Гавайи по-дедски - 4

Часть 4

Толстые, тонкие, большие, маленькие, с картинками, а чаще без,  с коленкоровыми или картонными переплетами, с листами белой, а иногда и серой бумаги – книги были главными друзьями моего детства.  Самое доступное  развлечение тех лет, когда телевизоры были  большой редкостью, фильмы в кинотеатрах не менялись неделями, а то и месяцами, и  даже обычную пластинку с записью сказки мог послушать далеко не каждый. И оседали в незрелых мозгах вычитанные пейзажи, нафантазированные запахи, представленные эмоции и придуманные вкусы.

«Он подобрался к зарослям чапараля и осторожно выглянул – на ранчо шла обычная жизнь. Толстая служанка, чихая от пыли, выбивала зимние пончо, усатый ковбой неторопливо доил стадо молодняка, прихлебывая текилу, на заднем дворе старый хозяин с сыновьями лениво отстреливались от индейцев». Вот примерно такая картинка всплыла у меня в голове, когда выяснилось, что  в нашем расписании один из дней отмечен как «Купер. Ранчо. День рождения». Я разволновался, увидев как подготовился внук,

и собрался бежать в ближайший супер покупать ковбойские сапоги,  сомбреро и винчестер, но меня остановили, сказав, что форма одежды гавайская, а отбиваться будем бутылками из-под пива. Тяжело вздохнув, я морально подготовился к тому, что надо будет как следует запастись боеприпасами. И пусть трепещут нападающие, они даже представить себе не могут, сколько боеприпасов я могу запасти, особенно на халяву.  

Окрестности ранчо вызывали в душе легкий стон восторга,

казалось, что надышаться этим воздухом невозможно, хотелось взлететь, немножко попарить среди этой красоты, а затем опуститься на травку, и никуда уже отсюда не двигаться. Но на травке место уже было занято. Мы это поняли, когда  нас доброжелательно избили хвостом, больше похожим на полицейскую дубинку и облизали языком 47 размера, если пользоваться обувными терминами. 

Ранчо было как ранчо - невысокое, всего в три этажа

и с маленьким прудиком, 

 в котором водились головастики и рыбешки, очень порадовавшие малышню.

А на лужайке высилась крепость,

  возведенная то ли  для защиты от нападающих  и укрытия в ней детей, то ли для помещения в нее детей,  чтобы не путались под ногами и не вопили под ухом.

Скорее всего, настоящий ранчеро, владелец многих сотен акров земли, лишь пренебрежительно-удивленно поднимет бровь, оглядывая этот кусочек земли. Но для меня, жителя страны, длина которой с севера на юг  470 км, а самое широкое место с востока на запад 135 км, эта территория была огромной и малонаселенной. Пяток кур, пара коз, десяток  лошадей, и один деревянный бычок, который, в основном, нужен был тем, кто хотел научиться обращаться с  лассо.

Коняги терпеливо сносили все наши приставания и с удовольствием хрумкали морковку из бумажных пакетиков, специально приготовленную для развлечения детей и животных. Сначала Гали побаивалась лошадей,

а потом осмелела и полезла общаться.

И даже решилась покататься на одной из них.

,

правда, предварительно потренировавшись на бычке

**

Погода на Оаху точно соответствует старому анекдоту про Рапика:

Рапик выходит из дому, на одной ноге галоша, на другой сандалия. Жена  кричит ему: "Ты что с ума сошел, Рапик? Зачем такой обувь одел?" Рапик гордо отвечает: "Молчи, дура. По радио сказали – местами будут осадки".

Можно выйти из дома,  и прыгнуть в машину под настоящим тропическим ливнем,

 проехать пару километров, проскочив сквозь туннель в горе, и попасть в царство вечного солнца.

Можно проехать десяток километров, радуясь вечнозеленым вершинам,

а потом въехать в царство выгоревших и седых гор.

А еще чуть погодя заехать в радугу, да не в одну, а в каскад, и понять, почему на номерных знаках гавайских автомобилей обязательно нарисовано это разноцветное чудо.    

Мы собрались в поход. На этот раз это было не самое популярное у туристов место - Каена –пойнт.

 Когда-то дорога опоясывала  весь остров, но много лет назад часть дороги размыло, снесло и сдуло, и небольшая часть острова, его северо–западная часть, оказалась доступна только пешеходам. От площадки,

 где все оставляют машины, пешего ходу полтора часа в один конец. Правда, пару километров можно еще одолеть на велосипеде  или мотоцикле, но потом все равно надо оставлять железных коней и шевелить ножками. Автобусы сюда не ходят и поэтому маоликих мы не увидели. Хотя, возможно, именно они были на кораблике, который обогнал нас, издалека поприветствовал Каена-пойнт и вернулся обратно.

Острие  мыса уже давно не принадлежит людям. Не потому, что там правит бал какая-то нечисть, а потому что  там обитают весьма симпатичные особи, которых надо защитить от людей.  Для  этого даже возвели изгородь, оснащенную своеобразным тамбуром, работающим по принципу – зайди, закрой за собой дверь, открой другую, выйди.

За забором вулканическую породу, которая всю дорогу скрипела под ногами, сменил песок. Проваливаясь в него и с опаской поглядывая на небо, где собирались дождевые облака, мы почувствовали, что попали  в совершенно другой мир. Мир норных птиц. Из неприметной ямки выглянул птенец, без опаски оглядел нас и отвернулся.

 невдалеке лежал большой пернатый красавец и, похоже, дремал.

Еще чуть в стороне парочка занималась непонятными доля нас птичьими делами, совершенно не обращая внимания на людей.

Мы обиделись на такое пренебрежение, и пошли к воде, все еще надеясь хоть на толику внимания со стороны хозяев. Но и там на нас никак не прореагировали. Компания тюленей мирно дремала, никак не соответствуя надписи на табличке, что они могут быть опасными.  

 

 

 

Мне стало обидно – они уже валяются и отдыхают, а мне еще полтора часа переться до машины. Я не мог этого так оставить. Во мне проснулся древний предок-примат и я принялся скакать, вопить и даже гавкать на них, вызвав приступ хохота у сопровождавших женщин, но не добился даже взгляда в мою сторону со стороны водоплавающих. Тогда я тоже с презрением повернулся  к ним задом и посмотрел на остров. Зрелище того стоило. Я одновременно видел побережье с двух сторон острова. Направо была видна дорога, по которой мы пришли, и по которой нам предстояло возвращаться, а налево часть острова, куда мы уже не собирались идти. 

И тут с небес упал какой-то односторонний  ливень, который мгновенно промочил нас с ног до головы, но начал справа. Косые струи несли несметное количество воды, и в правых туфлях очень скоро захлюпала вода, в то время когда  левые оставались почти сухими.  Хотя  скоро и они сдали позиции и радостно зачмокали.  Мы заторопились обратно – часть дороги проходила по глиняному склону, и я побоялся, что он превратится в непролазное болото.  Но, выйдя на место гнездовий, ахнули - норные птички с удовольствием выставили головы наружу,

а некоторые гордо взлетели, демонстрируя мокрым, увязающим в песке двуногим  неимоверный размах крыльев и радость свободного полета.