Заметки бабушки Хавер

НАУКА БАБУШКИ ХАВЕР

Бабушка редко с кем-либо подолгу разговаривала. Она не любила "болтливых". Сама говорила тихо, будто рисуя слова, а не произнося их. Если бабушка заводила разговор, необходимо было сконцентрировать внимание – второй раз она редко повторяла. А все сказанное ею было золотой монеткой, опущенной в копилку, вскрыв которую, обретаешь спустя годы немалый капитал.
– Я и сейчас знаю, что такое кометы! – возразила внучка.
– Знаешь, знаешь, – согласилась бабушка. – Но то знания от науки. В науках ты скоро преуспеешь. Закончишь школу, институт, книжек разных начитаешься, много чего узнаешь. Но ученость – это еще не мудрость. Моя бабушка, светлой памяти Умлен – Лейла, даже грамоте не была обучена. Я и сама ваших закорючек до сих пор не разберу (она писала на "аски-алифба"). Но к бабушке моей многие за советом шли. А после возвращались – с благодарностью. Ты видела, как текут реки? Они бегут от своего начала, наполняясь от разных источников: горных снегов, небесных дождей, ключей, ручейков, мелких речушек, не гнушаясь ни мутными, ни грязными. Всякая вода наполняет реки, делая их большими! Так и мудрость человеческая наполняется не только ученостью, но и наблюдательностью, воображением, памятью, ошибками, проступками, покаянием. Молодые люди могут быть образованными. Но лишь к старости приходит мудрость. Да и то не ко всем!
Внучка вновь захотела возразить, но, поймав бабушкин взгляд, остановилась. Она поняла, что может отбить у нее охоту к беседе. Это было бы непростительно – в "копилку" не опустилось бы несколько "ценных монет".
День был ясный и солнечный. В такие дни принято стирать ковры, перемывать, сушить и взбивать шерсть. На террасах растянуты куски брезента и разложена шерсть для просушки.
– Хавер-хала, почему вы не стираете сегодня? Вам нездоровится? Хотите, я помогу вам? – участливо спрашивает соседка Пюста.
– Спасибо, дочка, – отвечает бабушка Хавер. – Я уж обожду. И тебе не советую. Все равно дождь будет, и весь труд насмарку.
– Какой еще дождь? – смеется Пюста. – Смотрите, какое небо чистое! И ни листочка не шелохнется. Такая теплынь. Самый раз шерсть сушить.
– Как знаешь, детка. Я свое слово сказала: будет дождь, – уверенно ответила Хавер и попросила внучку принести еще стаканчик чаю. Бабушка сидела на веранде, наслаждаясь майским солнышком, пила чай и перебирала четки.
– Нене, а почему ты так уверенна, что будет дождь? – спросила внучка, поставив перед ней стакан на синем блюдечке с золотой каймой. – Непохоже, вроде. И по радио ничего не говорили.
– Уж лучше б и молчало ваше радио! Все равно врет через слово, – легонько махнула рукой бабушка. – У меня свои приметы есть. Понадежнее ваших говорящих ящиков. Вон, гляди: видишь, мурашки сахар стороной обходят?
Бабушка показала глазами на маленький кусочек сахара, оброненного внучкой. Вереница муравьев тянулась к краю веранды и оттуда вниз, исчезая выступом.
– Ну, и что?
– А то! Спешат они, раз не манит он их. Муравьи сладкое любят. Но его они едят на месте – с собой не унести. Раз не стали "есть", значит, совсем скоро погода переменится. Можешь проверить.
– Как? – пожала плечами внучка.
– Брось им на пути хлебных крошек. Девочка покрошила кусочек печенья рядом с муравьиной тропой. Несколько насекомых тут же отделились от строя, потрогали их усиками и, подцепив крепкими челюстями, вновь примкнули с ношей к общему потоку.
– Убедилась? А на сахар время терять не могут. Значит, совсем скоро погода испортится. Ты лучше сними белье с веревки, пока снова не намокло.
Внучка, в отличие от соседки Пюсты, бабушкиным словам доверяла безоговорочно. Она сняла с бельевой веревки ее черную атласную юбку, малиновую блузу с голубой вышивкой по вороту и большую бабушкину банную сары-гятифя.
– Ай, Хавер-хала, если бы все было так просто, для чего существовали бы синоптики? Завели бы несколько муравейников, птичек, зверушек – и все дела, – смеялась Пюста.
Но Хавер не стала убеждать ее, теряя силы на бессмысленный спор. Она допила чай, помогла внучке сложить белье и унести в дом поднос со стаканами и блюдечками.
Не прошло и получаса, как небо вздулось невесть откуда взявшимися тяжелыми тучами. Резкие порывы ветра стали скатывать в кучу перемытую шерсть, сбрасывая и загоняя ее клочьями в угол двора. За гулкими раскатами грома одна за другой молнии штыками вонзались в горизонт, будто прощупывая его слабые места. И вдруг – как хлынет!
Соседки, кляня шайтана (а причем, собственно, он-то), сбивали в узлы намокшую шерсть и тащили под навес тяжелые, разбухшие от воды паласы. Хавер-хала, конечно, слышала шум дождя и суету во дворе, но внимание ее было сосредоточено на полуденном намазе – она совершала бы его даже и случись в тот час землетрясение. А ее внучка смеялась, глядя на залитую водой, пузырящуюся террасу и снующих по ней мокрых до нитки женщин.
– Ну, Пюста-хала, как тебе дождичек? – хлопая в ладоши, прыгала на месте девочка. – Как тебе наши мурашки-синоптики?
– Это неправильно, когда говорят, что не стоит обращать внимания на мелочи. Иногда мелочи указывают на вещи очень серьезные. Научишься их распознавать – избежишь многих ошибок, – продолжила прерванную беседу Хавер-ханум, перебирая рис. Вздохнув, она добавила: – К сожалению, это мало кому удавалось. Сначала не придаешь мелочам значения, а после бывает поздно…
Внучка бабушки Хавер всегда помнила это предостережение и, замечая многие "мелочи", так и не избежала ошибок. "Копилка" мудрости вскрыта, и теперь она с готовностью делится ее содержимым с теми, кто еще не видит в падающих звездах раскаленных булыжников.