Долгая дорога к сердцу

Долгая дорога к сердцу

Как это ни парадоксально звучит, но сердце в главной своей ипостаси – это всего лишь мышца. Мы болеем, нервничаем, ругаемся, а сердце изнашивается, превращаясь в полуживой дряблый комочек. Но его можно спасти, потому что большинство болезней сердца хорошо лечится, тем более, когда есть такие уникальные врачи, как кардиолог Фуад Алиев. Врач в его понимании – это не просто профессия, а миссия, данная ему Всевышним, а также достоинство, честность и умение оставаться самим собой в самые трудные минуты жизни.

– Медицину, как правило, выбирают или следуя примеру врачей-родителей, или же благодаря какому-то событию. Какой из этих факторов сработал в вашем случае?

– Профессия врача не была предметом моих детских мечтаний. Как рассказывала моя мама, я был очень веселым, даже восторженным ребенком. Однажды мы с мамой и маленькой сестренкой ехали куда-то на трамвае. Август, чудовищная жара, вагон, переполненный крайне раздраженными всеми этими обстоятельствами людьми. Не хватало лишь искры, чтобы пассажиры начали рвать друг друга на части. Вдруг я неожиданно приподнимаюсь с маминых колен и начинаю в полный голос петь «В лесу родилась елочка», и пою с таким энтузиазмом, что весь трамвай повалился от хохота…

Жили мы скромно – папа был военным, мама врачом. В семье царила атмосфера любви и тяги к знаниям.

– Так как же вы, все-таки, определились с будущей профессией?

– Поскольку папу без конца переводили с места на место, мне не удалось получить систематического образования. В районах моя школьная жизнь сводились, в основном, к игре в альчики, футбол, бесконечные драки и запойное чтение. Мама у меня отбирала книги, но я читал даже при свете луны, когда кончались спички. Эта увлеченность и влюбленность в мир стала свойством моей натуры, я был очень радостным, увлекающимся и романтичным мальчишкой. Кстати, после переезда в Баку я стал очень хорошо учиться, правда «5» получал по тем предметам, которые мне нравились, а по всем остальным частенько схватывал «паяльники». Последние годы в старших классах совпали с получением новой квартиры прямо напротив школы № 27, первой в республике школе с английским уклоном – с сильнейшим составом педагогов.

– Кто в те годы был вашим героем?

– Да кто только не был! Мальчишке свойственно ориентироваться на какой-нибудь выдающийся недосягаемый образ. Мы же росли в советское время, и нам постоянно показывали таких героев, волей-неволей все это оседало, а так как при этом я человек восточный, то вообще все воспринимал на «ура»!

Мои юношеские увлечения были самыми разнообразными – культуризм, строительство ракет, чтение журналов «Техника молодежи», «Знание сила», «Наука и жизнь», стрельба, самбо, дзюдо, авиамоделирование, кораблестроительный кружок, вольная борьба, бокс. И все это происходило на фоне бесконечных влюбленностей, поэтому к десятому классу, когда уже надо было определяться с профессией, я все еще витал в облаках… И мои родители решили меня «приземлить». Однажды был созван семейный совет:

– Чем же ты хочешь заниматься?

– Я хочу стать либо историком, либо прокурором, чтобы бороться с бандитами, – ответил я, начитавшись Шерлока Холмса. И тут папа мне говорит:

– Сынок, а ты знаешь, что такое прокурор? Тебе придется постоянно общаться с арестованными, ты не сможешь спать по ночам, твоя душа будет плакать, а потом ты заболеешь диабетом или инфаркт получишь. Тебе это нужно? Лучше будь врачом, как мама… Тут я задумался – а ведь папа прав! Тем более, кроме мамы, у нас в роду моя бабушка со стороны папы была сеид-гызы и замечательной целительницей с далекими корнями из Ирана. А с маминой стороны мой прадед Ших-Али обладал необыкновенной энергетикой и мог заговаривать болезни. Способности передались и мне, но это я понял только потом… Словом, я начал готовиться в медицинский институт.

– Вы поступили с первой попытки?

– Со второй. В первый год недобрал один балл по физике. Но все получилось к лучшему, потому что я пошел работать к маме в больницу, и первая запись в трудовой книжке, которой я очень горжусь, звучит так – младший медбрат ЭКГ кабинета поликлиники «Объединенной больницы нефтеразведчиков». Мой рабочий день начинался с того, что я орудовал шваброй и наводил блеск в кабинете ЭКГ.

– И вас это не оскорбляло?

– Нисколько, несмотря на то, что я был единственным сыном достаточно обеспеченной семьи. Я быстро научился делать уколы и ставить клизмы. В течение года, не без помощи старших товарищей, я стал эдаким медицинским сорвиголовой.

– Как проходили ваши студенческие годы?

– Потрясающе! Это был 70-й год, никаких «тапшей» тогда не было. Поэтому в мед поступили замечательные ребята, настоящие «джанавары» с рабфаков, после армии, с опытом работы. Мое студенчество – это научные общества, комсомол, спорт, пьянки-гулянки. Все успевали! Мы были бедными, но равными и гордыми. Со мной учился Виктор Дадашидзе, и мы придумали систему биологической стимуляции в комплексном лечении пациентов с хронической шизофренией. В тот период я очень увлекался психиатрией. У нас было два замечательных преподавателя – Ахмед Алиевич Абаскулиев – красивый, великолепно одетый, немногословный эрудит немецкой школы, и Агабек Султанов – яркий пижон в брюках-клеш, который читал совершенно фантасмагорические лекции. Тогда я решил, что буду психиатром. И вот мы с Виктором поехали в психоневрологическую больницу №3 в Маштагах, где главврачом был Тофик Гуламович Алиев, друживший с моим папой. Сначала к нему зашел Виктор. Он его выслушал и говорит: «Тебя одного достаточно, второго мне не надо». «Как это не надо? – сказал я, протискиваясь в дверь, – здравствуйте, дядя Тофик». Он ошалел: «А ты что здесь делаешь?» «Как что? Я есть этот самый второй» – гордо ответил я.

В этой больнице мы создали кабинет биологической стимуляции и получили блистательные результаты – четыре шизофреника были выписаны с длительной двухгодичной ремиссией. Если учесть, что эта больница была практически для неизлечимых случаев, то успех был налицо. Но психиатрия мне приелась… И я устроился санитаром в клинику, которую как раз в то время организовал молодой профессор Мамед Джавад-заде. Чтобы получить допуск на операцию, мне надо было успеть обработать десяток пациентов – сделать им перевязки, уколы, поставить капельницы, накормить, а для ускорения процесса мне даже пришлось придумать поточный метод клизмирования пациентов. Но урология меня тоже не увлекла, и я устроился медбратом в отделение общей анестезиологии и реаниматологии в больницу им. Семашко, где тогда только-только начала зарождаться реанимация. Реаниматология меня очень увлекла…

Наступил шестой курс, и передо мной встал вопрос о том, где же работать дальше… В то время один из папиных друзей был начальником тюремной больницы №1, и в моей трудовой книжке появилась запись: «Ночной фельдшер ЦББЦ такого то номера УИТУ МВД АзССР».

Порядок захода на работу был такой – обыск на проходной, затем надзиратель запускал меня на территорию, и я попадал к заключенным. В первый же день дверь моего крошечного терапевтического кабинетика нагло пнул ногой какой-то молодой зэк и пренебрежительно бросил на стол 25 рублей: «Ала, давай». Какой там давай, я вышвырнул его пинком под зад. Уже потом понял, что это была проверка. Ездить туда было очень неудобно, и я постоянно опаздывал на занятия. Дошло даже до конфликта с одним педагогом – он так оскорбительно на меня наезжал, что я не сдержался и высказался по полной программе. Он позеленел и выгнал меня из аудитории. И серьезно встал вопрос о моем исключении… Только благодаря связям отца и его друзьям меня удалось там удержать, иначе я бы вылетел как пробка…

Работа была тяжелая и неинтересная, но поскольку доброе отношение к людям у меня было всегда, пациенты ко мне тянулись. За короткое время я стал пользоваться авторитетом, причем я не носил им водку, не продавал лекарства, не брал деньги, когда относил их письма, правда, я их читал, чтобы не было никаких проблем. И все равно это было не мое…

Затем началась интернатура в больнице им. Эфендиева, но мне и это было неинтересно после реанимации. Когда подошло распределение, передо мной встала дилемма – пойти в поликлинику или работать на «Скорой», и я выбрал последнее. Чего там только не происходило, но меня всегда спасала природная жизнерадостность и наработанный опыт.

Затем я 19 лет проработал в кардиореанимации головной больницы 4-го управления.

– Чем же вас привлекла кардиология?

– Тем, что сердце, не говоря уже о том, что именно этот орган воспет в тысячах поэтических произведениях, является самой главной мышцей, вернее переплетением циркулярных, радиальных, продольных и поперечных мышц нашего организма. За одно сокращение оно выбрасывает около 70 мл крови, умножаем это цифру на минуты и часы, и получается, что за сутки в спокойном состоянии сердце прокачивает от 10 до 12 тонн крови, а у людей, профессия которых связана с большими нагрузками, и того больше. И вместо того, чтобы удивляться тому, как все это работает, чтобы, проснувшись утром, поблагодарить Всевышнего за чудо жизни, мы начинаем кряхтеть: «Ой, там болит, здесь болит». Надо понимать, что лучше обратиться к врачу превентивно, чем потом бегать по больницам. Например, мало кто обращает внимание на одышку, принято ссылаться на возраст или недостаточную работу легких. Хотя одышка – это один из симптомов именно кардиологического заболевания. Мой личный опыт показывает, что внезапный страх или неожиданно горе могут стать причиной так называемого разрыва сердца. На самом же деле возникает сильнейший спазм сосудов, кровь мгновенно тромбируется и наступает смерть. Кстати, острое потрясение может вызвать сахарный диабет, а затяжной страх приводит к онкологии.

– Что должно насторожить человека, чтобы он обратился к кардиологу?

– Любая боль в груди должна стать поводом для визита к врачу. К сожалению, у нас нет культуры собственного здоровья, нет регулярной диспансеризации, нет генетического анализа, потому что это сложно и дорого. У нас нет даже культуры обследования до женитьбы!

– У нас вообще принято считать, что после свадьбы все пройдет само собой…

– …и шизофрения, и эпилепсия, и даже СПИД и наркомания. Это одна сторона, другая же, еще более вопиющая – родственные браки. Это катастрофа национального масштаба для многих закрытых абшеронских поселков, где вопреки прямому запрету, данному в Коране, этот обычай и не думает умирать. Создатель национальной психиатрической школы Ахмед Алиевич Аабаскулиев рассказывал нам на лекциях, что причина шизофрении в Азербайджане – это курение гашиша и родственные браки.

– С точки зрения кардиолога родственные браки так же опасны?

– Опасность заключается в том, что появляются наследственные заболевания, всевозможные врожденные пороки сердца, зачастую несовместимые с жизнью. И эти генетические поломки передаются из поколения в поколение.

– Многие мужчины, заметив у себя растущий живот, резко начинают заниматься спортом, и зачастую умирают от инсульта или инфаркта.

– Если говорить о животиках, вкусной еде и заболеваниях сердца, то здесь все взаимосвязано. Если живот растет по типу яблока, то мужчина попадает в группу риска, так как опасность получить инфаркт резко возрастает. Живот – это избыточная масса тела, густая, сладкая, жирная кровь, нарушение уровня холестерина. И эта студенистая масса, посмотрев однажды на себя в зеркало, решает вдруг начать новую жизнь. Покупаются дорогие спортивные костюмы, кроссовки, утренний бег и через пару дней человека нет. Болото, которое образовалось в организме человека, не простое, а паразитарное, требующее все больше вкусной еды и меньшего движения. Самое страшное, когда начинается пропитывание сосудов жиром – это первый шаг, а потом наступают все стадии поражения сосудистой системы, вплоть до тяжелого склероза.

Вообще, история наших болезней, в том числе и склерозирование сосудов, начинается с момента рождения, когда детеныш покидает свой рай, то есть лоно матери, и хорошо, что мы не помним муки прохождения через родовые пути. Мы теряем маму дважды – первый раз при рождении, второй – когда она уходит в мир иной. Покидая рай, мы испытываем все ужасы, которые испытал изгнанный из Эдема Адам, но он хотя бы пострадал за дело. Только что ты был в раю, плавал в невесомости, ни о чем не думал, наслаждался жизнью, и вдруг какая-то страшная сила начинает тебя оттуда выталкивать. Ты оказываешься снаружи, делаешь первый вдох, и все, пуповина рвется… Ор, плач, холод, речи и сознания еще нет, есть только страх. А потом, когда тебя помыли, запеленали, появляется наполненная молоком мамина грудь, и ты понимаешь – не все так плохо. Несмотря на все муки, это все же естественные процессы, а вот кесарево сечение, столь популярное сегодня, крайне вредно и для мамы, и для малыша. Так вот, склероз заложен в самой нашей природе, в какой-то момент он включается, и пошло-поехало. Развитие склероза могут вызвать также травмы головы. Особенно внимательно к своему здоровью надо относиться тем людям, в роду которых есть такие заболевания, как сахарный диабет и гипертония. Хотя бывает и наоборот – человек всю жизнь ест, пьет и наплевательски относится к своему здоровью, и на вскрытии оказывается, что сосуды его сердца абсолютно здоровы и нормального диаметра. А другой всю жизнь бережется, занимается спортом, не пьет и не курит, но его сосуды толщиной со спичку. Это судьба и от нее не уйти.

– Неужели все так безнадежно?

– Конечно же, нет! Но начинать надо не с изматывающего бега или штанги, а с нормальных пеших прогулок. Чрезвычайно вредно для организма и стремительное похудание. Все надо делать постепенно, потому что невозможно в короткий срок исправить то, что накапливалось десятилетиями. Кроме того, живот для мужчины губителен еще и потому, что именно здесь содержатся женские гормоны эстрогены, а тестостерон начинает дезактивироваться. Он вкусно поел, лег на бочок, захрюкал – и больше ему ничего не надо.

– Какие продукты питания представляют потенциальную угрозу для сердечно-сосудистой системы?

– Любой фаст-фуд, сухарики, сладкая газировка, всевозможные энергетики, напичканные кофеином. Словом, все, что готово и упаковано, на самом деле вредно, потому что эта пища насыщена жирами, сахарами, консервантами, эмульгаторами. Мы должны больше двигаться и меньше есть.

– Ваше отношение к бодибилдингу – опасно ли употребление гормональных препаратов и специального питания для увеличения мышечной массы тела?

– Что касается психологической составляющей – это нарциссизм, который сейчас получил чрезвычайно широкое распространение. Дело в том, что стероиды, как правило, вырабатываются в самом организме, но если кто-то начинает их принимать, то он должен быть готов к очень серьезным и опасным последствиям – в отдаленном будущем это может привести к онкологии, а в ближайшем – способствовать развитию сахарного диабета. Кроме того, мужское начало при приеме этих препаратов постепенно начинает атрофироваться. Что же касается протеинового питания, то оно рекламируется как сбалансированное питание. Чушь все это! Чрезмерное количество концентрированного белка очень вредно, точно так же, как силиконовые губы, грудь, липосакция, ушивание желудка, косметические операции.

Надо избегать искусственных продуктов. Мы живем на благодатной земле, следует по возможности придерживаться традиций национальной кухни. Когда тебе за сорок (а нынешней молодежи – уже после 25 лет), надо обязательно проверять уровень холестерина в крови. И обязательно поддерживать вес и следить за объемом талии.

Одумайтесь и напрягите свои силы, чтобы прожить жизнь, которая вам доставит удовольствие. Болезнь – ситуация плохая во всех отношениях. Ты не можешь разделить радость общения, не можешь чувствовать себя комфортно в материальном и всех других отношениях. Рядом с тобой страдают близкие люди. Я об этом говорю очень серьезно, потому что надо понимать: мы пришли в этот мир для того, чтобы не только на себя посмотреть и себя развлечь, но и доставить радость своим родителям, детям, близким, друзьям, вообще оставить память в той стране, на той улице, в том доме, где ты жил. Это очень важно – беречь свое здоровье!

Бахрам Багирзаде

ссылка на источник

2012

Врач-кардиолог Фуад Алиев