнце, пыль, дрянной, весь в рытвинах и дырах асфальт двора...
Будка, сконструированная выдающимся зодчим Шмулём

из огромной картонной коробки...
Старый матрац, дешёвый собачий корм, перемешанный с косточками...
Засоленая тем же Шмулём репка - так, для баловства...
Ах, какая лёгкая, замечательная жизнь началась у Шмульки!

По утрам первым приезжал Шмуль.

Пока он открывал огромные ворота фабрики,
Шмулька веретеном проскальзывала сквозь прутья ограды и кружилась, кружилась,
вокруг него в танце обожания...
"Шмуэль - родной... Шмуэль - дорогой... бриллиантовый... яхонтовый...

Дай пожрать! Дай пожрать!..."
У Шмуля что-то не ладилось со ржавым замком...

он легонько пинал кальбу ногой и орал:
- Льхикибенамать!
"Ах, милый, милый... Бьёт - значит любит!.. Милый...

Ну ладно, не буду мешать...
Он всё в заботах, в трудах, аки пчела... Шмель мой... ненаглядный... "

После того как Шмуэль заезжал во двор, открывал фабрику,

отключал сигнализацию и перепятывал чегой-то вчера умыкнутое

(пока народ не подвалил), он шёл на кухню,
набирал в алюминевую миску воды из под крана и относил её к будке...
Если он, перед этим, заглянув в холодильник, обнаруживал,

что молоко начало закисать – то Шмулька имела в тот день молоко...

Потом приходили остальные сотрудники Шмульки.

Тут уже можно было не выкобениваться...
- Ну, пришли... и что? Ну, ладно... вот тебе - помашу хвостом...

А вот тебе - фигу!
Задницу собачью видел?... На, ещё посмотри!

Часам к десяти приезжал Мозес, и вот тут-то танец чёрного

мохнатого веретена исполнялся как в последний раз перед смертью!

Мозес уделял ей пару минут, чесал за ухом, говорил ей ласковые слова

и уходил в туалет - мыть руки с мылом.
И теперь у кальбы наступало законное личное время.

Где она шлялась ночью - никому не ведомо:
некоторые Шмулёвы друзья из Пардес-Каца говорили,

что видели её в районе базара...
А это - ни много, не мало - километра три от фабрики!
Во всяком случае, днём Шмулька делала только две вещи:

спала и закапывала в дырки, выеденные временем в асфальте двора,

всякие дорогие её седцу косточки.
Лафа собачья!

А потом пришла ворона...
Наглая, здоровенная, такая же чёрная, как Шмулька и такая же умная...

стерва.. . Ой, я умоляю! Не надо мне рассказывать, что вороны летают!

Да, согласен! В массе своей - они таки летают! Но эта зараза - пришла!

Шмулька, как всегда, спала на солнышке возле своей будки...
Мы, как всегда, стояли в дверях здания, покуривали,

обсуждая последнюю подлость нашего арабского сотрудника Джонни,

и, вдруг, увидали, как от ворот, царапая своими давно
нестриженными когтями асфальт, неспешно ковыляет ворона...
Она шла размерно и целенаправленно...

Это потом мы поняли, что у неё имелись данные воздушной разведки...

А тогда мы были загипнотизированны её размерной
поступью и уверенностью!

Проковыляв мимо Шмулькиного носа, она издала негромкий,

деликатный кар - что-то вроде того "ыГхм...", который мы произносим,
заходя в рабочее время в оффис и видя, что его хозяин самым наглым

образом спит.

Шмулька открыла глаза:
ворона подошла к одной из Шмулькиных заначек в асфальте,

пару раз ковырнула в ней указательным когтём,

затем подхватила из оттуда косточку, сделала два шага обратно -
в сторону Шмульки, распахнула крыла свои и круто взмыла

над головой бедной кальбы в
высокое небо... Запоздалый Шмулькин рывок и последущий лай,

плавно перешедший в стон, небожительнице был абсолютно по-барабану...

С тех пор Шмулька потеряла покой и сон.

Целыми днями она бегала по двору,

перекидывая свои запасы из дырки в дырку.

Ворона наблюдала с вышки высоковольтовой линии через дорогу...

Когда Шмулька, умаявшись, занимала какую-нибудь, по её мнению
выгодную стратегическую позицию, дабы отдохнуть, наконец, от трудов,

то агресорша плавно снималась с проводов, резко пикировала над самым

отдалённым от Шмульки кладом, успевала подковырнуть,

подхватить и благополучно унести...

Щмулька жестоко страдала...

Мы пробовали ей помочь: запасались камнями и дежурили рядом

с приоткрытой дверью во двор, но у пернатого чудовища реакция была

несравненно лучше нашей...
Феликс решил сконструировать дальнобойную крупнокалиберную рогатку

и мы долго подбирали материалы к ней...

В процессе разработки любознательный Феликс
озадачил себя и меня вопросом: а как будет "рогатка" на иврите?

За выяснением
мы отправились к нашему ивритскому гуру - хасиду Аврааму...
Авраам долго поглаживал свою патриархальную бороду,

крутил пейсы, честно силясь понять - что же от него хотят эти русские...

мы же - пробовали плохим ивритом и языком жестов об'яснить сущность...
И Авраама, наконец, осенило:

с просветлевшим лицом он радостно выпалил: "г'агатка!"...
«Г'агатка» была построена: мощная рукоять,

жёсткие резиновые жгуты, отборные камешки!
 
Но, заувидев бойца с рогаткой в руке, стервь тут же отлетала

за линию уверенного поражения...
Так и продолжалось довольно длительное время:

суета - налёт - лай - стоны...
Война, однако...

Но, однажды утром...

однажды утром Шмулика, под'ехавшего к фабрике, никто не встретил...
Открыв ворота и пройдя во двор, он увидел мелко-мелко перебирающую

передними лапами, ползущую к нему кальбу... молча...

без звука ползущую... её задние лапы
волочились двумя чёрными, грязными, шерстяными тряпочками...

плохо, очень плохо...

К тому времени, когда приехал Мозес, кольба лежала в чистой

картонной коробке, с миской молока перед её носом и молча стреляла

по сторонам болезными глазами...
Увидев Мозеса она приподняла голову, задёргалась,

но так и не издала звука...
Консилиум, состоявший из Мозеса, Шмулика и Мири, Мозесовой невестки,

решил отправить Шмуля с кольбой к ветеринару и там,

у ветеринара, уже решить, что делать: лечить, или... так?

Погрузив коробку с кальбой в машину, Шмуль уехал.

Вернулся под вечер - с той же коробкой и счётом от ветеринара для Мозеса -

на тыщу шекелей... Кальба неподвижно лежала в коробке перевязанная

по самые уши, но глаза её - живенько стреляли в белый свет...
Мозес тоже стрелял глазами: на Шмулика - на счёт... на Шмулика - на счёт...
В конце-концов, собаколюбие победило и Мозес решил прострелить счёт...
Врач сказал, что по всей видимости, ночью наша кальба попала под машину...
но состояние её такое, что она вполне ещё может выжить!

Никто не обещает, правда, что выжив она сможет ещё и бегать,

но - чем иблис не шутит!

И потянулись дни: Шмульке выделили место в помещении под лестницей,
иногда возили её к ветеринару на обследование:

тот заверял, что собака идёт на
поправку очень хорошо!

Скоро кольбу распеленали, оставив лишь  кокетливый
перевязочый поясок на стройной  талии..

И совсем уже скоро - она лежала на солнышке

возле своей будки, а рядом с ней...

смотря в ту же сторону, что и кольба,

застыв доброжелательной чёрной химерой, стояла ворона...
Дружба - это вам не фунт изюма, однако...

Сентябрь, 2004