Изгнание из Рая

Здравствуйте мои дорогие кюфташисты- кябабофилы и осетринопоедатели, а также чуваки, чувихи, и их маськи с джанами!

И так изгнание из рая. Именно так в моем детском сознании отпечаталось событие перезада с улицы Сарайкина на улицу Инглаб.

Уже много позже переосмыслив я понял почему...

Старый добрый Сарайкина в моем подсознании остался как летящий к морю корабль. Наш двухэтажный дом на тихой улочке, пол пути до Парка Кирова и пол пути до бульвара, ориентированый фасадом к Зеленому Театра, к бульвару, к морю.

Занавески наполненые ветром как паруса...Этакая летящая по волнам.

Инглаб. Совсем другая картина. Четыре пятиэтажки на расстоянии 25 метров друг от друга больше напоминали галлеры. Туда добровольно не приезжали, туда ссылали.

Последний дом, дом летчиков, был повернут лицом к остальным и как бы стучал в барабан создавая ритм для прикованых гребцов. За последним домом пустырь, там мы пекли картошку, взрывали всякую херню и учились курить, еще дальше сдвоенное заброшенное водохранилище превращенное в мусорную свалку, туда строго-настрого запрещалось ходить и поэтому мы проводили там почти весь день, а за пустырем бескрайнии трущобы нахалстроя.

Инглаб поразил меня грязью новострек и какйто блатной сплоченностью аборигенов.

Новый двор встретил меня недружелюбно и настороженно. Видимо печать эдемского небожителя еще не сошла с меня.

А здесь люди жили по законам чистилища. Не верь, небойся, непроси. Бетонированная площадка в середине двора с каменным строением без окон и дверей. Бетонированная площадка для футбол-хокей,

а загадочное строение любовно называемое в народе "мусоркой" притягивало к себе умы и сердца как совсем сопливых так и людей солидных. Сопливым не светило конечно, а местные блатные приспособили этот домик под малину. И летними вечерами из недр мусорки доносились волшебные звуки воровской романтики. Звон разбитых бутылок накладывался на феню и сдобрялся матерком. Кстати! Сегодня во всех фильмах пацаны опотребляют фенино слово "по ходу". Тогда это было самым популярным словом нашего двора. Избранных счастливцев из малолеток призывали во внутренние покои мусорки-малины. Этим удачливым шустрякам дозволялось по ходу, сгонять в магазин за сигаретами и поддачей по ходу.

Новые символы, новые кумиры.Валера черный, Пулен, Артур белый. Имена почти как у советских поэтов времен эпохи революционной романтики.

Двор жесток. Это мы знаем по школьной програме. Пушкина не пощадили, не пощадил двор и меня. Постоянные дуэли выматывали. Нодо научится бить в лицо, плюс живодерство. Эти два новых закона были для меня самым трудным. Живодерство было бытовым, как сифилис. Живодерили без злобы, от безделия и скуки. Даже как шутку можно было оформить. В живодерстве я не учавствовал. Более того, вступался за несчастных. Двор такое не прощал. Дуэли учащаются, в лицо бить все также трудно. Занавески больше не паруса, теперь все закрывается. Двери железные, замки сейфофские, балконы стеклим. Но летние вечера волшебны, ночная красавица горит в ночи бордовым светом. Метро открылось. Потярянный рай опять досягаем. В школу ездим теперь на метро. Скоро мы заведем жидовскую собаку. Большую. Это не антисимитизм, это пьянство и тупость. Или антисимитизм? Твой отец на работу на такси ездит... Он не ездит на такси... Ездит, ездит.. мы видели. Вы все иногда в такси садитесь. А собаку чем кормите? Вон какая здоровая! Наверно ведро мяса съедает. Она немного ест, две миски вдень... Ну смотри! Если у меня под окнами насрет-застрелю. И ведь выставит в окно свою двустволку охотничью. И отец потом долго будет с ним очем то договариватся.....

Но конечно не все. Появились друзья. Дуэли пошли на убыль. Летом Набрань. Благославенное место. Собаке раздолье, мне тоже. После трех месяцев Набрани приезжаешь назад и неузнаешь двор. Деревья выросли чтоли? Или вот строят тут чтото. Двор после долгой разлуки какойто странный. Как неродной. Неизменный только поддатый дядя Норик со своей песенкой: Буд-те здо-ро-вы, жи-ви-те бога-то на сколь-ко поз-волит ва-ша зар-плата. Ты почему со мной не пьёшь? Твой отец не пьёт, так ты выпей со мной. Мы живем на одной лестничной площадке. Дверь в дверь. Очень скоро я буду выламывать его дверь, из под которой будет тревожно тянуть дымом. Он пьяный уснет с сигаретой во рту, сигарета упала на матрас. Норик чудом не угорел. Нам удалось вытащить его на воздух, еле разбудили. Но сегодня он зовет меня с ним выпить. Будьте здоровы живете богато.... Потом построят коперативный дом медиков. 15-ти этажный. Там будет жить богато и здорово дядя Доля- венеролог. К нам водвор потянутся страдальцы от любви со всей округи. Мы сидим на скамейке во дворе. Нарды- шахматы- покер. Очередной страдалец окидывает затравленным взглядом колодец нашего двора. Му уже узнаем их по ищущему взгляду. В этот блок тебе парень . Да на 7 этаж. Еврей, венеролог. Да.

Наш школьный мажордом Бала-Гусейн философствовал:

Азербайджанцы хороший нация. Это руский пришел пить научил. Потом еврей пришел шахер-махер научил, армянин пришел варават научил....

Когда Бала -Гусейн умер, хоронили его на еврейском кладбище, оказалось что он горский еврей.