Акварельный дождь

АКВАРЕЛЬНЫЙ ДОЖДЬ

– Это нечестно! – возмутилась Шамсия, попытавшись отнять у Алагез "корону". – Ты вчера была королевой! Сегодня моя очередь.
Но было поздно. Прыткая кузина приняла царственную позу, усевшись на синий табурет, покрытый куском блестящей парчи – это трон. Очень густые и красивые волосы Алагез были ей по пояс, а большие светло-серые глаза, обрамленные длинными ресницами, неизменно вызывали восхищение всех и детей, и взрослых. За красоту этой бессовестной лгунье и нахалке прощали все. Вчера разбила бабушкину фарфоровую шкатулочку. И что? Сделала невинное личико, поохала, поахала, похлопала глазищами, приложив ладошки к розовым щечкам, и простили! А Шамсия на днях почти час в углу простояла за нечаянно поломанный градусник. Где же справедливость? Неужели люди бывают добры только к красивым?
– Вчера я была Снежной королевой, а сегодня – Морская! – невозмутимо плутовала Алагез. – У меня и глаза подходят, и волосы. Я буду расчесывать их морскими гребешками!
– Морскими гребешками не причесываются, их едят! – чуть не плача, протестовала Шамсия. – А твои расчудесные серые глазки под водой не будут видны. Будешь как слепая!
Но Алагез уже вошла в роль Морской владычицы. Она привычно раздавала команды своим "царедворцам", двоюродному брату, сестрам и паре соседских близнецов. Эта пара семилетних толстушек беспрекословно выполняла приказы своей "королевы": мыла за нее чашки, чистила песком медный самовар и копоть с большущего эмалированного чайника, подметала веранду. Близняшки скрещивали руки на груди и, покорно опустив кучерявые головки в каких-то нелепых нахлобучках, заменяющих чалму, подолгу неподвижно стояли по правую и левую руку "королевы", ожидая ее повелений. Как им удавалось так долго оставаться без движений? "Наверное, натренировались, стоя в углу", – думала Шамсия. "Королева" называла девочек "рабынями". Они не обижались. То была их роль, и играли ее, как полагается, самозабвенно войдя в образ.
– Прогоните ее прочь из моего дворца! – царственным жестом указала королева-самозванка своей челяди.
– Уходи, уходи! А то прикажет отрубить тебе голову! – замахали руками кузен-визирь и кузины-придворные дамы.
– А у вашей королевы нет палача! – огрызнулась Шамсия. Но, на всякий случай, спрыгнула с веранды и убежала в дальний угол двора. Там, под навесом, был невысокий столик, а на нем стояли баночки с водой и кисточками, лежала большая голубая коробка с акварельными красками "Нева". Остальные обитатели двора не умели рисовать акварелью, предпочитали цветные карандаши и мелки. Поэтому краски Шамсии никто не трогал, и она редко уносила их в дом.
Шамсия разложила перед собой бумагу. Затем вылила на нее воду и стала размазывать ее по листу. Когда он был смочен весь, принялась за рисование. Этой "хитрости" – смачивания листа перед работой акварелью – другие дети не знали. Их попытки рисовать красками не удавались, рисунки получались грубыми и примитивными. Поэтому и интереса к акварельным краскам ни у кого не возникало. Вот они и оставались в целости и сохранности. Не то, что карандаши, которые все друг у друга таскали.
Шамсия знала, что будет рисовать сегодня – подводное царство! А в сентябре этот рисунок, вместе с остальными, собранными за лето в тисненной кожаной папке, украсит "художественный уголок" в классной комнате. Уж тут-то Шамсия неизменный лидер!
– Подумаешь, королева! Глаза у нее красивые! Волосы у нее красивые! – недовольно бурчала под нос Шамсия, усиливая тон более темным цветом. Только она знала секрет акварели: нужно начинать со светлых тонов, постепенно доводя их до более темных. И непременно смачивать водой лист! А еще Шамсия знала, что масляными красками работают иначе; тут сперва накладываются, наоборот, более темные тона. – Зато рисовать не умеешь! Вот состаришься и уйдет вся твоя красота! Будешь похожа на горбатую Бясти-хала. Бабушка же говорит, что эта бабаежка в молодости была самой красивой красавицей-раскрасавицей-закрасавицей. А вот мои рисунки никогда не состарятся!
Шамсия неожиданно замолкла. Кисточка в руках застыла в воздухе. Девочку испугала мысль: если белолицая, румяная, светлоглазая Алагез, состарившись, превратится в такое чудище, какой же станет сама Шамсия, смуглая, черноглазая худышка? Шамсия замотала головой, отгоняя удручающую мысль, и продолжила рисование. Интересно, почему ее Морская царица получается такой похожей на Алагез? Шамсия вздохнула с грустью. Ничего не поделаешь – Алагез, действительно, больше подходит для роли царицы. Разумеется, только внешне. Во всем остальном, – Алагез проигрывала даже своим "рабыням". Была ленива, лжива, бестолкова. По арифметике, письму, чтению у нее одни тройки. Да и то – дохлые. Почему ей все прощалось? Неужто и вправду, красота первее всего?.. Худо тогда придется Шамсие. Будь она самая-рассамая умница, будь хоть трижды умницей, да хоть в космос она слетай – все равно "королева" Алагез останется в центре всеобщего внимания и преклонения!
Так, разговаривая сама с собой и рассуждая о незаслуженном почете одним и невнимании к другим, Шамсия не заметила, как небо нахмурилось (под навесом в тени этого не так-то и заметишь!). Вдруг начался ливень. Он барабанил по гофрированному металлу и шуршал в листьях старого хартута. Шамсия оторвала глаза от листа с "подводным царством". Весь мир вокруг стал настоящим подводным! "Королева", обронив корону и опрокинув трон с парчевой накидкой, побежала в дом. Она растянулась на ступеньках, запутавшись в длинном подоле бабушкиной юбки, а ее "верноподданные" даже не помогли ей подняться. В один миг чудесные темно-русые волосы Алагез растрепались и стали похожи на мокрую паклю. Шамсия наблюдала издалека эту картину и хохотала от души. Она не слышала в шуме дождя зовущих ее голосов. Ей вдруг захотелось нарисовать этот залитый водой акварельный мир.
Девочка достала из папки для бумаг большой белый лист и вынесла его под дождь. Смоченная настоящим дождем, картина будет самой что ни на есть живой! Ливень скоро прекратился. Однако Шамсия успела закончить свою необычную акварель, которую смочили сами небеса. Какая замечательная получилась картина! Старый хартут, дети, бегущие к распахнутой двери дома, небеса, отжимающие тяжелые тучи, как только что выстиранные огромные пододеяльники – все было здесь, и все было за пеленою акварельного дождя.
Но когда дождь закончился и Шамсию "нашли", радость от чудесной картины была омрачена наказанием. Как оказалось, ее долго звали, но она не отвечала, и все переволновались? А что было волноваться. Разве не знают, где она могла быть? Была увлечена рисованием, не слышала. Ах, так? Не слышала? А может быть, не хотела слышать?
– Посидишь, одна взаперти – живо слух улучшится! – кричала мама.
– Посмотри, лучше, что я нарисовала! – давилась слезами обиды Шамсия. – Я не слышала! Честное слово!
– "Посидишь одна!" Нашла чем ее пугать, – съязвил дядя – отец Алагез. – Она и без того, как кикимора-одиночка. Не может нормально играть с другими детьми.
– Хотела быть морской царицей, а ребята меня выбрали, – встряла его лживая дочечка. – Она позавидовала и от вредности убежала.
– Врешь! Никто тебя не выбирал, ты сама себя всегда выбираешь, – закричала Шамсия, возмущенная ее словами. – Разве не так? Скажите, Сабир, Рая, Аян!
Но "царедворцы" промолчали. Решили не вмешиваться. На всякий случай. Не то, вдруг, и самим влетит.

***
Картина Шамсии "Акварельный дождь" заняла первое место на конкурсе детского рисунка "Минуло лето". Юную художницу очень хвалили и даже показывали по телевизору. А уж как гордились родители, подвергшие ее в тот летний день незаслуженному наказанию. И сегодня, доставая из старой тисненной папки пожелтевший по краям листок "ватмана" с поблекшими красками летней акварели, Шамсия испытывает смешанное чувство радости и обиды, которое исходит от нее. А ведь прошел не один десяток лет!